скачать книгу бесплатно
– Нужна не полиция, а «Скорая»!
С трудом ей удается перевернуть незнакомца на спину. Она кладет руку на его плечо. Оно сильно кровоточит. Затем она вглядывается в его лицо, скрытое густой бородой.
Сначала она не узнает его. Но только до тех пор, пока не видит его лихорадочно блестящих глаз, пристально смотрящих на нее.
Тогда что-то в ней обрывается. Теплая волна заливает все ее существо. Она еще не понимает – боль это или облегчение. Обжигающий обман или надежда, забрезжившая в ночи.
Она склоняется к нему, приближает свое лицо к его лицу, как бы стараясь защитить от снежных вихрей, налетающих на них.
– Что ты делаешь? – беспокоится Эрик.
– Не звони и иди за машиной, – приказывает она, поднимаясь.
– Почему?
– Этот человек… Я его знаю.
– Как ты можешь его знать?
– Помоги мне отвезти его домой, – просит она, не отвечая на вопрос.
Эрик качает головой, а затем выпаливает:
– Черт возьми, да что же это за тип?
Рассеянно глядя в пустоту, Николь долго молчит, затем шепчет:
– Это Марк, мой муж.
2. Пропавшая
Наименее защищенными от cтраданий являются влюбленные.
Фрейд
Бруклин с другой стороны реки. Атмосфера изысканного комфорта маленького викторианского дома с башенками и водостоками.
Яркий огонь пылает в камине.
Все еще без сознания, Марк Хэтэуэй лежит на диване в гостиной. Его ноги завернуты в плотное покрывало. Доктор Сьюзен Кингстон заканчивает накладывать швы, склонившись над его плечом.
– Рана поверхностная, – объясняет она Николь, снимая перчатки. – Меня более всего беспокоит общее состояние его здоровья. У него запущенный бронхит, тело покрыто гематомами и обморожениями.
Немногим ранее этим вечером Сьюзен в кругу семьи наслаждалась традиционным рождественским пудингом. Внезапно ей позвонила соседка, Николь Хэтэуэй, умоляя осмотреть ее раненого мужа.
Сьюзен была крайне изумлена, но немедленно выехала. Она и ее супруг хорошо знали Марка и Николь. Пять лет назад, до того, как случилось несчастье, обе пары симпатизировали друг другу, часто проводили вместе вечера: открывая для себя итальянские рестораны Парк-Слоупа[3 - Авторитетный журнал «Natural Home» включил бруклинский Парк-Слоуп (Park Slope) в десятку лучших районов Соединенных Штатов.], торгуясь с антикварами Бруклин-Хайтса[4 - Бруклин-Хайтс – самый европейский, престижный район Бруклина, с дорогими особняками, кафе и забавными магазинами.], бегая по огромным лужайкам Проспект-парка[5 - Проспект-парк – большой общественный парк в Бруклине.] в выходные дни.
Сейчас то время казалось далеким, почти нереальным.
Глядя на Марка, Сьюзен не могла заставить себя отделаться от омерзительного ощущения гадливости.
– Ты знала, что он жил на улице?
Николь покачала головой, не в состоянии говорить.
Однажды утром, два года назад, ее муж сказал, что уезжает и что больше не будет жить «вот так», у него нет больше сил. Она все сделала, чтобы удержать Марка, но иногда все – не значит достаточно. С тех пор Николь не знала о нем ничего.
– Я дала ему успокоительное и антибиотики, – пояснила Сьюзен, собирая вещи.
Николь проводила ее до двери.
– Зайду завтра утром, – пообещала Сьюзен, – но…
Она остановилась на середине фразы, ужаснувшись тому, что сейчас собиралась сказать: «…не отпускай его в таком состоянии, иначе… он умрет».
* * *
– Ну и как?
– Что как?
– Что будем делать? – спросил Эрик. – С твоим мужем?
Со стаканом виски в руке адвокат мерил шагами кухню.
Николь смотрела на него со смешанным чувством усталости и отвращения.
Что она целый год делала с этим типом? Как она позволила ему войти в ее жизнь? Почему привязалась к нему?
– Уходи, пожалуйста, – прошептала она.
Эрик покачал головой:
– И речи не может быть, я не могу оставить тебя в такой момент.
– А когда у моего горла был нож, совесть не помешала тебе оставить меня!
Он застыл, сраженный ее словами. Понадобились секунды для того, чтобы он смог придумать себе оправдание.
– У меня не было времени… – начал было он, но ему не удалось закончить фразу.
– Уходи, – просто повторила Николь.
– Ну, если ты действительно этого хочешь… Но я тебе позвоню завтра, – добавил он, исчезая.
Николь почувствовала облегчение, освободившись от Эрика. Она вернулась в гостиную, выключила все лампы и тихо придвинула кресло к дивану, чтобы быть как можно ближе к Марку.
Комната была освещена только оранжевым пламенем пылающих в камине дров, теперь здесь царило полное спокойствие.
Изнуренная, растерянная Николь положила свою руку на руку мужа и закрыла глаза. Они были так счастливы в этом доме! Они были без ума от радости, когда однажды отыскали его. Это был типичный городской особняк, построенный в конце XIX века, с фасадом, облицованным коричневым песчаником, и красивым садом. Они приобрели его десять лет назад, как раз перед рождением ребенка, которого хотели воспитывать вдали от суеты Манхэттена.
На книжных полках несколько фотографий в рамках напоминали о счастливых днях. На одной из них – мужчина и женщина, рука об руку: понимающие взгляды, нежные жесты. Романтические каникулы на Гавайях и полная приключений поездка на мотоцикле по Гран-каньону. Затем – снимок ультразвукового исследования, а несколькими месяцами позже – круглая мордашка младенца, празднующего свое первое Рождество. На последних фото ребенок – уже маленькая девочка, потерявшая свои первые зубки. Она гордо позирует перед жирафами в зоопарке Бронкса[6 - Бронкс – район Нью-Йорка.], поправляет шапочку под снегами Монтаны[7 - Монтана – штат на северо-западе США.] и подносит к объективу своих двух рыбок-клоунов Эрнесто и Капучино.
Аромат счастливых дней исчез безвозвратно…
Марк закашлялся во сне. Николь вздрогнула. Тот, кто спал на диване, не имел ничего общего с человеком, за которого она выходила замуж. Сейчас только многочисленные дипломы и награды, покрывающие стены, словно трофеи, свидетельствовали о том, что Марк был когда-то известным молодым психологом. В качестве специалиста по психологической реабилитации в стрессовых ситуациях ФАА[8 - ФАА – Федеральное авиационное агентство.] и ФБР вызывали его в случае авиакатастроф и захвата заложников. После 11 сентября он работал на месте катастрофы в кабинетах психологической реабилитации, оказывая помощь семьям жертв, а также служащим Всемирного торгового центра, выжившим после трагедии. Ведь трагедия ни для кого не проходит бесследно. Часть нашего существа навсегда остается заложником криков, пламени и крови. Вы не умираете, но чувствуете себя запятнанным, снедаемым чувством вины, пожираемым глухой тревогой. Вас пронзает вопрос, на который никогда не будет ответа: «Почему выжили вы, именно вы, а не они? Вы, а не ваш ребенок, ваша жена, ваши родители…»
Параллельно с работой психолога Марк делился своим опытом с научно-популярными журналами, выходящими большими тиражами. В своих статьях он старался знакомить читателей с новыми методами лечения: ролевыми играми, гипнозом… Он вместе со своим помощником и другом детства Коннором Мак-Коем был одним из пионеров в области такого рода исследований.
С годами Марк стал модным психоаналитиком и начал часто появляться на телеэкранах. Эта неожиданная популярность вынесла их, его и Николь, на передний край массмедийной сцены. Престижный «Вэнити фэр»[9 - «Вэнити фэр» (Vanity Fair) – журнал, издается в Нью-Йорке с 1983 г. Тираж свыше 1 миллиона экземпляров.] в номере, посвященном самым известным супружеским парам Нью-Йорка, напечатал о них четырехстраничную статью, снабдив ее вдобавок гламурными снимками. Нечто вроде посвящения в высшее общество.
Но волшебная сказка на глянцевой бумаге вскоре разлетелась в мелкие клочки. В марте, после полудня, Лейла, их пятилетняя дочь, исчезла в торговом центре округа Ориндж[10 - Ориндж – один из крупнейших округов в США, расположен в Южной Калифорнии.], на юге Лос-Анджелеса. В последний раз девочку видели разглядывающей игрушки в витрине Дисней-магазина. Ее няня, студентка из Австралии, оставила ребенка всего на несколько минут и отправилась примерить джинсы в соседний бутик Diesel, где проходила распродажа.
Сколько времени прошло с тех пор, как она заметила исчезновение Лейлы? «Не более пяти минут», – заверяла няня следователей.
Одним словом – вечность.
За пять минут может случиться многое.
Известно, что первые часы с момента пропажи ребенка являются решающими. Именно тогда существует наибольшая вероятность найти его живым. После сорока восьми часов шансы катастрофически снижаются.
Шел проливной дождь в тот день, 23 марта. Хотя исчезновение произошло среди белого дня, в людном месте, следователям так и не удалось собрать достоверные свидетельские показания. Просмотр записей видеонаблюдения, допрос няни, виноватой в безответственности, но не в похищении ребенка, ничего не дали.
А затем потекли дни…
В течение нескольких недель более ста полицейских с разыскными собаками и вертолетами прочесывали весь район. Но даже усилия, приложенные ФБР, не смогли навести на какой-либо конкретный след малышки.
…потом месяцы…
Отсутствие информации сбивало с толку полицию. Не поступило никакого требования о выкупе, не было никаких достоверных данных. Ничего.
…и годы…
В течение пяти лет фотография Лейлы висела на вокзалах, в аэропортах и почтовых отделениях рядом со снимками других пропавших детей.
Но Лейлу так и не нашли.
Она исчезла.
* * *
Жизнь Марка остановилась в тот день, 23 марта 2002 года. Исчезновение дочери повергло его в полное отчаяние. Опустошенный внутренней борьбой, родившейся из боли и чувства вины, он отрекся от работы, жены, друга.
Он нанял лучших частных детективов, которые в первые несколько месяцев провели тщательное расследование.
Безрезультатно.
Тогда он сам бросился на поиски, но тщетно.
Эти обреченные на провал поиски длились три года. А затем исчез и сам Марк. Ни жена, ни Коннор не имели от него никаких вестей.
С Николь было иначе.
Вначале ее отчаяние усугубляла личная вина: это ведь она настояла, чтобы Лейла сопровождала ее в Лос-Анджелес, где Николь давала серию сольных концертов. Это она взяла няню, которая стала завязкой этой драмы. Николь решила, что наилучший способ противостоять худшему – с головой погрузиться в работу: концерты и записи… записи и концерты… Она даже решилась рассказать о своей трагедии газетам и телевидению, став покорной жертвой нездорового любопытства.
Бывали дни, когда боль все же становилась невыносимой. Когда ей не удавалось справиться со своими мрачными мыслями, она снимала в гостинице номер, забивалась под одеяла и лежала, словно в глубокой спячке.
Каждый выживает как может…
* * *
Внезапно в камине треснуло полено. Марк дернулся и открыл глаза. Он резко вскочил и некоторое время не мог понять, где же он и что с ним произошло.
Увидев лицо Николь, он постепенно пришел в себя.
– Ты ранена? – спросил он жену.
– Нет, благодаря тебе.
На мгновение показалось, что он опять погрузился в небытие, но вдруг он порывисто встал.
– Лежи, пожалуйста, я тебя умоляю, ты должен отдыхать.
Словно не слыша ее, он сделал несколько шагов к оконному проему. За стеклянной перегородкой сверкала улица, белая и безмолвная.
– Где моя одежда?
– Я ее выбросила, Марк, она была грязная.
– А моя собака?
– Я привела ее сюда, но… она убежала.
– Я ухожу! – закричал он и, пошатываясь, направился к двери.
Она встала на его пути.
– Послушай, сейчас ночь, ты ранен, истощен. Мы не виделись два года. Нам нужно поговорить.
Николь протянула к нему руку, но он оттолкнул ее. Она повисла на нем. Марк стал бороться с ней, натыкаясь на полки с фотографиями. Одна из них упала на пол, зазвенело разбитое стекло.
Он поднял ее и поставил на место. На него смотрела его дочь. Зеленые смеющиеся глаза, улыбка на губах, она излучала счастье и радость бытия…
Вдруг что-то в нем оборвалось, и он, рыдая, рухнул спиной к стене. Николь прижалась к его груди, и они долгое время отрешенно лежали в объятиях друг друга, погруженные в свое горе: ее нежная кожа касалась его – огрубевшей, утонченный аромат духов «Герлен»[11 - Пьер-Франсуа Герлен – парфюмер, в 1828 г. основал в Париже фабрику, которая стала производителем элитной парфюмерии. Парфюмерами «Guerlain» создано более 700 ароматов, некоторые из которых считаются шедеврами.] смешивался со смрадом улицы.
* * *
Взяв мужа за руку, Николь повела его в ванную и, прежде чем ускользнуть, пустила струю душа. Опьяненный дурманящим запахом шампуня, Марк около получаса стоял под струями домашнего дождя, обжигающего и возрождающего. Мокрый, завернутый в большое полотенце, он пошел по коридору, оставляя на ухоженном паркете лужицы воды. Марк оказался в комнате, которая ранее служила ему гардеробной, и заметил, что все его вещи по-прежнему там. Он даже не взглянул на свои бывшие костюмы – Армани, Босс, Зегна…
