Источник

скачать книгу бесплатно


Последняя мысль заставила его поморщиться. – О чём я думаю? При чём тут метель? – Если всё это затянется, плевать на видимость. Жду ещё….

Но додумать эту мысль он не успел.

Зазвонил телефон.

– Идиот, – прошептал он себе, – ещё одна ошибка. – Я же собирался выключить телефон…. Не понимаю, зачем вообще взял его с собой?

Отвечать не хотелось, но телефон звонил и звонил. Кто-то на том конце линии был очень настойчив.

С работы звонить не могли, думал он, предупреждены, я отпросился. – Для остальных меня нет уже давно. – Тогда кто? – Может быть отвяжутся? – Никого слышать не хочу.

Словно по заказу телефон замолчал. Но не успел Виктор вздохнуть с облегчением, как звонок с новой силой взорвал тишину.

Нужно ответить, нехотя решил он. – И отключить хотя бы звук звонка, иначе на него сбегутся все работники этого дома.

Он достал из кармана телефон, взглянул на него и… чуть не выронил его из рук.

На дисплее крупными зелёными буквами высветилось имя «АКСЁН».

Дрожащим пальцем, он потянулся к кнопке «ответить», но решиться её нажать так и не смог – он не знал, что сказать своему деду, не представлял, как ему можно объяснить то, что задумал.

Почему-то он был абсолютно уверен, что звонит именно он – его давно умерший родственник и это очень пугало его.

Виктор оказался совершенно не готов к такому неожиданному разговору ….

Телефон продолжал звонить, но он его больше не слышал….

От своего страха и нерешительности Виктор словно застыл…, время остановилось для него…, по крайней мере, так это выглядело со стороны, но сам он был уже очень далеко….

Совершенно не понимая как…, и даже не догадываясь, что происходит, он удивительным образом оказался за пределами своей реальности….

2. Место

Орловская область, деревня Дары. Российская глубинка, край Черноземья, островок обжитой земли, затерявшийся среди бескрайних лесов и полей.

И два мальчика – Игорь и Виктор.

Игорь четырнадцати лет, местный деревенский и Виктор двенадцати лет, приехавший на школьные каникулы к бабушке, деду и тётке с мужем из Ленинграда.

Шёл 1975 год. Июль месяц. Было раннее утро.

Ребята лежали на травяном откосе оврага, вяло переговаривались, грелись на солнце, чуть приподнявшимся над горизонтом.

Пасли коров.

Вернее, если быть абсолютно точным, коровы паслись сами, нужно было лишь посматривать за тем, чтобы они не отбились от стада, и не заходили на колхозное поле, начинавшееся за кромкой оврага.

Ежедневный, годами проверенный маршрут, приучил животных быть послушными. Они знали, куда можно, а куда нельзя идти. Знали и то, что за нарушение последует наказание в виде лёгкого удара кнутом. Но коровам и не нужно было никуда идти – на склонах оврага росла сочная густая трава, которая им нравилась, а на дне оврага тёк ручей, где животные могли утолить свою жажду.

Пастухов работа не напрягала, и ребятам было хорошо.

Самое сложное в этой работе заключалось в том, что вставать приходилось рано. В пять тридцать утра нужно было прийти на выгон – центральную площадь с грунтовым покрытием, расположенную в центре села, и забрать стадо. Именно туда жители села пригоняли своих животных и передавали пастухам.

Когда все коровы оказывались на месте, пастухи перегоняли стадо к дальней восточной границе села. В место, где начинался овраг, где была первая остановка, где коровы паслись до обеда, до первой своей дойки.

Овраг там был широким – не менее ста метров в поперечнике, но глубоким не был, каких-то, метров восемь – десять. Его откосы, по трём сторонам, полого спускались к ручью. Дальше он тянулся с востока на несколько километров к западу. Постепенно он становился глубже и уже. На западной оконечности оврага, его глубина составляла уже метров тридцать, а ширина всего шестьдесят. Там же он плавно переходил в крутые берега реки со странным названием Сосна.

Почему Сосна? – Не помнил уже никто. С деревом «сосной» это точно связано не было. Вдоль реки, на обозримом пространстве, вообще, не было лесов. Сосны по реке тоже не сплавлялись. Ближайший перелесок в нескольких километрах к югу от деревни, был смешанным. Состоял в основном, из кустов жимолости и осин, с небольшими вкраплениями берёз, с ещё меньшим количеством елей и буквально с несколькими массивными вековыми дубами, случайно затесавшимися в компанию менее благородных деревьев.

Возможно, название реки произошло от слова «сон». – Река текла медленно, неторопливо, вяло неся свои воды неведомо куда, словно только что проснулась, будто бы со сна. Так же как и всё, что происходило рядом с ней. – Жизнь в деревне Дары, как впрочем, наверное, в любой деревне, тоже текла не спеша. – Колхозники трудились в поле, звук далёких тракторов и комбайнов иногда доносился до опустевших домов, но их суета почти никак не касалась вяло текущей жизни деревни. Как не касалась она Виктора и Игоря – двух пастухов, мальчишек, двоюродных братьев нисколько не страдающих от этого, вполне довольных существующим порядком вещей.

Довольны таким порядком были и коровы, которых эти ребята пасли.

Животные целый день находились в границах оврага и постепенно в течение дня, перемещались в сторону реки. Это перемещение было тоже очень медленным. Животные просто щипали перед собой траву, объедали вокруг себя участок и делали шаг вперёд. Минут за тридцать они расходились в разные стороны и кому-то из ребят, а может быть и обоим сразу, приходилось подниматься, брать свои кнуты и собирать стадо.

Пасти коров, не было их постоянной обязанностью. Такое происходило редко. Не чаще шести дней за сезон. Существовала определённая очерёдность, и определялась она просто. – В стаде было сорок пять коров. Семье Игоря принадлежали две. Соответственно, пасти коров нужно было два дня. Дальше эта обязанность переходила к следующей семье. Так по кругу, пока снова не подходила очередь – два раза, каждые сорок пять дней пока на склонах оврага росла трава. Сезон заканчивался, и коров загоняли в стойло до следующей весны. Очерёдность оставалась неизменной и чётко отслеживалась. Каждый знал, когда ему необходимо быть пастухом. Начало сезона, как и его конец, определялись коллективно.

Схема работала безотказно.

Виктор не был обязан заниматься этим с Игорем – никто его не заставлял. Как не был обязан помогать в поле, а это тоже изредка приходилось делать. Он в этой деревне был гость. Он не привык рано вставать и работать руками, но Игорь был не просто его двоюродный брат, но ещё и друг, а помочь другу для Виктора было естественным.

Да и как бы он выглядел в глазах родственников – бабушки Паши, деда Сергея, тёти Шуры, её мужа дяди Коли, хлеб которых он ел, если бы отлынивал от работы? – Они, конечно, не сказали бы ничего, но их отношение к нему изменилось бы однозначно. Виктор это понимал. На их месте он сам изменил бы отношение к человеку, и совсем не в лучшую сторону, если бы тот ел, спал и развлекался, пока его близкие родственники работали.

В поле, на прополке бывало тяжело, но он не жаловался. Тем более, не жаловался здесь. Побыть в роли пастуха было даже интересно. Это был его первый такой опыт. И на его взгляд это даже работой назвать было нельзя. Если не брать в расчёт, что пришлось встать ещё до рассвета, всё остальное выглядело сплошным удовольствием.

Для мальчишки двенадцати лет прогулка по откосам оврага вместе с другом, была только в радость.

У Виктора появился длинный кнут, которым Игорь научил его громко щёлкать и которого побаивались коровы. Появилось большое стадо коров, послушное его кнуту. Рядом с ним был друг, с которым интересно. А ещё, как приложение к работе, появились откосы оврага, с которых можно было стремительно сбегать, прыгать или скатываться по траве. Появились заводи ручья, на дне оврага, по пути следования стада, где можно было ловить пескарей и тритонов. На небольших его перекатах, можно было находить разноцветные камни – окатыши и где, пусть редко, но иногда всё же попадались кристаллы железной руды.

И небо, бездонное синее небо, в которое, как в эту минуту, можно было смотреть и смотреть, наблюдая, как по этой бездонной синеве плывут белые пушистые облака.

– Пить не хочешь, – спросил Игорь.

– За фляжкой лень вставать, может быть позже, – ответил Витя.

– А вставать никуда и не нужно, достаточно перекатиться на живот и проползти два метра.

– Это как?

– Там ключ, начало ещё одного маленького ручья. Если приподнимешься, увидишь. Вода, самая свежая и вкусная на свете.

Виктору стало интересно.

Он приподнялся на локтях и посмотрел в сторону, куда кивком указал его друг.

Там и правда, из откоса ручья пробивался ручеёк и стекал по склону, впадая в большой ручей на дне оврага.

В месте, где он выходил на поверхность, было сделано аккуратное углубление в виде чаши, заботливо выложенное не очень крупными камнями окатышами. На солнце вода этой чаши сверкала как хрусталь, казалась волшебной, а после слов Игоря её захотелось попробовать.

– Хрустальная вода, – полушёпотом сказал Витя.

– Серебряная, – поправил его брат. – Давай уже иди, пробуй.

Видя удивлённый взгляд, Игорь добавил:

– У нас тут по-простому, бокалов нет. Встаёшь на четвереньки – морду в чашу и пьёшь.

Витя встал, подошёл к чаше, встал на колени. Пить так, как советовал его брат, он не решился. Зачерпнул в ладошки горсть воды и сделал пару глотков. – Холодная свежая вода, вкусная, как и говорил Игорь, утоляющая жажду, с легким привкусом клевера. Хотя, вкус клевера, может быть, померещился, вокруг ручья он рос в изобилии и его привкус мог прилететь и оттуда.

Виктор зачерпнул ещё горсть и снова выпил. Ему показалось….

– Ну как? – спросил Игорь.

– Хорошая вода, кажется…, – запнулся Виктор, наткнувшись на любопытный взгляд друга, – словно настроение поднялось.

– Вот, то-то и оно. Не каждый это чувствует. Сразу видно наш человек.

Теперь пришло время удивляться Вите.

– Это не простой источник, – добавил Игорь, – не все так думают, но лично я не сомневаюсь. Да и проверено не раз. Вот и ты почувствовал….

– Извини Игорь, но я не совсем уверен в том, что сказал, – перебил Витя. – Так, как-то само с языка сорвалось. Настроение у меня и без того было хорошим, – добавил он, сомневаясь в чудесном воздействии воды, и не желая вводить в заблуждение друга.

– Ты эту неуверенность брось. Ты тоже наших кровей и почувствовал правильно. Есть много людей, которые тоже не сомневаются. Берут здесь эту воду. Дают маленьким детям и те лучше спят. Поят больную скотину, и она выздоравливает. Для чая эта вода не годится. Пробовали кипятить, заваривать…, получается ерунда – ни цвета, ни вкуса. Всё волшебство пропадает….

– Да какое волшебство? – не удержался Виктор.

– А такое! Есть много историй о свойствах этой волшебной воды. Но самое главное чудо, что этот источник приснился во сне Аксёну!

Витя так ничего и не понял, но видя, что Игорь немного возбуждён, решил пока не переспрашивать.

– Было это давно, лет сто назад, – продолжал Игорь, – В нашей семье это помнят все, в некоторых других семьях это забыли или не хотят вспоминать.

Так вот, явился Аксёну во сне человек, а может быть, даже и не человек, а ангел в образе человека, теперь уже не узнаешь. Я думаю, что ему привиделся во сне, сам Бог. Привиделся и говорит:

«Пойдёшь и найдёшь на склоне оврага свой крест. А там, где ты его найдёшь – забьёт ключ святой воды».

Показал ему во сне нужное место и исчез.

Аксён это место знал.

Проснулся, собрал всю деревню, рассказал про свой вещий сон.

Кто-то поверил, кто-то нет. У многих были дела. Некоторые смогли выкроить время и отправились на склон оврага вместе с Аксёном искать крест и источник.

Пришли они на место.

Чуть только копнул Аксён лопатой землю там, где указал ему Бог, только дёрн немного успел ковырнуть – из-под травы проявился край промасленной деревяшки.

Отбросил Аксён лопату, аккуратно руками снял слой дёрна, вытащил из земли небольшой прямоугольный предмет, завёрнутый в промасленные почти истлевшие тряпки. Развернул его, а там деревянный чехол, а в нём, старинный серебряный крест, а из земли, в месте, где он лежал, как и предсказывалось, забил ключ.

Этот самый ключ со святой водой.

Все, кто пришли за Аксёном упали на колени, а сам он навсегда стал другим – очень набожным. Поначалу вообще почти всё время молчал. Забросил хозяйство, отгородил себе в доме угол и почти всё время проводил там, молясь Богу, считая, что всё остальное не имеет смысла.

Его жене и детям стало очень тяжело – ещё бы, единственный кормилец забросил все дела… Но Бог их не оставил. Односельчане признали в Аксёне святого человека и помогали, чем могли его семье. Кто огород вспашет, кто поможет собрать урожай….

3. Аксён

Витя слушал Игоря и не верил своим ушам. Он и не предполагал, что его двоюродный брат верит в Бога. В те далёкие годы, верующие люди были, но Виктору они представлялись старушками в головных платках – скромными, несчастными, одинокими пожилыми женщинами, прячущими от посторонних людей свой взгляд.

Ему стало даже немного неловко за друга. – В те времена так открыто говорить о религии, было не принято.

Витя слушал брата, не перебивал, но его неловкость только росла, а Игорь, между тем, продолжал:

– Аксён словно и не видел ничего. Просыпался в своей коморке, отгороженной от всех, и молился без остановки Богу, не выпуская найденный крест из рук.

Его пытались вразумить и вернуть к обычной жизни. Сначала жена, потом родственники, друзья. Но он никого будто бы и не слышал. Отвечал односложно, больше словами священного писания.

Можно было подумать, что он сошёл с ума, но в те времена люди были набожны, многие из односельчан Аксёна видели, при каких обстоятельствах он изменился и безумным его не считали. Они оставили его в покое, считая, что теперь он Божий человек.

– Так погоди, – не выдержал Витя, – так ты что, веришь в Бога?

– Да, – просто ответил Игорь. – Как после такого не поверить?

– Ладно…. А кто такой Аксён? – с вызовом спросил Виктор и тут же поймал в ответ презрительно-удивлённый взгляд.

– Как кто? Неужели ты не знаешь?

– Первый раз от тебя слышу это имя.

– Ну, ты брат даёшь! – Аксён, личность всем известная. – Он наш с тобой прапрадед. Твой – по отцовской линии, мой – по материнской.

Эта новость не очень обрадовала Виктора.

В тот момент он подумал, что быть потомком сумасшедшего не очень-то и приятно.

Лишь много позже, в зрелом возрасте, вспоминая давнюю историю Игоря, он осознал всю глубину и силу личности этого человека.

Осознал и захотел узнать о нём как можно больше.

Захотел проникнуть в его тайну, понять его.

Но, как всегда, любому пониманию должно было прийти время, а для любого действия должны были появиться возможности.

Для действий Виктора, они не появлялись достаточно долго – суета, дела и различные обстоятельства мешали ему сделать это. Лишь после того, как он остался один, да и то, не сразу…, но это всё было потом.

Пока же, два мальчика ясным июльским днём 1975 года, сидели на склоне оврага, рядом с источником и продолжали свой разговор.