скачать книгу бесплатно
– Смотря в чем.
– Ой, как с тобою бывает сложно, – Евгения за это и любила беседовать с Николь, что та заставляла больше думать, чуть ли не над каждым словом.
– При чтении книг тоже не всегда бывает просто, а уж с примеркой жизни и подавно – только сложно, – Николь не пыталась затеять дискуссию, лишь защищала собственную позицию.
– Жаль, что мы лишены такой примерочной, а потому просто рождаемся. Может и сложно рождаемся, факт не в том. Приходим без примерки.
– Если бы нам дали такую возможность, мало кто бы сюда пришел. И откуда приходить-то? Из ниоткуда.
– По-прежнему придерживаешься материалистической теории?
– Я придерживаюсь реальности. А она, как мы можем наблюдать, одна.
– Хорошо, а если принять во внимание предположения? – Евгения не так часто поднимала темы, угрожавшие превратиться в спор, за исключением суждений, способных со временем стать фундаментальными.
– Если все принимать во внимание, то реальность утратит значимость, – Николь нравилось заниматься осмыслением, но в меру.
– Реальность без вмешательства фантазии пресна.
– Видишь, ты уже пренебрегаешь тем, что существует в ущерб тому, чего может и не случиться.
– А может быть реальность нуждается в примеси фантазии?
– В этом нуждаются люди. Реальности вообще все безразлично. Она просто существует.
– Заметь, сама сказала «просто».
– И не пыталась выбросить из своего лексикона это слово. Реальность, в самом деле, проста.
– Поэтому и нужна фантазия.
Николь усмехнулась, вовсе не пытаясь уличить подругу в наивности. Это ей не хватало простоты и легкости, оттого жизнь приобретала тяжесть. А иначе она не умела.
Глава 25
– Не боишься садиться за руль?
– Я пьяным езжу чуть ли не каждый день. И пьяный ли я?
– Не одобряю.
– Садись уже.
Андрей помог устроиться новому другу на пассажирском сиденье, а сам вполне резво направился к своему месту водителя.
– Слушай, я так давно не набирался.
– Куда тебя везти?
– Дом есть, а возвращаться некуда, – мужчина, подвергший самого себя испытанию алкоголем, протянул новообретенному другу визитку с юридическим адресом своей фирмы, по которому, собственно, и проживал.
– У меня такая же фигня, – Андрей понимал одиноких людей, причем всех вместе взятых. И каждого в отдельности тоже мог понять. Все чаще он подумывал об открытии общества для одиноких, чтобы либо бороться с этой напастью, либо научиться смиряться.
– Все мы здесь заражены чем-то. Кто-то любовью до безумия, кто-то одиночеством до боли в сердце, – Никанор не переставал сопоставлять жизненные сценарии родителей и себя. Его во многом проигрывал.
– Любовь тоже по сердцу бьет.
– Она убила моих родителей.
– Погибли? – Андрей отвлекся от дороги, чтобы сочувственно посмотреть на своего пассажира.
– Не выдержали силы чувств. Всю жизнь оно над ними довлело, – Никанор будто осуждал любовь, полагая, что та заслуживает на подобное восприятие.
– Тогда не жалей об одиночестве.
– Жалею.
– Просто сам не знаешь, чего хочешь.
– Не просто это. Очень тяжело, когда не знаешь, чего хочешь или что нужно хотеть.
– Мало, кто знает. Просто хотим то, что доступно или напротив, то, что дано не нам.
– В этом вся трудность.
– Поэтому и не просто, – Андрей усмехнулся, ведь ему самому было знакомо то, о чем говорил.
– А вот мой дом, друг, – Никанор немного оживился при виде знакомого здания, но тотчас сник.
– Хороший район и дом красивый.
– А мне все это безразлично.
– Ты просто пьян.
– Наверное.
Глава 26
Зима не нравилась, но не так, как поздняя осень. Впрочем, ни один из периодов года не мог претендовать на благополучный. А все потому, что в любое время года случалось то, отчего жизнь утрачивала краски. Не сразу, а по маленькому кусочку. И эти обесцвеченные фрагменты со временем превращались в нескончаемую позднюю осень. А ту сменяла леденящая зима. Вот так и проходила жизнь. И никогда она не становилась лучше с годами. Только хуже. Возможно, так случилось с ней. Скорее всего, и с кем-то ещё. И ей не верилось, что не со всеми.
От всего этого в голове возникал только один короткий вопрос: «Зачем?». Когда-то Николь хотела отыскать на него ответ. И всякий раз приходила к мнению, что не в силах обосновать жестокость мира. А может, он и должен быть таким – жестоким, холодным, бесцветным, чтобы человеку ввиду его смертности не хотелось жалеть о том, что жизнь не вечна.
А где-то в глубине брезжилась не то, чтобы надежда, а робкая просьба о том, что жизнь по умолчанию должна обладать чем-то настолько стоящим, что и смерть будет оправдана. Николь ещё располагала достаточным количеством лет, чтобы убедиться в правоте своего предположения. А для этого требовался ещё один человек. В одиночку некоторые вещи не осуществить.
Смирившись с пронизывающим холодом, женщина в черном пальто все также размеренно побрела по улице. К дому, где её ждал укромный уголок, согревавший круче любых обогревателей, пледов и прочих ухищрений борьбы с холодом.
Глава 27
– Сегодня без горячительного.
– Даже и не думал такое предлагать.
– А хорошо у тебя в баре, – Никанор давно уже не находил более-менее соответствующего взыскательным ожиданиям места. А совершенно простой с виду бар оказался тем, что и требовалось.
– Я и сам тут застреваю до закрытия, – Андрей с какой-то особенной радостью осознал, что обрел вполне подходящего собеседника для обнажения души. А такое он редко допускал. Наверное, пришло время. Оно всегда для чего-то настает. И само знает, когда это следует сделать.
– А дома?
– А там уже никого нет.
– Что-то произошло?
– Расставание.
– Это не горе.
– Не знаю до сих пор. Любил, наверное. Как-то тошно без неё. И с ней было сложно.
– Мне это незнакомо, – Никанор помнил о не заладившихся отношениях, как и о том, что те не смогли его поранить. – Повезло увидеть ситуацию не изнутри, а снаружи.
– Плохо, – Андрей предпочитал практически из любой ситуации извлекать науку.
– А что хорошего в страданиях?
– До страданий происходит нечто хорошее.
– С детства боялся чего-то хорошего, проникающего глубоко в сердце или душу, потому что, когда оно исчезнет, изнутри все разорвется. Я боялся этого.
– Знаешь, если бояться страданий, то можно не испытать и удовольствий.
– Я перестраховался.
– Перегнул палку.
– В чем?
– Стоишь в стороне от жизни.
– А надо?
– На максималках гнать по дороге. Вот это жизнь. А страдать все равно придется.
Никанор отпил кофе из чашки, поставленной барменом, вышколенным собственноручно Андреем. Разговаривать перехотелось. Следовало обдумать услышанное. Андрей и не пытался мешать.
Глава 28
– Не звони.
– Почему?
– От тебя становится грустно.
– Ты же знаешь, что я такой.
– Знаю. Вот и не звони.
– Ты меня постоянно прогоняешь.
– Не только тебя, – Евгения не делала исключений для мужчин, пытавшихся завести с ней отношения, если хотя бы какой-то их жест или суждение не резонировали с теми, что породило её сознание.
– Я ещё и не один? – Вячеслав продолжал вести себя так, словно между ним и собеседницей возникла пресловутая близость, к которой он никак не мог её склонить.
– С данного ракурса это даже неплохо.
– Мне плохо.
– А мне нет. И я не хочу, чтобы мне всякий раз становилось плохо от тебя.
– А мне что делать?
– Не грустить.
– Не умею.
– Придется учиться, – молодая женщина предпочитала избавляться от людей, склонных к неоправданной меланхолии. Не всегда получалось.
– Мне много лет, – мужчина дополнил свои слова громким вздохом. Он частенько вздыхал и даже постанывал во время бесед.
– Тем более, полезно для мозга.
– Откуда тебе это знать, ты же не медик.
– Я редактор и читаю много литературы, в том числе на медицинскую тематику.
– Читать не значит стать специалистом.
– Не значит, но получить представление и знания вполне даже допустимо.
– Наверное, мне нравится грустить.
– С этого и следовало начинать. Поэтому не звони – мне не нравится.
– Неужели ты никогда не грустила?
– Слишком много, поэтому больше не хочу.
– Так не бывает.
