Предатель. Врачебная ошибка

Мама села рядом, а я осталась стоять, глядя прямо в глаза врачу. Его взгляд был теплым и понимающим, что немного меня успокоило. Он предложил мне присесть, и я, благодарно кивнув, осторожно опустилась на краешек стула.

Стул был старым, обивка местами вытерлась. Мои ноги дрожали, но я старалась не показывать этого.

Напряжение, сковывающее меня с самого утра, постепенно отпускало. Это было похоже на то, как распускаются цветы после дождя – сначала робко, а затем все смелее и увереннее.

В этот момент мне стало чуть легче.

Глава 3

Врач, заметив, что я немного расслабилась, мягко улыбнулся и начал задавать вопросы. Его голос был ровным и спокойным, вызывая доверие. В его глазах читалось сочувствие, и это придало мне сил.

– Так получилось, что и мы теперь будем здесь наблюдаться, – вмешалась мама. – Но нам бы направление к хорошему психотерапевту… У нас сложная ситуация!

В это время зазвонил телефон на столе, и акушерка, взяв трубку, ответила, а затем вышла из кабинета, сказав, что пришли результаты анализов пациенток.

Врач внимательно посмотрел на нас обеих, его взгляд стал более серьезным.

– Я понимаю, что ситуация непростая. Давайте начнем с того, почему вы здесь? – уточнил он.

– Отец ребенка – не мой муж, – начала я, стараясь сдержать слезы. – В клинике перепутали пробирки.

Даниил Викторович нахмурился, его брови сошлись на переносице.

– Это ужасно, – тихо сказал он. – Но ведь это не значит, что ребенок не ваш?

– Клиника признала ошибку и вернула деньги за ЭКО, – добавила мама. – Но ее муж узнал об этом и выгнал ее из дома. Он подал на развод, и теперь она в отчаянии.

Врач внимательно слушал, не перебивая.

– Ситуация действительно сложная, – согласился он, – но я помогу вам найти хорошего психотерапевта. Давайте я постараюсь сделать это как можно быстрее.

Слезы покатились по моим щекам.

Врач посмотрел на меня, затем на маму, и его взгляд стал еще более сочувствующим.

– Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам, – сказал он. – Мы найдем хорошего специалиста и составим план лечения. Но для начала вам нужно успокоиться и не паниковать.

Он выглядел растерянным, словно его что-то тревожило. Его пальцы нервно теребили мою медицинскую карту, а взгляд то и дело возвращался ко мне, будто он пытался найти в моих глазах ответы на свои вопросы.

– А вы знаете, с чьим материалом случилась путаница? Может, стоит обратиться к тому мужчине? – его голос звучал неуверенно, словно он сам сомневался в своих словах.

– Это анонимный донор, – всхлипнула я, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

В этот момент вернулась акушерка с кипой бумажек в руках. Она выглядела сосредоточенной, но в ее глазах промелькнула тень сочувствия.

– Так. Давайте разберемся с анализами. Некоторые нужно будет сдать завтра утром, – доктор протянул мне назначения с моей фамилией и снова записал меня на прием.

Он бросил взгляд на акушерку, которая, заглянув в экран компьютера, кивнула.

– Есть окно на понедельник, на девять сорок, – она сделала запись и подала мне талончик с датой и временем.

– Психотерапевта поищу, при больнице его нет. Пока выпишу вам успокоительное, которое можно в вашем положении. Можете идти, – он сунул мне еще один листик, и я приняла его, чувствуя, как внутри все сжимается от тревоги.

Медсестра вернула мои документы, и мама, подхватив меня под руку, вывела из кабинета. Мы молча шли по длинному коридору, и каждый шаг отдавался болью в сердце.

Вернулись домой, успев заехать в магазин и аптеку. Я помогла маме разобрать пакеты, и ее благодарность согрела меня, но в сердце все еще оставался горький осадок. Приготовили ужин – простая еда показалась безвкусной. Вечер провели перед телевизором, но я не могла сосредоточиться на экране. Мысли то и дело возвращались к Косте.

День был тоскливым и очень длинным. Казалось, что время тянется бесконечно, как бесконечна моя боль. Я лежала в постели, глядя в потолок, и слезы тихо катились по моим щекам. Телефон лежал рядом, но я боялась его проверить. Вдруг там будет сообщение от Кости? Вдруг он все поймет и вернется? Но я знала, что надежды мало.

Перед сном я все же заглянула в телефон в надежде получить долгожданную смс, что он зовет меня обратно, скучает и жалеет о своем решении. Но там было пусто. Ни звука, ни сообщения. Как будто вся моя жизнь теперь будет такой – пустой и холодной.

Я погладила большой живот и тяжело вздохнула. Внутри меня рос маленький человечек, который ни в чем не виноват. Он не просил, чтобы его отец ушел, не просил, чтобы меня бросили. Смотрела на свой живот и шептала:

– Ничего, сынок. Папа наш еще одумается, просто он немного погорячился. Мы справимся, ты и я. Я всегда буду рядом.

Завтра пятница, мне нужно сдать анализы и съездить на работу. Я поставила будильник на семь утра, чтобы успеть подготовиться и не опаздывать. Мама уходит на работу раньше, поэтому я смогу спокойно собраться. К восьми тридцати буду на месте.

После этого меня ждут два выходных дня. Как же их пережить?

Приняла лекарство, которое прописал мне доктор. Он такой замечательный, сочувствующий и внимательный. Его профессионализм и забота вселяют в меня уверенность. Он – настоящий мужчина, который никогда не бросит свою жену из-за какой-то путаницы с пробирками. Ведь это не моя вина, и я не должна нести ответственность за чужие ошибки.

Утром я проснулась с легким чувством тревоги, но, увидев солнце за окном, улыбнулась. В больнице мне повезло: я быстро сдала анализы и сразу уехала на работу, с которой уходила в декрет.

Я могла бы позвонить и попросить разрешения забрать вещи, но мне необходимо было почувствовать себя нужной, ощутить этот ритм жизни. В сумке лежала тонкая курточка, но я решила обойтись без нее, наслаждаясь теплом весеннего дня.

Выйдя из трамвая, направилась к офисному зданию. Охранник на входе приветливо кивнул, и я, улыбнувшись, вошла в лифт. На этаже царила привычная суета, но я чувствовала себя здесь как дома. Коллеги, заметив меня, улыбались, и я не удержалась в ответ. Работа, пусть и рутинная, была моей отдушиной, здесь я могла отвлечься от мыслей о будущем и просто жить.

Я подошла к своему столу, где лежали мои вещи. Взяв их, почувствовала легкую грусть: не скоро я вернусь сюда уже как сотрудник. Теперь у меня будет другая ответственная должность – мама. Но эта мысль не омрачала моего настроения.

Взглянула в окно. Весна в этом году пришла рано, и парк за окном уже зеленел. Мысль о том, что скоро я смогу гулять с сыном в этом парке, согревала мое сердце. Я представила, как мы будем сидеть на лавочке, как сыночек будет смотреть на птиц, а я буду держать его маленькую ручку в своей.

Вернулась к своим делам, но мысли о будущем не покидали меня. Я скучала по работе, но еще больше я скучала по ощущению стабильности, по чувству, что я нужна здесь. Пусть это было лишь на время, но я ценила эти моменты.

Собрав все в пакет, ушла в сторону бухгалтерии.

Я смотрела на молодую помощницу главного бухгалтера компании. Она выглядела растерянной и напряженной, словно столкнулась с чем-то, что выбило ее из колеи. Начальница уехала по делам, оставив ее разбираться с моими документами. Девушка неуверенно открыла программу и начала искать меня в списках. Ее пальцы дрожали, когда она вводила данные, а глаза бегали по экрану.

Наконец, она нашла мои перечисления, которые были сделаны еще полтора месяца назад. Отпускные, декретные выплаты и две недели больничного – все это было указано в программе.

– Вы ошиблись, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри меня нарастала тревога. – Мне перечислений не было.

Я открыла банковское приложение на телефоне и показала ей дату платежа, там было пусто. Сердце билось быстрее, когда я видела сумму перевода – почти двести тысяч рублей. Это была огромная сумма, которая могла изменить мою жизнь.

– Давайте проверим, куда ушли деньги, – произнесла девушка, ее голос дрожал. Она явно волновалась, и я не могла понять почему. Для нее это должна была быть обычная рутина, но что-то явно пошло не так.

– Проверяйте, – сказала я, стараясь скрыть тревогу. – Сумма для меня очень большая.

Девушка кивнула и начала вводить данные. Она быстро сверяла цифры, ее лицо становилось все более напряженным.

– Вот номер счета, – наконец произнесла она, указывая мне на данные. Я открыла информацию о своей карте и начала сравнивать цифры.

– Это не мой номер счета, – сказала я твердо, стараясь не показывать волнения. – И я его не меняла с того момента, как устроилась сюда. Это ваша ошибка!

Девушка посмотрела на меня, ее глаза были полны сожаления и растерянности. Она явно не ожидала, что ситуация обернется таким образом.

– Простите, я сейчас все проверю, – сказала она, быстро набирая что-то на клавиатуре.

Я села на стул, чувствуя, как внутри меня нарастает напряжение. Что, если это не ошибка? Что, если кто-то пытается меня обмануть?

Дверь открылась, и в кабинет вошла Нина Валентиновна, главный бухгалтер. Ее лицо озарилось улыбкой. Она поспешила ко мне, крепко обняла, как будто пытаясь поддержать.

– Ксения! Какими судьбами? – произнесла она, отстраняясь и заглядывая мне в глаза. – А чего это ты такая бледная? Что-то случилось?

– Да вот, пришла узнать, почему мне не выплатили деньги, – ответила я, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. – Девушка говорит, что выплата должна была прийти на другой счет. Но я не меняла реквизиты, ничего не понимаю…

Нина Валентиновна нахмурилась, отстранила помощницу, которая стояла рядом, и села за компьютер. Ее пальцы быстро забегали по клавиатуре, а взгляд стал сосредоточенным.

– Что? – переспросила она, не отрываясь от экрана. – Я подписывала все платежки, ничего нового не видела. Сейчас посмотрим, кто и когда менял номер счета, и чей это счет! – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. – Не переживай, Ксения, я разберусь. Это, наверное, какая-то ошибка.

– Было бы хорошо, – устало откинулась на спинку стула.

– Анна, вот я вижу, что есть смена счета, по личному заявлению, но я не подписывала его. – Найди бумажную версию! – скомандовала женщина помощнице.

Та быстро направилась к шкафу, достала папку с документами и принялась перебирать бумаги. Ее руки слегка дрожали, но она старалась не подавать виду, что нервничает.

– Вот, – она протянула женщине заявление.

Нина Валентинова надела очки и внимательно посмотрела на документ. Ее лицо стало серьезным и сосредоточенным. Она изучала каждую строчку, каждую закорючку.

– Так, – наконец произнесла она, – во-первых, это не моя подпись, хотя печать оригинальная. Второе… – она подняла глаза на Анну. – Это твоя работа?

Девушка опустила голову и нервно сглотнула. Ее глаза наполнились слезами, она молчала, не зная, как объяснить свою ошибку.

– Начальника безопасности сюда, – холодно приказала Нина, подняв трубку внутреннего телефона. – Пусть он разбирается, зачем ты это сделала.

– Я объясню! – воскликнула Анна, разрыдавшись. – Пришел ее муж, сказал, что карта потеряна, и надо срочно поменять номер счета! А вас не было…

Нина нахмурилась, но не стала перебивать девушку. Она внимательно слушала, но в ее взгляде читалось явное недовольство.

– И какое право ты имела подделывать документ? – спросила она, глядя на Анну с суровым выражением лица. – Ты понимаешь, что это серьезное нарушение?

– Я не думала… – прошептала девушка, заливаясь румянцем стыда.

– Мозгов нет, поэтому и не думала! – резко ответила Нина. – Ксения, ну ведь перечисления ушли мужу, все нормально? Тут его имя и все данные, – добавила она, глядя на экран компьютера.

Ее голос был спокойным, но в нем чувствовалось напряжение. Она понимала, что начальство не будет в восторге от этой ситуации, и ей придется как-то выкручиваться. Сердце колотилось в груди, как бешеное, а ладони предательски вспотели.

– Мой муж выгнал меня из дома и подал на развод, – выпалила я, стараясь держать себя в руках, но внутри все клокотало от боли и обиды. – Я осталась без средств к существованию…

Бухгалтер нахмурилась, но постаралась сохранить невозмутимый вид. Я почувствовала, как внутри меня поднимается волна гнева.

– Но формально он еще твой муж! – попыталась выпутаться из неприятной ситуации она, но ее слова прозвучали неубедительно.

– Формально? – я горько усмехнулась, сдерживая слезы. – Но я не просила перечислять эти деньги ему!

Голос мой сорвался на крик, на глаза навернулись слезы. Внутри меня все разрывалось от боли и несправедливости. За что со мной это происходит? Почему все вокруг так жестоки?

Бухгалтер попыталась меня успокоить, но ее слова звучали неубедительно. Меня охватила паника.

– Все последующие выплаты будут на твой счет. Это я возьму под свой личный контроль, – она пыталась говорить как можно мягче. – Но те деньги… я не смогу вернуть.

Меня словно ударили под дых. Внутри все сжалось от боли.

– Вы украли деньги у меня и у моего ребенка! – не выдержала я, голос мой дрожал от слез. – Вы все предатели!

Я вскочила со стула и выбежала из кабинета. Девушки из отдела подскочили ко мне, кто-то набирал номер скорой помощи. Нина Валентиновна поддерживала меня под руку, что-то говорила, пытаясь увести меня из офиса.

Меня внезапно начала накрывать темнота. Сознание наконец-то решило, что потрясений слишком много для одного дня. Я почувствовала, как теряю равновесие, и упала на руки Нины Валентиновны. Мир вокруг меня погрузился в тишину и темноту.

Глава 4 Подписка

– Ксения… – меня аккуратно будили, знакомый теплый голос, словно лучик света, пробивался сквозь пелену тяжелого сна. Внутри меня как будто медленно таял лед отчаяния от его внимания.

– Доктор? – с трудом открыла глаза, пытаясь сосредоточиться на его лице. Даниил Викторович стоял рядом, его взгляд был полон беспокойства и сочувствия.

– Вы в больнице, в отделении патологии беременных. Мы делаем все возможное, чтобы сохранить вас и ребенка. Роды вроде бы удалось остановить… Но вот что делать с вами? – он присел на стул.

Я тяжело вздохнула, пытаясь сдержать подступающие слезы.

– Не знаю… – прошептала, прикрывая глаза. – Моя жизнь так резко изменилась. Я не знаю, как мне быть дальше.

Даниил Викторович молча взял мою руку в свою и крепко сжал теплыми пальцами, как будто он пытался передать мне свою уверенность.

– Ксения, вы не одна. Мы здесь, чтобы помочь вам. Вместе мы справимся.

Эти слова, сказанные с такой искренностью, заставили меня на мгновение забыть о боли и страхе. Я почувствовала, как в груди теплеет, словно надежда начала возвращаться.

– Спасибо… – прошептала, не открывая глаз. – Мне нужно немного времени, чтобы все это осознать.

Он кивнул, не отпуская мою руку.

– У вас есть столько времени, сколько вам нужно. Главное – держитесь, и мы сделаем все возможное.

В этот момент я осознала, что, несмотря на все трудности и одиночество, я не одна. Рядом были люди, готовые поддержать меня. Их забота и тепло согревали душу, придавая сил.

– Надо позвонить маме, – всхлипнула я, утирая слезы.

– Я уже ей ответил на звонок вашего телефона, она в курсе и скоро приедет, – мягко сказал он, положив руку мне на плечо.

– Хоть кто-то остался рядом… – прошептала я, чувствуя, как ком подступает к горлу. – Мама – единственный близкий человек. Муж предал, клиника ошиблась… – слезы снова хлынули потоком.

– Ксения, а если бы вы узнали, кто отец ребенка? Может, он бы вам помогал? – спросил он, глядя мне в глаза.

Я посмотрела на него, пытаясь осмыслить эти слова. Внутри бушевала буря эмоций: обида, гнев, разочарование.

– Зачем мне чужой человек, которого я даже не знаю? – ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все кипело. – Нет, мне это не нужно!

Он нахмурился, его взгляд стал серьезным.

– И все же? – повторил он, ожидая ответа.

Я закрыла глаза, стараясь унять дрожь в руках и успокоить дыхание. Внутри бушевал ураган эмоций: боль от предательства, гнев на мужа, решимость доказать, что справлюсь сама. Но больше всего – страх перед будущим, перед неизвестностью.

– Нет, если муж от нас отказался, то мне никто не нужен, – мой голос звучал твердо, но внутри все дрожало. Я старалась не показывать слабость, глядя ему в глаза. – Этот ребенок мой, и я справлюсь сама.

Он посмотрел на меня с какой-то странной смесью сочувствия и беспокойства. Встал, подошел, осторожно поправил на мне одеяло, словно хотел утешить, но его слова прозвучали холодно и отстраненно:

– Вы сейчас на эмоциях, подумайте. У меня есть такая возможность. Может, он вполне нормальный человек.

Доктор вышел, оставив меня одну в палате. По щекам текли слезы, я сжала кулаки, пытаясь сдержать их.

Может, он прав? Может, я действительно сейчас не в себе? Но ведь это не просто эмоции. Это моя жизнь, мой ребенок, мое будущее. Что там декретные выплаты? Ерунда по сравнению с тем, что мне предстоит. А мама… Она получает небольшую зарплату, и ей самой нужна помощь.

Но как же тяжело! Слишком много навалилось, слишком много боли и страха. Я не могу мыслить ясно, не могу принимать решения. Мне нужен совет, нужна поддержка. Кому я могу довериться? Кому рассказать о том, что происходит?

Только маме…

Я медленно встала с кровати, чувствуя, как дрожат ноги. Подошла к окну, посмотрела на улицу. Огни вечернего города мерцали, как далекие звезды. В голове крутились мысли, но ни одна не приносила ясности.

– Детка, – в палату заглянула мама, держа в руках сумку с вещами. Ее лицо было уставшим, глаза – покрасневшими от недосыпа, а волосы – слегка взъерошенными, как будто она только что вернулась с работы.

Одного взгляда на нее хватило, чтобы мое сердце сжалось от жалости. Проблемы со мной добавили ей не только хлопот, но и стресса. А теперь, если выяснится, что я еще и без денег, это может стать для нее последней каплей. Я знала, что пока не стоит говорить ей о том, что Костя лишил меня всех накоплений.

– Просто стало плохо, в офисе было очень душно! – соврала я, стараясь говорить как можно убедительнее.

Мама поставила сумку на стул, подошла ко мне. Ее руки дрожали, когда она начала проверять мой пульс, а взгляд был полон беспокойства.

– Точно? Ты выглядишь очень бледной, – спросила она, заглядывая мне в глаза.

– Да, мам. Просто много плачу, наверное, давление или нервы… – попыталась я придумать наиболее правдоподобное оправдание.

– Знаешь, будет лучше, если ты полежишь в больнице под присмотром врачей! – сказала она, обнимая меня. – Я за тебя очень волнуюсь.

– Прости, мама… Ты иди домой, отдохни. Уже вечер, а ты с работы. Я не хочу, чтобы ты здесь оставалась, – тихо сказала я, стараясь не показывать, насколько мне больно.

– Завтра с утра зайду, принесу покушать, – ответила мама, стараясь не показывать мне, как она сильно беспокоится. – Сейчас принесла только фрукты, немного бутербродов и чай в термосе.

Она сделала вид, что не услышала моих слов, и начала распаковывать вещи. Достала мою пижаму, аккуратно сложила ее и помогла мне переодеться. Затем натянула на ноги теплые носки, обула тапочки. Халат положила на стул рядом с кроватью.

– Я вернусь завтра утром, – пообещала, наклонившись ко мне и поцеловав в лоб. – Все будет хорошо, я уверена.

Когда она вышла из палаты, я закрыла глаза и почувствовала, как слезы снова наворачиваются на глаза. Я знала, что ей сейчас тяжело, но не могла позволить себе показать слабость. Я должна была справиться сама, ради нее.

Проснувшись утром, я почувствовала странное облегчение. Решение, которое казалось мне непосильным, теперь выглядело единственно верным. Как бы тяжело мне ни было, мы справимся сами. Я не могла позволить себе зависеть от человека, который мог в любой момент изменить свои планы. А что, если он решит, что ребенок только его? Вдруг он заберет сына? Я не могла допустить, чтобы это произошло.

В палату заглянул доктор. Он выглядел уставшим, но его присутствие всегда приносило мне немного спокойствия.

– Ксения, как вы? – спросил он с дежурной улыбкой.

– Хорошо, – ответила я, стараясь говорить ровно, хотя внутри все дрожало.

– Это прекрасно, – кивнул он. – Чуть позже вернусь с обходом. Если что-то понадобится, не стесняйтесь просить медсестру вызвать меня.

Внутри меня разлилось тепло. Его забота была важна для меня, особенно в такие моменты. Я знала, что могу на него положиться.

Даниил Викторович вышел из палаты, и я снова осталась одна. Но теперь я чувствовала себя немного сильнее. Мне нужно было подождать родов. Там, с первыми выплатами, я смогу обеспечить малыша всем необходимым. Для него уже было куплено почти все: одежда, игрушки, даже коляска. Мама старалась помочь мне изо всех сил.

Отец Кости, напротив, полностью отстранился. Он был занят своим бизнесом, считая, что сын должен всего добиваться сам. Но потом, когда я уже начала думать, что все наладилось, он резко изменил свое мнение, затребовав внука.

Процедуры, завтрак и врачебный обход немного отвлекли меня от мыслей. Я старалась не думать о будущем, но оно, как тень, преследовало меня. В голове звучали вопросы: как я буду одна? Смогу ли справиться? Что скажут люди?

Потом пришла мама. Она принесла мне домашнюю выпечку и пару контейнеров с обедом и ужином. Она сложила все в пакет, подписала его и унесла в коридор, в общий холодильник. Ее движения были такими привычными, такими родными.

– Мам, когда ты все успеваешь? – спросила я, удивляясь ее энергии и силе.

– Доча, все как обычно, – ответила она, присела на кровать и вздохнула. – Встала с утра, и все как-то само собой сделалось. Даже не планировала ничего, просто хотела тебя порадовать.

Я кивнула, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Мама всегда знала, как меня поддержать.

– Ксюша, я бы хотела тебя попросить… – она замялась, и я испугалась. Наверняка речь пойдет о деньгах, а их нет…

– Мам, продай вот это, я не хочу его больше носить! – я быстро стянула с себя обручальное кольцо и протянула ей. – Оно с бриллиантом, наверняка не дешевое!

Мама растерянно приняла кольцо, сунула его в кармашек сумки.

– Ты уверена? – спросила она, и я кивнула, чувствуя, как внутри поднимается волна облегчения.

– Да, – сказала я. – Это кольцо напоминает мне о том, чего у меня больше нет.

– Я хотела тебя попросить не искать отца ребенка, – продолжила она, и я замерла. – Давай мы справимся сами? На роды я возьму отпуск, первый месяц буду рядом. Мы справимся, Ксюша. Я обещаю.

Ее слова были как теплый плед в холодный день. Слезы текли по моим щекам, но на этот раз это были слезы благодарности и облегчения. Мама всегда была рядом, и я знала, что она никогда не оставит меня одну.

– Я и не собиралась, правда! – стало стыдно за вчерашние мысли. Я, конечно, была в отчаянии, но все же сомневалась в своих силах.

– Это хорошо, – облегченно выдохнула она, улыбаясь. – Сегодня займусь залом, давно откладывала. А то внуку места не будет среди бабкиного барахла!

– Мам, может, не нужно? – растерялась я, чувствуя, как внутри все сжимается. – Зачем тебе что-то менять?

Она всплеснула руками и вздохнула, в ее глазах мелькнула смесь раздражения и грусти.

– Приехали! Я только и ждала весомого повода для этого. Все думала: мне же не мешает, значит, не нужно трогать! Но теперь-то я вижу, что это действительно необходимо!

– Если будет тяжело, может, подождешь меня? – с надеждой спросила я, чувствуя, как мое сердце сжимается от волнения.

– Ага, чтобы ты опять съехала в больницу? – она покачала головой, и в ее голосе прозвучала горечь. – Мне это полезно, руки будут заняты и мысли тоже. Да и ты, наконец, поймешь, что я тоже могу что-то делать!

– Да я поняла, извини, – стало стыдно. Мама мне помогает, а я лезу со своими предложениями.

– Все, я пошла, отдыхай! – она обняла меня и ушла.

Я решилась посмотреть в телефон, который был на беззвучном режиме еще со вчерашнего дня. На экране мигали уведомления, и я, задержав дыхание, провела пальцем по экрану. Пролистала несколько сообщений, пока не нашла то, что заставило меня остановиться. Это было сообщение от Дианы, офис-менеджера из моей компании. Мы с ней хорошо ладили, и я была приятно удивлена, что она написала мне.

Мы давно не виделись, и я немного растерялась. Но потом до меня дошло: она хотела навестить меня в больнице.

Почему бы и нет? Я давно не общалась ни с кем из друзей, и это могло бы стать хорошей возможностью отвлечься. К тому же мне всегда было интересно узнать, как справляться с двумя маленькими детьми, особенно если они погодки. Диана всегда говорила о них с таким энтузиазмом, что мне казалось, будто я знаю ее малышей лучше, чем кто-либо.