скачать книгу бесплатно
– Диана, – сказала наконец Аня, понизив голос почти до шепота, – как ты думаешь… ты сможешь полюбить меня… и стать моей задушевной подругой?
Диана засмеялась. Диана всегда смеялась, прежде чем заговорить.
– Да, – сказала она искренне. – Я ужасно рада, что ты будешь жить в Зеленых Мезонинах. Здесь по соседству нет ни одной девочки, с которой можно поиграть, а моя сестра слишком маленькая.
– Давай торжественно пообещаем друг другу навеки быть подругами! – горячо предложила Аня.
– А как это делают? – с интересом спросила Диана.
– Мы должны взяться за руки… вот так, – сказала Аня серьезно. – Правда, это нужно сделать над бегущей водой, но мы можем вообразить, что эта дорожка и есть бегущая вода… Торжественно обещаю быть верной моей задушевной подруге Диане Барри, пока солнце и луна существуют. Теперь ты повтори, только вставь мое имя.
Диана повторила «торжественное обещание», рассмеявшись в начале и в конце. Потом она сказала:
– Ты странная девочка, Аня. Но мне кажется, я буду тебя очень любить.
Когда Марилла и Аня отправились домой, Диана проводила их до самого мостика через ручей. Девочки шли обнявшись. Расставаясь, они несколько раз пообещали друг другу провести вместе завтрашний день.
– Ну как, нашла ты в Диане родственную душу? – спросила Марилла, когда они уже шли через свой сад.
– О да! – вздохнула Аня блаженно, не замечая насмешки в словах Мариллы. – В эту минуту я – самая счастливая девочка на острове Принца Эдуарда. У Дианы день рождения в феврале, а у меня в марте. Вам не кажется, что это очень необычное стечение обстоятельств? Мы собираемся построить в березовой роще домик для игры. А еще Диана даст мне почитать захватывающую книжку. И покажет место в лесу, где растут лилии. И научит песенке «Нелли в орешнике». И даст картинку, чтобы я повесила ее в моей комнате. Это совершенно прелестная картинка, говорит Диана: прекрасная дама в голубом шелковом платье. Ей дал эту картинку торговец швейными машинами. Жаль, что у меня нет ничего, что я могла бы подарить Диане… А еще мы собираемся пойти к морю собирать ракушки. Мы договорились, что назовем источник возле мостика Ключом Дриад. Я однажды читала рассказ об источнике с таким названием. Я думаю, дриада – это что-то вроде взрослой феи.
– Да-а… Надеюсь только, что ты не заговоришь Диану насмерть, – сказала Марилла. – Но, составляя планы, помни, что нельзя играть целыми днями. У тебя будут обязанности, и они должны стоять на первом месте.
Чаша Аниного счастья уже была полна, но только что вернувшийся из магазина Мэтью ее переполнил. Примирительно взглянув на Мариллу, он вытянул из кармана кулечек и вручил его Ане.
– Ты говорила, что любишь шоколадные конфеты. Вот, я привез для тебя.
– Хм, – фыркнула Марилла, – испортишь ей зубы и желудок. Ну-ну, детка, не смотри так печально. Можешь их съесть, раз уж Мэтью съездил и привез. Только не съедай все сразу, а то заболеешь.
– Я съем сегодня только одну, – заверила Аня. – И можно мне отдать половину конфет Диане? Как приятно иметь что-то, что я могу ей подарить.
– Нужно сказать в похвалу Ане, – заметила Марилла, когда девочка ушла к себе в мезонин, – она не жадная… Всего три недели, как она у нас, а я уже не могу представить наш дом без нее.
Глава 13. Восторги ожидания
– Аня играла с Дианой на полчаса дольше, чем я ей разрешила, – сказала Марилла, взглянув на часы, а затем в окно. – А теперь еще сидит на бревнах рядом с Мэтью и трещит без умолку… Аня, иди сюда сию же минуту!
Аня влетела в комнату с сияющими глазами.
– Ах, Марилла! – воскликнула она, задыхаясь. – На следующей неделе воскресная школа устраивает пикник с мороженым. Только подумайте – мороженое! Можно мне будет пойти?
– Аня, посмотри на часы. Я велела тебе прийти в два, а сейчас без четверти три. Почему ты меня не слушаешься?
– Я стараюсь слушаться, но вы не можете представить, как восхитителен Приют Праздности. А потом я должна была рассказать Мэтью о пикнике. Мэтью такой благодарный слушатель. Я смогу пойти на пикник?
– Тебе придется научиться сопротивляться очарованию Приюта… как его там? И незачем останавливаться по пути для беседы с благодарными слушателями. Что же до пикника, то ты ученица воскресной школы, и нет причины, чтобы я не позволила тебе пойти, если все другие девочки пойдут.
– Но… но… – запиналась Аня. – Диана говорит, что каждый должен принести с собой корзинку с едой. Я ведь не умею готовить, и мысль о том, что придется пойти без корзинки, угнетает меня с тех пор, как Диана сказала мне об этом.
– Пусть она тебя больше не угнетает. Я испеку все для твоей корзинки.
– Ах, милая Марилла! Ах, вы так добры ко мне! Ах, я так вам благодарна!
После всех этих «ах» Аня бросилась Марилле на шею и в восхищении поцеловала ее бледную щеку. Втайне Марилла была безмерно довольна Аниной порывистой лаской, но сказала немного резко:
– Ну-ну, без глупостей. Лучше бы ты старалась делать все так, как я тебе велю. А что касается кулинарии, я жду, когда ты станешь немного более сосредоточенной, чтобы я могла приучить тебя к кухне. Теперь возьми свое лоскутное покрывало и пришей еще один квадратик, прежде чем сядем пить чай.
– Я не люблю сшивать лоскутки, – сказала Аня, со вздохом усаживаясь перед кучкой красных и белых сатиновых квадратиков. – В этом занятии нет простора для воображения. Хорошо бы время за шитьем шло так же быстро, как когда я играю с Дианой. Мы чудесно играем! Правда, везде, где требуется воображение, приходится постараться мне. Диана же просто совершенство во всех остальных отношениях. Знаете маленькую полянку среди берез за ручьем? Самое романтичное место! Мы с Дианой устроили там себе дом для игры и назвали его Приютом Праздности. Правда, поэтично? А маленький круглый пруд на поле мистера Барри мы назвали Плач Ив. Я взяла это название из той книжки, которую Диана дала мне почитать. Это потрясающая книга. У героини было пять женихов. Мне хватило бы одного, а вам? Она была очень красива и запросто могла упасть в обморок. Я бы очень хотела уметь падать в обморок. Это так романтично. Но я для этого слишком здоровая, хоть и худая. Впрочем, кажется, я чуточку потолстела. Я смотрю по утрам на свои локти, когда встаю, нет ли на них уже ямочек. У Дианы новое платье с рукавами до локтя. Она наденет его на пикник. Только бы была хорошая погода в следующую среду! Я чувствую, что не пережила бы разочарования, если бы что-нибудь помешало мне пойти на пикник.
– Аня, ты говорила целых пять минут; я смотрела на часы, – сказала Марилла. – Теперь, просто любопытства ради, посмотри, сможешь ли ты столько же помолчать.
Аня умолкла на требуемое время, но всю оставшуюся неделю говорила только о пикнике, а в воскресенье, возвращаясь домой из церкви, призналась, что холодная дрожь пробрала ее, когда священник с кафедры объявил о пикнике.
– До этого мне не верилось, что пикник будет на самом деле. Я боялась, что я это только вообразила.
– Ты слишком сильно все переживаешь, – сказала Марилла со вздохом. – Боюсь, в жизни тебя ждет много разочарований из-за этого.
– Но ждать чего-нибудь с нетерпением – это уже половина удовольствия! – воскликнула Аня. – Было бы гораздо хуже ничего не ждать, чем ждать и разочароваться.
В тот день Марилла, как обычно, надела в церковь свою самую большую драгоценность – аметистовую брошку. Впервые увидев эту брошку, Аня пришла в неподдельное восхищение.
– Какая изящная брошка! Можно мне подержать ее одну минуточку? Вам не кажется, что аметисты – это добрые души маленьких фиалок?
Глава 14. Аня признает себя виновной
Во вторник вечером, накануне пикника, Марилла вошла в кухню с озабоченным лицом.
– Аня, – сказала она этой скромной особе, которая лущила горох, весело напевая «Нелли в орешнике», – ты не видала моей аметистовой брошки? Нигде не могу ее найти.
– Я… я видела ее сегодня, – сказала Аня, чуть помедлив. – Я проходила мимо вашей двери и зашла ею полюбоваться.
– Ты трогала ее? – спросила Марилла сурово.
– Да-а, – призналась Аня. – Я взяла ее и на минуточку приколола себе на грудь.
– Это очень нехорошо – заходить в чужую комнату без разрешения и трогать чужие вещи. Куда ты ее положила?
– Я положила ее обратно на комод. Я не думала, что это нехорошо – зайти и примерить брошку. Теперь я вижу, что поступила плохо, и никогда больше этого не сделаю. У меня есть хорошее качество: я никогда не повторяю своих ошибок.
Марилла вернулась в свою комнату, отодвинула комод, вытащила из него все ящики, заглянула в каждую щель, но брошки нигде не было. Пришлось снова вернуться в кухню.
– Аня, брошка пропала. Скажи мне правду. Ты унесла ее и потеряла?
– Нет, я не уносила брошку из вашей комнаты, – сказала Аня, смело встретив гневный взгляд Мариллы.
– Я думаю, ты лжешь, – сказала Марилла сурово. – Пойди к себе в комнату и оставайся там, пока не будешь готова рассказать правду.
– Но ведь завтра пикник! – воскликнула Аня. – Вы выпустите меня на один день? А потом я с радостью буду сидеть взаперти, сколько захотите.
– Никуда не пойдешь, пока не признаешься. Иди к себе в комнату.
Когда Аня ушла, Марилла занялась обычными вечерними делами, но думала только о брошке и об Ане.
«Вряд ли она хотела украсть, – размышляла Марилла. – Просто взяла поиграть, а потом, наверное, потеряла и теперь боится, что ее накажут. Хитрит и лжет. И это огорчает меня даже сильнее, чем потеря брошки».
Утро среды выдалось ясным и солнечным, как будто по заказу для пикника. Птички распевали в саду, березы в долине радостно взмахивали ветвями, словно ожидая от Ани обычного приветствия из окна ее мезонина. Но Ани у окна не было. Когда Марилла принесла наверх завтрак, девочка сидела на постели, бледная и решительная, с плотно сжатыми губами и блестящими глазами.
– Марилла, я готова признаться.
– Наконец-то! – Марилла опустила поднос. И снова ее метод сработал; но успех был слишком горек. – Слушаю тебя, Аня.
– Я взяла вашу аметистовую брошку, – начала Аня, словно повторяя затверженный урок. – Когда я приколола ее на грудь, меня охватило непреодолимое искушение. Я решила взять ее в Приют Праздности и поиграть там в леди Корделию. Я надеялась, что успею положить ее на место, прежде чем вы вернетесь. Я пошла к Приюту Праздности не напрямик, а кругом, чтобы растянуть удовольствие. Когда я проходила по мосту над Озером Сверкающих Вод, я сняла брошку, чтобы еще раз полюбоваться ею. Как она сверкала на солнце! Но когда я наклонилась с моста, она выскользнула у меня из пальцев и пошла ко дну. Она опускалась все глубже и глубже, сверкая всеми оттенками лилового, и исчезла навеки в глубинах Озера Сверкающих Вод… Лучше признаться я не могу.
Марилла опять ощутила, как яростный гнев вскипает в ее груди. Девочка взяла и потеряла ее драгоценную аметистовую брошку, а теперь спокойно расписывает подробности, без малейших угрызений совести!
– Аня, это ужасно! – сказала она, стараясь говорить спокойно.
– Да, – согласилась Аня бесстрастно. – Накажите меня прямо сейчас, чтобы ничто уже не тяготило меня, когда я пойду на пикник.
– Пикник! Никакого пикника тебе не будет! Вот наказание для тебя! И считай, что ты у меня легко отделалась!
– Никакого пикника? – Аня вскочила и схватила Мариллу за руку. – Я призналась только для того, чтобы пойти на пикник! Умоляю, отпустите меня на пикник! Ведь там будет мороженое!
Марилла освободилась от Аниных рук с каменным выражением лица:
– На пикник ты не пойдешь, и ни слова больше.
Аня заломила руки и с горестным криком бросилась на постель, рыдая и извиваясь в приступе безграничного отчаяния.
Это было тягостное утро. Марилла яростно скребла пол на крыльце и полки в молочне. Ни полки, ни крыльцо в этом не нуждались… но в этом нуждалась Марилла. Когда вся посуда была перемыта, опара для хлеба поставлена, а куры накормлены, Марилла вспомнила, что накануне, возвратившись с собрания благотворительного общества и снимая свою черную кружевную шаль, заметила на ней дырочку. Следовало пойти и зачинить ее.
Когда Марилла достала шаль из сундука, солнечный луч, пробравшийся сквозь густо увившие окно побеги плюща, упал на что-то фиолетовое и блестящее, прицепившееся к шали.
– Моя брошка! – воскликнула Марилла остолбенев. – А я-то была уверена, что она на дне пруда! Теперь я припоминаю, что когда я сняла шаль, то положила ее на минуточку на комод. Наверное, брошка как-то зацепилась за нее своей булавкой. Ну и ну!
С брошкой в руке Марилла отправилась в мезонин. Аня выплакалась и уныло сидела у окна.
– Аня, – сказала Марилла торжественно, – я только что нашла брошку. Она зацепилась за мою черную кружевную шаль. Я хочу знать, что за басни ты рассказывала мне сегодня утром.
– Вы сказали, что будете держать меня здесь, пока я не признаюсь, – отвечала Аня утомленно, – вот я и решила признаться, чтобы все-таки попасть на пикник. Я придумала признание прошлой ночью и постаралась сделать его как можно интереснее.
Марилла рассмеялась, но совесть упрекнула ее.
– Подобного я еще не слыхала! Но это моя вина. Я не должна была сомневаться в твоих словах, раз никогда не слышала от тебя лжи. Конечно, и ты была не права, что призналась в том, чего не делала. Так что, если ты простишь меня, я прощу тебя. А теперь собирайся на пикник.
Аня взвилась, словно ракета фейерверка:
– Ах, Марилла, а не поздно?
– Конечно нет. Умойся, причешись и надень коричневое платье. Я соберу для тебя корзинку с едой. В доме полно печенья и пирожков.
– О, Марилла! – воскликнула Аня, подлетая к умывальнику. – Пять минут назад я думала, что лучше мне было и не родиться на этот свет, а теперь не поменялась бы местами даже с ангелом!
После пикника Аня, совершенно счастливая, хотя и ужасно усталая, вернулась в Зеленые Мезонины в состоянии блаженства, не поддающегося описанию.
– Я сказочно провела время. Сказочно – это новое выражение, которое я сегодня услышала от Мэри Белл. Чай был просто замечательный, а потом мистер Эндрюс катал нас на лодке по Озеру Сверкающих Вод – по шесть человек за раз. И мы ели мороженое! Это было нечто грандиозное!
В тот вечер, штопая чулки, Марилла рассказала обо всем Мэтью.
– Я получила урок на будущее, – заключила она чистосердечно. – Смех меня разбирает, как вспомню Анино «признание». Эту девочку порой трудно понять. Одно бесспорно: с ней в нашем доме никогда не будет скучно.
Глава 15. Буря в школьном стакане воды
В первый день сентября Марилла проводила Аню в школу, питая в душе множество тайных опасений. Однако вечером Аня пришла домой в отличном настроении.
– Думаю, я полюблю школу, – объявила она. – Но я не очень высокого мнения об учителе. Он все время крутит усы и поглядывает на Присси Эндрюс. Присси уже взрослая, ей шестнадцать, и она собирается в следующем году поступать в учительскую семинарию. Тилли Бултер говорит, что учитель в нее по уши влюблен.
– Ты ходишь в школу не для того, чтобы приносить домой сплетни об учителе, – сказала Марилла сурово. – Твое дело учиться. Надеюсь, ты хорошо себя вела.
– О да, – отвечала Аня удовлетворенно. – Это оказалось не так трудно, как можно было бы вообразить. Я сижу с Дианой. Наша парта прямо у окна, и нам видно Озеро Сверкающих Вод. Но я ужасно отстала от других. Все они уже проходят пятую часть учебника, а я только четвертую. Сегодня у нас был диктант. Мистер Филлипс сказал, что у меня чудовищная орфография, и поднял мою грифельную дощечку, чтобы все видели, сколько он на ней исправил ошибок. Я думаю, он мог бы быть поделикатнее с новенькой ученицей. Руби Джиллис подарила мне яблоко, а Джейн Эндрюс сказала, что слышала, как Присси Эндрюс сказала Саре Джиллис, что у меня очень красивый нос. Марилла, это правда, что у меня красивый нос?
– Нос твой совсем неплох, – сказала Марилла коротко. Втайне она считала, что у Ани замечательно красивый нос, но отнюдь не собиралась ей об этом говорить.
В школу Аня и Диана ходили вместе. Утром Аня выходила из дома одна и по Тропинке Влюбленных добиралась до ручья. Там ее уже ждала Диана, и они вместе продолжали путь под густыми кронами кленов, пока не добирались до грубо сколоченного маленького мостика. Затем девочки сворачивали с тропинки и шли через поле мимо Плача Ив, через Долину Фиалок, а затем по Березовой Дорожке.
– Я назвала тропинку, по которой выгоняют коров на пастбище, Тропинкой Влюбленных – не потому, что там ходят влюбленные, – объясняла Аня Марилле. – Просто мы с Дианой читаем сейчас совершенно великолепную книжку, и там есть Тропинка Влюбленных. Я придумала название и для лощины возле леса. Мы зовем ее Долиной Фиалок. Фиалок там сейчас нет, но Диана говорит, что весной их там миллионы. А Диана дала название Березовой Дорожке. Она очень захотела, и я согласилась. Хотя, конечно, я сама придумала бы что-нибудь более поэтичное.
Три недели прошли спокойно, и в очередной понедельник ничто не предвещало бури.
– Похоже, сегодня в школе будет Гилберт Блайт, – сказала Диана, когда они с Аней шагали в школу по тропинке под елями. – Все лето он гостил у двоюродных братьев и вернулся домой только в субботу вечером. Он ужасно красивый, Аня. И кошмарно дразнит девочек. Просто отравляет нам жизнь!
По тону Дианы можно было ясно понять, что она предпочитает, чтобы ей отравляли жизнь, чем жить без этого.
– Он, как и ты, проходит только четвертую часть учебника, хотя ему почти четырнадцать, – продолжила она. – Четыре года назад его отец поехал в Альберту лечиться и забрал с собой Гилберта. Они там прожили три года, и Гилберт не ходил в школу почти все это время. Но он хорошо учится и обычно лучший в своем классе.
Когда начался первый урок и мистер Филлипс находился в глубине классной комнаты, слушая ответ Присси Эндрюс по-латыни, Диана шепнула Ане:
– Гилберт Блайт сидит прямо через проход от тебя. Посмотри, правда, он красивый?
Аня взглянула в указанном направлении. Момент для этого был очень удобный, так как Гилберт Блайт был всецело поглощен тем, что потихоньку прикалывал булавкой одну из длинных золотистых кос Руби Джиллис, сидевшей перед ним, к спинке сиденья. Это был высокий мальчик с вьющимися темными волосами и лукавыми карими глазами. В эту минуту Руби Джиллис вскочила, чтобы показать ответ арифметической задачи учителю. Она упала обратно на сиденье с коротким воплем, уверенная, что волосы у нее вырваны с корнем. Все оглянулись на нее, а мистер Филлипс посмотрел так сурово, что Руби расплакалась. Гилберт быстро вытащил булавку и продолжал читать учебник истории с наисерьезнейшим видом; но когда волнение улеглось, он взглянул на Аню и лукаво ей подмигнул.
– Этот Гилберт Блайт и вправду красивый, – призналась Аня Диане, – но что за манера подмигивать незнакомой девочке?
Однако главные события дня начались только после обеда. Мистер Филлипс в заднем углу класса объяснял Присси Эндрюс задание по алгебре, а остальные ученики занимались чем кому нравилось: грызли зеленые яблоки, шептались, рисовали картинки на своих грифельных дощечках. Гилберт пытался заставить Аню Ширли взглянуть на него, но безуспешно: она сидела неподвижно, опершись подбородком на руки и устремив глаза в окно, а мыслями была далеко, в великолепной стране грез.
Гилберт перегнулся через проход, потянул за конец одну из длинных рыжих кос Ани и произнес пронзительным шепотом:
– Морковка! Морковка!
