Кровь для мотылька

Не помня себя от ужаса, практически не разбирая дороги, свидетельница столь невообразимого происшествия добралась до дома, потеряв обувь где-то по пути, в кровь разрезав ступню. Словно заведенные игрушки, у входа кружили тетушки. Мишель увидела ее первой, с места рванув к племяннице, осматривая каждый сантиметр кожи на предмет ранения. Элайн задыхалась и с трудом могла произнести хотя бы слово, пока Джиневра не увела девушку в теплый дом и не усадила на диван, плотно закутав одеялом, в это же время ее старшая сестра поставила чайник на плиту, принявшись что-то шептать над чашей с листьями пахучей травы.

– Дитя, куда ты подевалась? Что вообще произошло?

Пустым взглядом Элайн смотрела в кружку, над которой шел пар, на густой темно-зеленый напиток, весьма неприятный на вкус, но, несомненно, дарящий успокоение расшалившимся нервам, в то время как Джиневра обрабатывала мазью поврежденную ногу племянницы.

– Я сама не знаю, что видела. Это будто было сном.

Тетушки переглянулись, ожидая уточнений, но не торопя.

– Молодая женщина вдруг появилась у порога, вся в крови, словно на нее напал медведь, просила о помощи и так же внезапно удалилась, испугавшись чего-то. Мне кажется, то была ведьма, такая же, как вы. Кто-то гнался за ней.

Элайн решила не подкреплять выраженные предположения всеми фактами этого вечера, не упоминать о спрятанном в кармане флаконе, по крайней мере, прямо сейчас.

– Этот кто-то убил ее, там, чуть дальше по тропе, в саду одного из заброшенных домов. Он… он видел меня.

Девушка сморщилась от того, как сильно сжала ее пятку Джи, но ощущение быстро прошло, так как тетка встала, взволнованно теребя рукав вязаной желтой кофты, внимательно вглядываясь в темноту ночи за окном. Мишель уперлась ладонями в стол, наклоняясь в сторону сидящей с ногами на диване цвета морской волны племянницы, взгляд ее был обеспокоенным и одновременно жестким.

– Ты сумела опознать, кто именно это был? Орден католической церкви не оставит преступление безнаказанным. Всем местным существам это известно, так что он либо сошел с ума, либо прибыл из иных мест.

Элайн покачала головой, сильнее натягивая на плечи тонкий плед. Кровь чужачки уже высохла на пальцах и не марала ткань.

– Было похоже на смесь демона и гуля или вроде того. Вампиры не питаются плотью… вроде. Или?

– Нет. Последние не станут опускаться до подобного.

– Мы должны что-то предпринять.

Вмешалась Джиневра, вперившись взглядом в сестру и подняв брови, она явно намекала на что-то конкретное. Когда понимание коснулось Мишель, та кивнула без слов, мягко выпроваживая племянницу пойти прилечь. Элайн противиться не стала, поцеловала в щеки женщин и, прихрамывая, поднялась по лестнице, заслышав шум набирающейся в ванну воды. Уже стоя в своей комнате, закрыв окно и плотно задернув шторы, она вслух произнесла:

– Почему ты с легкостью предугадываешь мою необходимость в принятии ванны, но никак не предупредил меня о предстоящей опасности?

На вопрос дом не ответил, словно был самым обычным, а вовсе не заколдованным, игнорируя и притворяясь, как горделивый кот себе на уме. Нежась в успокаивающей горячей воде с душистой пеной, Элайн не могла перестать думать об убийстве невинной ведьмы, то и дело прогоняя в сознании картины увиденного. Могла ли она знать ее раньше или же незнакомка прибыла из дальних земель, привезя с собой смертельную угрозу для Марцали? За что женщину ждала столь ужасающая расправа? Станет ли убийца искать и Элайн, дабы убрать свидетеля?

Переодевшись в чистую ночнушку, пахнущую свежестью и лавандой, последняя представительница семьи Мелтон лежала под теплым тяжелым одеялом в надежде на легкий сон, дарующий утешение, превращающий все события плохого дня не более чем в кошмарное сновидение В руках она крутила флакон с густой темной кровью ночной гостьи, вспоминая последние слова перед смертью: «Сбереги это, ведьма».

Женщина знала, что Элайн по роду своему принадлежит к сильным существам. Это неудивительно – любая особь, с детства подпитывающая собственные силы, за версту чует своих и чужих сородичей, но едва ли она была в курсе, что вручает священный дар самой бесполезной ведьме этого столетия. Что ж, она будет хранить его столько, сколько сможет, да поможет ей Господь справиться с этой миссией во что бы то ни стало.

Спрятав бутылек под подушку, в щель между деревянным каркасом и матрасом, девушка лежала до самого утра, сжимая руки и шепча молитвы, но так и не сомкнув веки.

Глава 4

Несмотря на усталость, обволакивающую каждую клеточку тела, Элайн Мелтон добралась до кафе, украдкой зевая, прикрывая рот книгой, в которой так не прочла ни строчки в дороге. Буквы то и дело размывались перед глазами, а мозг не желал сосредотачиваться на смысле, отвлекаясь на воспроизведение в памяти вчерашней ночи.

Сказанные неизвестной ведьмой слова, словно грозовая туча, висели над головой, обрекая девушку взять на себя нежеланную ответственность, вынуждая переживать о вероятной непосильности задачи. Возможно, стоило все рассказать тетушкам, они бы точно знали, что делать с заветным флаконом, распорядились по уму, но при мысли об этом нутро начинало протестовать, не желая выпускать из рук возникшую тайну.

Сейчас Элайн сидела за рабочим столом, подперев щеку ладонью, наслаждаясь тишиной, вдыхая привычный уютный запах пыли, раскрытая книга лежала нетронутая прямо перед ней. Взгляд ведьмы прошелся по предложениям на бледно-коричневой странице сборника старинных рассказов «В темноте пасутся козы» и тут же, не найдя, за что зацепиться, плавно покатился по поверхностям кресел с деревянными подлокотниками и обивкой цвета бордо, каплям влаги, сгрудившимся на листьях растений, уплывая за пределы кафе через окно на лениво снующих редких потенциальных посетителей.

Молодая хозяйка вспомнила об Андраше, раздумывая, когда же тот наконец познакомит ее со своим загадочным другом, когда вдруг ощутила некую вибрацию, будто зов со стороны коробки, в которой покоилась инкунабула. Нестерпимо захотелось вновь взять ее в руки, взглянуть на древо в попытках разгадать таившиеся в книге секреты. Магия в ней взывала к ведьмовскому естеству, но Элайн усилием воли подавила свои желания, зная, что кроме как взбудораженными нервами, а впоследствии недосыпом, который и без того явился сегодня ночью, ничем более не закончатся.

С легким раздражением она шикнула на книгу, заставляя себя вновь уткнуться в навевающие скуку рассказы, хотя сейчас, пока посетителей еще нет, такие тексты были весьма полезны, являясь лучшей, а главное, безвредной пилюлей от бессонницы.

Веки смыкались, едва слышно тикали часы, сознание плавно погружалось в пространство без времени. Элайн так явно ощущала каждую клеточку своего тела, будто и не засыпала вовсе, лишь на миг прикрыла глаза. Ход витиеватых изящных стрелок перестал быть слышимым, оставляя вокруг себя лишь густую темноту.

Понемногу в груди нарастала тревога, ведь это состояние больше напоминало транс, в который порой погружались ведьмы, чтобы увидеть прошлое или будущее, в зависимости от желаний и способностей, которых, как знала девушка, у нее никогда не было. Ей казалось, что она вцепилась в подлокотники, но проверить, так ли это, не представлялось возможным, голова не слушалась, совершенно не желая поворачиваться или открывать глаза. Сквозь смеженные веки промелькнул свет, будто кто-то поднес свечу слишком близко, в этот момент девушка почувствовала чьи-то холодные пальцы, сжавшие подбородок. Они зафиксировали ее лицо в одном положении и удерживали, пока вторая рука, от которой во что бы то ни стало хотелось увернуться, насильно размыкала сжавшиеся веки.

Ощутив давление на глазные яблоки, молодая ведьма все же поддалась, на мгновение свет ослепил, но когда жжение прошло, она увидела перед собой силуэты множества людей в белых одеяниях, напоминающие альбу[5]. Неизвестные смотрели на девушку вопросительно или, скорее, даже ожидая вместо явного ответа какого-то определенного действия, на их лицах читалось смятение, заинтригованность, усталость и толика страха.

Сердце отбивало бешеный ритм, дыхание тоже участилось, но ему что-то мешало, как если бы во рту находился посторонний влажный от слюны предмет. Элайн пыталась что-то сказать, да тщетно, язык дотронулся до столь отвратительной грязной тряпки, что тошнота скользким комом поднялась к горлу. Порывисто вдыхая носом спертый воздух в попытках успокоиться, Элайн старалась мыслить последовательно и рационально. Может быть, она заснула, а в кафе проникли воры? Или она все еще сидит перед рабочим столом, облокотившись и опустив голову на руки, а страшный сон вот-вот закончится?

Где-то за спиной у ближайшего силуэта в длинной белоснежной альбе загорелись другие свечи, вынужденные без малейшего глотка свежего воздуха щедро одаривать своими ядовитыми парами, плавиться, оставляя горячие слезы литься по напольному канделябру. Они плачут обо мне. Вдруг раздался в голове голос, напоминающий ее собственный.

Последняя ведьма из рода Мелтон отчетливо осознала, что это не ее мысли, не ее тело, лишь одно из до ужаса реальных сновидений, преследовавших девушку, сколько та себя помнила. Мгновенная боль пронзила левое запястье, зубы сжали ткань, а из гортани рвалось истеричное мычание, будто девушка, в чьем теле сейчас находилась Элайн, знала, что последует дальше. Взгляд опустился туда, где боль уже отступила, к накрепко привязанным ремнями рукам, на которых не осталось чистой кожи без синяков и струпьев. Кто-то вливал в тонкие прячущиеся вены кобальтовую жидкость, пока тело незнакомки продолжало оказывать сопротивление, несмотря на агонию самоистязания.

Элайн взывала к девушке, предпринимая бесполезные попытки ее успокоить, когда голова дернулась вперед и вывернула руки настолько, что стало видно, как ноги с обломанными отросшими ногтями погружают в емкость с водой, а некогда светлая туника до пят стала изношенным пепельно-серым рваньем.

Со всех сторон полился шепот, ангелоподобные фигуры образовали круг, возведя руки к потолку, покачиваясь и подпрыгивая в только им известном танце. На голову девушке некто опустил тяжелую шляпу, накрепко привязывая к голове тонким ремешком, больно впивавшимся в нежную кожу под подбородком. Смесь животного страха, боли, отчаяния и мольбы бурей клокотала в груди, терпеть это было невыносимо.

Элайн взмолилась, чтобы все оказалось сном, как никогда, хотелось проснуться окруженной привычными, такими любимыми вещами и больше никогда не засыпать. Шепот неизвестных отскакивал от стен, становясь громче, наращивая темп, и в одно мгновение затих, когда по телу словно прошел ток, заставляя его дергаться в конвульсиях, извиваться под натиском электрических импульсов, а терзаемый разум в муках медленно умирал.

Элайн вздрогнула, осознавая, что кричит и никак не может остановиться, когда сознание вернулось в родную плоть, сидящую там, где была оставлена. По щекам лились обжигающие слезы, скатываясь в уголки губ, пощипывая их. Ведьма схватилась за горло, судорожно перебегая дрожащими пальцами вверх, по лицу и длинным темным волосам, проверяя, нет ли злосчастной шляпы.

Реальность постепенно приобрела знакомые краски и звуки, успокаивая девушку, та вздрогнула всем телом снова, когда вдруг раздался громоподобный стук в дверь, сопровождаемый звучным, как иерихонская труба, криком:

– Элайн!!!! Э-ла-айн, ты там???!!

Молодая хозяйка соскочила со стула, чуть его не опрокинув, ринулась к красной деревянной двери, рывком отворяя ее. Встревоженные лица Джиневры и Мишель говорили о том, что женщины пытаются попасть в кафе уже какое-то время, и, вероятно, они слышали ее крик, усиливший их беспокойство.

Рыжеволосая младшая сестра пронеслась мимо, качнув пышным бюстом, поддерживаемым жестким корсетом откровенного рубиново-красного платья с открытыми плечами, гневно озираясь. При каждом движении головы черная шляпка покачивалась, норовя скатиться с идеально закрученных локонов.

– Мы слышали крик, ты в порядке?

Ярко накрашенные алые губы Джи сжались в тонкую ниточку. Мишель, не сводя холодного изучающего взгляда с племянницы, проследовала за сестрой, подождав, когда Элайн закроет дверь, и встала подле Джиневры, складывая руки у живота.

Одежда тетушек, как всегда, была подобрана как нельзя подходяще их характеру. Смелая и ослепительная Джи с дерзким вырезом, прикрытым ажурными вставками, а также шелковым чокером, обнимающим нежную шею, резко контрастировала со спокойной, умиротворяющей Мишель, которая сейчас была облачена в темно-синее платье со светлыми рюшами по краю лифа и корсета, плавно стекающими кисейными рукавами. Завершали образ тети шляпа, брошь, серьги и ожерелье с лазуритом, подобранные в тон.

– Да, простите, что так долго не открывала. Разморило на солнце, а в прохладе кафе задремала и чуть не упала со стула, – беспечно отмахнулась Элайн, заставив себя выдавить улыбку, старательно не замечая недоверчивых взглядов, заинтригованная внезапным появлением женщин.

– Ты уверена, что все хорошо, дорогая? Выглядишь уставшей.

Мишель сощурилась, взяв девушку за руку и нежно сжав в знак поддержки. Ее взгляд говорил: «Ты можешь поведать нам все». Так и было, молодая ведьма не сомневалась в этом, но не хотела становиться объектом для изучения и ясновидения своих одаренных родственников. Подкорки мозга коснулась незримая рука, вызывая зуд, посылаемый инкунабулой, словно кричащей, чтобы о ней не забыли, отчего Элайн вскинула брови, тут же направившись в угол комнаты.

– О, все забываю вам сказать, это прислали по ошибке. Не знаю, что за книга, но на ней явные магические чары.

Не желая больше касаться «говорящего» фолианта, ведьма лишь указала рукой на раскрытую коробку. С плохо скрываемым сомнением Мишель взглянула на дно, но не решилась коснуться книги, вероятно, сразу почувствовав силу наложенных чар.

– Как ты поняла, что в ней есть магия, дитя? – исследовав взглядом реакцию старшей сестры, а после и лицо Элайн, спросила Джиневра.

– Воздух становится будто заряженным. Когда я взяла фолиант в руки, почувствовала, как все вокруг начало медленно двигаться, поглощая мое естество.

Ни мускулом не выдав, что слова племянницы хоть как-то задели, Мишель закрыла пыльную коробку, собираясь забрать ее с собой.

– Может, вам удастся найти хозяина, если сможете перевести ее. На книге странные символы, и это дерево…

– Дерево? – оживилась Джиневра, наблюдая как Мишель аккуратно несет коробку к выходу, ставит ее на рабочий стол и оборачивается. Элайн кивнула в подтверждение собственных слов, смотря по очереди на переглядывающихся тетушек.

– Язык не был тебе знаком?

– Да. Это не французский, не венгерский и даже не латынь. Никогда не видела ничего подобного. Надеюсь, вы сможете разобраться и рассказать мне, о чем идет речь.

– Конечно, милая. – С ласковой улыбкой Джи погладила племянницу по плечу, легонько подталкивая ее вперед.

– Что-то случилось? Почему вы вдруг приехали? Я не ждала вас сегодня.

Элайн стряхнула пыль с юбки, предлагая теткам присесть в удобные кресла, от чего те вежливо отказались, оставшись на ногах.

– Мы пришли сообщить, что полиция забрала тело, вернее, то, что от него осталось. Бедняжка! Что за мерзавец позволил взвалить на себя роль вершителя судеб!

Кулаки рыжеволосой ведьмы сжались, а завитые локоны подпрыгнули в такт взвинченному настроению хозяйки.

– Они хотят поговорить и с тобой, ведь ты последняя, кто видел ее живой, – дополнила Мишель, мягко улыбнувшись одними уголками губ, вновь взяв в руки картонную тару с сокровенным таинством.

– Ах да, и еще. Приходил мужчина, он как-то связан с Орденом католической церкви, видимо, посыльный. По понятным причинам он тоже желал обсудить смерть несчастной женщины. Мы просили его зайти завтра, чтобы тебе не пришлось рассказывать дважды одно и то же, но он настаивал. Видимо, дело действительно серьезное, иначе не стал бы джентльмен напрашиваться на встречу с тобой после рабочего дня.

Элайн с минуту обдумывала сказанное, естественно, взволновавшее ее достаточно сильно, особенно после пугающего и столь реального сна, явно не сулящего ничего хорошего. Страх еще не потерял свою силу, будучи свежим, будто порез от ножа для писем, который вскрывали вновь и вновь то ли по глупости, то ли по неосторожности.

– Я буду готова к его приезду. Спасибо, что дали знать.

Женщины расцеловали племянницу в обе щеки, пообещав к ее приходу заварить наивкуснейший чай с лепестками роз и календулы, а Элайн погрузилась в объятия теплой обивки кресла, сильно сжимая зубы и подол верхней юбки, стараясь покорить все негативные эмоции, взбунтовавшиеся внутри нее. Осталось лишь дождаться вечера, скоро все закончится.

Глава 5

Элайн одновременно желала и страшилась наступления вечера, не зная, чего именно ожидать, а потому, сгорая от нетерпения, закрыла кафе пораньше. «Скорее бы все это закончилось», – думала она, шагая по дороге, знакомой с детства, так быстро, как только могла.

Путь в вагонетке до дома, вероятно, занял бы меньше времени, однако девушка попросту не выдержала бы томительного ожидания, топая ногами, мысленно подгоняя транспорт ехать быстрее его возможностей. Отвлекаясь на физические нагрузки в виде скорой ходьбы, при которой подол простенького прямого платья поднимался в такт движениям, она создавала видимость занятости, позволяя себе отложить все переживания и скверные мысли на потом.

Элайн Мелтон вошла в дом с раскрасневшимся лицом, выступившей под волосами влагой, которую постаралась стереть тыльной стороной ладони, снимая обувь с натертых ног. Внешний вид сейчас заботил еще меньше обычного, и она сразу проскользнула в свою комнату проверить, на месте ли спрятанное сокровище. Заслышав шаги, направляющиеся в сторону ее спальни, молодая ведьма поправила уголок покрывала и встала, будто уже собиралась переодеться, приводя себя в надлежащий даме вид.

В дверь тихонько постучали, отворив ее раньше, нежели хозяйка комнаты успела ответить, на пороге стояла Мишель, как всегда собранная, с заколотыми на макушке волосами, при виде племянницы губы ее растянулись в улыбке.

– О, ты уже дома, чудесно! До прихода мистера Ороша успеешь умыться, переодеться и выпить чаю перед долгой беседой. Час назад от него пришло письмо, сообщающее о его решимости посетить нас как можно раньше.

– К чему такая спешка? Неужели он думает, что убийца теперь и за мной явится?

Элайн заметила, что крепко стискивает пальцы, только когда тетушка взяла ее за руки, нежно поглаживая большими пальцами тыльные стороны ладоней.

– Уверена, все будет хорошо, не переживай. Любое преступление всегда несет с собой массу проблем для всех его участников, даже случайных. Думаю, это стандартная процедура. Ступай в ванную, дитя, мы будем ждать внизу.

Погладив девушку по румяной щеке, Мишель Гатинэ перед выходом еще раз улыбнулась Элайн, желая убедить ее в том, во что самой отчаянно хотелось верить. И все же интуиция подсказала: просто не будет.

Освежившись, облачив чистую плоть в плиссированную кремовую юбку с черным поясом, выгодно подчеркивающим талию, при этом отвлекающим от довольно широких бедер девушки, в светлую рубашку, уже накидывая поверх приталенный пруслик[6], услышала, как внизу раздался звон колокольчика.

Босые ноги коснулись теплых ступеней и так и замерли на мгновение в середине пути, пока гость проходил в коридор, снимая шляпу. Элайн поспешила поприветствовать мужчину, который прижимал свой головной убор к груди, сделав книксен, он низко поклонился ей в ответ, добродушно улыбаясь под густыми усами.

– Не стоит, мисс Элайн, я лишь простой слуга.

Молодая хозяйка оглядела хорошо сохранившегося для своего возраста мужчину с сединой в волосах, размышляя, человек ли он. Девушка не почувствовала и намека на магию или его принадлежность к иным существам. С другой стороны, своим ощущениям полностью она доверять не могла.

– В моем мире, мистер Орош, даже простой слуга заслуживает уважения.

Не дожидаясь его ответа, она развернулась на носках, проследовала в комнату, захватив с собой обещанный тетушками чай, и, расправив юбку, села на диван, ожидая, что все присутствующие пойдут следом. Мужчина удивленно вскинул кустистые седые брови, не зная, как реагировать на поведение девушки, пока Джиневра жестом не пригласила его присоединиться. Миша принялась заваривать свежий чай, пока Джи ушла за угощениями для гостя, оставив племянницу наедине с посыльным, одновременно жонглируя посудой и подслушивая через арку.

– Мисс Мелтон…

– Прошу, называйте меня Элайн.

Девушка перебила мужчину, поднимая горячую чашку ко рту.

– Тогда и вы зовите меня Марцелем, пожалуйста. Элайн, не буду кривить душой и скажу прямо: я приехал, чтобы забрать вас с собой.

Чаша так и осталась у вытянутых губ, пока девушка не взяла себя в руки, поставив ту на блюдце на низкий столик.

– Я не совсем понимаю…

Ища взглядом поддержки тетушек, ведьма взглянула в проем арки, но никого не заметила, словно даже сам дом перестал дышать в ожидании вердикта.

– Вы в опасности, мисс. Вы и ваши тети. Католическая церковь поражена поступком одного из нас, думаю, вы и сами прекрасно понимаете, каков масштаб преступления, совершенного одним из существ в сторону другого. Мадам Мишель и Джиневра сообщили полицейскому о том, что убийца ведьмы видел вас.

На зов собственных имен женщины тут же явились в комнату, поставив перед гостем легкий перекус в виде маленьких треугольных тостов и сливового джема. Усаживаясь по обе стороны от племянницы, они, будто сторожевые псы, нахмурили брови, взяв руки девушки в свои.

– Убита ведьма? Это точно известно? – раздался у левого уха взволнованный голос Джи, став на пару нот выше обычного, ее рука крепче сжала руку Элайн, отчего той стало не по себе. Марцель кивнул, перебегая взглядом с одной женщины на другую, густо намазывая джем на хрустящий хлеб.

– Считаете, нам необходима защита? Все, что для этого нужно, есть в нашем доме. Думаю, мы сможем позволить себе какое-то время не работать в кафе, пока вы не отыщете преступника.

Мишель Гатинэ казалась спокойной, но Элайн слишком хорошо знала: когда тетя пытается быть излишне сдержанной, это говорит лишь о ее тревогах и сомнениях. Да и сама девушка не была уверена в том, что дому хватит сил их защитить. Она все еще помнила, как он не предупредил ее об опасности, когда несчастная ведьма подошла к порогу.

– Как… Как ее звали?

Элайн запнулась, но собралась с мыслями, думая лишь о том, что ей хотелось бы помолиться за душу усопшей.

– Церковь работает над этим.

– Тогда что вы предлагаете? Хотите увести нас под защиту церкви?

Снова подала голос Джиневра, всматриваясь в лицо сестры.

– Не совсем. Орден католической церкви включает в себя множество рас, но главное положение в нем занимает семья Де Кольберов. Особенно когда дело касается вампиров, это становится не только проблемой города, но и их личной. Де Кольберы предложили вам свой замок для проживания, в нем достаточно места, чтобы принять трех замечательных ведьм. Так вы будете в надежном месте.

– Вампиры??

Элайн чуть не соскочила с места, заслышав упоминания существ, которых не видела в Марцали со школы. Конечно, она знала, что вампиры свободно живут среди смертных, как ведьмы, сирены, гули и иные существа, но близко не была знакома и уж тем более не имела понятия об их порядках, чтобы с ними жить.

О семействе Де Кольберов лишь единожды говорили в учебном заведении, упоминая их как самый древний клан вампиров, находящийся в правлении с 1000 года, когда племенной князь Вайк принял католичество, имя Иштван (Стефан) и титул короля. Иштван Первый окончательно превратил мадьярский союз племен в средневековое европейское королевство, говорят, сам он также был из Де Кольберов.

– Орден считает, что убийца ведьмы – вампир?

Молодая ведьма встревожилась из-за предложения, глубоко мыслями уходя в историю, но упустила нечто более важное, пугающее в словах слуги не меньше.

– Боюсь, госпожа, я не вправе делиться такого рода информацией. Когда вы прибудете в замок хозяина, он скажет вам все, что вы должны знать.

От Элайн не укрылся тон послания, на самом деле никто не спрашивал их мнения, это был приказ, которому нельзя не подчиниться.

– Что ж, значит, у нас нет иного выхода. Сколько нам дано времени на сборы?

Мишель выпустила руку племянницы и поднялась, вцепившись в подол своей юбки, строго глядя на мужчину, принесшего в их дом дурную весть.

– Пара часов. Я буду ждать вас в карете у вашего порога, выходите, когда будете готовы.

Он кивнул, благодаря за пищу, водрузил на голову шляпу и откланялся, пока женщины смотрели друг на друга, не зная, как реагировать на новости, с чего начинать сборы, ведь было неизвестно, насколько затянутся поиски убийцы и можно ли им будет время от времени посещать родной дом.