Фотосинтез чувств

А потом пришёл август- моё время! Пионы, отбушевавшие своим пышным, но недолгим торжеством ещё в июне, теперь стояли зелёными кустами, потихоньку готовясь к предстоящему сну.

Всё то внутреннее пламя, что спасло мне жизнь, выплеснулось наружу буйством красок – я зацвела. Не редкими сиреневыми цветочками, а крупными, ажурными и пышными бутонами, которые горели яркими сиреневыми огнями в лучах уходящего лета.

И тогда пионы, прощаясь до будущей весны, в последний раз склонились ко мне. Но на этот раз не от снисхождения, а от уважения. Их увядающие лепестки тихо прошептали на прощание: «До свидания, соседка. Мы ждём весны. А ты… ты теперь сияешь за нас всех».

И случилось чудо: мои стебли бережно срезали и составили в большой, праздничный букет. Его подарили учительнице на Первое сентября. Я видела, как мои цветы украшали собой класс, как они радовали детей и взрослых, как дарили всем улыбки. Я стала частью праздника, частью всеобщей радости.

Теперь я никогда не буду слабой. Потому что я познала радость красоты, рождённой из собственного огня. Я научилась бороться и цвести тогда, когда другие готовятся ко сну. И даже сорванная, я знаю – я подарила миру чудо, а значит, моя жизнь не прошла даром. Ведь ради этого и стоит пройти весь путь – порой трудный, но единственный – к своему солнцу. Путь к солнцу того стоит!

На нашей клумбе появился удивительный сосед! Он такой идеаааальный! Недосягаемый, харизматичный, гордый.

Соседки-бархатцы тут же зашептались, яростно расправляя свои рыжие юбки: «Ну всё, я бы на его месте даже дождик пережидала под самым крутым листочком!»

А гордая гладиолусша аж выпрямила свой колос на пол-сантиметра выше и процедила сквозь зубы: «Сомневаюсь, что у него достаточно глубины, чтобы оценить мою сложную натуру».

Ну, а скромные фиалки у забора просто замерли и покраснели – в их скромном мирке появление такого исполина было сродни прилёту инопланетного корабля.

Соседки-ромашки  заворковали: «Смотрите, какая стать! И ведь тянется к солнцу, а не к какой-нибудь огородной тыкве… Это намного повышает его шансы!»

Что сказать ? Наш новый сосед внёс настоящее оживление в наш мир.

Я же почувствовала, что в его глазах таится что-то глубокое и родное – способное сопереживать и унести в самый настоящий вихрь чувств… Мне кажется, будто весь его образ соткан из солнечного света. Рядом с ним невероятно тепло и радостно на душе.

А он, повинуясь зову самой природы, был устремлён ввысь – к своему солнцу. Так было задумано свыше. Он, дитя светила, щедрый и яркий, привык к всеобщему вниманию и восхищённым взглядам. Но его золотой взгляд невольно возвращался к ней – к жёлтой Розе, царственной и отстранённой. Она была увлечена всем на свете, кроме него. В то время как другие наперебой приглашали его пообщаться, она одна не проявляла к нему ни малейшего интереса. И в этой её недосягаемости таилась странная, магическая привлекательность.

Между ними началась тихая, никому не видимая игра. Их взгляды встречались на мгновение – ровно настолько, чтобы сердце Розы замерло в сладком ужасе, а по стеблю Подсолнуха пробежала странная дрожь, не похожая на движение от ветра. Она спешила отвести глаза, делая вид, что рассматривает облако или поправляет лепесток, но её весь внутренний мир трепетал от этого мимолётного столкновения. Он же, поймав её украдкой брошенный взгляд, замирал на месте, и его огромная солнечная голова чуть склонялась в её сторону, словно желая приблизиться.

Иногда на рассвете, когда роса ещё серебрила их миры, он невольно касался её бутона краем своего листа. Это было похоже на случайность, но оба знали – в этом мире нет случайностей. От этого лёгкого, едва ощутимого прикосновения по лепесткам Розы разбегалась волна тепла, а он чувствовал, как его собственная энергия закручивается в спираль нежности, устремляясь к этому единственному, непостижимому созданию.

Я расцвела. Расцвела так пышно, что все соседки это заметили. Я делала вид, что мне нет до него никакого дела, но каким-то невидимым образом я всегда впитывала его присутствие. И он – моё личное солнце – согревал меня лучиками своей энергии, и я покрылась такими яркими бутонами, что вот-вот готова была вознестись к самим облакам!

Их лето было ослепительным. Они говорили шёпотом ветра, касались друг друга лепестками на рассвете, и он уже не смотрел на небо – его солнце было здесь, рядом, в каплях росы на её жёлтых лепестках.