Недотрога и хулиган

Каждое утро девушка вставала на сорок минут раньше, чтобы совершить пробежку перед школой. В Мурманске у неё осталась подруга Марина, которая занималась лёгкой атлетикой. Именно она приучила Клариссу бегать каждое утро и получать от этого удовольствие.

В своих письмах Марина всегда в первую очередь интересовалась, не бросила ли Клара бег. На любые жизненные неурядицы у Марины был один ответ: «Беги!»

Заболела? Беги до седьмого пота, вытравляй заразу из организма! Бросил парень? Беги, пока мысли о предателе по́том не потекут по спине! Достали предки? Беги от них подальше, а когда вернёшься, усталая и довольная, на споры не будет сил и конфликт сам собой исчерпается. Марина считала бег панацеей от всех бед.

Сквозь музыку Кларисса услышала крики позади и обернулась. За ней, размахивая руками, бежал Оскар Касперских в чёрно-жёлтых шортах и футболке той же расцветки и уже знакомый белый бультерьер.

– Привет!

Девушка выдернула наушники. Пёс клацал когтями по асфальту, переваливаясь на своих коротких мускулистых лапах.

– Доброе утро!

Они побежали рядом.

– Что может быть лучше утренней пробежки, да?

Клариссе так и хотелось спросить, не заблудился ли он, но она решила не ставить парня в неловкое положение. Было очевидно, что он хочет наладить отношения. А Кларисса была не из тех, кто не дает людям второго шанса.

– Особенно в хорошую погоду.

Бультерьер отстал, и Оскар крикнул:

– Скот, ко мне!

– Скот? – переспросила девушка. – Это как…

– Как скотина, но короче, – пояснил парень и кивнул на наушники, подпрыгивающие у неё на груди.

– Что слушаешь?

– Французский шансон.

– Да под него же уснуть можно! – усмехнулся Оскар.

Кларисса никак не прокомментировала его насмешку. Но он не понял, ехидно заметив:

– Ну да, я и забыл, тебе нравится всё французское: шансон, парни… или пирожные. Буше-е-е, – противно протянул он фамилию Марселя.

И сам же рассмеялся над своим остроумием, а затем стащил через голову футболку, воскликнув:

– Жарко! А тебе? Не хочешь кофту снять? Или у тебя там ничего под ней нет?

Кларисса почувствовала, как краснеет, и уже пожалела, что не пошла на грубость сразу, как увидела Оскара. Уж лучше один раз показаться невоспитанной и сказать, что любит бегать одна, чем терпеть его насмешки и вульгарные намёки всю пробежку.

Девушка остановилась и перевела дух. Бультерьер вывалил розовый длинный язык.

– Выдохлась уже? – Оскар продолжил бег на одном месте. На его губах блуждала противная самоуверенная улыбочка.

– Ты можешь продолжать, не хочу тебя задерживать, – сдержанно сказала Кларисса, надеясь, что он поймёт намёк.

Оскар не понял. Или не захотел понять, воскликнув:

– Да я подожду, мне не трудно!

«Навязчивый, грубый, наглый, невоспитанный, неграмотный, пустой», – перечисляла мысленно она, глядя на парня.

– А что, твой французик с тобой не бегает?

– Если Марсель и бегает, я ничего об этом не знаю. Да и кто станет от своего дома ехать полчаса, чтобы побегать тут! Это просто глупо!

Кларисса улыбнулась, уверенная, что достаточно его уязвила.

Но он ничуть не обиделся и заявил:

– Если девушка того стоит, можно и весь город пробежать, чтобы побегать с ней рядом! Может, ты ему не особо нравишься?

Кларисса решительно сорвалась с места и побежала. Меньше всего ей хотелось обсуждать Марселя с Оскаром.

Навязчивый спутник догнал её, продолжив мысль:

– Ты аккуратнее с этим чернявым, французы сперва все такие романтичные, а потом решают разногласия кнутом. Для них женщины то же самое, что лошади.

– И откуда же у тебя такие глубокие познания о французах? Никак из американских блокбастеров!

– Не угадала! Я погуглил на днях! – Он хохотнул. – У тебя компьютер-то есть? Знаешь, что такое гуглить? Или ты вечерами в своём замке у окошка вышиваешь на пяльцах?

– Что я делаю по вечерам, тебя не касается!

Оскар изобразил пальцами пистолет и направил их девушке в голову.

– Прямо в цель. Ты покраснела!

Клариссе стало обидно. Неужели она настолько предсказуема? Вышивать не так и плохо.

– Я чаще читаю! – в оправдание сказала она, но парень захохотал над ней.

Его нападки ей надоели.

– Зачем ты здесь, Оскар? – прямо спросила Кларисса.

– Хотел убедиться, что ты не такая манерная и скучная, какой показалась. Но ты ещё хуже! Просто невыносима! Как твой француз тебя вообще терпит? Да как ты сама терпишь себя?

Ее терпение лопнуло. Кларисса повернулась и побежала в другую сторону. Но Оскар всё не отставал.

– Ты как робот! – он пихнул её в плечо. – Ты вообще хоть чувствуешь чего-нибудь? Может, тебя японцы сделали? Идеальная дочь! А богатая старушка тебя купила, чтобы коротать вечера за вышиванием в огромном замке! У тебя и родителей нет, а где они? Я не видел! Ну точно, я прав!

От подобных издёвок у Клариссы едва на глаза не навернулись слёзы. А бультерьер, раззадоренный поведением хозяина, поставил на неё свои лапы, оставив пыльные следы на штанине. Кларисса пихнула пса в массивную грудь.

– Оставьте меня в покое!

Но парень схватил её за руку. Они остановились у каменной высокой ограды, увитой плющом.

– Может, есть кнопочка, чтобы выключить тебя?

Кларисса перекинула косу за спину, гневно промолвив:

– Если кого и стоило бы выключить, это тебя!

И мысленно прибавила: «А лучше и вовсе не рожать!» И сама ужаснулась своим мыслям. Оскар вывел её из себя, она легко повелась на его дешёвые провокации и вот-вот была готова опуститься до его уровня.

– Оу! Да у тебя есть опция «Дерзить» – предусмотрительные японцы! А если так! – Он легко толкнул её в центр груди.

Кларисса отпихнула его руку и случайно задела его обнажённый живот.

– А может, ты не такая тихоня и скромница, а? – Оскар посмотрел на то место, где остался на коже розоватый след от её пальца. – О чём ты думаешь, когда смотришь на меня?

Кларисса сделала шаг назад и наткнулась спиной на стену. От мимолётной улыбки Оскара у неё по спине пробежали мурашки. Он упёрся ладонями в стену по обе стороны от неё, отрезая пути к отступлению. От его футболки, обвязанной вокруг запястья, пахло морской свежестью. И казалось, воздуха слишком много, но Кларисса задыхалась.

– Я думаю, ты невоспитанный и настырный человек, который не может смириться…

Он зацокал языком, не позволив ей закончить.

– О чём ты думаешь, когда я без футболки стою в нескольких сантиметрах от тебя? Только откровенно!

Кларисса едва справилась с тем, чтобы не издать неприличное фырканье. Каким же самовлюблённым павлином был этот Оскар!

– Я думаю о том, что от тебя пахнет по́том! – отчеканила девушка. – Достаточно откровенно?

Но и это заявление его не смутило. Он хмыкнул.

– По́том? Это естественно, мы же бегали. А ты, принцесса, не потеешь? – Он наклонился и шумно втянул носом воздух возле её шеи.

Кларисса упёрла руки ему в грудь, потребовав:

– Выпусти меня! Мне пора домой и в школу!

– Я ещё не нашел кнопку! Или хотя бы бирку «мада ин джопен»! Или ты «чина», признавайся? – прошептал Оскар. Перенёс руку к её шее и провёл по венке указательным пальцем. – Думаю, она где-то здесь… – Его пальцы потянули за пуллер на молнии её спортивной кофточки.

И прежде чем он успел расстегнуть молнию до ложбинки на груди, Кларисса дала ему звонкую пощёчину.

Оскар прижал ладонь к своей щеке и присвистнул.

– Ого! – Взглянул на пса, удивлённо переводящего взгляд с девушки на хозяина. – Видал, Скот?

Кларисса воспользовалась их замешательством и бросилась бежать. Оскар крикнул ей вслед:

– Робот Вертер, увидимся!

Девушка воткнула в уши наушники и громко включила музыку, чтобы больше не слышать его обидные выкрики.

«Пусть только попробует, наглец, ещё раз переступить порог моего дома! – гневно думала Кларисса. – Получит у меня… кочергой!»

* * *

– Привет! Прекрасно выглядишь, – Оскар достал из-за спины букет, – это тебе. Ой, не стоит благодарности. Просто небольшой знак внимания. Я не очень хорошо вёл себя в прошлый раз… и в позапрошлый тоже. Во все разы!

Оскар вздохнул, бормоча:

– Нет, это слишком слащаво. По-другому скажу. – Он спрятал букет хризантем за спину, откашлялся и произнёс: – Кларисса, ты хорошая девчонка, а я с нашей первой встречи вёл себя отвратительно. Прости меня и прими эти… – он достал букет и протянул закрытой двери, – цветы.

Оскар стоял перед дверью замка, в котором жила его учительница-мучительница, и репетировал речь неотразимого парня, когда за спиной раздалось лёгкое покашливание. Парень обернулся и застыл с бестолковой улыбкой на лице, увидев перед собой Клариссу с пакетом из супермаркета.

– Я… – начал он, но девушка лишь кивнула:

– Я слышала.

Оскар молча протянул цветы. Она приняла их, но без восторга.

– Прелестные цветы, – это было сказано столь холодным тоном, что, казалось, им можно воду превратить в лёд.

Кларисса открыла ключом дверь и пригласила гостя войти. Оскар силился придумать более-менее приличную шутку, способную разрядить обстановку. Но все идеи в голове вымерли, точно животные в ледниковый период.

Кларисса сама нарушила затянувшееся молчание. Взяла учебник литературы и спросила:

– Помнишь, на чём мы остановились в прошлый раз?

И тогда Оскар с абсолютной ясностью понял: она ему не по зубам. Она не Кристина из 9-го «Б» и не похожа на других знакомых ему девчонок, которыми он крутил как хотел. Кларисса совершенно другая – не его уровня.

– Не помню, – буркнул Оскар.

Он ощущал безысходную злость и досаду на эту девицу. Ещё десять минут назад шагал по улице счастливый и уверенный в себе, а сейчас, осознав, что его затея очаровать юную училку провалилась, словно разом лишился сил. Ему нестерпимо захотелось спать, он с трудом удерживался, чтобы не зевнуть.

– Оскар, что-то не так?

– А? – рассеянно посмотрел он на неё. Кларисса чего-то ждала от него, какого-то ответа. А ему просто хотелось крикнуть ей в лицо: «Дура! Какая же ты дура! Я здесь сижу, как пёс на цепи, потому что, если уйду, папаша засунет меня в спецшколу для несовершеннолетних, где из меня сделают мишень для метания дротиков!»

Но Оскар молча смотрел в её серые глаза и не мог переступить какой-то неведомый, но чрезвычайно высокий барьер, не позволяющий ему всё это выкрикнуть.

Он уловил негромкий шорох и опустил глаза. Кларисса закрыла учебник и отложила на столик.

– Мне кажется, – нерешительно начала она, – будет лучше, если ты подойдёшь к своей классной и откажешься от дополнительных занятий.

Оскар удивлённо вскинул брови. Значит, она тоже мучилась, хоть и виртуозно это скрывала.

– Будет лучше, если ты сама к ней подойдёшь и скажешь, что больше не можешь учить меня и у тебя есть дела поважнее.

– Это не так.

– А как? – он в упор уставился на неё, и она первой отвела взгляд.

– Очевидно, что у нас не складывается, – промолвила Кларисса. – Возможно, другой репетитор нашёл бы к тебе подход.

Оскар хмыкнул. Он прекрасно знал, другого репетитора не будет: она, эта чванливая особа, – его последний шанс удержаться в родной школе. И, кажется, он нащупал её ахиллесову пяту.

– Мне очень неприятно, что ты хочешь отказаться от занятий со мной. Потому что сам бы так не поступил. Но раз тебе лень… – Он сделал вид, что хочет встать.

Щёки девушки вспыхнули.

– Мне вовсе не лень! Но если лень тебе, то ты можешь сказать учительнице…

– Нет, – оборвал её Оскар, плюхаясь на диван. – Но если бы ты сказала учительнице, что слишком занята и не можешь…

– Но это неправда!

Они смотрели друг на друга как враги, попавшие в один капкан. Кларисса медленно взяла учебник и холодно промолвила:

– Раз ты готов заниматься, приступим.

Она открыла учебник… и потянулись долгие-долгие нудные часы. Хуже школы, хуже утра понедельника, хуже недовольного взгляда отца, да много чего хуже…

Репетитора, как и ученика, тяготили эти встречи и проведённое вместе время. Но по какой-то причине Кларисса не могла признаться Елене Тарасовне, что не хочет его учить, да и Оскар не мог отделаться от неё, не загремев при этом в спецшколу. Похоже, они были теперь прикованы друг к другу кое-чем покрепче всяких наручников.

Оскар понимал, что лучше бы с ней подружиться. Но, вслушиваясь в её монотонный голос и глядя на лишенное эмоций фарфоровое личико, всё больше злился на эту графиню. Он не хотел с ней дружить – более того, ему хотелось сделать что-то неприятное, как-то обидеть или изо всех сил дёрнуть за косу. Так, чтобы вскрикнула от боли.

Он не мог выкинуть из головы эту сладкую мысль и пропустил многое из того, что рассказывала ему Кларисса. А она так старалась…

Когда два часа истекли, Оскар резко поднялся с дивана и, бросив: «До скорого», – зашагал прочь. А обернувшись у двери, вдруг увидел улыбку девушки. Живую, настоящую, сияющую. И тогда понял, чего ему так не хватало в скучной училке – этой самой живости. Оттого ему хотелось дёрнуть девчонку за косу. Лишь бы стереть с её лица безразличное вежливое выражение.

Его самолюбие было уязвлено, поскольку за два часа в его компании единственное, что вызывало у девушки искреннюю улыбку, – это его уход.

Оскар вышел из гостиной.

Сестра ошиблась – его обаяние не всесильно. На особо ледяных дев оно и вовсе не действует.

«Ну и чёрт с ней», – решил парень, вдыхая на крыльце замка полной грудью прохладный воздух.

У ворот уже стояла машина Толяна. Стас сидел на переднем сиденье с открытой дверью, вытянув длинные ноги на тротуар. А Толя, как обычно, копался под капотом.

Парни встретили его немым вопросом «Ну как?» во взглядах.

Оскар закатил глаза и залез на заднее сиденье машины.

Стас обернулся, весело уточнив:

– Значит, не растаяла?

– У неё в голове и в сердце морозильная установка. Без шансов.

– Ну а что цветы?

– Знаешь, она благодарит так, что думаешь, лучше бы просто послала!

Толя уселся на водительское кресло и, постучав пальцами по рулю, задумчиво произнёс:

– Так дела не делаются, Ос! Тебе следовало всё-всё узнать про эту Маршал, прежде чем устраивать кросс без футболки, а потом тащиться к ней с хризантемами и своей неотразимостью.

– А всё узнать, это что именно?

– Ну, хотя бы какие цветы ей нравятся!

– И как же я это узнаю, умник? – разозлился Оскар.

– Да уж, – хмыкнул Стас, взгромоздив ручищу на спинку кресла.

Толя пожал плечами.

– А что ты уже о ней знаешь? – Он загнул один палец. – Она хорошо учится.

Стас загнул на его руке следующий палец, выдав:

– Она красотка.

Оскар сморщился.

– Не-е, она противная, – он отогнул указательный палец Толяна. Но Стас снова загнул, безапелляционно заявив:

– Да красотка, красотка. Ты сам, Ос, летом на неё запал!

Толя кивнул:

– Согласен. Не уродина. Богата, – загнул он третий палец, – вон в каком доме живёт!

Стас рассмеялся.

– Умна, красива, богата – идеал!

Оскар прикрыл глаза.

– Да она чокнутая аккуратистка, зануда и просто ледышка! Терпеть таких не могу!

– Ну, судя по всему, ты ей тоже не слишком нравишься, – заметил Толя.

– Очень надо, – фыркнул Оскар.

Его друзья переглянулись. Стас вздохнул, протянув:

– А ведь надо, Ос, надо! Мы же хотим закончить одиннадцатый все вместе!

В машине возникла гнетущая тишина.

Толя наморщил лоб, поразмыслил с минуту и важно изрёк:

– У меня есть план!

Глава 4. Чай без сахара

В розовую комнату-детскую заглянула мать.

– Марсель, через пять минут приедет группа кататься на лошадях, иди к конюшне.

– Ладно, мам!

Молодой человек поднялся с ковра, где выстроил своим племянницам городок для пупсиков из конструктора.

– Попозже поиграем, девочки, – с улыбкой сказал он, глядя на малышек в розовых платьицах.

Оля и Рита бросили расчёсывать кукол и вцепились в его штанины, не желая отпускать строителя.

– Ма-а-арс, ты обеща-а-ал, – заканючила Рита.

Пару недель назад близняшкам исполнилось пять лет, и с каждым днём они становились всё смышленее.

– Я обещал построить городок, я построил.

– Ты обещал, что мы будем весело играть, – напомнила Оля, – но мне грустно. Я уже почти плачу!

И она привычным для неё жестом закрыла пухлыми ручками лицо, готовясь зарыдать.

– Давайте так, – присел Марсель на корточки. – Я уйду всего на два часа, а когда вернусь, принесу вам по мороженому?

Оля и Рита переглянулись – кажется, идея им понравилась. Они одновременно кивнули, отчего их светлые хвостики на головах забавно закачались.

– Хорошо, иди, – позволила Рита.

Марсель быстро выскочил из розовой комнатки, пока близняшки не передумали или не сообразили, что мороженое лежит в холодильнике и они в любом случае получат его после обеда.

Мать на кухне готовила что-то аппетитное, запах жареного мяса и выпечки наполнял весь нижний этаж дома. Дядя Ильдар вопреки запрету врача уже вставал с постели и даже вовсю стучал молотком на крыше. Он торопился перестелить её до зимы.

Марсель вышел на деревянное крыльцо. Две гончие, растянувшиеся на солнышке у пустых мисок, с любопытством приподняли морды. Но, поняв, что это не хозяйка несёт им обед, уронили головы на траву.

По двору от статного петуха бегали три белые курицы. На верхушке сосны долбил дятел, а чуть пониже, на ветке сидела рыжая яркая белка.

Небо было чистым – синим-синим, какое бывает лишь осенью. В воздухе ещё только угадывалась прохлада.

У конюшни уже собралась группа молодых людей. Трое рослых парней о чём-то оживлённо разговаривали, не стесняясь в выражениях.

Один из них, белобрысый, коротко стриженный, практически лысый, махнул на Марселя.

– Вон идёт! Наконец-то!

У него был заострённый нос, как клюв у хищной птицы, и пронзительные голубые глаза. А улыбка столь неприятная, что от неё, точно от холодной капли, упавшей за шиворот, хотелось передёрнуть плечами.

Марсель улыбнулся парням.

– Прошу прощения, меня задержали…

– Нам пофиг, – оборвал второй. Мускулистый брюнет с косой до лопаток и зеленовато-голубыми, точно мутными, глазами. Его левая рука была полностью татуированной, левая бровь частично выбрита. А обнажённый торс прикрывала лишь кожаная жилетка.

– Давай седлай кобыл, – проворчал третий. Русоволосый, с рыжеватой редкой щетиной, с проколотой губой и карими глазами в обрамлении белёсых ресниц.

Все трое заржали. У того, что с проколотой губой, слюна попала на серёжку в виде кольца и осталась там, заблестев на солнце.

Марсель зашёл в конюшню, бросив на ходу:

– Пять минут!

А про себя подумал: «Откуда они только сбежали? Из тюрьмы?»

Когда молодой человек вывел четырёх лошадей, белобрысый уточнил:

– А пятая где? Или ты чё, пешкодралом?

– Пятая? – удивился Марсель.

– С нами ещё человек! – пояснил мускулистый и, поглядев по сторонам, проорал:

– Ди-и-и, мы уедем без тебя! – И недовольно засопев, сплюнул. – Где её носит?

Из-за конюшни вышла девушка, которую Марсель видел у тира, а потом на остановке.

На ней были чёрные лосины, красные сапожки и длинная свободная красная майка, из-под которой торчали лямки от чёрного бюстгальтера. На голове всё тот же чёрно-красный татуированный кошмар.

Девица окинула взглядом лошадей, подошла к Арчи – чёрному жеребцу с белой звездой на лбу – и лихо вскочила в седло.

Белобрысый возмутился:

– Вообще-то на этом еду я! – И хохотнув, прибавил, глядя на Марселя: – Парниша, приведи кобылку попроще!

Диана кивнула.

– Точно! Можно пони! А то Макс боится высоты! – развернула коня и поскакала к воротам. И на этот раз голос у неё не был сиплым, а звучал мелодично, сильно и властно.

Двое засмеялись, а тот, которого она назвала Максом, скорчил мину и, выплюнув в адрес девицы ругательства, гаркнул:

– Веди ещё коня, чего стоишь, идиот?

Марселю пришлось уступить ему свою любимую Стрелу, а самому оседлать Урагана дяди. Этого норовистого жеребца запрещалось сдавать в прокат.

Глядя, как неловко парни управляются с лошадьми, Марсель тихо вздохнул. Нет ничего бесполезнее, чем пытаться научить чему-либо таких вот «крутых» ребят. Они не желали слушать, уверенные, что сами во всём разберутся, дёргали за уздечку, били лошадей пятками по бокам, матерились и всячески пытались произвести впечатление на девицу. Которая в отличие от приятелей прекрасно держалась в седле и, похоже, не обращала ни на кого из них внимания.

Марсель заметил, что, пустив лошадь рысью, Диана закрыла глаза, подставляя лицо солнцу и ветру.

«Интересно было бы на неё посмотреть с нормальной причёской», – подумал Марсель, поравнявшись с девушкой.

– Ты по своему собеседнику с остановки ещё не соскучилась?

Уголок её губ приподнялся.

– Не особенно!

– Смотри, могу отдать. А то мои племянницы на нём катаются по очереди, держа за уши. В общем, мучают.

– Ему это полезно!

Марсель кивнул. Игрушка из тира ей была не нужна.

– Где ты научилась ездить верхом?

Но Ди не успела ответить. Их нагнал Макс, прооравший:

– Верхом? Она тренировалась на мне! Отвали!

– Да я просто спросил, – улыбнулся Марсель.

Белобрысый достал из кармана выкидушку и процедил:

– А я просто могу вырезать на твой морде портрет Моны Лизы! Чтобы ты не был таким весёлым!

Диана бросила на него безразличный взгляд, фыркнув:

– Хватит разыгрывать из себя моего мужа.

Макс отстал и вернулся к друзьям, а Марсель спросил:

– Так вы не вместе?

– А тебе-то что?

Он пожал плечами.

Ему дела не было, но он подумал, что найти тему для разговора с ней будет проще, чем с тремя амбалами позади. Похоже, ошибся.

Они помолчали, а потом Диана внезапно призналась:

– Мама в детстве меня научила. У её отца была лошадь. – На губах девушки возникла задумчивая улыбка, но почти сразу исчезла. Ди без эмоций обронила: – Лошадь издохла, когда мне было десять.

– Жаль, – попытался Марсель поддержать разговор.

Девица лишь неопределённо изогнула одну бровь.

Молодой человек лихорадочно размышлял, что ещё можно сказать, но ничего, кроме как «Ты не потеряла навыков верховой езды», придумать не смог.

И вновь её бровь чуть приподнялась и опустилась. Видимо, это был стандартный мимический ответ на слова, не стоящие, по её мнению, ответа.

С ними снова поравнялся Макс и предложил:

– Может, устроим небольшие скачки?

– Не думаю, что это хорошая идея, – заметил Марсель.

– А я не с тобой разговариваю, – фыркнул Макс и подмигнул девушке: – Ну как, Ди?

– А что на кону? – скучающе поинтересовалась она.

– Ты, – ухмыльнулся Макс.

– Я собой не торгую.

Подъехали двое других. Брюнет с татуированной рукой скользнул по Диане взглядом собственника, проронив:

– Ты всего лишь девка, не забывай!

Марсель внутренне напрягся. Ему не понравилось направление разговора.

Ди не удостоила брюнета взглядом, но в её голосе прозвучали стальные нотки, когда она заговорила:

– Я бы не забыла о собственной роли, если бы ты свою играл до конца!

Брюнет прищурил глаза и, поиграв языком с кольцом в губе, уточнил:

– И что же за роль у меня, по-твоему?

– Роль? Ты был лидером, с чьим мнением считались, а стал пустозвоном. Твой язык, как маятник, любое гламурное кисо позавидует.

Лицо и шея парня залились краской.

– А ты у нас, значит…

Встрял блондин:

– Тём, харэ!

Но Тёму понесло, он направил лошадь к Диане, выхватил у неё поводья и дёрнул так, что её кобыла испугано заржала.

– У тебя короткая память, Ди! Быстро ты забыла, на каком языке, – он выделил это слово, – я умею разговаривать.

Диана смотрела на парня без страха, глядела прямо в глаза, восседая на коне с неестественно прямой спиной и сжатыми губами.

– Слезай с лошади, – тихо приказал Тёма.

Диана даже не шелохнулась.

– Ты оглохла? – проорал он.

Девушка медленно спустилась с лошади. Тёма тоже спрыгнул со своего коня. Затем подскочил к Диане, грубо схватил за руку и потащил в лес.

Марсель обеспокоенно посмотрел на Макса, но тот, похоже, не собирался ничего предпринимать, чтобы остановить своего дружка.

– Эй, – крикнул Марсель вслед Тёме, – отпусти девушку!

Но тот проигнорировал его и скрылся с Дианой за деревьями.

– Что он собирается делать? – с беспокойством спросил Марсель.

– Не твоего ума дело, – издав хрюкающий смешок, ответил парень с кольцом в губе.

Марсель прислушивался изо всех сил, но оттуда, где скрылась парочка, не было слышно ни звука. Тогда молодой человек спешился и быстро направился в заросли. Он выступил из-за деревьев и застыл от увиденного.

Тёма воткнул кривой нож в ствол дерева, пригвоздив к нему руку Дианы за браслет. Другую её руку заломил за спину. Парень что-то говорил Ди на ухо, склонившись низко-низко, так, что его губы касались её щёки.