скачать книгу бесплатно
Лёд моей души
Юлия Владимировна Монакова
Как быть, если в тридцать лет вдруг понимаешь, что твой брак – ошибка, а муж – ни разу не прекрасный принц? Смириться? Опустить руки и терпеть? А может, родить ребёнка “для укрепления семьи”, тем более и подруги намекают на тикающие часики?.. Аля выбирает свободу и неизвестность. Новая работа, новое место жительства, новый опыт, новые друзья и, возможно, новая любовь. Или же… новое разочарование и свежие раны на сердце? Но, как известно, лучше сделать что-то и пожалеть, чем не сделать и жалеть ещё больше.
Юлия Монакова
Лёд моей души
ПРОЛОГ
Аля не сразу поняла, что заблудилась.
Вернее, из какого-то ослиного упрямства она безрассудно долго не желала признавать этого, продолжая упорно брести вперёд – наугад, почти вслепую, поскольку не на шутку разыгравшаяся метель лишила её последней возможности хоть как-то сориентироваться на местности. Она давно сбилась с пути, но продолжала идти, непонятно на что надеясь – должно быть, на чудо.
То, что она сглупила, даже не так – ступила, отправившись на прогулку одна, теперь было ей совершенно очевидно. Развеяться захотелось… Вот ведь дура! В первый же день, ничего толком не зная о месте, в которое приехала, не познакомившись как следует с Байкалом, не привыкнув к его норовистому характеру… Залюбовалась голубыми торосами[1 - Торосы – нагромождение обломков льда (на Байкале они могут достигать 12 метров в высоту), которые образуются в результате сжатия ледяного покрова и характеризуются большой неровностью и хаотичностью ледяного покрова.], мощью и толщиной невероятного ледяного наряда, сковавшего озеро, раззявила рот как глупая малолетка – вот и получай теперь!
Впрочем, несколько часов назад эта затея не казалась ей ни опасной, ни глупой. День выдался довольно тёплым и ясным, сиднем сидеть в лагере было бы просто обидно. Изумительной красоты лёд, знакомый Але до этого лишь по фотографиям и видеороликам в интернете, сверкал в солнечных лучах, заставляя жмуриться и спасать глаза за тёмными очками, поскольку она слышала: если долго-долго смотреть на эту белизну, можно получить ожог роговицы.
– Я пойду погуляю немного, – сказала Аля. – Погода прекрасная!
Их повар Анжелика – из местных – аж перекосилась в ответ на эту её невинную реплику.
– Никогда не произносите вслух фразу: “Сегодня прекрасная погода!” – предостерегла она.
Аля округлила глаза в неподдельном изумлении.
– Это ещё почему?
– Ну, как бы вам объяснить… это стоп-фраза. Такая же, как, к примеру: “Теперь меня уже точно ничем не удивишь!” Поверьте, Байкал всё слышит и чувствует… и удивляет, удивляет раз за разом! Здесь нельзя быть излишне самоуверенным.
Аля снисходительно улыбнулась (ох уж эти глупые суеверия и предрассудки!), но, покачав головой, ничего не ответила.
– И вообще, не отходите далеко от лагеря, – попросила Анжелика. – Гуляйте на виду. Тут очень легко заблудиться. Ну и мало ли… трещины, становые щели…[2 - Становые щеливозникают при перепаде температур воздуха вследствие теплового расширения или сжатия ледяного покрова.] И люди, и машины каждый год проваливаются.
– Вы меня специально запугиваете, что ли? – прищурилась Аля.
Озеро, ярко освещённое солнцем, казалось ей сейчас приветливым, дружелюбным и совершенно безобидным; к тому же, собираясь в эту поездку, Аля перелопатила и изучила тонны полезной информации о местности, готовясь наповал сражать туристов интересными и удивительными фактами.
– Что мне вас запугивать, – сухо обронила Анжелика, – говорю как есть. Информирую.
– Спасибо за информацию, но я уже большая девочка, как-нибудь разберусь сама, – язвительно отозвалась Аля.
И вот теперь “большая девочка” брела по льду, борясь с порывами ветра, сбивающими с ног, и ничего не видя в этой густой злой вьюге. Мобильная сеть не ловила, но даже если бы Але удалось дозвониться хоть до кого-нибудь, она не представляла, как описала бы спасателям своё местоположение: “Стою где-то посреди Байкала и ни черта не вижу?” Оставалось уповать лишь на то, что в лагере уже хватились и ищут её. Аля вспомнила предостерегающие слова поварихи и почувствовала, как щёки обожгло стыдом. Сама виновата, как ни крути. Ещё и посмеивалась снисходительно над здешними предрассудками…
Она действительно не сразу заметила, что стемнело. Просто солнышко потихоньку начало клониться к горизонту, но Але было не до этого: она увлеклась фотографированием окружающих пейзажей на телефон. Никогда в жизни она не видела ничего подобного! В лучах заката казалось, что лёд – это вовсе не лёд, а рябь на воде с вкраплениями небольших снежных островков. Выглядело жутковато и одновременно безумно красиво…
Озеро в самом деле было живым, Аля знала, чувствовала это всем своим существом. Оно дышало, потрескивало, словно разговаривало с ней. Не удержавшись, Аля опустилась на колени и приложила ухо к ледяной корке. То бурление, что она услышала под толщей льда, было похлеще, чем в кастрюле с кипящим супом…
Она поднялась на ноги, и в ту же секунду грянул гром! Ухнуло, загремело, загрохотало, словно наступил конец света. От дикого первобытного ужаса Аля на несколько мгновений забыла, как дышать, этот кошмарный грохот отдавался даже в ноги. Сердце едва не выскочило из груди, и только потом Аля наконец сообразила: это всего-навсего трескался лёд. Обычное дело после потепления… Но всё равно она ещё долго не могла прийти в себя и успокоиться.
А затем внезапно и стремительно разыгралась метель. Настоящая вьюга! О подобном Аля лишь читала (давным-давно, ещё в детстве) в книжках о бесстрашных полярниках, однако никогда и подумать не могла, что однажды сама испытает это в реальной жизни.
Она испугалась, растерялась, заметалась туда-сюда по льду, не разбирая дороги… Холодный ветер хлестал её по щекам наотмашь; Аля судорожно размотала шарф, чтобы попытаться повязать его на лицо, но вьюга буквально вырвала его из непослушных слабых рук и уволокла прочь.
“Никогда не говорите вслух, что сегодня хорошая погода…” Господи, ну почему она не прислушалась к этому совету?!
Аля брела вперёд, бесконечно падала на лёд и поднималась, снова падала и опять поднималась, ещё и ещё падала… “Всё тело завтра будет в синяках!” – мимолётно подумала она, но тут же испуганно ойкнула вслух: а что, если никакого завтра для неё в принципе не будет? Представлять собственную смерть было страшно. Аля ощутила колючую холодную корку на ресницах, вдруг стало больно моргать – и она поняла, что плачет. Но слёзы недолго оставались водой: моментально замерзали, стягивая кожу ледяными дорожками…
Неожиданно прямо перед ней возникли очертания островка. Аля поначалу обрадовалась, но как выяснилось – преждевременно, этот маленький кусочек суши был абсолютно необитаем. Собственно, его едва ли можно было даже назвать “островом” – просто выступающие из замёрзшей воды скалы. Аля всё же с трудом добрела туда, приютилась в какой-то выемке между камнями, где не так болезненно и жгуче ощущались увесистые оплеухи ветра, и скорчилась, поджав ноги и обхватив себя руками. Теперь главное – не засыпать, переждать метель и идти дальше…
Моменты отчаяния и паники сменялись горячей надеждой, что её обязательно вот-вот найдут. Должны найти! В конце концов, Аля ведь не на машине, не на скутере и даже не на коньках, она не могла уйти от лагеря слишком далеко… Или всё-таки могла?
Аля сунула руки в карманы пуховика, чтобы хоть немного согреть ладони, и обнаружила забытую шоколадку, купленную ещё в Москве. Этакий маленький утешительный приз… Озябшими деревянными пальцами она отломила от плитки пару долек и положила в рот, остальное оставила про запас. Мало ли, когда теперь придётся в следующий раз поесть нормально… нужно было готовиться ко всему. Внезапно ей остро, до сосущей рези в желудке, захотелось маминых пирожков с луком и яйцом. А ещё с домашним творогом и изюмом! Явственно почувствовав на языке вкус этих самых пирожков, знакомый и любимый с детства, Аля коротко всхлипнула без слёз, но не позволила себе раскисать и дальше. Всё будет хорошо. Должно быть! В голову постоянно лезла дурацкая присказка то ли из какой-то книги, то ли из фильма: “В конце концов всё непременно будет хорошо. А если не всё хорошо – значит, это ещё не конец!”
Нет, нет, это не конец. Во всяком случае, не конец для Али. Она не успела толком пожить и не готова уходить вот так, ей всего тридцать лет, а ещё столько всего неизведанного надо сделать! Она так и не прыгнула с парашютом, не завела милого трогательного щенка, не увидела памятник вечной любви – Тадж-Махал, не встретила рассвет на тропическом острове, не поплавала с дельфинами, не побывала на карнавале в Венеции, не родила ребёнка…
…и не узнала, каковы на вкус губы Андриса.
ЧАСТЬ I
За полгода до событий, описанных в прологе
Не удержавшись на подкашивающихся ногах, Игорь тяжело рухнул на пол и моментально заснул, словно внутри него переключился какой-то рычаг. Сложно было поверить, что вот только что этот человек орал, буянил, хватался за нож, грозя то ли самоубиться, то ли прирезать её, Алю… Сейчас же он храпел без задних ног, только что не улыбался во сне, аки невинный младенец.
Аля знала, что если Игорь вырубился – то теперь проспит до утра, а то и до самого обеда. Дрожащими пальцами она осторожно коснулась разбитой губы. Её трясло не от страха, а скорее от шока. Никогда прежде муж не осмеливался поднимать на неё руку, как бы безобразно ни напивался и ни скандалил при этом. Угрожал, запугивал, даже замахивался в её сторону – всё это было. Но сегодня впервые он действительно ударил её. Ударил по лицу…
Горло тут же перехватило болезненным спазмом. Изо всех сил сдерживая рвущийся наружу плач, Аля добрела до ванной комнаты, чтобы оценить масштабы бедствия и сообразить, удастся ли хоть немного привести себя в порядок.
Увидев собственное отражение в зеркале, она всё же дала волю слезам. Свежий кровоподтёк под левым глазом выглядел устрашающе и одновременно жалко, словно у прожжённой алкоголички; нижняя губа кошмарно распухла, будто от пчелиного укуса, а с её внутренней стороны образовалась небольшая ранка – порез от зубов. Аля аккуратно промыла губу тёплой водой и приложила на несколько секунд тампон, смоченный перекисью водорода, морщась от неприятных ощущений. Красавица, ничего не скажешь… Что люди-то подумают? Впрочем, не всё ли равно – что? Аля понимала, что если в их с Игорем отношениях и существовала точка невозврата, то она только что была пройдена. Она не собиралась оставаться в этом доме, с этим человеком. После всего случившегося она предпочла бы вообще никогда в жизни больше его не видеть… Муж умудрился окончательно смешать с дерьмом всё доброе, нежное и светлое, что было когда-то между ними.
Откровенно говоря, прежних чувств к Игорю Аля давно уже не испытывала. Они прошли, испарились как утренний туман над рекой. А ведь когда она выходила замуж, всё выглядело так радужно, так романтично… Если что и настораживало немного в поведении возлюбленного – так это его патологическая ревность. Он мог завестись абсолютно на пустом месте и без повода, если ему внезапно казалось, что Аля строит кому-то глазки или как-то по-особому улыбается. А если Игорь ревновал – то сразу же лез выяснять отношения к предполагаемому сопернику. Але, молодой дурёхе, тогда это только льстило: вот как сильно будущий муж её любит! Идиотка. Овца непуганая…
Как ни стыдно было признаваться в этом самой себе, но ей следовало тогда послушать маму, которая изначально не одобряла предстоящий брак единственной дочери.
– Пьёт он, Алюшка, – тихо сказала она после того, как поближе познакомилась с будущим зятем. – А когда выпьет – сразу дурной становится, нехороший такой. Боюсь за тебя…
– Да какое там “пьёт”, – с досадой отмахнулась счастливая влюблённая Аля. – Так, рюмку-другую пропустит по праздникам… Как все. Ни больше, ни меньше.
– Дурёха моя, так с этого всё и начинается – рюмка-другая по праздникам, по поводу, без повода… – мать покачала головой и, с тревогой вглядываясь в Алины глаза, нежно прикоснулась к её щеке.
– Ты уверена, что именно он тебе нужен, доченька?
– Уверена, – кивнула уязвлённая Аля. Настроение испортилось, но Игорю об этом разговоре она, разумеется, ничего не сказала, тем более что он тоже не был в восторге от Алиных родителей.
В своё время те добровольно променяли городскую жизнь на деревенскую, и Игорь откровенно посмеивался над тестем и тёщей, не понимая, как можно было оставить город и переехать в какую-то сельскую глушь. А родители были по-настоящему счастливы… Они полностью обеспечивали себя натуральными продуктами питания: завели коз, кур и кроликов, делали из молока сгущёнку, домашний творог, йогурты и сыр – и себе, и на продажу. К тому же, в их распоряжении был довольно большой участок земли, на котором они выращивали фрукты, ягоды, овощи и зелень, излишки опять же продавали. “Мещанские радости!” – фыркал муж пренебрежительно, и Але становилось обидно за мать с отцом. Все её счастливые подростковые годы прошли в деревне, и хотя она любила город, в котором родилась, ничуть не меньше, всё-таки неприятно было, когда топтались грязными сапожищами по самым чистым и счастливым семейным воспоминаниям. Время от времени Игорь шутя подтрунивал и над самой Алей – вроде бы не зло, любя, но насмешливо напоминая жене о её “деревенском босоногом прошлом”, словно сам был аристократом самых что ни на есть голубых кровей.
Что касается свёкров, то те тоже не воспылали к невестке любовью с первого взгляда. “Женился не пойми на ком, – бурчала мать Игоря, – молоденькая профурсетка, ни профессии нормальной, ни кожи, ни рожи, ни даже собственного жилья!”
По поводу жилья свекровь говорила чистую правду – Аля была прописана у родителей. Во время учёбы в пединституте делила комнату с девочками в общежитии, потом снимала, а после свадьбы переехала к Игорю. Профессия, впрочем, у неё всё же была: Аля работала учительницей истории в средней школе. Да, конечно, не карьера мечты, но зато ученики Алевтину Петровну Кукушкину просто обожали – помимо скучного учебного материала она рассказывала на уроках массу интересного, умела и увлечь, и зажечь.
С её лёгкой руки в школе открылся свой собственный, хоть и маленький, исторический музей, она частенько водила ребят в походы или просто на прогулки по городу, о каждом укромном уголке и закоулке котором знала столько, что ученики слушали её с открытыми ртами и забывали дышать. Однако свекровь полагала, что простая школьная учительница в роли супруги её обожаемого сыночка – это как-то жидковато. Тот факт, что сам Игорь работал физруком в школе (там, собственно, они с Алей и познакомились), ею упорно игнорировался.
Правда, через несколько лет после свадьбы из школы пришлось уйти. Игорь повздорил с учителем химии и распустил руки, был уволен со страшным скандалом, и Аля, подобно преданной декабристке, последовала за супругом, написав заявление “по собственному желанию”. Тем более, в конфликте была отчасти виновата и она сама, хотя Аля не любила вспоминать о том неприятном случае…
В итоге всё вышло именно так, как и предсказывала мама, оказавшаяся кругом права: Игорь пил, пил с годами всё больше и больше, и чем больше пил – тем больше терял человеческий облик. Приступы ревности учащались, наградив Алю нервным тиком. Она то и дело подсознательно ждала, что муж ворвётся в комнату, потрясая телефоном и возмущённо рыча:
– Кому? Кому ты поставила лайк на фейсбуке, сука?! Что это ещё за мужик? Вы давно знакомы? Что у вас с ним было?!
Аля пыталась увещевать, взывать к разуму и совести, уговаривать, шутками сглаживать ситуацию – но если Игорь вбивал себе что-то в голову, переубедить его было практически невозможно. Он не хотел слышать ни оправданий, ни объяснений, кроя жену шалавой, потаскухой, дешёвой подстилкой и прочими красочными эпитетами.
Почему она так долго это терпела? Семь лет, семь бесконечно долгих лет брака… Потому что были в их совместной жизни и светлые, по-настоящему счастливые моменты. Трезвый Игорь вообще казался ей совершенно другим человеком. А после очередного срыва он так искренне просил прощения, каялся, целовал Алины колени, орошая их слезами, и клятвенно заверял, что этого больше не повторится!.. Заваливал жену подарками и цветами, готовил завтрак и приносил по утрам в постель, водил Алю в театр или филармонию, хотя сам терпеть не мог подобное времяпровождение, окружал заботой и вниманием, становился ласковым, нежным и любящим – практически идеальным мужем… аккурат до следующей пьянки и нового приступа ревности.
Когда Игорь был нетрезв, ему казалось, что Аля использует любую возможность, чтобы изменить ему. Задержалась на полчаса после работы? Ясное дело – была у любовника! Взяла телефон в ванную? Разумеется, чтобы тайком позвонить своему хахалю и назначить встречу, зачем же ещё! Слишком долго провозилась утром перед зеркалом, делая макияж? Понятно – собирается на свидание с очередным ухажёром!
Надо ли упоминать, что Игорь знал все пароли Али в соцсетях, имел свободный доступ к её телефону и компьютеру, отслеживал все сайты, которые она посещала, и даже читал переписку жены с друзьями и коллегами с целью поймать её на горяченьком, если она вдруг нечаянно проколется?
– Да как, как я могу тебе изменить?! – однажды в сердцах психанула Аля. – Ты же каждый мой шаг контролируешь, даже если бы хотела – не смогла бы…
– Так ты хочешь? – рявкнул он. – А я тебе, стало быть, мешаю?!
– Ты просто идиот, – она покрутила пальцем у виска, по-настоящему разозлившись. Её бесконечно утомила атмосфера тотального недоверия и нелепых обвинений. Она дико устала – но почему-то не уходила… Словно ждала повода. Такого, после которого остаться будет уже невозможно.
Вот и дождалась…
Где-то вдали задребезжал последний трамвай. На улице холодно и нудно шуршал ночной дождь, по-видимому собирающийся затянуться надолго. Из приоткрытого кухонного окна тянуло сквозняком и явственно пахло осенью.
Аля потрогала остывший чайник и чиркнула спичкой. Разбитая губа всё ещё ныла даже при лёгких прикосновениях, так что выпить горячего чаю сейчас вряд ли получилось бы. Но хотя бы просто посидеть за столом, обнимая ладонями любимую кружку и вдыхая аромат свежезаваренного чая с душицей… Очень хотелось отогреться душой, сделать напоследок что-то спокойное, привычно-уютное, прежде чем шагнуть за порог этого дома и не появляться здесь больше никогда.
Вещи были уже уложены. Аля не хотела тащить с собой кучу шмотья и вместила всё в один-единственный чемодан. Лишний груз сейчас – только помеха.
Сначала она планировала поехать к родителям, но вскоре отмела эту идею. Добираться среди ночи до села под дождём по бездорожью – тот ещё квест. И там Игорь очень быстро её найдёт, когда протрезвеет. Начнёт рыдать, целовать руки и каяться – всё по заезженному сценарию… У Али скулы свело от оскомины, когда она подумала об этом. Не хотелось ни видеть мужа, ни разговаривать с ним. По крайней мере, пока. Они обсудят предстоящий развод позже, когда Аля немного придёт в себя, сумеет отдышаться и привести мысли в порядок.
В гостиницу? Но, оставаясь в городе, она каждую минуту рисковала случайно столкнуться с Игорем где-нибудь на улице, быть замеченной свёкрами или кем-то из друзей мужа. Нет, нет, ей нужно уехать. Уехать как можно дальше отсюда!
Нужный вариант пришёл в голову как озарение – Кудрявцева! Ну конечно же, Ленка! Бывшая однокурсница и когда-то довольно близкая подруга. После института она перебралась в Москву и не раз приглашала Алю приехать погостить – вот, кажется, и нарисовался повод навестить её. Может быть, даже удастся тоже зацепиться в Москве, найти работу, чем чёрт не шутит?
Этот столичный франт, как там его… Она наморщила лоб, вспоминая, как около года назад владелец московского турагентства, приехав в их город и случайно оказавшись на экскурсии, которую вела Аля, затем ужом вился вокруг неё и уговаривал перейти работать к нему. Она тогда только со смехом отмахнулась: издевается он, что ли? Как это она оставит семью, работу, родные сердцу места – и рванёт за каким-то заезжим красавчиком в Москву? Не говоря уж о том, что Игорь пришёл бы в “восторг” от этого известия.
А ведь у неё, кажется, даже сохранилась где-то визитка этого чудака. Имя у него ещё было такое смешное, точнее не само имя, а сочетание его с фамилией… Порывшись в кошельке, Аля всё-таки разыскала визитную карточку: агентство с оригинальным названием “УДИВЛЯЙ-ТУР”. Информация, отпечатанная на визитке, обещала “самые необычные экскурсии и путешествия”, а директором значился “А. Петухов”. Как же его зовут? Александр? Андрей? Нет, там было что-то довольно редкое и даже экзотичное… Алекс? Нет, Андрис! Точно – Андрис, вспомнила Аля. “Андрис Петухов”, это же нарочно не придумаешь! Что ж, если за полгода это турагентство не разорилось и не прогорело (и если А. Петухов всё ещё числится в начальниках), то она вполне может попытать там счастья. Ну, а если не выгорит… она как минимум побывает в столице, в которую не приезжала уже бог знает сколько лет. Погуляет по любимым местам, побродит по знакомым улицам и переулкам, напитается московским духом, подзарядится энергией мегаполиса и наберётся свежих впечатлений.
Раскатистый храп мужа разносился по всей квартире, и Аля украдкой вздохнула. Она солгала бы, сказав, что ей совсем не было страшно бросаться вот так – головой в омут. Но оставаться здесь и продолжать постепенно терять себя было бы ещё страшнее. Синяк под глазом и распухшая губа были только началом, муж на этом не остановился бы. Раньше он просто пугал её, а теперь перешёл от слов к делу. Она не самоубийца, чтобы дожидаться, что же последует за этим.
Выплеснув остывший чай в раковину и помыв чашку, Аля вздохнула и решительно шагнула в прихожую. Чемодан дожидался её там. Такси должно было вот-вот подъехать. Она набросила ветровку, сняла с вешалки зонт, ухватилась за ручку чемодана… Внутри что-то трусливо ёкнуло, Але даже показалось со страху, что муж заворочался на полу, просыпаясь, и сейчас остановит её. Она быстро открыла дверь и выволокла чемодан за порог.
На улице продолжало лить как из ведра. Аля замешкалась, прежде чем ступить в эту слякотную тьму – ею овладел приступ малодушия. Казалось, что струи дождя, хлещущие по крыше, нашёптывают ей прямо в уши: “Вернис-с-сь… вернис-с-сь…”
“Останьс-с-ся… останьс-с-ся…” – в унисон шелестели под ногами ручьи грязной воды, смешанной с песком.
Она заколебалась. А может, и правда вернуться? Хотя бы дождаться утра… Дома тепло, светло и сухо, есть вкусный ужин и чай с травами и мёдом; ей бы сейчас полежать в горячей ванне с пеной, успокоиться, расслабиться, а затем выспаться на мягкой чистой постели… ну а завтра, на свежую голову, можно и уезжать. Что же она сбегает как воришка под покровом темноты, боясь попасться кому-либо на глаза?
“Тр-р-русиха!” – послышалось в отдалённом раскате грома, и Аля устыдилась своего порыва. Нет, так нельзя. Уходя – уходи! Завтра утром найдётся тысяча причин, по которым она не сможет уехать в Москву. Да и Игорь, проспавшись, так просто её не отпустит.
Сердито тряхнув головой, она раскрыла зонтик, покрепче ухватилась за ручку чемодана и поспешила навстречу такси, уже въезжающему во двор.
Билет на проходящий ночной поезд удалось купить сразу, вагон был полупустым. Правда, попутчиком у неё оказался мужчина, но, когда Аля втиснулась в узкое пространство купе со своим чемоданом, он уже крепко спал.
Стараясь не шуметь, Аля вытащила сменную одежду и умывальные принадлежности, а потом кое-как затолкала чемодан под полку. Сняв ветровку, впотьмах наспех переоделась, неловко прикрываясь простынёй на всякий случай. Затем сходила в туалет, чтобы умыться и почистить зубы. И наконец-то растянулась на чуть сыроватом постельном белье, натянув одеяло до самого носа.
Аля была слишком взволнована и взбудоражена для того, чтобы расслабиться, но при этом дико хотела спать, чувствуя, что буквально разваливается на куски от усталости. Тело звенело от напряжения, нервы были на взводе. Господи, что же она творит? Во что ввязывается? И не придётся ли ей потом горько жалеть о своём поступке?..
Чтобы немного отвлечься от тревожных дум, Аля достала телефон и поменяла пароли во всех соцсетях и почте, после чего с облегчением выдохнула. Всё! Игорь больше не сможет следить за каждым её шагом…
Она ещё помнила, как удивила её просьба мужа несколько лет назад – настолько дико и нелепо казалось впускать его в своё личное пространство. Самой Але никогда и в голову бы не пришло шариться по его аккаунтам и читать переписку.
“Да не нужна мне твоя переписка! – отмахивался Игорь с улыбкой, хотя взгляд при этом был подозрительным, почти злым. – Я даже одним глазком подсматривать не стану, честное слово. Просто хочу быть уверенным, что тебе нечего от меня скрывать”.
“Не понимаю, при чём тут “скрывать”? Есть такие темы, которые я готова обсуждать только с близкими подругами. Это может быть что-то… глубоко личное, интимное. К примеру, месячные”, – Аля пожала плечами, недоумевая, почему ей приходится растолковывать такие очевидные вещи.
“Клянусь, что не стану читать, что вы там обсуждаете со своими девчонками, – криво усмехнулся он. – Если ты скажешь мне свои пароли – это будет значить лишь то, что ты доверяешь мне. Ты ведь доверяешь?”
“Д-доверяю…” – кивнула она растерянно, чувствуя, что он просто делает из неё идиотку, но не зная, что на это возразить.
Разумеется, несмотря на клятвы и обещания, он читал, что Аля пишет подругам и что они пишут ей. Это время от времени нечаянно прорывалось в разговорах… Пару раз Аля попыталась было возмутиться и сменить пароли, но Игорь моментально вставал в позу: “Ага, значит, у тебя всё-таки появились от меня секреты?!” И она снова возвращала всё на место, чувствуя себя жалким ничтожеством.
Боже, как же она дошла до такой жизни? Почему позволяла так обращаться с собой?
Лёжа на нижней полке и слушая равномерный перестук колёс, Аля давилась слезами и задыхалась от чувства собственной неполноценности, даже ущербности. Как же стыдно и больно ей было…
Хорошо, что она работала не на “дядю”, а сама на себя, не нужно было писать заявление об уходе и отрабатывать положенные две недели. Аля была опытным и востребованным частным гидом-экскурсоводом: организовывала оригинальные авторские экскурсии по родному городу и его окрестностям. Её паблик ВКонтакте был живым и довольно популярным благодаря сарафанному радио: люди приезжали, пользовались Алиными услугами и рекомендовали её затем друзьям и знакомым.
Подумав, Аля зашла на свою страничку и написала объявление о том, что в ближайшие дни не принимает заказы на новые экскурсии.
“Я дам знать, когда возобновлю свою работу. Спасибо за понимание!” – завершила Аля пост и добавила фото с городским пейзажем, коих в памяти её телефона водилось превеликое множество.
Ну что, теперь – спать? Следовало бы, конечно, предупредить Ленку о своём приезде, неудобно сваливаться как снег на голову… Но уже поздно, зачем беспокоить человека глубокой ночью? Лучше она свяжется с подругой завтра, утро вечера мудренее… Да и родителям хорошо бы позвонить. Но тоже завтра.
Подумав, Аля напоследок отправила номер мужа в чёрный список, удалила из друзей и заблокировала во всех соцсетях. Когда будет нужно, она сама его найдёт. Вот теперь – точно спать!
Ещё немного повозившись и повертевшись на полке, пытаясь найти наиболее удобное положение, Аля затихла. Сон наконец сморил её.
Проснулась она от взгляда – почувствовала его на своём лице буквально физически. С трудом разлепила глаза и чуть не заорала от неожиданности: прямо на неё уставилась незнакомая рожа в очках и с лысиной во всё темя, но при этом не сказать чтобы старая.
– Вы кто? – не слишком-то мелодичным со сна голосом просипела Аля, машинально забиваясь в угол.
Рожа смутилась.
– Простите ради бога, не хотел вас пугать… Но мне показалось, что вас мучает дурной сон или что-то в этом роде. Вы как будто плакали.
Господи, это же её попутчик! Второй пассажир. И чего она так перепугалась?
