скачать книгу бесплатно
Усевшись обратно в кресло, он стал дожидаться сигнала будильника.
Глава 19
Она не позволяла себе портить выходной день. Никогда. Это был закон. Разве что в исключительных случаях. Но точно не сегодня. Утро было сказочным. За приоткрытым окном пели птицы, а внутрь комнаты врывался теплый ветерок. И на улице было необычно тихо. Издалека доносился шум, создаваемый транспортом. Сегодня он был заглушаем гармонией. Она умела её создавать. Незримо. На уровне ощущений. Личных. Этого было достаточно.
Алина потянулась. Отбросив в сторону одеяло, под которым умудрялась спать даже в летнюю жару, она продолжила лежать.
Она любила не спешить. Просто двигаться. В том числе и по жизни. В этой особенности она видела секрет крепкого сна. Он был прост, но совершенно не подходил для большей части её пациентов. Они предпочитали бежать по жизни. Боялись опоздать. Неизвестно, куда, но продолжали бояться.
А вот телефонный звонок стал лишним элементом её утра. В голове крутилась мысль проигнорировать. Врачи так не должны поступать. И пусть от её специализации жизнь пациента не зависела, но она помнила время, когда движением скальпеля решалась судьба.
– Да, – со сна голос Алины звучал сипло, но пикантно. Бывшему любовнику этот нюанс казался соблазнительным.
– Вас беспокоит Платон Валентинович, – сообщил человек по ту сторону телефонной связи.
– У вас что-то случилось? – Алина пыталась подобрать слова, чтобы скрыть негодование из-за наглости человека, не понравившегося ей с первого взгляда.
– Мне весьма срочно следует встретиться с вами.
– Я сегодня выходная.
– Уверен, что вам стоит сделать для меня исключение.
– Почему? – поведение собеседника делало его в её глазах странным.
– Для вашей карьеры, – Платон Валентинович любил пускать в ход козыри. Карточные игры не были его стезей, но манипуляции с человеческими характерами удавались.
– Поясните.
– Алина Анатольевна, сотрудничество начинающего специалиста с ведомствами государственного уровня засчитываются в плюс.
– Начинающая я, как сомнолог, а не как врач, это, во-первых, а вот по поводу вашей таинственной организации, мне следует знать больше информации.
– Данная информация будет вам предоставлена, – он понял, чем следует подцепить врача, сомневающегося в своих способностях, на крючок. Лгать Платон Валентинович любил, полагая, что верившие его словам, автоматически становятся ниже.
– Наверное, вам не терпится это сделать? – Алина уловила некоторую часть того, что обычно прячут между строк.
– Совершенно верно, и сделаем мы это сегодня.
– А мои планы не принимаются во внимание? – она была готова согласиться, но хотела потянуть время, для приличия.
– В первую очередь ваши. Ваша карьера. Поверьте, это не пустые слова, – он продолжал жать на действующий рычаг.
– Уговорили. Только ближе к вечеру. Я вас наберу, когда буду готова, – сообщила Алина, начав тяготиться любопытством.
– Премного благодарен. И жду вашего звонка, – при таких поворотах в беседе, он все больше приобретал уверенности в своей способности влиять на людей.
Глава 20
В квартире стало слишком тихо. Давно не бывало такой тишины. Стало не по себе. На минуту она пожалела, что не отправилась вместе с семьей к морю, которое безумно любила, но видела его не так часто, как могла. При том достатке семьи, что у них имелся, это было весьма странно. Определенно она не баловала себя в полной мере. Позволила себе отвоевать право на работу. За что, была уверена, её осуждали все, кто ни попадя, даже няни и те позволяли себе косые взгляды. Она не имела привычки оправдываться. Ни перед кем. Только перед собой. И только себе она была должна. Тоже море. В этом она себе отказала. Не смогла отказаться от одиночества. Ей так хотелось побыть наедине с собой, своими мыслями и отдохнуть от людей, не перестававших быть близкими, но чрезмерно посягнувшими на её личные границы.
Нелли вздохнула с облегчением. В доме не слышалось плача и возни, постоянно доносившихся из детской. Внутри женщины екнула совесть. Действительно, она так хотела стать матерью и слишком быстро утомилась. Любовь к сыну быстро превратилась в разумную. При таком выражении чувства собственная значимость не оттеснена на задний план. Общество, в котором приходилось жить, все ещё было верно традициям. Она не принимала традиционности, лишенной смысла. И не собиралась раскаиваться. Нелли имела опыт самоотречения. Повторять его или продолжать не имелось физических сил, как и желания.
День полученной свободы следовало ознаменовать чем-то приятным. Ванна. Горячая. Продолжительная. После того, как она получит звонок от мужа, о том, что они благоприятно долетели.
Она нуждалась в занятии, способном заглушить тревогу.
Глава 21
За стенами, удерживающими в плену, некому было тосковать по нему. Осознание сего факта успокаивало и одновременно удручало. Если бы, было кому его искать, возможно, что-то изменилось. И он знал, что это была наивная иллюзия. Никто не смог бы вытащить его отсюда. Здесь запросто можно пропасть. И никто не узнает об этом. Его начинало волновать, когда он исчезнет. И становилось очевидным – до этого момента ему придется претерпеть порцию испытаний. Иначе бы его сюда не поместили.
Марк устало мерил шагами помещение, в котором умирала свобода. В течение недели никто не удосужился с ним побеседовать. Пусть не обосновывать цель его задержания, но хотя бы что-то сообщить. Они его готовили. Как еду к употреблению. Ломали сопротивление. Он знал их методы. Да, что там, сам их применял. Но сопротивляться им, даже при всем понимании процесса удавалось с трудом. Разве, что понимал, чего следует ожидать от себя.
Улегшись на койку, Марк уставился в потолок. Все как прописано в учебниках. Вот такой он лучший разведчик, оказался предсказуемым даже для самого себя. Наверное, поэтому и поймался на крючок. Не смог обхитрить тех, кого знал, как облупленных.
И злиться ему следовало только на себя. Что он и делал.
Глава 22
Он всегда тяжело переносил перелеты. В ушах давило, голова болела и возникала потребность прилечь, чтобы унять неистовую слабость. В таком самочувствии он никому не признавался: не хотел казаться слабым. Не к лицу. Первый полет с Матвеем прошел хуже, чем он ожидал. Помощь няни оказалась недостаточной. И он, как отец не смог унять истерику сына. Недовольство пассажиров Виталий понимал, но и перешептывания рядом сидевших людей добавляли для него повод для переживаний.
– Матвей, я прошу тебя успокоиться. Мы уже прилетели, – Виталий никогда не повышал голос на ребенка. Сейчас ему приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы оставаться верным своему стилю воспитания.
Мальчик не желал слушаться отца. Он выдирал руку из ладони няни, пытавшейся его вести к выходу.
– Только держите его покрепче, чтобы не начал сейчас топать ногами, – попросил Виталий сопровождающую их Марьяну.
– Не волнуйтесь, я справлюсь, – женщина, имевшая за плечами внушительный опыт работы с детьми, не видела никаких проблем в сложившейся ситуации. Она отметила бледность на лице нанимателя и появившуюся у него раздраженность. В этот момент он стал больше похож в своем поведении на жену. У Марьяны возникла мысль, что этой семье ребенок был нужен не сам по себе, а ради приличия. И ей снова стало жаль капризничающего мальчика, нуждавшегося в родительском внимании.
Виталий отошел в сторону и стал звонить. Он хотел услышать только один голос.
– Нелли! – дождавшись соединения, он поспешил начать разговор. – Мы прилетели. Можешь не волноваться. Я вечером тебя наберу, мне сейчас нужно спешить к Матвею. Не беспокойся за него. Он просто хочет спать. Устал. Целую тебя.
Рассматривая лицо Виталия, няне Матвея стало не по себе. Мужчина, жена которого вела себя холодно и отстраненно, явно питал к ней чувства. Марьяне же такое не было знакомо. Таким отношениям можно было завидовать. Особенно ей.
Глава 23
Выходной день обладал традициями, делавшими его особенным, почти, что неподлежащим для внесения корректив. Сегодня все было иначе. Она уже начала жалеть, что согласилась на сотрудничество со странным и неприятным человеком. Платон Валентинович не обладал внешней привлекательностью, по крайней мере, той самой, которая делает мужчину притягательным для женщины, а в его поведении проскакивало ещё и что-то отталкивающее.
Усилием воли Алина решилась испортить свой день и отправилась на встречу. По какой-то причине визави решил провести оную в парке. Погода позволяла, но причина такого выбора места беседы озадачивала. Он пытался затеряться в толпе, показаться неприметным, хотя это было не так уж и сложно сделать в силу невзрачной одежды и типичной внешности.
Алина прибыла в парк без опозданий и направилась вглубь, отсчитывая скамьи. Ей полагалось ждать Платона Валентиновича у пятой. Его не было. Оглядевшись по сторонам, она получила основание выругаться про себя. Она решила подождать его, и, устроившись на скамье, сочла не лишним прислушаться к звукам гармонии, создаваемой птицами и шелестом листьев.
– Прошу простить меня, что заставил ждать, – расшаркавшись, сообщил Платон Валентинович и присел рядом с молодой женщиной.
– Я не жалею, что смогла посидеть в парке наедине с природой. Давно уже не бывала в тихих местах, – в голосе врача не чувствовалось раздражения, имевшего основание для появления, когда она поняла, что придется тратить время на ожидание.
– Рад, что не стал поводом для неприятного время провождения, – обладатель сутулой спины и внушительной лысины продемонстрировал собеседнице свою улыбку. Она придавала ему шарма.
– Вы хотели со мной обсудить что-то срочное? – Алина решила перейти от экивоков к сути беседы, из-за которой был расстроен её выходной день.
– Вы правы. Не буду водить вас вокруг да около, – Платон Валентинович не ожидал от собеседницы такой решительности и рассчитывал подольше загрузить её не имевшей смысла информацией, тем самым сделав её максимально открытой для той части разговора, что представляла для него ценность. – Мне требуется от вас содействие, как я уже говорил.
– То есть я должна дать вам ответы по своей специализации?
– Да.
– И на какие именно вопросы?
– Их достаточно много. Но есть первоначальные две темы, которые сейчас требуют обсуждения. Это: парадоксальные сны и осознанные сновидения.
– Относительно первой темы я осведомлена, насколько позволяет классическая медицинская школа, а вот вторая тема имеет большее отношение к узкому кругу специалистов.
– Вы не сталкивались с подобным явлением на практике? – Платон Валентинович знал ответ.
– Нет.
– Но вам интересен такой опыт?
– Конечно, – меньше всего Алине хотелось быть посредственным врачом.
– Тогда мы сработаемся, – Платон Валентинович знал, что она ухватится за предлагаемую им возможность.
Глава 24
Ощущение полнейшего спокойствия растекалось по телу. Определенно, отчужденное отношение к близким людям не сделало её к ним полностью безразличной. Ей самой данное открытие стало необходимым. Она уже начинала подозревать себя в нераскрытом гене любви. Хотела любить. И казалось, что не умела. Или забыла, как это делается.
Нелли прикрыла глаза. Звонок от мужа позволил ей предаться сну. Беспокойства отстранились на должное расстояние. Ничто не мешало спать. Дома установилась тишина. А сон упорно не шел. Год уже, как она не испытывала бессонницы. Та вернулась. Безо всяких причин.
Покидать постель не хотелось. Но, ни снотворное, ни стакан воды сами бы не пожаловали. Пришлось отправляться на кухню к ящичку с лекарствами и надеяться на то, что блистер с недопитыми таблетками снотворного где-то затерялся в его недрах. Пусть даже они были просроченными, лишь бы имелись. Она хотела спать.
На пол попадали коробочки с таблетками. Среди них не было знакомого названия. С грохотом был опущен ящик. Усевшись на пол, она стала тщательно перебирать баночки и коробочки. Наконец-то проскочило знакомое название. Схватив блистер, она выдавила пару таблеток. Отправив их в себя, она пошла в комнату, оставив на полу следы борьбы с бессонницей. Уж ей проигрывать она не собиралась.
Глава 25
Звонок за звонком. Такая озабоченность сомнительным экспериментом заставляла его искать причину. Ему доводилось отвечать за действия разведывательных отрядов на территории горячих точек, и это была реальность. Сейчас, когда до пенсии оставались считанные месяцы, предстояло вникать в отдававшую фантастикой идею со снами. Встать в позу и отказаться, ему не позволяла в первую очередь привычка. В нем сформировалась мгновенная реакция браться за выполнение распоряжений. И будучи генералом, он так и остался вышколенным солдатом.
Севастьян устало вернулся в кресло. Кого вызывать к себе и какие отдавать распоряжения он и предположить не мог. Ему было не по себе от мысли об Истомове. Тот находился взаперти, как преступник.
Из размышлений Севастьяна вырвал звонок. Он знал, с кем придется говорить.
– Максим Олегович, слушаю вас.
На другом конце раздался монолог, а иначе министр и не разговаривал.
– Севастьян Демидович, на базу на днях прибудут специалисты из НИИ и больницы в рамках проведения, оговоренного нами эксперимента. Полагаю, что помещения для их работы подготовлены. Оборудование будет доставлено за день до их прибытия. Ваша задача, не сильно вмешиваться в процесс. Платон Валентинович остается закрепленным за заданием. С вас снимается какая-либо ответственность за исход событий. Лучше вообще не вмешиваться. Вы готовьтесь к отдыху. Уйдете с почестями и благодарностью. Лично похлопочу. Полагаю, вопросов нет. В крайнем случае, звоните.
Вопросы имелись, иначе и быть не могло, но задавать их министру не удавалось, ни при каком случае. Севастьян не без огорчения повесил трубку телефонного аппарата, ещё используемого изредка для разговоров особого назначения. Судьба Марка вырисовывалась мрачной. Почему тот стал жертвой засекреченного эксперимента, генерал не имел полного представления. Какие-то предположения, но он никогда не руководствовался догадками. Севастьян наизусть знал личное дело разведчика, и не поленился изучить заключения военных врачей. Прокручивая в голове биографию Истомова, он вспоминал о его длительном пребывании в Тибете. И ладно бы, если подполковник там был в качестве туриста, так нет, захотелось ему изучить сны. Севастьян не на шутку разозлился на борца с обыденностью. Вытащить Марка из этой передряги он не мог. В его возрасте погонами не рискуют.
Глава 26
Сны она любила. Видеть. Анализировать чужие и не пыталась. Её задачей было помогать пациентам в них погружаться. Алина задумалась над тем, зачем связалась с навязчиво любезным Платоном Валентиновичем и не находила ответа. Но его предложение льстило. Быть рядовым врачом уже стало привычно, но хотелось чего-то большего. Только ей нечего было предложить таинственному человеку. А тот казалось, верил в неё.
Алина подошла к книжной полке, производившей впечатление добротной и густо заставленной медицинскими справочниками, и литературой по её новому профилю. Ответы, которые требовались от неё, в классических пособиях не содержались. Личным опытом она не располагала.
Давя амбиции, Алина набрала контактный номер Платона Валентиновича.
– Здравствуйте, – ощущение стыда из-за признания собственной бесполезности сделало её голос тусклым, – прошу меня извинить Платон Валентинович, но боюсь, что не смогу вам помочь.
– Не спешите отказываться от увлекательного предложения. Вы очень даже полезны, – а вот он казалось, что не сомневался в ней.
– Но мне нечего вам предложить.
– А я вам настоятельно рекомендую не спешить. Вы справитесь. И прошу меня уже извинить, но вынужден прервать разговор, ибо следует заняться прямыми обязанностями. Приятного дня, Алина Анатольевна, – собеседник не принимал возражений, как будто имел четкое представление о том, что ей следовало делать.
Алина сжимала в руке мобильный телефон и продолжала рассматривать бесполезные пособия. Желание оправдать доверие малознакомого человека заставило думать. Усиленно. Искать.
Из ящика обшарпанного стола была извлечена записная книжка. Ею она не пользовалась как минимум полгода. Не было повода листать исписанные телефонными номерами страницы. Номерами, большую часть которых она никогда не наберет. Кроме того, что был подписан Мирошей.
Сколько лет прошло с того дня? Студенческая любовь. Они пошли разными дорогами. Он в психиатрию, она в хирургию. Он достиг успеха, она провалилась.
Пальцы противились желанию. Она упрямо удаляла неправильно набранную цифру и начинала заново свое приближение к нему.
Гудки длились нестерпимо долго. Он не отвечал. На другое она и не должна была рассчитывать.
Глава 27
Четырехкомнатная квартира превратилась в пространство с чрезмерной площадью. Теперь утро начиналось тогда, когда она просыпалась. День мог завершиться и с рассветом. Это было так знакомо. Казалось, что она всего лишь взяла передышку и погрузилась во временный мир, обзаведшись семьей.
Нелли устроилась на кухне, не спеша, выпивая кофе. И это было тоже привычным, но на некоторое время отложенным. А ведь это такие мелочи, в целом складывающиеся в уютную повседневность.
Ей стало стыдно за такие мысли. Перед двумя близкими людьми, отправленными к морю. Подальше от неё. Но она радовалась этому.
Она захотела вернуть себе право на собственную жизнь. И она его имела. Просто это право попирали те, с кем она делила жизнь. Они не были виновны. Просто она не захотела ликвидировать свои права.
Решив, что она слишком много размышляет, Нелли взяла телефон и набрала номер подруги, с которой не общалась, как минимум полгода.
– Неужели ты, – послышался голос хронически веселой Сони.
– Привет, дорогая, есть время встретиться?
– Нелли, ну что за вопрос? Давай через часик в моем салоне. Я скоро буду там. Поболтаем, надеюсь, ты не на пару минут заскочишь? – Соня засмеялась, помня, какой занятой стала подруга.
– Сейчас могу и весь день у тебя провести, – успокоила её Нелли.
– Что-то случилось? – заволновалась собеседница такому заявлению.
– Все отлично. Встретимся – расскажу.
