Идолы

Стелла невесело улыбнулась.

– Боже упаси, я вас и не виню, мой мальчик! Естественно, Сергей ни перед кем не отчитывается в мотивах собственных поступков. Но я не пропаду, не переживайте! – она гордо вскинула голову. – За одного битого двух небитых дают! А в нашем случае – даже не двух, а четырёх, – и засмеялась собственной шутке.

Глаза её лихорадочно блестели, взгляд блуждал по сторонам, пока, наконец, не остановился на бокале в руке Антона.

– Угостишь? – томно мурлыкнула Стелла, многозначительно облизнув губы, и он почувствовал, что смущается как школьник.

– Это… безалкогольное, – хрипло выговорил он, невольно краснея.

– Узнаю село родное, – расхохоталась она. – Бедный наивный Серёжа! Он посадил вас на цепь, запер в клетке для надёжности и искренне верит, что теперь-то вас точно не коснётся ни один из пороков нашего сраного шоу-бизнеса! Да только ни хрена у него не выйдет, – жёстко добавила она. – Вы всё равно скурвитесь рано или поздно. Никто не выдержит, никто не останется чистеньким…

– Как вы можете говорить за всех нас, ещё и с такой уверенностью? – хмуро поинтересовался Костя; кажется, гостья и её речи ему совсем не нравились. – Вы же нас совершенно не знаете.

Стелла покачала головой, глядя на него почти с нежностью.

– А мне не обязательно вас знать, этот закон работает для всех без исключения.

– Какой ещё закон? – спросил Антон, тоже невольно начиная раздражаться.

Стелла снова покачала головой и мечтательно улыбнулась.

– Поначалу всё это кружит голову, пьянит и будоражит, – произнесла она наконец. – Сцена. Зрители. Цветы, аплодисменты, автографы, фанаты… Деньги. Большие деньги! Гастроли, новые города и страны. Интервью на телевидении. Ты кайфуешь от того, что тебя узнают на улицах. Прячешься от папарацци, а сама в глубине души умираешь от восторга. А потом… – она запнулась на мгновение, – в какой-то момент всё это вдруг начинает тебя дико раздражать. Тебе кажется, что ты ходишь по кругу, точно цирковая лошадь. Тебя уже ничего не радует – ни слава, ни бабки, ни даже, собственно, сцена. Поёшь всякую форматную хрень, написанную для тебя на заказ. Адски устаёшь, не высыпаешься. Все праздники проходят мимо… точнее, не так, – спохватилась она, – праздники становятся для тебя работой. Все люди отдыхают и развлекаются, а ты пашешь как лошадь – будь то новый год, восьмое марта или день святого Валентина… – она судорожно всхлипнула и, схватив без разрешения его бокал, сделала жадный глоток. Антон так растерялся, что даже не успел возразить. Да и что ему, жалко, что ли?..

– И как вы справляетесь со стрессом? – осторожно поинтересовался Женя. Милаха, вот кто по-настоящему сочувствовал Стелле – глаза его были полны самого неподдельного сострадания.

– А кто тебе сказал, что я справляюсь? – нервно рассмеялась она, но тут же справилась с минутной слабостью и тряхнула волосами, уложенными в блестящие каштановые волны. – На самом деле, без помощи психотерапевта в нашей профессии делать нечего. Все посещают врачей – кто-то открыто, кто-то тайно.

– Помогает? – с неприкрытой иронией уточнил Антон.

Стелла отсалютовала ему его же бокалом:

– Да так себе помогает, честно тебе скажу. Кто-то спивается, кто-то торчит, кто-то развлекается в клубах для всякого рода извращенцев… В общем, – саркастически подытожила она, – генофонд в нашем шоубизе отстойный. Сплошные алкоголики, наркоманы, шлюхи, пuдopacы и импотенты. Какой из этих путей вас прельщает, мальчики? – и она снова сладко улыбнулась.

Антон уже давно сообразил, что она набралась, но всё равно слушать её пьяные бредни было не слишком-то приятно. Впрочем, похоже, и сама Стелла уже утомилась от собственного высокопарного монолога.

– Ладно, хватит о грустном! – воскликнула она. – Давайте веселиться! Потанцуешь со мной, красавчик? – и она стрельнула кокетливым взглядом в сторону Кости.

– Я? – несказанно удивился он, растерянно оборачиваясь на остальных, словно ища у них защиты.

– Беги, дядь Мить,22 – засмеялся Иван.

А Антон неожиданно разозлился, что Стелла пригласила именно Миронова. Не то, чтобы он сам мечтал с ней потанцевать, но бл… дь, что они все в нём находят?!

– Иди, иди, – язвительно подбодрил он Костю, просто не смог удержаться. – Ты же у нас любишь дамочек постарше.

Железняк

Кто-то посещал ночные клубы для того, чтобы расслабиться или наоборот оттянуться, выпить и потанцевать. Кто-то приезжал сюда для работы – развлекать публику своими выступлениями. Что касается Железняка, то на подобного рода тусовках он занимался тем, что устанавливал нужные связи, заводил контакты и договаривался о сотрудничестве. Вот и в новогоднюю ночь ему некогда было даже присесть, хотя он забронировал столик на пятерых.

Ещё раз напомнив ребятам о том, что они не должны пить алкоголь, Железняк оставил их одних и умчался по своим делам. Ничего, сами разберутся, не маленькие. Тем более, он всё равно старался не упускать их надолго из вида, то и дело возвращаясь взглядом к столику. Пацаны вели себя примерно, как паиньки, и он окончательно расслабился: похоже, в ближайшее время никому из них и в голову не придёт ослушаться его приказаний. Потом, конечно, снова начнут бунтовать и взбрыкивать, против природы не попрёшь… Но пока что, по крайней мере, на море был полный штиль.

В последние дни старого года Железняк спал по три-четыре часа в сутки, как и весь его пиар-отдел. Все их усилия, энергия и – главное – деньги были направлены на подготовку к эффектному явлению новой группы народу. Он уже вбухал бешеные бабки в рекламу – в наружную и таргетированную, в СМИ… И хотя рекламировать, по сути, было ещё нечего, парни пока не записали ни одной песни и не выпустили ни одного клипа, публику нужно было подготовить и разогреть. Это был один из пунктов его хитрого плана: заставить потенциальных зрителей заинтересоваться группой ещё до того, как они познакомятся с её творчеством.

Он сделал ставку на внешность ребят. После того, как с ними поработал Валёк, он оплатил им несколько фотосессий в разном стиле у лучших московских фотографов. Железняк хотел, чтобы уже по фото можно было понять характер каждого из мальчишек.

Миронов, разумеется, был безусловным лидером, прирождённым вожаком стаи – чертовски харизматичный, талантливый и уже достаточно опытный артист, его лидерство должно было стать очевидным даже на фото. Железняк не сомневался, что больше всего поклонниц будет именно у Кости. Антон, конечно, тоже красавчик, но, как известно, девушки предпочитают брюнетов, и это не дискриминация, а суровая статистика.

Железняк понимал, что, помимо романтичного лидера, в группе должны быть представлены и другие типажи – как говорится, на любой вкус, цвет и размер. И он уже придумал роль для каждого. Неважно, соответствуют ли эти роли их реальным характерам, при желании можно будет «подогнать». Антону он выбрал амплуа мачо, безжалостного разбивателя девичьих сердец. Иван – хулиганистый весельчак и балагур, рубаха-парень, свой в доску. Ну и, наконец, скромный интеллигентный Женя – типичный «хороший мальчик», которые обычно нравятся женщинам постарше, мамам и бабушкам.

В тусовке уже вовсю шушукались о новом проекте Железняка, и журналисты, муссируя многочисленные слухи, только подогревали к нему интерес. Сам же он решил дать народу время, чтобы очухаться после новогодних праздников, а потом сразу же запустить обширную и мощную рекламную кампанию.

Скоро на электронных билбордах, растяжках, щитах у дорог и театральных тумбах замелькают четыре смазливые физиономии. Рекламные баннеры «Идолов» начнут всплывать в интернете – в соцсетях и блогах, на форумах… Подпись везде будет лаконичной и ёмкой: «Те, кого вы так долго ждали!»

Дело останется за малым – записать хотя бы одну песню, и вполне можно выходить к публике. Но сначала Железняк должен был договориться об эфире на телевидении.

…Наконец он нашёл того, кого искал. Телеведущий Герман Кох сидел за столиком неподалёку от сцены со своей любовницей, молодой певичкой Малиной. У Коха вот уже четверть века была крепкая дружная семья – официальная жена и трое детей. Разводиться он не собирался, но в свет в последние пару месяцев выходил исключительно с любовницей. Все смотрели на это сквозь пальцы, даже законная супруга.

Кох вёл авторскую программу «Микрофон судьбы», которая выходила на главном телеканале страны в прямом эфире. Каждую неделю он приглашал к себе восходящих звёзд отечественной эстрады или вовсе зелёных новичков, отчего слыл в тусовке «открывателем талантов». К слову, и Малину он подцепил именно у себя на шоу. На самом деле чуйки на таланты у Коха было ноль, зато на бабло он реагировал отлично – заплатив ему кругленькую сумму, можно было дождаться барского приглашения на передачу.

– С наступающим, Гера, – поприветствовал его Железняк; они тепло, по-дружески обнялись.

– И тебя, дорогой, – тот похлопал его по плечу. – Давненько не виделись. Чем порадуешь?

Железняк хитро прищурился.

– Ну, наверное, слухи до тебя уже дошли…

– А как же, – довольно осклабился тот, демонстрируя безупречные виниры. – Все только и обсуждают твоих мальчиков. Они же сегодня нас порадуют, да?

– Нет, – Железняк покачал головой, – они пока не выходят на сцену.

– А чего тянешь? Смотри, не передержи.

– Хочу, чтобы первое их выступление на публике состоялось у тебя.

Кох приподнял брови:

– У меня – то есть…

– Да, на твоём «Микрофоне»… четырнадцатого февраля, – быстро добавил Железняк. – Дебютируем в день влюблённых.

– Вообще-то у меня расписание на полгода вперёд забито, ты знаешь, – протянул Кох с ленцой, но глаза его при этом хищно блеснули: тут было и банальное желание поживиться, и интерес к новому проекту, о котором ещё до официального релиза судачили все, кому не лень.

– Подвинешь кого-нибудь ради такого случая, – многозначительно подмигнул ему Железняк.

Малина таращилась на знаменитого продюсера во все глаза. Красивая, молодая и тупая как пробка. Пару раз, поймав его взгляд, она даже призывно облизала губы и словно бы невзначай коснулась своей внушительной груди, якобы поправляя декольте. Ну-ну, не так примитивно, маленькая, усмехнулся он, я всё равно не собираюсь тебя раскручивать.

– Легко сказать – «подвинешь»… – продолжал набивать себе цену Кох.

– Мне нужно четырнадцатое февраля, – с нажимом произнёс Железняк, гипнотизируя его взглядом.

– Борзый ты, Серёга, – вздохнул Кох якобы с недовольством.

– Ты же знаешь мою хватку. Это будет бомба! Рейтинг взлетит до небес, гарантирую.

Кох задумчиво пожевал губами и сделал глоток из своего бокала с коньяком.

– Что ж… давай прикинем, как это лучше обставить. Присаживайся.

– Цена вопроса? – уточнил Железняк, отодвигая для себя стул.

– Договоримся, свои люди.

Кох был неглуп, очень даже неглуп. Поймав выразительный взгляд Железняка, брошенный в сторону его спутницы, он обратился к ней с ласковой улыбкой:

– Иди пока погуляй, детка. У нас с Сергеем серьёзный деловой разговор. Потанцуй, выпей чего-нибудь вкусненького и сладенького… – и смачно шлёпнул её по аппетитной заднице.

Малина упорхнула без лишних вопросов, Железняку даже показалось, что с облегчением. Наверное, ей и самой уже наскучило сидеть за столом в компании телеведущего – хотелось, что называется, на людей посмотреть и себя показать. Что ж, дело молодое…

Кох предсказуемо заломил конский ценник.

– Гер, ну совесть-то имей! Ты бы даже с Киркорова столько не слупил, – укоризненно заметил Железняк.

– Правильно, – невозмутимо кивнул тот, – где Киркоров – и где молодые таланты?!

– Нет, ну реально загнул.

– Я же знаю, что ты можешь себе это позволить, – вкрадчиво произнёс Кох.

– И поэтому решил обобрать меня до нитки?

– Ладно, – вроде бы смягчился собеседник. – Пожалуй, я смогу сделать тебе скидочку за небольшую дружескую услугу.

– Какую?

– Вот если бы ты немного помог Лине с карьерой…

– Сразу нет! – категорично отрезал Железняк. Впрочем, тут же попытался смягчить невольную резкость своего тона. – Прости, Гер, Малина твоя – ягода спелая и сочная, конечно, но с коммерческой точки зрения абсолютно бесперспективна. О ней все забудут максимум через год! Там ни уху, ни глазу не за что зацепиться, девочка, похожая на миллион себе подобных. Я не буду раскручивать заведомо проигрышный проект даже в качестве дружеской услуги. Да и вообще… я больше никого не беру, на данном этапе мне своих мальчишек хватает. Так что ещё раз сорян, но уж лучше я заплачу тебе полную сумму.

– Ладно, не кипятись, всё равно скину немного, – улыбнулся Кох. – А Линка и в самом деле дура бесталанная.

– Что ж у тебя – нет денег на то, чтобы раскрутить собственную бабу? – усмехнулся Железняк. – Ни за что не поверю.

– Сам же знаешь, что не только в деньгах дело. Не всякий грамотно раскрутить сумеет. Вот ты – можешь. Ты вообще из говна конфетку сделаешь.

– Но из неё – не буду, – снова замотал головой Железняк.

– Да понял я, понял, – хмыкнул Кох. – Голоса у неё и правда нет. Но трахается охеренно, – сообщил он, понизив голос.

Железняк тоже плеснул себе коньяка в бокал.

– Поздравляю, – иронично протянул он. – А ты сам-то как, справляешься с такой нагрузкой?

Кох заметно погрустнел.

– Честно говоря, иногда утомляет. Когда тебе полтинник – по первому свистку, пардон, уже не встаёт. Да сам, наверное, знаешь, – он шутливо толкнул Железняка кулаком в плечо. – А она в два раза моложе, ей регулярный секс требуется, надо соответствовать, – он махнул рукой. – Постоянно колёса жру. Веришь, нет – иногда ей вру, что у меня дела, а сам еду домой к жене, борщу и котлетам. Никакого, прости господи, секса, никаких подвигов на эротическом поприще, только спокойствие и уют: пожрал, привалился супруге под бочок и уснул до утра. Вот где кайф-то!

Железняк хмыкнул.

– И жена тебя подпускает к себе после ягоды-малины?

Кох развёл руками:

– Так я же ни на что и не претендую! Максимум – обнимашки.

Они хором заржали и чокнулись бокалами.

– А ты сам как по этой части? – вдруг полюбопытствовал Кох. – Ушёл из большого секса?

– Обижаешь, – покачал головой Железняк. – Другой вопрос, что в нашем возрасте уже хочется спать не просто с телом. Знаешь, как в том фильме – «о чём с тобой трахаться?»23

– Вот-вот, «а поговорить?» – хохотнул Кох. – Но ты у нас вообще волк-одиночка. Всё ещё по Юльке сохнешь?

От неожиданности у него перехватило дыхание.

– Нет, – сказал он беззаботно, быстро справившись с собой. – Ну что ты фигню несёшь, конечно же нет. Столько времени прошло!

– А какая любовь была, – вздохнул Кох, внезапно ударившись в неуместные романтические воспоминания. – Вам же весь институт завидовал!

Они действительно учились в одном институте, просто на разных факультетах.

– Была да сплыла, – суховато отозвался Железняк. – У неё уже сто лет другая семья, дети… нахрен я ей сдался?

Кох устремил на него проницательный взгляд и хитро прищурился:

– А она тебе, значит, сдалась?

– Да пошёл ты на х…й, Гера! – психанул Железняк, не на шутку заводясь. – Я вроде на исповедь не подписывался.

– Ладно-ладно, молчу, – Кох примирительно поднял ладони. – Давай-ка и правда о делах.

…В целом они плодотворно пообщались и расстались, вполне довольные друг другом. Вот только упоминание о бывшей жене так и сидело занозой где-то в районе солнечного сплетения. Впрочем, чёрт с ней. Пора было проведать своих мальчишек – как они там, не заскучали ли, не натворили ли какой-нибудь херни?

Устав от толпы и бьющей по ушам музыки, Железняк завернул в туалет, чтобы плеснуть холодной воды в разгорячённое лицо и немного остыть. Он думал, что пару минут побудет в тишине и одиночестве, но тут же наткнулся на сладкую парочку в укромном уголке между сушилкой для рук и раковиной. Какая-то девица, опустившись на корточки, делала минет известному певцу. Оба даже не попытались сделать вид, что смущены вторжением постороннего – впрочем, вполне возможно, что они действительно не заметили его появления. Певец прикрыл глаза, вцепившись пальцами в волосы на затылке своей спутницы, а та и вовсе сидела к Железняку спиной.

Он брезгливо поморщился и вышел из туалета. Ханжой Железняк, конечно, никогда не был, но в чём-то ведь Герка был прав – в какой-то момент жизни начинаешь ценить не только суетливую возню двух потных тел. Хочется, чтобы большой секс шёл в комплекте с большим чувством…

Стоя возле дверей туалета (здесь музыка грохотала не так оглушительно), он мучительно раздумывал, поздравить Юльку с наступающим или не стоит. Они почти не общались, но номер бывшей жены у Железняка был. Написать ей? Ну, что-нибудь простое, нейтральное, ни к чему не обязывающее. А что написать? «С новым годом, Юльчатай»? Глупо, наверное. Да и не нужно ей его грёбаное поздравление… Он с досадой убрал телефон в карман. Хватит страдать хернёй, пора возвращаться к своим пацанам.

Ещё издали он заметил, как Малина, прижавшись к Жене, делает с ним селфи. Шустрая девка, однако. Горячая! Пока Герка вкушает дома борщи и котлеты, а потом устраивает обнимашки с женой, его Малина тоже наверняка греется у кого-нибудь под боком… Впрочем, ему-то что за дело.

Он продолжал наблюдать за мальчишками, стоя чуть поодаль. На его глазах разворачивалась занятная сценка: Миронов попытался подкатить к какой-то девчонке, но та его, судя по всему, отшила, и он вернулся за столик явно смущённым и озадаченным.

Железняк придирчиво оглядел девчонку с ног до головы, пытаясь вычислить род её занятий. Принадлежность к звёздной братии он сразу же отмёл – лицо было незнакомое, не примелькавшееся. На гостью клуба, впрочем, она тоже не была похожа. Понаблюдав за ней некоторое время, он обратил внимание на то, что она просто неторопливо дефилирует по залу с одним-единственным фужером. Танцы её не интересовали, еда и выпивка – тоже. Судя по всему, у неё даже столика своего не было.

Заинтригованный Железняк внимательно осмотрелся по сторонам и вскоре обнаружил ещё парочку подобных девиц, которые болтались туда-сюда, делая вид, что пьют. Он нахмурился, пытаясь сложить два и два. Проститутки?.. Да нет, вряд ли, те вели бы себя более раскованно, да и одеты были бы иначе. На каждой из девчонок были явно дорогие украшения – у одной колье, у другой браслет, у третьей длинные серьги… Бинго! Наверняка они представляли сеть ювелирных салонов – спонсоров сегодняшней вечеринки. Модельки из какого-нибудь агентства, завербованные на всю новогоднюю ночь.

Похвалив себя за сообразительность, Железняк направился прямиком к той девчонке, что отшила Костю. Ему понравилось её выразительное личико сердечком и огромные косульи глаза.

– На кого работаешь? – спросил он без лишних предисловий. Девчонка, сбитая с толку его напором и уверенным тоном, тут же назвала своё агентство. Железняк отлично знал эту контору – хозяин там был прижимистый и лишней копейкой своих девочек (да и мальчиков тоже) не баловал.

– Как тебя зовут?

– Снежана.

Он не выдержал и фыркнул.

– Что смешного? – оскорбилась девчонка.

– Да не бери в голову, просто вспомнилось… когда-то, в далёкие девяностые, это имя было самым популярным среди московских шлюх, – пояснил он. – Снежана, на меня не хочешь поработать?

Она сразу же вскинулась и зашипела как кошка, выпустившая когти:

– Я не шлюха и услуги такого рода не оказываю!

Боже, вот дурища.

– А я тебе и не предлагаю, – серьёзно заверил он. – У меня, к счастью, пока ещё нет проблем с тем, чтобы найти себе девушку для секса. Но сейчас я разыскиваю модель для съёмок в клипе.

– В клипе? – заинтересовалась она. – Погодите, вы же… ну, продюсер, да? Сергей Железняк?

– Дошло наконец-то, – улыбнулся он.

– А что за клип? Где будут съёмки? Что мне надо будет изображать? Какая песня? – затараторила она.

– Тш-ш, – он бесцеремонно приложил палец к её губам, останавливая этот поток вопросов. – Все детали обсудим позже. Телефончик оставишь? Позвоню тебе сразу после праздников.

Девчонка порылась в сумочке и вытащила визитку своего агентства:

– Эти вопросы у нас директор решает…

Но Железняк покачал головой:

– Зачем мне директор? Если я найму тебя через агентство, ты получишь только жалкие проценты. А я хочу дать тебе возможность неплохо заработать самой – без посредников.

На лице девчонки читались явные сомнения.

– Не бойся, спать со мной тебе точно не придётся, – ещё раз заверил её Железняк. – И вообще ты не в моём вкусе.

Её щёки чуть порозовели.

– Хорошо, – сказала она почти сердито. – Записывайте номер.

Иван

Несмотря на то, что в принципе Иван одинаково симпатизировал каждому из пацанов, сейчас ему захотелось хорошенько втащить Антону. Вот прямо наподдать от души! Ну на хрена он вечно бесит Миронова? Неужели не видно, что намекать на его влюблённость в замужнюю наставницу – всё равно, что плескать воду в кипящее масло, которое тут же начинает разбрызгиваться и шипеть? Впрочем, мысленно поправил себя Иван, как раз это Антон прекрасно знает. Видимо, потому и провоцирует – намеренно, чтобы вызывать бурную реакцию.

Эти двое явно невзлюбили друг друга с самого первого дня. И хотя видимость приличий формально всегда была соблюдена, оба постоянно балансировали на грани. Казалось, вот-вот – и рванёт.

Рвануло бы и сейчас, определённо рвануло бы: Костя, на плечо которого Стелла уже по-хозяйски закинула руку, пытаясь увлечь его на танцпол, моментально обернулся, сжав зубы, и полыхнул в сторону Антона таким ненавидящим взглядом, что стало ясно – мордобоя не избежать. Иван даже отложил телефон, морально готовясь растаскивать этих оленей. Но…

Но ничего этого не случилось. Едва Костя повёл плечом, сбрасывая руку Стеллы с резкой бесцеремонностью, как рядом прогремел грозный рык:

– Что здесь происходит, мать вашу растак?!

Железняк!.. Иван незаметно с облегчением перевёл дух. Ну, продюсер-то точно не допустит драки, хоть и вломит потом за наметившийся конфликт.

Впрочем, как выяснилось, Железняка не интересовало, что стряслось между Костей и Антоном. Взгляд его был прикован к Стелле – и весь его гнев, вся ярость были обращены именно на неё..

– Какого хера ты здесь делаешь? – брезгливо произнёс он. – Вообще уже никакими методами не гнушаешься, да? Что за игры, Лен?

Стелла, растерявшаяся было при его появлении, быстро справилась с замешательством и взяла себя в руки.

– Какие игры, Серёженька? – звонко рассмеялась она. – Я всего лишь подошла познакомиться с твоими прекрасными мальчиками и пожелать им удачи на нашем нелёгком поприще.

– Пожелать удачи? Неужели? – голос Железняка так и сочился ядом. – Дай-ка угадаю… Наверное, в красках расписала, как ужасно со мной работать, что я настоящий тиран и рабовладелец? Поведала о тяжёлой судьбе несчастных артистов? Предрекла, что сами они сопьются и сторчатся в самом ближайшем будущем? Короче, всё плохо, мы все умрём – так? – в поисках ответа он обернулся на ребят и обвёл каждого из них, включая Ивана, пытливым взглядом.

Тот невольно поёжился. Удивительно, но именно так всё и было… Продюсер угадал речь Стеллы практически до деталей. А это означало либо то, что он слишком хорошо её знал, либо то, что она… сказала чистую правду.

– Да брось, Серёжа, – Стелла уже окончательно пришла в себя. – Никого я не запугивала. Мы с мальчиками просто немного поболтали. Вот, даже потанцевать хотели, да ты помешал, – она послала нежную улыбку сначала Косте, а затем Железняку.

– Это правда? – Железняк быстро взглянул Миронову в лицо. – Вы собирались… танцевать?

Тот скорчил неопределённую гримасу, которая могла означать всё, что угодно: от «Ну потанцевали бы немного, в чём проблема?» до «Я? Танцевать? С ней? Да вы с ума сошли?»

– Ясно, – кивнул Железняк в такт своим мыслям, а затем снова посмотрел на свою бывшую подопечную. – Убирайся отсюда подобру-поздорову. Считай, что я ничего не видел и не слышал. Но если ты ещё хоть раз потянешь свои шаловливые ручонки к моим парням… я с тобой церемониться уже не стану. Ты знаешь, на что я способен. Знаешь же?! – внезапно рявкнул он – да так, что вздрогнула не только Стелла, но и они все.

– Знаю, – моментально сникла та. – Не пыли. Я тебя услышала.

– Услышала – проваливай, – он кивком указал ей нужное направление. – Твой Альбертик, наверное, уже заждался. Или он нынче с бoйфpeндoм?

Из последних сил стараясь сохранять гордый и независимый вид, Стелла через силу улыбнулась им всем и помахала ручкой:

– С новым годом, мальчики!

Они вразнобой откликнулись – кто во что горазд. Железняк скрестил руки на груди и провожал Стеллу взглядом до тех пор, пока она не растворилась в толпе. Лишь после этого он наконец расслабился и сел.

– Я должен был предвидеть, что она здесь появится, – произнёс он и покачал головой, словно сам дивился своей непредусмотрительности. – Сильно она вам настроение подпортила?