Охотники на кидал, или Кооператив сыщиков

– Тут и тырить-то нечего. Чего караулить?

– Не скажи. Плиты вполне можно свезти на какое-нибудь дачное строительство. Я знаю этого сторожа: Глеб Глебович его зовут.

Уже в машине Кота вдруг передернуло:

– Я вот чего подумал: знаешь, как холодно и страшно там лежать в песке закопанным.

– Ага, там вполне сейчас и могли бы лежать и мы. Хочешь поменяться?

– Я про себя и говорю!

– Переживаешь?

– Конечно, переживаю.

– Если бы ты фашиста убил, тоже переживал бы?

– Сравнил… А ведь ты прав – хер с ними! – сказал Кот после минутного молчания. Он уже окончательно пришел в себя.

В доказательство этого он высунул голову и сплюнул за окно. Какое-то время ехали молча.

– Я должен срочно позвонить Валентине, что сегодня не приеду! – вдруг занервничал Кот.

– А я – Асе. И что из этого? Перебьются! Скажем, не смогли по работе. Не перестрахуемся – будем звонить из «Крестов». С девчонками уж как-нибудь потом разберемся! – огрызнулся Ванечка.

– Она мне завтра устроит! – вяло отреагировал Кот.

От бетонного завода до дачи родителей Кота ехать было минут пятнадцать, не больше. Доехали без происшествий. В доме никого не было, ключ нашли в условленном месте. От сырости протопили печку, выпили без закуски найденные в буфете пол бутылки водки и легли спать наверху с электрическим обогревателем.

На даче Кот обитал под самой крышей – в мансарде, куда из прихожей вела довольно крутая и скрипучая лестница. В небольшой комнате были низкие косые потолки, повторявшие профиль крыши и два спальных места: настил из досок, покрытый матрацами, и старый диван. Ванечка скинул кроссовки, повалился на диван прямо в одежде, накрылся одеялом и тут почувствовал, как все его тело буквально как трансформатор гудит от пережитого страшного напряжения, потом мгновенно уснул, как выключился.

Утром осмотрели машину: пятен крови на сиденьях было прилично, но не слишком заметно, потому что обивка была темно-синяя. Переднее сиденье сильно протлело: образовалась большая дыра. Чертыхаясь, сиденья сняли и сожгли, выкинули и задние коврики, потому что Кот где-то прочитал или видел по телевизору, что кровь никогда не отмывается полностью.

К этому моменту происшествие почти забылось, будто предохранительный клапан в мозгу сработал. Сыщикам стало казаться, что это словно и не с ними было.

– А ты знаешь, кажется, будто бы это и не я был, – сказал Ванечка. – Я бы так не смог, и, не глядя, ни за что бы не попал.

– Это в конце-то не глядя? Ты же бил в упор!

– А что еще оставалось делать-то? Представляешь, какая там идет разборка на том свете: Петр и Павел, или кто там еще, решают, куда их отправить: в ад или в рай. Еще сорок дней будут души болтаться на этом свете…

– Пофиг! – отмахнулся Кот. – Как же без сидений: получается, только одно водительское сиденье целое осталось? Придется ехать в Питер на электричке. Ладно, сгоняю-ка я в Ломоносов, поговорю там с мужиками в гаражах, может быть, с какой-нибудь битой «семеры» снимут хотя бы еще одно переднее сиденье. Надо и еды купить.

Приехал он часа через три очень довольный и с уже установленными сиденьями: и передними, и задними. Сиденья были явно бывшие в употреблении, но в очень приличном состоянии.

– Представляешь, там еще и выбор был! Чехлы куплю – никто и не узнает, что вообще менял.

– Кому надо – тот узнает! – мрачно промолвил Ванечка, у которого глаза от недосыпа сами закрывались: – Наверняка остались мельчайшие частицы пороха и ДНК в брызгах крови…

– Какое еще, на хрен, ДНК! Думай, что говоришь! Это ж наверняка очень дорогой анализ, для особых случаев, типа когда маньяков и террористов надо ловить. Кто его на простых бандюганов станет тратить? А так в любую машину могут тебе накидать волос и ногтей. Наверняка такие случаи были: например, ты хочешь кого-то подставить, нанес чужих волос, раскидал. Если всех будут искать по ДНК, знаешь, сколько будет подстав! Да надо просто накидать побольше разных волос из парикмахерской, чтобы там употели искать. Я чего думаю: вообще, для таких дел надо надевать хирургические комбинезоны. одноразовые, с капюшоном, открытым остается одно лицо. Вон, блядь, на стекле отпечаток пальца: твой или их? Давай, оттирай его, нах, ацетоном!

– А ты тоже помогай, а не сиди, как столб!

К вечеру машина была готова.

Потом Ванечка просмотрел снимки в фотоаппарате.

– Они были тогда у «Двух палочек». Номер вот этой совпадает. Их даже видно. Завтра уже выходить на работу, а у нас эта не сделана. Хорошо бы узнать, кто их послал, тогда будет чем отчитаться.

Кот глубоко затянулся сигаретой, закашлялся:

– Я бумажник у одного взял: можно посмотреть, кто на нас наезжает.

Пошли на задний двор, где тлели остатки костра, открыли бумажник. Кот мельком посмотрел фотографию, тут же скомкал и бросил на угли.

– И что там было? – всполошился Ванечка.

– Херня.

В город вернулись уже в начале первого ночи.

На следующий день Алешин устроил допрос:

– Вы где были? Я вам вчера звонил: ни один телефон не работает!

– У нас на даче, Николай Петрович, очень плохая связь. Вышка находится далеко. Надо непременно выходить в поле и залезать на дерево! – тут же соврал Кот.

– Я ж тебе как-то звонил туда.

– День на день не приходится.

– Ладно. Живые – и слава Богу. Я-то думал: что-то случилось. Ладно, следующий раз постарайтесь быть на связи даже в выходной.

– Я собаку свою хоронил за сараями…– начал, было, Кот, но тут же заткнулся, махнул рукой. – Ничего не случилось: шашлычок, выпили чуть-чуть, помянули собаку, в баньку сходили.

У Ванечки, однако, закралось подозрение: вдруг Алешин что-то прознал? Только откуда? Шефа решили не вмешивать: это их личная проблема, вряд ли он чем-то смог бы помочь. Он встал бы перед серьезным выбором: сдавать их или не сдавать.

Далее началась обычная работа: сидели в фургоне, следили за няней – женщиной лет тридцати – камера находилась в настенных часах квартиры дома напротив. Оказалась еще та штучка, явная нимфоманка: поиграла с вибратором в виде огромного негритянского члена, раз пять переодевалась в хозяйскую одежду, померила все шубы и даже нижнее белье. Голая, рассматривала себе в большое зеркало: и так и сяк вставала, принимая разные позы, даже раком встала, причем задницей к зеркалу и оглядывалась – уж низвестно зачем. Ребенок, между тем, орал в своей кроватке.

Кот с Ванечкой сидели с пересохшими ртами, даже проглотить слюну, а не что слова сказать не могли от такого стресса.

– Надо всегда вести себя прилично, потому что за тобой могут следить, – наконец прошелестел Ванечка.

– Тебе интересно, как какая-нибудь суперзвезда срет, подмывается или вставляет себе в интимное место тампоны? Такое даже в Интернет не выкладывают, потому что это никого не возбуждает. Когда в душе еще там моется или на пляже голенькая, секс – это еще ладно. Хотя каждому свое. Дед, помнится, все ныл: мне бы помочиться без труда – вот было бы счастье! Его еще запоры и газы мучали.

Корабельников со скуки снова рассказывал байки:

– Недавно для одного нашего клиента жену так ловили – по мобильнику: контролировали передвижение по городу, где она останавливалась, перехватывали SMS-сообщения: «Я жду тебя в нашем гнездышке, птичка моя», и наконец, сделали запись их кувырканий в постели с мобильника, который лежал на тумбочке у кровати. Впечатляет, хотя и просто звук. Я заметил, даже у Петровича брюки шалашом встали от этих ахов, вздохов и хлюпанья. Тому мужику, вроде бы, она даже не жена была, а невеста или сожительница, по-теперешнему – гражданская жена, и он перед официальной регистрацией захотел узнать о ней побольше, поскольку она вроде как оказалась беременной. А любовник у нее был женатый человек. И у них такой сложился план: создать как бы вторую семью, а ей выйти замуж за своего, чтобы семья была полная – короче, создать кукушкино гнездо, родить ребенка и продолжать тайные отношения. Как пауки. А сожитель тот заподозрил ее совершенно случайно: однажды она, когда он вошел в комнату, слишком быстро захлопнула мобильник-раскладушку. Если бы она продолжила разговор, он ничего бы не заподозрил, а когда резко бросают – тут что-то не так. Позже посмотрел, кто звонил. Имя абонента было тоже странное: просто «Л» – явно, что может означать «любимый, любовник», хотя может быть и Леня. Ну и раскрутилось дело. Она начала ему втирать, что ребенок точно от него, и любит она только его, а с тем все давно покончено, да ничего, по большому счету, и не было – так поцеловались пару раз без проникновения. Не знаю, чем дело кончилось. Все решит генетический анализ. Ребенка-то сделали, и если ДНК совпадут, тогда будь добр – в любом случае плати алименты. Справедливая ситуация. Она могла и любовнику вполне соврать, поскольку ей самой, по большому счету, было все равно, от кого ребенок. Главное, что он ее собственный.

– Таких историй – тьма-тьмущая! – отмахнулся Ванечка, который подобного рода мыльные оперы на дух не переносил. – Это как бесконечный сериал «Скотный двор».

Кот с хрустом откусил кусок принесенной с собой вафельной трубочки:

– Заметь в сериалах телки всегда красивые, как на подбор – таких в жизни не бросают.

Ванечка засомневался:

– У актрис, говорят, и жопы и сиськи накладные – из силикона, сделанные специально для сексуальных сцен, я думаю, что в порнофильмах и члены пластмассовые и сперма сделана типа из сгущенки или из какого-нибудь жидкого мыла. Сексом заниматься больше пятнадцати минут, говорят, да я и по себе знаю, довольно утомительно как для мужиков, так и для баб. Все просто притворяются, что любят делать это очень долго. А вот несколько раз – это уже совсем другое дело. Часто любят все, но не никто не любит долго. Просто обычно мужик быстро спустит, а баба ничего еще ничего не почувствовала, поэтому она и хочет подольше, типа не две минуты, а хотя бы десять, чтобы и до нее дошло. А то так нечестно.

Кот перестал хрустеть вафлей:

– Видишь, я ем трубочку со сгущенкой. А ты мне про искусственную сперму…

– А что: по вкусу похоже?

– Да ну тебя к черту! Тьфу!

Вдруг оба перестали смеяться, застыли, Кот даже и жевать забыл, замер. Крошки посыпались из открытого рта.

Нянька тут стала вытворять вообще невероятные вещи.

– Ну, это вааще пиздец! – выдохнул Кот.

Слежку закончили в четыре часа, а в семь договорились о встрече со Спичечной Головой.

На этот раз встречались в дорогом ресторане на Аптекарском проспекте.

Ровно в семь – минута в минуту – объявился Спичечная Голова:

– Вы омара когда-нибудь ели?

– Чего?

– Ну, лобстера?

Ванечка и Кот дружно замотали головами.

– Зря. Я вам сейчас закажу.

Сам Спичечная Голова куда-то на некоторое время отошел.

Через какое-то время принесли двух здоровенных омаров.

– Имей в виду, у меня с собой бабок нет! – прошептал зачарованный Кот, чуть ли не с хлюпаньем сглатывая слюну.

– У меня – тоже. Спичечная Голова заплатит!

К омару подали еще и особые инструменты: щипцы и специальные ковырялки. И еще разные соусы. Ванечка при расковыривании набрыгнал себе соком на рубашку. Кот тоже весь завазюкался.

Спичечная Голова засмеялся:

– Это нормально. В Санта-Монике, это пригород Лос-Анджелеса, есть специализированный ресторан по лобстерам и там всем посетителям выдают большие передники на шею, типа детских слюнявчиков. Очень удобно.

Передали ему информацию с мобильников и имена преследователей. Спичечная Голова как-то даже особо не обратил внимания.

Через два дня снова встречались и ужинали в ресторане на Аптекарском. Спичечная Голова любил это заведение, поскольку тут хорошо готовили и классно обслуживали. И, самое главное, лишних людей тут не было.

На этот раз заказали разное. Кот – мясное, а Ванечка – рыбу и морепродукты. Ванечке принесли целое блюдо морской еды с гигантскими креветками. Кот же, получивший свой крохотный кусок мяса с плевком соуса, тут же ему воззавидовал:

– Дай одну креветочку!

– Хуюшки!

– Ну, дай!

– Сосни хуйца! – огрызался Ванечка.

Однако же одну креветку дал.

Принесли книжечку со счетом. Счет был ужасный. Кот только взглянул на секундочку и тут же захлопнул книжечку, отодвинул от себя подальше.

– Бля-адь! Охуеть!

Впрочем, Спичечная Голова оплатил, не моргнув глазом.

Встречались для отчета, обмена информацией. Впрочем, особо информации никакой не было. Трепались обо всякой ерунде, и, что было очень странно, Спичечную Голову, похоже, вполне устраивало, что ничего не происходит. Кот предполагал, что у него были еще и какие-то другие источники.

В конце недели снова поехали на Аптекарский, не зная, что и будут докладывать. Добрались туда рано. Спичечная Голова еще не приехал, но зато встретили там Мориса. Морис сидел там вдребезги пьяный, плакал буквально навзрыд, заливался слезами.

– Молодой человек…– обратилась к нему обеспокоенная официантка.

– Больше не называйте меня "молодой человек", я – "старый человек"! – рыдал Морис, показывая пальцем на свою юную подружку, которая меланхолично с брезгливым видом ела мороженое. – Вот она считают меня старым человеком. И вы тоже называйте меня "старый человек"!

– Ладно, старый человек, вы будете кофе? – спросила, уже раздражаясь, официантка, которую пьяные эти пьяные разборки уже начали доставать.

От этих слов Морис тут же весь залился слезами. Юная дева, смерив его презрительным взглядом, тут же покрутила у виска.

– Опять нажрался, сволочь! Он музыкантам уже сто пятьдесят тысяч отдал!

– Чего ты тогда от него не уйдешь? – шепотом спросил ее Кот.

– Куда же я денусь? Я ж его люблю! – она сверкнула часиками Картье с бриллиантами стоимостью в хорошую машину.

Морис между тем заснул в позе роденовского «Мыслителя».

– Ты, членодум проклятый! – двинула она локтем Мориса. У того подломилась рука и он рухнул лицом на стол, продолжая при этом спать. Вытащили его из ресторана, посадили в машину на заднее сиденье. Светик села за руль, рванула с места.

На утренней "летучке" дали новую вводную. По городу ловили каких-то разбойников. Те садились в машины «бомбил», накидывали удавку на шею, забирали деньги и уходили. Уже было двое задушенных в целой серии однотипных ограблений за три месяца. По наглости преступлений следователи считали, что это наркоманы добывают денег на дозу. Работали они на юге города.

За поимку платили хорошие деньги. Кота подбивали поработать на своей задрипанной «семерке» наживкой. Очень уж машина Кота подходила для такого дела. Опер Сироткин вещал всерьез:

– Не исключено, что они попытаются тебя задушить проволокой. Так что надень свитер с высоким воротом, а под ворот вставь вот эту пластмассовую пластину: она гибкая, но очень прочная. Это на всякий случай. Будь готов нанести удар назад, держи под рукой вот эту штуковину. Это китайская фигурка дракона, никто не подумает, что это оружие. Сразу бей в лобешник, в лицо. Потренируйтесь с Иваном. (Кот с Ванечкой переглянулись). Они садятся в машину, набрасывают на шею проволоку, забирают деньги и уходят. Непосредственно в машине убит пока только один водитель, видимо, оказывал сопротивление, и еще один умер в реанимации. Другие все отдавали и остались живы. Работают вдвоем, поэтому сажай только двоих. Один садится сзади, сразу за водителем, другой обычно рядом. Сразу при малейшем подозрении включай аварийку и сигнал, мы будем поблизости.

– А если молотком по балде дадут? – спросил Кот.

– Пока никого не били. На скорости это опасно, все это понимают, бить надо, когда машина остановилась, так и проволоку будут накидывать, скорее всего, в тот момент, когда попросят остановить на пустынной улице, откуда можно уйти проходными дворами. Поэтому веди машину на хорошей скорости. Если точно понял, что это они, тормози на посту ГАИ, или, наоборот, проскакивай пост на скорости, тогда гайцы обратят на тебя внимание. Но это если только скажут выезжать за город, что маловероятно. Если проволока на шее, притормаживаешь, ставишь ручку переключения коробки передач на нейтралку, едешь накатом, кастет в руку, и ты готов к бою. Резкое торможение, удар и выкатывайся из машины. Мы будем их брать.

– Охуеть! – только и молвил Кот.

– Ссышь? – спросил Ванечка.

– Очко-то не железное!

Сироткин сунул Коту под нос снимки:

– Посмотри фотороботы. Таких и сажай.

Кот посмотрел:

– Вот ни хуя себе рожи! Обосраться и не встать!

Впрочем, грабителей на следующий день поймали совершенно случайно. Кот увидел их на обочине, затрясся:

– Они точно, смотри какие хари! Бошку отчекрыжат в момент, не моргнув!

– Развернись и посади их! А я выйду, – предложил Ванечка. – Может, и не они! Может, предложат отвезти их в университет. Звони Сироткину.

Сироткин, как и ожидалось, оказался черт знает где, – аж в Озерках, с беременной женой в поликлинике. Сказал, что организует прикрытие и позвонит.

– Поймай убийц и рожай, сколько хочешь! – психовал Кот.

Но план тут же рухнул. Предпогаемые убийцы в это время поймали другую машину и сели в нее. Водитель, мужчина лет сорока, имел вид человека, ожесточенного жизнью. Его оббитая с боков машина, «хендай» напоминала консервную банку.

– Мне его не жалко! – сказал Кот, в целом довольный, что не он работает живцом. – Такие вечно подрезают, не включают поворотники и очень близко встают. Пусть его режут!

Поехали за «хендаем». Сироткин все не звонил. Позвонили ему сами – номер занят. Позвонили еще раз – тоже самое. Третий раз набрали – «выключен или вне зоны действия сети».

– Он зашхерился в своей поликлинике. Ему наверняка жена мозги проклевала: «Опять ты со своей проклятой работой!» – Беременные они все нервные. Один парнища рассказывал, что спрашивает у жены, чтобы она хотела съесть? А она: принеси мне железнодорожный рельс!

– Это железа не хватает! – предположил Ванечка, упершись ногами в пол и схватившись за ручку над дверью, поскольку Кот резко престраивался из ряда в ряд пытался не отстать. Ехать пришлось довольно долго. Сироткин пропал намертво, будто действительно вырубил телефон. Было ощущение, что едут на север.

– Когда они его, наконец, душить будут? – начал раздражаться Кот. – Да у него и денег-то ни хрена нету. Тысяч десять – это максимум. А у меня бензин кончается! И я ссать хочу!

– Они твою морковку точно засекут! Уже полчаса едем за ними! – посетовал Ванечка.

– Ни хера – уже темно… Но когда же?

– Наверняка не они.

– Пусть ментяры их берут и колют, может, отпечатки какие совпадут, свидетели узнают, – продолжал брюзжать Кот. В этот момент «Хендай» включил сигнал поворота к обочине.

Тут позвонил Сироткин, словно запыхавшийся:

– Ребята, извините, вы где?

Кот сказал адрес.

– Только, думаю, поздно: водилу, похоже, уже того – потрошат!

– Задержать сможете? Продержитесь пять минут?

– Попробуем. Только быстрее давайте!

– Сейчас будем блокировать улицу с двух сторон.

Кот выругался, врубил передачу. Подъехали. В свете уличного фонаря было видно, что внутри. Сам хозяин машины уже сидел на заднем сиденье, закинув голову – словно спал с выпученными глазами. Язык у него торчал между зубов. Ванечку стала грызть совесть: могли бы дядьку спасти, если бы подъехали раньше или просто спугнули. Кот припарковался впереди и очень плотно. Теперь, чтобы отъехать, бандиты должны были сдать назад. Потом Кот вышел и встал у машины, держа в руках дорожную карту. Краем глаза увидел, что водительское сиденье еще свободно. Если они решили забрать машину, бандюган или будет перебираться с сиденья на сиденье, что очень неудобно, или ему придется выйти и обойти машину. Задача была, чтобы они пережидали эту подъехавшую внезапно спереди машину и никуда не уехали до приезда наряда. Ванечка подошел к другой двери, наклонился и с трудом проткнул ножом колесо. Ничего не произошло: если оно и стало спускать, то еле-еле. Но нет, потихоньку колесо начало оседать. Кот достал баллончик с антикором «Мовиль» и распрылил его на лобовое стекло захваченной разбойниками машины. Опустилось боковое стекло, оттуда высунулась изумленная рожа:

– Ты че, бля, творишь?

– А хули ты меня подрезал?

Пауза. Потом вылетела фраза:

– Я? Да пошел ты нахуй!

– Сам иди нахуй! – ответил Кот.

Разбойник высунулся теперь чуть не по пояс, и Ванечка, сделав к нему рывок, врезал по лбу дубинкой. Бандит тут же и повис на двери, а Ванечка добави еще пару раз. Огнестрельного оружия, похоже, у разбойников не было. Сидевший сзади был, по сути, заблокирован: с одной стороны находился труп и выход был только через одну дверь, у которой дежурил Кот с кастетом в руке. Он вообще не собирался выпускать бандита из машины.

Подъехали сразу все: две патрульные машины и «скорая». Из бандита, вывесившегося в окно, накапало крови уже прилично – с лужицу. Стали останавливаться редкие прохожие. Милиционеры, наконец, выволокли обоих разбойников, положили лицом вниз, защелкнули наручники. Врачи первым осмотрели хозяина машины, но лишь пожали плечами: «Труп!». Ванечку снова стала грызть совесть. Тут уже подъехал сам опер Сироткин – детина под два метра ростом. Вид имел очень довольный. Пожал Коту с Ванечкой руки, наскоро переговорил с врачами, без особых эмоций осмотрел мертвеца, надев резиновые перчатки, начал ковыряться в его бумажнике. Медики между тем вызвали труповозку.

– Жалко мужика! – сказал Ванечка.

– Нехуй было бомбить! – ответствовал Кот. – Не нарушай закон и останешься жив.

Потом, приехав на Пять Углов, пошли пить пиво.

На следующий день стали жаловаться Корабельникову на Сироткина, ругали опера, что ехал долго. Корабельников не согласился:

– Сироткин – хороший мужик, настоящий оперативник. Как человек нормальный, порядочный он в постоянных контрах с начальством. Поэтому ему всегда до зарезу для отчета нужны «палки» – раскрытые преступления. Даже если это не его район, он звонит своим друзьям, для которых это подведомственная территория, а они, в свою очередь, дают ему свою информацию уже по его району. Происходит обмен и обоюдополезное сотрудничество. Мы же подкидываем информацию конкретно ему, и, кстати, по закону обязаны это делать. В свою очередь, если что, он и его ребата нас прикроют насколько возможно. Всякие бывают ситуации. Это симбиоз. Без этого в этом бизнесе никак нельзя. А знаешь, как он в ментуру попал? После армии где-то спиздил ведро известки для ремонта. Его взяли за жопу, пригрозили: или мы тебя сажаем, или идешь к нам работать. Так вот уже пятнадцать лет там и работает. Учился, естественно…

В субботу с самого утра работали на Витебском вокзале. Ничего плохого не ожидалось. Женщина-объект должна была приехать электричкой или в 10.05, или в 11.36, и нужно было выяснить, с кем и во сколько и куда потом отправилась. Все было хорошо, но проходивщий мимо мужчина, типичный интеллигент-неудачник, вдруг, казалось бы, ни с того ни с сего набросился на Кота. Кот и Ванечка даже оторопели. Мужчина буквально наскакивал, как петух, был грозен, размахивал кулачками. Сынок его, с виду лет двенадцати, с интересом наблюдал за подвигом отца. Видать, это было ему далеко не в новинку. Он наверняка считал отца отчаянно смелым человеком. С чего там начался конфликт, Ванечка поначалу не понял. То ли Кот случайно мужчине на ногу наступил, то ли плюнул на него, то ли неудачно сморкнулся, хотя тут же извинился и даже вытер плевок или там соплю. Потом Кот прояснил. Его в тот день мучил насморк, он чихнул так, что вылетела большая сопля и попала проходящему мужчине на пальто. Кот, конечно, тут же кинулся извиняться, начал оттирать соплю носовым платком, но получилось так, что только размазал. Стечение обстоятельств. Мужчина же сходу полез в драку.

– Слушай, мужик, чего тебе от меня надо? Я же извинился, и еще раз могу: извини меня, пожалуйста, случайно вышло, прости, батюшка! А? – лепетал Кот, уворачиваясь от ударов, озираясь и опасаясь прихода милиции.

Милиция, конечно же, поверит именно этому мужику: он трезвый и к тому же с ребенком. Отмахивались от него, как от надоедливой мухи, отходили, а он все вязался за сыщиками. Даже пытался Коту заломать руку за спину и куда-то вести. Короче, мешал наблюдению, а в это время как раз и подошла нужная электричка. Кот без труда выворачивался, но вести наблюдение уже не мог. «Что делать-то?». Шепнул Ванечке:

– Надо разделиться. И тогда он не будет знать, куда идти.

Кот пошел сквозь толпу прочь, мужчина сначала увязался за ним. Потом, однако, вернулся и схватил за руку уже Ванечку. "Это безумец какой-то!" – подумал Ванечка, пытаясь отцепиться и между тем случайно ломая мужчине палец. Раздался страшный крик. Народ отпрянул в стороны. Ванечка предпочел раствориться в толпе. Операция наблюдения, по сути, была сорвана. Вернулся Ванечка на место только через десять минут. Вся надежда была на Кота, но Кот, прячась за газетным киоском, только пожал плечами: никого, мол, не видел. Упустили. Перрон быстро опустел. Оба сыщика поплелись прочь – к машине.