Прикоснись к прошлому. Сборник рассказов

Отец Тедерик покинул замок сразу же после восстания. Он поблагодарил хозяев дома и отправился в Мюнхен.

Эугену очень хотелось посмотреть на церемонию расставания с епископом, потому что он произвел на него большое впечатление. Мальчика поразило в нем все: и манера поведения, и торжественная сутана, и сложность и величие речей. Тедерик показался молодому пажу человеком из будущего, знающим больше других. Увы, хозяева замка запретили ему провожать священника в Мюнхен, а приказали отправиться на кухню и помочь Сигфриду и Зельде.

Проходя на кухню, Эуген услышал какие-то звуки, доносившиеся из тюрьмы. Ему стало не по себе, он сразу забыл о своих мыслях и мечтаниях, которые навеяли слова епископа о счастливых и святых местах на земле. Он вновь вспомнил восстание и его ужасы. Эуген посмотрел на дубовую дверь и засов тюрьмы и решил, что восставшие вполне заслуживают такого наказания, потому что они

могли убить всех мирных жителей замка Уолтер, а затем пошел на кухню.

Там Сигфрид и Зельда уже практически навели порядок. Оставалось только вымыть вертел, на котором жарилось мясо и несколько чугунов. Зельда мыла, а Сигфрид вытирал посуду куском материи.

Зельда пела себе под нос:

«Пляшут танец озорной

Ганс и Грета в выходной.

Под веселый перепляс

Сердце радуется в нас15».

– Я слышал эту песню! – вмешался Эуген.

– Это всего лишь народная песня, – сказал Сигфрид, ехидно улыбаясь, – где же ее мог услышать маленький дворянин?

– Я не маленький! – рассердился Эуген, – Я, между прочим, помогал вам во всех взрослых делах, я участвовал в сражении, а вы теперь пытаетесь меня обидеть?!

– Эуген, ты предал нас – ты остался ужинать с господином, совсем позабыв о нас!

Эуген вспомнил события вечера, когда после охоты Фалберт посадил его за один стол с собой.

– А как я должен был поступить? – спросил паж, – Я же не мог отказать синьору.

Эуген задумчиво почесал затылок, не снимая шляпу пажа.

Тут послышались какие-то скребущиеся звуки и легкие удары о дверь темницы. В этот момент на кухню вошел Удо. Он услышал эти звуки и крикнул заключенным:

«Будете скрестись, мы прикуем вас к стенам!»

А затем сделал несколько медленных шагов к молодым людям и спросил:

– Как у вас дела? Вы справляетесь?

Ребята, как один, сделали одобрительный знак головой.

В ответ на этот жест шут сказал:

– Если у вас все хорошо, я пойду к синьору.

После этого Удо ушел.

– Да, заключенным не позавидуешь, – сказал Сигфрид.

И Зельде тут же стало как-то не по себе. Ее красивое молодое личико в этот миг исказилось смесью страха и сострадания.

Эуген тоже вспомнил, как его мать гневно обращалась со слугами, которые тоже были из крестьян. Он их очень жалел и порой не понимал, почему она себя так ведет. И Эугену вдруг стало жалко заключенных крестьян, тем более, что его семья никогда не держала заключенных. Особенно насторожила его фраза, брошенная Удо: «…приковать к стенам».

Прошло чуть больше года, на улице шел листопад. Фалберт Уолтер смотрел в окно, через которое врывался уличный ветер, а Удо сидел на сундуке. Они расположились в парадном зале.

– Я невероятно добр, – заключил Фалберт, – Я кормлю восставших больше года, хотя они даже трех дней не заслуживают.

В этот момент Эуген подходил к двери парадного зала и услышал слова господина, от чего очень перепугался, но переборов себя вошел.

– Да, вы правы, господин, – согласился шут.

Услышав разговор, Эуген не решался заговорить о заключенных, но он должен был это сделать!

– Заключенные требуют еды, светлейший сударь! – воскликнул Эуген.

Эугену, на тот момент, исполнилось лишь восемь лет, но он уже успел поумнеть за год в замке Уолтер и значительно повзрослеть.

Господин, услышав слова своего пажа, повернулся к нему и, сердясь, сказал:

– Как они могут требовать у меня большей милости, чем я им оказал! Подайте им остатки от моего завтрака! И будьте с ними аккуратнее, они опасны, очень опасны!

Мурашки прошлись по спине Эугена, он еще ни разу не заглядывал в тюремную камеру с заключенными. Его воображение рисовало жуткие картины: он поверил в то, что восставшие могут до сих пор представлять опасность.

Через несколько минут Фалберт добавил:

– Вот, что еще! С Уцем сходите, нарубите дров, зима скоро начнется!

Рабан снарядил Уца в парадном зале. Церемония снаряжения была очень похожа на подготовку к охоте. Сигфрид и Эуген подготовили топоры, которые наточил палач. Пока шла подготовка, погода испортилась: поднялся ветер и стал злобно скидывать с деревьев старую листву. Он навевал грустные мысли.

Слуги скакали друг за другом, как на охоте.

– Казнят их, ей Богу, казнят! – сказал Сигфрид Эугену, пытаясь догнать лошадь Уца.

Эуген сидел позади Сигфрида и молчал. Услышав слова Сигфрида, Рабан сказал:

– Синьор не щадит тех, кто бунтует против него. Это, правда, лишь второй случай за его жизнь, но в прошлый раз он дал приказ расправиться с восставшими уже на следующий день!

– Может, он их помилует, – тревожно сказал Эуген, переводя взгляд на Рабана.

– Не знаю, что им будет лучше, мой друг! Не знаю…

Они нарубили дров, а затем отправились кормить заключенных.

Эуген не мог справиться со своим любопытством, несмотря на то, что страх перед восставшими сильно пытался противостоять этому чувству, но все же любопытство победило! Эуген заглянул в тюрьму в тот момент, когда тарелку с едой поставили на пол, а через три мгновения снова закрыли на крепкий засов. Мальчик лишь ненадолго успел увидеть их измученные фигуры, после чего до вечера прокручивал этот момент в голове.

Вечером, когда Эуген и Сигфрид укладывались спать, Эуген спросил:

– Что будет с этими крестьянами?

– Казнят, однозначно.

– Но это слишком жестоко! Они же просто хотели снижения оброка, мне это Рабан сказал.

– Я тоже это слышал, но синьора нельзя переубедить, поэтому нужно всем смириться и спать, – заключил Сикфрид, а через время добавил:

– Если не хочешь сам оказаться в тюрьме или эшафоте.

Мысль о заключенных не оставляла пажа всю ночь. Он не знал, как лучше будет поступить в такой сложной ситуации.

Задремав, мальчик услышал голос Тедерика где-то на лестнице. Эуген приподнялся и стал прислушиваться, а когда убедился в том, что это действительно епископ, встал и пошел на голос. Эуген бежал по лестнице замка, пока не дошел до капеллы, которая располагалась где-то в башне. Эуген впервые увидел ее. Капелла была вся в свечах, и на серой стене висел деревянный крест. Епископ стоял у стены с крестом и спокойно смотрел на мальчика. Эуген застыл от страха и не мог проронить ни слова.

«Эуген, не бойся», – сказал с улыбкой Тедерик, – «Тебе выпал сложный выбор, мальчик. Готов ли ты пожертвовать собой ради крестьян, сидящих в темнице?» Эуген молчал. Епископ продолжал: «Если ты освободишь их, ты станешь настоящим рыцарем! Ты будешь самым доблестным рыцарем в Баварии! Но не жди наград в ответ. Никто не будет почитать тебя как героя».

Тут епископ стал спускаться по лестнице, прихватив пару свечей. Эуген побежал за ним, чтобы узнать, почему самого благородного рыцаря не будут почитать, но на лестнице никого не было, а все свечи в коридоре, которые обычно оставляли на всю ночь, потухли. Эуген перепугался и закричал… Как вдруг очутился в зале на сундуке. Казалось, уже было раннее утро: «Так что же? Это всего лишь был сон?» – спросил себя Эуген.

Сигфрид встал со своего сундука и увидел, что его друг уже не спит. Тогда он спросил: «Эуген, ты уже не спишь? Тогда пойдем помогать Зельде с завтраком». Эуген встал, еще не отойдя от странного сна, и вместе с Сигфридом спустился на кухню.

Зельда уже была на месте. На завтрак Фалберт обычно ел мало. Это были, в основном, пироги, поэтому Зельда стала затевать тесто. Эуген подбежал к Зельде:

– Можно я тебе помогу?

– Конечно. Разбей два яйца в эту миску, – сказала она, ссыпая муку.

– Если я вам не нужен, то я пойду помогать Рабану и слугам на конюшне, – сказал Сигфрид.

– Да, мы, пожалуй, справимся без тебя, – сказал Эуген.

Сигфрид ушел. Зельда и Эуген остались вдвоем.

– Скажи, Зельда, у тебя когда-нибудь были пророческие сны? – спросил Эуген, с настороженным ожиданием глядя на девушку.

– Много лет назад, – сквозь слезы начала Зельда, – мне приснилось как – будто меня отлучили от семьи и отправили в другой замок. Вскоре так и случилось.

– А мне сегодня приснился епископ, – сказал Эуген и рассказал свой сон.

– Епископ Тедерик – один из самых светлых людей, которых мне приходилось встречать в жизни, – вытирая слезы, произнесла Зельда, – его слова благородны даже в твоем сне. Он правильно намекнул тебе, что освобождать восставших благородно, но очень опасно!

– А почему спасение крестьян благородно для рыцаря? – спросил мальчик.

– Потому, что рыцари – это благородные люди. Но звание рыцаря не прибавляет господину благородства, а только его поступки. Чтобы быть благородным человеком, нужно иметь рыцарское сердце. Оно есть только у единиц, – изрекла Зельда.

– А у тебя оно есть? – наивно улыбнулся Эуген.

– Я не знаю, Эуген, но мне тоже жалко восставших, несмотря на то, что они покушались на замок. Они могли нас ранить. Но все нужно прощать. Так учит Христианская вера, так бы сказал епископ Тедерик.

Тут пришло время делать начинку.

– Думаешь, мы могло бы освободить заключенных? – спросил, волнуясь, Эуген.

Зельда задумалась и даже перестала строгать капусту. Потом она сказала:

– Не знаю. Может быть, с Божьей помощью.

Тут на кухню вошел Сигфрид:

– Зельда, торопись с пирогами. Синьор проснулся и ждет завтрака.

Тут Сигфрид сделал голос тише и добавил:

– Плохие новости. Господин надумал казнить восставших.

Все ужаснулись.

– С этого момента я ненавижу синьора! – произнес в злобе Эуген.

После этого разговора Зельда понесла пироги Фалберту и Уцу.

– Сигфрид, останься с Эугеном. Я справлюсь сама, – сказала настойчиво Зельда.

Сигфрид подчинился. Он сел на табурет рядом с пажом.

– Знаешь, Сигфрид, мы с Зельдой решили восстать, и у меня даже появился небольшой план!

Сигфрид выслушал Эугена, затем задумался ненадолго и согласился. План показался ему неплохим и, кроме прочего, Сигфрид захотел испытать себя.

После недолгого разговора слуги перекусили пирогами, оставшимися от завтрака господ, и начали готовиться к заговору. Подготовка шла до обедни.

Подошло время кормить заключенных обедом. Сигфрид сдвинул засов и открыл тюрьму. Он шепнул им о скором освобождении, попросил тихонько готовиться и запер их снова.

Эуген остался с Сигфридом, а Зельда понесла в парадный зал обед для господина.

Это было лучшее время для побега! Все обитатели замка находились в парадном зале, а по коридорам ходили лишь те, кто согласился участвовать в заговоре.

Сигфрид открыл дверь и велел крестьянам незаметно спуститься к выходу. Радость и напряжение затуманивали голову всем участникам восстания! Крестьяне ринулись к двери из кухни, как вдруг на пороге оказался Удо… Здесь его появления никто не ждал…

Один из крестьян от неожиданности и огромного желания сбежать толкнул шута, что было сил. Удо упал на пол. Тут крестьяне, воспользовавшись заминкой и забыв о соблюдении тишины, шумно ринулись ко всем дверям замка. И, вот, досада! Неожиданно их окружила охрана, стоявшая на обороне крепости. Шум, который подняли восставшие, не мог не привлечь их внимание.

– Все, – сказал тихо Сигфрид, – нас всех казнят…

Охрана решила не тратить время на разбирательства: «кто виновен, а кто – нет» и запихала всех в тюрьму. Среди заключенных теперь оказались Сигфрид и Эуген. Шута не тронула, хоть он и оказался в гуще событий, потому что Удо был любимчиком господина и явно не мог быть замешан в заговоре. Охранники сообщили о случившемся господину Фалберту. Тот был в негодовании:

– Иуды! Никогда бы не подумал, что среди вас есть предатели! Я думал, мы – одна семья! Я вас кормил и поил! И никогда не сомневался в вашей честности, всегда был добр с вами. Как я мог ошибаться в вас! С этого дня я буду осторожней и жестче!

После этих слов Фалберт приказал заковать восставших в кандалы.

– Отец, – сказал Уц Фалберту, когда они стояли на крепостной стене своего замка, – Я всегда говорил: «Меньше доверяй слугам, будь жестким с ними, как на войне».

– Но, сын, на войне враги, а здесь моя семья…

– Вот, из-за этого доверия и семейной любви у нас проблемы со слугами!

– Не знаю, – сказал задумчиво Фалберт.

Тут к ним подошел Удо:

– Господин! Пойдемте в замок, замерзнете!

– Удо, ты один меня понимаешь, – сказал старый синьор, проходя к выходу в башню, – скажи честно, я слишком добр?

– Конечно, вы невероятно добры! – заискивающе сказал Удо.

– Моя доброта привела к потере власти над слугами. Какой выход найти? Нет, без мудрой мысли святого милорда епископа не обойтись!

Аббатство Святого Августина

Вскоре епископу было отправлено письмо с просьбой, приехать в Замок. Епископ приехал уже на следующий день.

Фалберт и Тедерик остались вдвоем, так как разговор был секретный.

– Что у вас случилось, синьор Уолтер? – спросил Тедерик.

– Святейший милорд епископ! Я всегда уважительно и с любовью относился ко всем жителям своего замка. И все было хорошо, но вдруг мои самые ближайшие ко мне слуги устроили против меня заговор!

– Но без причины не может случиться восстание, – сказал спокойно Тедерик, – расскажите мне все, если вы действительно хотите разобраться.

– Все началось с восстания крестьян, свидетелем которого вы были. Часть восставших погибли во время штурма. Человек десять выжили и были посажены в тюрьму, но я стал подумывать об их казни. Сколько можно было их кормить? Стоило сказать об этом одному из своих слуг и все, пиши – пропало! Весь замок узнал этот секрет!

– Синьор! Вы жестоки в своих намерениях! Я никогда не уважал казни. Думаю, вы должны устроить сражение двух выходцев. Один воин от вашего замка будет сражаться с одним из восставших крестьян. Кто победит, того условия вы выполните. Пусть Господь решит судьбу крестьян!

– Хорошая мысль! Я обязательно подумаю над этим, – сказал Фалберт.

– А слуги что? – спросил епископ.

– А слуги хотели этих крестьян тайно отпустить! Теперь они сидят в этой же темнице, да еще и в кандалах! Даже паж мой, Эуген Глазенап, всего восьми лет от роду, и тот участвовал в заговоре!

– Паж Эуген? Это тот самый мальчик, который сидел вместе с нами на вашем пиру? – спросил с интересом Тедерик.

– Тот самый, – сердито ответил синьор.

– Славный малый, – продолжил священник, переводя взгляд на окно.

Дальше наступило молчание. Оба собеседника насупились и задумались каждый о своем.

– Отдайте мне Эугена! – вдруг сказал епископ.

– Он не из простых крестьян, чтобы я вам его отдал или подарил! – немного рассердился Фалберт.

– А почему же вы тогда его, как простого крестьянина, в кандалы заковали, несмотря на то, что он из рыцарского рода Глазенап?

Тут господин растерялся и понял, что спор не имеет смысла и сдался.

Охрана замка провела священника к заключенным. Тедерик еще раз выяснил все тонкости случившегося у самих восставших, после чего потребовал у синьора участников восстания: Эугена и Сигфрида. Он был уверен, что к преступлению их подтолкнули добрые намеренья и желание справедливости.

Итак, по распоряжению епископа Тедерика с Сигфрида и Эугена сняли кандалы и усадили в повозку вместе с епископом. Конечно, они были безмерно благодарны священнику за то, что он вытащил их из темницы.

– Куда мы едем, светлейший милорд? – спросил Сигфрид, когда они только немного отъехали от ворот крепости Уолтер. Епископ не успел ответить. Монах, который управлял повозкой, с усмешкой сказал:

– В аббатство, куда же еще может ехать повозка епископа?!

– В аббатство Святого Августина! – добавил дружелюбно Тедерик.

– Я виноват, что задумал этот заговор? – спросил Эуген.

– Ну почему же? – сказал епископ загадочно, – Ведь ты хотел помочь несчастным, а это дело благородное! У тебя сердце настоящего рыцаря, мой мальчик!

Тут Эуген вспомнил сон, задумался, а потом спросил:

– Если я настоящий рыцарь, то почему же меня заковали в кандалы?

Сигфриду и монаху этот вопрос показался смешным и наивным, но они сдержали улыбку.

– Настоящий рыцарь – силен духом, – сказал Тедерик, – он не боится оказаться в тюрьме, всегда готов жертвовать собой ради других и помогать несчастным. А многие рыцари – и не рыцари вовсе, нет в них того благородства, о котором они так часто говорят! Заботятся они только о себе. И поэтому такие господа никогда не оценят доблестных поступков.

Эуген, наконец-то, нашел ответ на свой вопрос. Он понял, почему Фалберт Уолтер так жестоко с ним обошелся.

Тут их повозка добралась до аббатства Святого Августина. Священники провели спасенных в храм. Они увидели огромный зал со скамейками, на стене, напротив входа, висел крест, на который падал разноцветный свет, проникающий в зал через мозаику круглого окна, розы изменчивости16. Епископ поклонился кресту и сказал Эугену:

– Это аббатство носит имя Святого Августина. Он был уверен, что грешные люди прокляты и от своего несчастья совершают грехи. Вот, например, ваши восставшие из замка Уолтер совершили злой, грешный поступок – восстали из-за того, что несчастны, так как вынуждены подчиняться Фалберту Уолтеру. Эуген, ты хотел спаси их от мучений, тем самым, даруя им возможность замолить грехи в церкви – спасти свои грешные души.

Эуген задумался: «Значит, настоящий рыцарь, как священник, добр и справедлив и, как крестоносец, доблестен и благороден. Наверное, такие рыцари есть только на святой земле».

Потом епископ Тедерик вернул Эугена родителям и посоветовал им быть осторожнее с выбором господина, так как их сын был заключен в темнице.

Путешествие в прошлое

Жил в одном городе человек. Был он беден и единственное, что у него было ценное – это квартира на первом этаже. Подъезд был узкий и тесный, прокуренный табачным дымом. Внутри квартиры была обыкновенная обстановка: шкаф-стенка, стол, телевизор, тумбочка и диван. Жил он один. Звали этого человека – Андрей Семенов. Он был столяром.

Хранились в его шкафу-стенке часы наручные, долго хранились. Как-то раз решил Андрей надеть часы. А затем пошел на работу. Работа нетерпеливо ждала своего мастера, нужно было сделать: молоток, скамейку, стул и стол. Как все успеть?!

Взглянул Андрей на часы и заметил, что они неправильно время показывают, нажал на кнопку на часах, чтобы стрелки настроить и… Вдруг он заметил, что все замерло: люди, предметы и все часы, которые были вокруг тоже замерли. Андрей удивился и не понял, что произошло. Но как бы это странно не звучало – время остановилось! Напугался Андрей Семенов, снова нажал на кнопку. И вдруг все ожило: люди, стрелки на часах. «Если все замерло – все люди и часы, то это значит, что время можно остановить и тогда я все успею! – подумал столяр. Он снова нажал на кнопку, время встало, и он принялся за работу. Андрей работал где-то 2 часа, но когда он запустил часы, оказалось совсем не прошло ни секунды!

Много, много раз это повторялось. И каждый день он прибавлял и прибавлял количество заказов.

Но однажды он нажал на кнопку и что-то не сработало. Андрей думал, что время остановилось, но стрелки так и не остановили свой ход. Он еще не успел закончить, а в мастерскую зашел покупатель, сердито надвинув брови. Столяр обернулся и был удивлен неожиданной встрече. Покупатель недовольно показал на настенные часы, висевшие в мастерской…

С этого момента количество заказов уменьшилось. Денег Андрею стало катастрофически не хватать.

И тогда столяр придумал вот что: он остановил время вновь, но на этот раз с другой целью – своровать! Он покинул свой дом и, пока время было остановлено, Андрей пробрался в банк, где буквально из рук вырвал деньги, но никто ничего не заметил. Подобным образом он обманул посетителей рынка, магазина одежды и продуктов.

Когда Андрей запустил время, ни продавцы, ни покупатели не могли понять, что случилось! Покупателям показалось, что их обманули продавцы, а продавцам – наоборот. Информация просочилась в телевидение. Началась шумиха вокруг этой истории, но виновника преступления это не остановило. Андрей снова посетил банк, а еще магазин парфюмерии и магазин бриллиантов. Телевидение бушевало этими новостями, но это не остановило Андрея.

Но, вдруг, его часы вместо того чтобы остановить время, стали возвращать его назад!

Сначала словно в воронке все перемешалось, а потом стало четко видно фрагменты его жизни. Но фрагменты были неподвижны как картинки.

Андрей видел встречу со своим последним покупателем… А стрелки все крутились и крутились в обратную сторону. Появлялись новые и новые картинки: как Андрей изготовил молоток, стул и другие заказы. Но не заметил он моментов своих преступлений! Лишь видел возмущенные лица продавцов и посетителей магазинов…

Время медленно стало уводить Андрея в прошлое и, наконец, он увидел себя совсем маленьким у своей мамы на руках, потом он увидел жизнь своих родителей до своего рождения, потом рождение мамы и папы, как их держат на руках и жизнь их родителей до их рождения.

Одним словом, он увидел всю историю своей семьи, даже до самых древних, средневековых предков. Андрей так засмотрелся, что даже не заметил, как просмотрел несколько эпох! И когда он заметил, что оказался в Средневековье, то решил остановить неправильный ход часов.

Он осмотрелся. Вокруг него крутился какой-то серебристый вихрь, который охватывал его со всех сторон. Впереди него был экран, на котором замерла картинка из жизни его древнего предка. На нем Андрей увидел себя и своих родителей. Наш герой посмотрел вниз и увидел клочок земли, сверху же вихрь образовал небольшую щель в конструкции.

«Вот бы туда пробраться?» – мелькнула мысль у столяра.

Но щель была выше него в 5 метров. Он решил прижаться к вихрю, что бы тот поднял его вверх. Но вихрь был слабый и не смог поднять его к выходу из крепости времени! Тогда Андрей облокотился на экран с изображением его предков и провалился за него.

Андрей обратил внимание на свою одежду и заметил, что она изменилась: вместо современной одежды на нем оказалась длинная одежда с фартуком.

Вдруг Андрей увидел вокруг себя рыночную площадь. Справа возвышался чей-то замок, слева стояли тесно поставленные постройки, а впереди – ратуша17. Вокруг Андрея были торговые лавки, а рядом с ними народ. Там, рядом с одной палаткой стояла его прапрабабушка. Женщина лет пятидесяти. Она покупала зелень и овощи. Потом она поспешила домой, а за ней тихим шагом последовал Андрей. Они шли по тесным улицам, переходили огромные лужи. Один раз на них чуть не пролили ведро помоев из окна.

И вот, наконец-то, перед ними стоял деревянный двухэтажный дом. У жильцов второго этажа был свой отдельный вход, а рядом с дверью на первом этаже висела табличка с сапогом. Они вошли в дом в дверь на первом этаже. Там внутри была одна большая комната, разделенная деревянными перегородками. В центре комнаты стоял стол, за которым сидел древний предок Андрея Семенова – его прапрадедушка Орелин. Он был старым сапожником и слугой рыцаря Жонсьера. Матье подошла к столу и налила чая. Так звали прапрабабушку Андрея. Вдруг из-за одной перегородки выбежали дети. Это были внуки Орелина и Матье. Орелин, наконец, обратил внимание на незваного гостя и спросил: