скачать книгу бесплатно
– Ту притчу. Помнишь? О создании фрески Леонардо да Винчи.
Лада серьёзно посмотрела на Влада, сидящего напротив неё за длинным полированным столом в просторном номере пансионата. На столе по-прежнему царил творческий беспорядок, в котором валявшиеся то там, то сям брикетики полимерной глины сплетались в причудливом хаотичном танце с отсвечивающей латунными роликами чертёжной доской, низкими стопками листов ватмана, голубоватой калькой, моделирующими инструментами, гелями и маленькими пузырьками с матовым и глянцевым лаком.
Впрочем, в этом милом, трогательном бардаке был свой особый порядок, заметный лишь двоим людям, что сидели друг напротив друга – один за черчением эскиза дома на берегу озера, другая – за лепкой из полимерной глины, и мирно ведущим разговоры ни о чём и обо всём.
– Притчу о создании фрески Леонардо да Винчи «Тайная вечеря»?
Лада кивнула.
– Зачем? – Влад поднял голову от своего чертежа и слегка удивлённо взглянул на Ладу. – Ты же теперь знаешь эту притчу не хуже меня.
– Расскажи. Я хочу послушать.
Лада продолжала смотреть на Влада с какой-то особой настойчивостью. Она и в самом деле теперь знала историческую притчу, которую некогда рассказал ей Влад в один из самых страшных дней своего отчаяния. Быть может, она и не смогла бы воспроизвести её столь красочно и подробно, как это получалось у Влада. Но она достаточно хорошо помнила основную суть этой притчи. И всё равно Ладе хотелось услышать этот парадоксальный в своём роде, исполненный скрытой горечи рассказ от Влада.
Впрочем, ей было всё равно, о чём говорил её юный собеседник, – она готова была часами вбирать в себя его мягкий проникновенный голос, который переворачивал душу и заставлял петь сердце.
– Ну хорошо, – сдался наконец Влад. – Слушай. «При создании фрески „Тайная вечеря“ Леонардо да Винчи столкнулся с огромной трудностью: он должен был изобразить Добро, воплощённое в образе Иисуса, и Зло – в образе Иуды, решившего предать его на этой трапезе.
Однажды, когда художник присутствовал на выступлении хора, он увидел в одном из юных певчих совершенный образ Христа и, пригласив певчего в свою мастерскую, сделал с него несколько набросков и этюдов. Прошло три года. „Тайная вечеря“ была почти завершена, однако Леонардо пока так и не нашёл подходящего натурщика для Иуды. Кардинал, отвечавший за роспись собора, торопил его, требуя, чтобы фреска была закончена как можно скорее.
И вот после многодневных поисков художник увидел валявшегося в сточной канаве человека – молодого, но преждевременно одряхлевшего, грязного, пьяного и оборванного. Времени на этюды уже не оставалось, и Леонардо да Винчи приказал своим помощникам доставить этого человека прямо в собор, что те и сделали.
С большим трудом его притащили туда и поставили на ноги. Он толком не понимал, что происходит, а Леонардо запечатлевал на холсте греховность, себялюбие, злочестие, которыми дышало лицо натурщика.
Когда художник окончил работу, нищий, который к этому времени уже немного протрезвел, открыл глаза, увидел перед собой полотно и вскричал в испуге и тоске:
– Я уже видел эту картину раньше!
– Когда? – недоумённо спросил Леонардо.
– Три года назад, ещё до того, как я всё потерял. В ту пору, когда я пел в хоре и жизнь моя была полна мечтаний, какой-то художник написал с меня Христа»[2 - Здесь приведена цитата из исторической притчи о добре и зле «Легенда фрески да Винчи» о создании фрески Леонардо да Винчи «Тайная вечеря».].
Влад закончил рассказ и снова взглянул на Ладу. Он не видел очертаний её лица – только нечто размытое и бесформенное, и всё равно он почувствовал, что Лада улыбнулась. Так тепло. Так мягко и… так по-женски… Как могла улыбаться только она одна.
– Ты всё ещё сравниваешь себя с тем натурщиком? – тихо спросила она, продолжая внимательно смотреть на Влада из-под кромки пушистых ресниц, слегка подкрашенных водостойкой тушью. Лада знала, что Влад не видит деталей её лица, но всё равно использовала для подкрашивания глаз фирменную тушь – подарок Лиды, который сестра оставила ей на прощание перед тем, как покинуть просторную четырёхкомнатную солнечногорскую квартиру и поселиться в келье женского монастыря.
– Да нет, – Влад печально улыбнулся. – Теперь уже не сравниваю. Но только благодаря тебе. Ты вытащила того нищего забулдыжку из сточной канавы, смыла с него всю грязь святой водой и нарядила его в чистые благоуханные одежды… Вот только своего ангельского голоса он всё равно не обрёл. Так что не быть ему, как прежде, певчим в хоре.
– Зря ты так говоришь, – Лада нахмурилась. – Тут главное – поверить в себя. Но даже если и так – не вижу никакой беды. На певчих свет клином не сошёлся.
Лада встала, сняла с полки изящного вещевого шкафа дорожный рюкзак, достала оттуда небольшой аккуратный свёрточек и вернулась на прежнее место. Она осторожно положила свёрток на стол и развернула шуршащую кальку.
– Как ты думаешь, что это? – негромко спросила Лада, подцепив что-то тонкими пальцами с маленькими ноготками, покрытыми перламутровым лаком.
– Ну вот, приехали, – Влад попытался обратить возникшую в разговоре неловкость в шутку. – Теперь ты считаешь меня мудрым сфинксом, который должен знать всё на свете.
– Сфинкс загадывает загадки, насколько я знаю, – ответила Лада. – А я предлагаю тебе отгадать.
– Беру подсказку зала.
Владу нравилась эта затеянная его очаровательной собеседницей негласная игра. Нравилось шутить с ней и изредка её поддразнивать. Он уже давно не чувствовал себя в чьей-либо компании настолько свободно и непринуждённо. Точнее, немногим более полугода. С тех пор как погиб его брат.
Лада очень мягко и бережно взяла его за руку, разогнула сомкнутые пальцы, раскрыла ладонь и положила в неё что-то не слишком большое, имевшее прямоугольную форму.
Влад поднёс ладонь, которую неизъяснимым образом согревало это нечто, почти вплотную к своему видящему глазу. Это оказалась изумительная миниатюра из полимерной глины с изображением лика святого Николая Чудотворца.
– Нравится? – тихо спросила Лада.
Влад кивнул, всё ещё будучи не в силах оторвать от безупречно выполненного глиняного изделия восхищённого взгляда. Внезапно ему стало нечем дышать, и он инстинктивно поднёс ладони к глазам. Это ведь был тот самый святой, который охранял Стаса на протяжении всей его короткой, но яркой жизни.
Лада мягко накрыла ладонью слегка подрагивающее запястье Влада:
– Я знаю, о чём ты подумал. Теперь Николай Чудотворец охраняет тебя.
Влад ничего не ответил, и Лада продолжила:
– Это миниатюра изображения для нашей с тобой церкви. Помнишь?
Влад распрямился на своём стуле и отнял ладони от глаз. На его ресницах ещё блестели прозрачные капельки, но красивые, тонко очерченные губы уже тронула очаровательнейшая улыбка. Такая, от которой сердце Лады мгновенно вознеслось к небесам и возликовало.
– Ну конечно… – прошептал он поражённо. – И как это я сразу не догадался?!
Тут же, как наяву, перед внутренним взором Влада встала их совместная с Ладой грандиозная работа из полимерной глины, которую они начали незадолго до его отъезда в Абхазию. Величественная церковь Николая Чудотворца, располагавшаяся в посёлке Кудиново Малоярославецкого района Калужской области, – одноглавая, с шатровой колокольней, сооружённая из выбеленного кирпича. Лада специально для этой цели выбрала изображение понравившейся ей церкви в Интернете, показала эту электронную фотографию Владу, он одобрил её решение, и они приступили к совместной работе, которую прервала поездка в Абхазию.
– Это изображение Николая Чудотворца, которое должно размещаться над главным входом в церковь, – пояснила Лада. – Помнишь, как это выглядело на фотографии?
– Ну ещё бы! – оживился Влад. – Там по внешнему фасаду церкви шли изображения других святых.
– Точно! – Лада задорно подмигнула Владу, хотя она и сомневалась, что он увидел этот жест. – Я не забыла об этом. Вот, посмотри!
Она получше развернула кальку и достала несколько готовых глиняных миниатюр.
– Осталось только закрепить их в нужных местах по внешней отделке церкви, – добавила Лада. – Но это уж твоя работа. Я не рискну их крепить. Здесь нужен прицел архитектора.
– Да какой уж там прицел… С моей-то близорукостью. – Влад растерялся, но взял себя в руки довольно быстро. – И всё же… – тихо проговорил он, продолжая рассматривать безупречно вычерченный и отделанный лик святого на золотистой основе. – Как тебе удалось сотворить такое чудо? – Влад поднял на Ладу вопрошающий взгляд. – Это же очень тонкая работа. Далеко не каждый сумеет настолько верно всё рассчитать и воплотить.
Лада улыбнулась:
– Полимерная глина «Артефакт» с повышенной прочностью. Цвет – охра золотистая. Это для основы. А рисунок… Нанесённая стеком-зубочисткой акриловая краска по контурам и чертам лица. Плюс сухая пастель для тонировки. Ну и покрытие глянцевым лаком, само собой.
«Чёрт, что я делаю? – пронеслось в голове Лады. – Лида же предупреждала меня о том, что нельзя открывать все свои секреты молодому человеку. Особенно тому, которому хочешь понравиться».
Влад долго всматривался в такие милые, такие особенно близкие в эту минуту Ладины глаза.
– Ты… Сама догадалась? – спросил он наконец.
Лада кивнула и, смущённо опустив взгляд, призналась:
– Дружочек… Я скучала!
Влад задохнулся от нахлынувшего неистового волнения. Его сердце бешено заколотилась, кровь зашумела в ушах, но он всё же расслышал и следующие Ладины слова:
– А так… Когда я это лепила и расписывала… Как будто бы ты был рядом. И говорил мне, как правильно это сделать. Понимаешь? – она подняла на него взгляд – светлый-пресветлый, лучившийся бесконечной теплотой.
Влад подхватил её руки в свои и, очень серьёзно взглянув в её изумрудные глаза, тихо, но твёрдо проговорил:
– Мы обязательно долепим эту церковь. Я поработаю здесь над отделкой деталей, а как только вернусь домой, мы с тобой непременно закончим нашу работу. Обещаю.
Лада блаженно прикрыла глаза. До чего же приятно ей было услышать от него слово «домой»! Когда Влада выписали из больницы, Лада предложила ему и его родителям пожить у неё. Четырёхкомнатная квартира, где Лада жила вместе со своими родителями и Лидой, была вполне просторной – тем более после того, как Лида уехала в монастырь. И Лада отчаянно надеялась, что когда-нибудь эта квартира станет их с Владом общим домом. А впрочем, квартира Лады всегда была и будет домом Влада.
Глава 5
– Давно вы узнали?
Лада и Марина Сергеевна сидели в небольшом уютном ресторанчике, располагавшемся на территории пансионата и предлагавшем своим посетителям блюда национальной кухни. Они заказали лёгкий ужин на двоих. Всего два блюда – фруктовое и рыбное ассорти. Этого было более чем достаточно.
Марина Сергеевна устремила на Ладу долгий, пронизанный непостижимой печалью взгляд и ответила:
– Около месяца назад. Незадолго до его дня рождения.
– Но почему вы молчали? – Лада в недоумении взглянула на Марину Сергеевну. – Сказали бы хотя бы мне. Я должна была знать.
– Зачем? – Марина Сергеевна чуть заметно пожала плечами, но, увидев огорчение, отразившееся на миловидном Ладином лице, поспешно добавила: – Это ведь не моя тайна. Он сам должен нам всё рассказать. Я уверена, что он так и сделает, когда сочтёт, что настал подходящий момент.
Лада наполнила их чашки ароматным апельсиновым чаем из пузатого фарфорового чайника, взяла со стола бумажную салфетку и промокнула слегка вспотевший лоб. Наблюдательная Марина Сергеевна отметила, что её юная собеседница выглядит бледной и уставшей.
– Я улетаю домой, – тихо сообщила Лада, сделав из своей чашки небольшой глоток. – Завтра. После ужина. Так надо. Понимаете?
Марина Сергеевна кивнула, продолжая внимательно изучать взглядом Ладино лицо.
– Билет на самолёт уже заказан. Я больше не могу здесь оставаться. К сожалению.
– Да. Знаю. Ты же учишься. И работаешь.
Лада покачала головой и снова спрятала лицо за поднятой чашкой. Она немного подула на чай и сделала ещё один глоток.
– Не поэтому, – ответила она, поставив чашку на блюдце. – Из-за Лиды.
– Ты беспокоишься за сестру? – Марина Сергеевна тоже отхлебнула глоток чая из своей чашки.
Лада кивнула. У Лиды вот-вот подходил срок родов. Осталось около трёх недель. Она должна быть рядом. Подбодрить сестру и оказать необходимую помощь и поддержку. Марина Сергеевна не знает об этом ребёнке. Лида обязала Ладу хранить эту тайну, но это не означает, что Лада будет сидеть сложа руки, когда она особенно нужна сестре.
– Даже не знаю, как ему сказать, – тихо призналась Лада. Не нужно было других слов, чтобы Марина Сергеевна поняла, о ком идёт речь.
– Не говори ничего. Так будет лучше. Он сам поймёт…
Лада сняла со спинки стула свою миниатюрную дамскую сумочку, порылась в ней, извлекла небольшую картонную коробочку в герметичной целлофановой упаковке и протянула её Марине Сергеевне.
– Вот. Возьмите.
Марина Сергеевна осторожно приняла коробочку из Ладиных рук и бросила на свою юную собеседницу вопросительный взгляд.
– Это гибридная линза, – пояснила Лада. – С твёрдым центром и мягкой каймой. Чтобы скорректировать зрение на видящем глазу Влада.
– Да, но ведь Влад уже пробовал носить такие линзы. – Дыхание Марины Сергеевны участилось. С одной стороны, она была глубоко тронута подарком Лады, её ненавязчивой деликатной заботой о Владе. С другой – Лада должна была знать о многочисленных попытках подобрать Владу контактные линзы – опытах, неизменно заканчивавшихся неудачей. – К сожалению, они ему не подошли.
– Это особая модель, – Лада ободряюще улыбнулась. До чего же милой и по-женски обаятельной получилась эта улыбка! – Её доставили прямо из Японии. Я отослала туда результаты последних офтальмологических обследований Влада и сделала спецзаказ.
Лада взглянула на оторопевшую от её слов Марину Сергеевну и пояснила, почти скороговоркой проговаривая слова от нахлынувшего на неё саму волнения:
– Эти линзы используются не только для коррекции, но и благотворно воздействуют на роговицу, выправляя её форму. То есть, по сути, в какой-то мере лечат саму болезнь. Я очень надеюсь, что линза поможет Владу. Она изготовлена по специальной японской технологии с индивидуальным учётом особенностей глаза Влада. Я очень старалась сделать так, чтобы на этот раз линза ему подошла. Тёть Марин… – В глазах Лады появилось смятение, почти мольба: – Пожалуйста, передайте ему, хорошо?
Марина Сергеевна поднялась из-за стола, подошла к Ладе и крепко обняла её за плечи. Им обеим не нужно было больше ничего. Никаких слов. Впрочем, у Лады кое-какие слова остались. Одна просьба. Всего лишь одна.
– Только, пожалуйста, не говорите Владу, что это от меня, хорошо? – Зелёные глаза Лады, окаймлённые слегка подкрашенными ресницами, снова встретились с проницательными серыми глазами Марины Сергеевны. – Скажите, что вы сами оформили этот заказ. Очень вас прошу.
Марина Сергеевна долго молчала, напряжённо вглядываясь в бледное Ладино лицо, и наконец ответила:
– Ну хорошо. Раз ты так хочешь, я ему не скажу. Пусть это будет нашим с тобой маленьким секретом.
– Спасибо, – очень тихо, одними губами, поблагодарила Лада. – Так будет лучше. Да, и ещё. Не нужно завтра меня провожать. Договорились? Лучше помогите Владу. У него в это время вечерние процедуры. Будьте рядом с ним. Обещаете?
Марина Сергеевна кивнула и снова легонько стиснула ладонями хрупкие, но такие тёплые, такие выносливые плечи Лады.
Влад не показал Ладе ласточку, парящую в небесах, которую он лепил из полимерной глины. Он надеялся закончить эту работу к Ладиному дню рождения и преподнести готовое изделие ей в подарок. Пока она не должна об этом знать. До той поры небесная ласточка должна оставаться его маленькой тайной. Так что, узнав о приезде Лады, Влад заблаговременно спрятал своё творение и, пока девушка гостила в пансионате, постарался сделать так, чтобы оно не попалось ей на глаза.
Он дал себе слово, что в свой день рождения Лада обязательно увидит его небесную ласточку – такой живой и прекрасной, какой она должна быть. Влад не представлял себе, как со своим стремительно ухудшающимся зрением он этого достигнет. Но он твёрдо знал, что непременно должен закончить свою работу в срок! Время ещё оставалось.
Пока же, в это последнее утро пребывания Лады в пансионате, Влад с увлечением учил её рисовать. Он уже давно заметил и оценил художественные способности Лады, искренне огорчался, что она сама считает себя обыкновенным любителем, не обладающим никакими явными либо скрытыми талантами, и решил во что бы то ни стало доказать ей обратное, а заодно – передать ей свои знания и помочь отточить технику.
И вот теперь Лада сидела в комнате Влада за установленным на небольшой тумбочке возле подоконника настольным мольбертом, сосредоточено водя по прикреплённому к нему двойным зажимом поверх плотной картонной основы листу ватмана свежеочиненным кохинуровским карандашом. Влад умостился на низеньком стуле рядом с Ладой и внимательно следил за её работой, деликатно указывая на неточности и редкие ошибки и направляя Ладины усилия в нужное русло.
– Ну что? С чего бы ты хотела начать? – спросил он, серьёзно посмотрев в сосредоточенные зелёные глаза с пушистыми, слегка подкрашенными ресницами, и поспешно предупредил: – Только помни, пожалуйста, что я не художник. Моя специализация – это графический рисунок. Так что выделяй в моих словах только основную суть, а так – ориентируйся больше на свой вкус и импровизируй. Договорились?
– Договорились. Начнём с человеческого лица, – быстро, без всяких раздумий отозвалась Лада. – Мне всегда плохо удавались лица.
– Кокетка, – улыбнулся Влад. – Я же знаю, что это не так.
– То было твоё лицо, – пояснила Лада. – Оно… особенное. Я как-то сразу ухватила твои черты. Поэтому получилось не так плохо, как могло бы быть. Но вообще – я совершенно не умею рисовать лица. Да не смейся ты, – она слегка толкнула Влада локтем в бок. – Лучше помоги даме. О’кей?
– Что ж, хорошо, – сдался Влад. – Лицо так лицо. Хотя более уместно сказать – голова. Всегда нужно мыслить объёмно и называть вещи своими именами. Итак, первое, что нужно знать, когда берёшься рисовать голову – и что очень важно, – это необходимость соблюсти пропорции. Внутренний угол глаза должен делить голову пополам по высоте. Нельзя располагать брови слишком высоко – это ошибка практически всех начинающих художников. Ну что – попробуем?
Влад взял с подоконника глянцевый дамский журнал, который недавно просматривала Лада – просто так, забавы ради, – указал на модель, изображённую на обложке, и, положив журнал Ладе на колени, предложил:
– Давай разберёмся для начала вот с этой красоткой. Ну? Что скажешь?
Лада кивнула, послушно взялась за карандаш и стала быстро наносить на листок контурные линии головы, а затем отметила положение внутреннего угла глаза.
