Время

– Боты эти не просто так были сделаны из человеческих клеток. Для того, чтобы они смогли прижиться и длительное время находится в организме, получая от того полезные вещества, ну и чтобы их наша иммунная система не завалила. Как боты попали к нам и распространили препарат? – Егор остановился, но через секунду продолжил ходить из одного угла комнаты в другой. – В какой-то степени учёный в начале сказал правду, что был распылён вирус и что цифры это побочка, но это была не совсем правда. Они пробовали внедрить ботов воздушно-капельным путём, но из-за их веса, заразить удалось только несколько сотен человек. Да и боты быстро погибали во внешней среде. Соврали они для того, чтобы людей дома оставить. Значит после неудачного старта, они решили действовать иначе и отравили ботами воду. Вот через неё то мы все и получили достаточное количество инородных тел в тушки. Боты проникли, боты расползлись, боты выпустили препарат. Создание этих маленьких ребят, как уверял учёный, дельце не очень хлопотное. На каждого человека приходится примерно около несколько сотен ботов. Область распространения препарата позволяет использовать их в минимальных количествах. Значит эксперимент начался именно тогда, когда водичку народ наш попил недельку, не больше. Почему наш город выбрали? А потому что компьютер то у нас, а переносить его опасно, может сломаться. Значит эксперимент начался. Катя можно стакан воды?

– Да, конечно, сейчас… – Катя поднялась. Передала Саву Гене. Сбегала на кухню, принесла воды. Она посмотрела на стакан, а потом на Егора, не решаясь передать воду.

– Не переживай, вода уже чистая, – сказал Егор и взял стакан из рук Кати. Двумя мощными глотками осушил половину. Катя вернулась на диван. Приняла Саву из рук Гены, не сводя с Егора взгляда.

– Это что касаемо людей. Как быть со всем остальным? Определить тем же способом положение частиц того же самого камня, как в случае с человеком, учёные не могли. Поэтому они были вынуждены согласились на допущение. С помощью квантового компьютера создать симуляцию города с точным положением всех предметов в нём. Каким образом? – Егор достал из кармана смартфон. – Вот! Благодаря этим не хитрым ребятам мы с вами помогли демону обрисовать в симуляции точную копию нашего города. Ноутбуки, телефоны, всё что имеет камеру, стало работать в скрытом режиме, снимая происходящее вокруг. Телефоны, кстати, отечественные, почему те же американцы не охотно берут? Потому что об этой фишке знают. Правда не спалили пока, но это не важно. Была создана симуляция. В неё поместили всех «подсвеченных» людей. Движение автомобилей и прочего управляемого людьми барахла, их положение, можно знать примерно, не заморачиваясь с точностью, как с людьми. Случай, когда упор был сделан в пользу противоположного по смыслу высказывания Маркса. Сознание определяет бытие, а не на оборот. К тому же учёные располагали различными сонарами, данными со спутника, сами смартфоны излучают волны, в общем хоть и трудно, но можно было собрать симуляцию. – Егор ходил, покачивая водой в стакане. Иногда поворачивался так резко, что вода была готовы выплеснуться, отчего Катя иногда вздрагивала.

– Значит таким образом нас всех и обозначили. Дальше следовало информацию передать. Тут всё просто. Кругом вышки связи, у военных взято оборудование, всё как в лучших западных боевиках. По беспроводной связи, что-то типа вайфая, машина получала информацию с людей. Вся эта информация, в учёном центре, выводилась на экран огромного монитора, в самом упрощённом виде. Люди были обозначены цифрами. Точная дата их конечности бытия. Самый простой способ донесения информации до учёных, который выбрала машина. Представьте карту, а на карте тысячи строчек с цифрами. Учёные цифры эти наблюдали и проверяли. Тем, кому умереть предназначено было в ближайшие дни, за ними наблюдение вели и проверяли насколько машина в расчётах ошибается.

– Это получается тогда цифры и появились? – спросил Гена.

– Нет. Цифры появились позже. Всё было хорошо примерно год.

– Год?! – в один голос сказали Катя и Гена.

– Да, год. Наблюдали они за городом целый год. Машина ошибалась, но прогнозы иногда были точными, что-то около пятидесяти двух процентов точность была. Потом она точнее стала, конечно, добавила двадцать процентов, но и этого недостаточно. Всё же из-за того, что известно было лишь положение частиц только людей, примерное, иногда случались сбои, мы с вами их видели на видео, как те столкновения случайные. В общем, где было вмешательство объектов, чьё точное положение определить было нельзя. В общем всё было хорошо, в принципе, но как это обычно и бывает всё пошло по одному месту через пару недель по истечению года. Попал к ним в руки один интересный тип, который рассказал историю, а вернее показал записи дневника. Оказалось, что он мог чувствовать, когда людям на тот свет пора. Он должен был жить долго и счастливо, но из-за этой особенности попал не в то место и не в то время, цифры его изменились, и он попал под наблюдение учёных. Его в парке какой-то псих ранил. Подробностей той истории нет. Но звоночек тревожный прозвенел. Метод и весь эксперимент имел побочные эффекты, и как могло далеко всё это зайти известно не было.

– И что дальше было? – спросил Гена.

– Принеси ещё воды, пожалуйста, – сказал Егор и опустошил залпом оставшуюся воду. Катя сбегала и набрала ещё, повторив процедуру с передачей Савы. Катаясь малыш радостно вопил.

Егор продолжил.

– Поняли учёные, что эксперимент вызывает в людях некоторое изменение, и что невозможность его контролировать может привести к хреновым последствиям. Решено было выпустить новую партию ботов, которые смогли бы отслеживать изменения в организме, и устранять их. О прекращении эксперимента думать они не хотели. Денежки то потрачены, а результатов нет. Воду заразили новыми ботами, которые теперь могли двигаться, и которых двигал демон. Эксперимент продолжился. Демон управлял ботами, обучался. Нашли, где изменения проходят. – Егор дотронулся до лба указательным пальцем. – Боты, что в мозгу сидели, передавали информацию по принципу похожему на передачу данных, как через вайфай, только более тонкую. Мозг ведь наш, при работе, волны излучает. Вот значит волны эти наши, начали резонировать с частотой ботов, ну или около того. Где-то в диапазоне до сорока герц. Вышло, что часть переданной ботами информации передавалась человеку, а от человека ботам.

Первые люди чувствовали головные боли и ощущали дискомфорт от приближения смерти другого. Учёный предположил, что передача информацией была обоюдной. Что люди тоже передавали информацию машине. Чувства, воспоминания переживания. Отчего некоторые и начали чувствовать дискомфорт при приближении гибели другого. Смерть ведь не приятная штука, даже чужого человека.

Из-за самой технологии, что привела собственно к синхронизации нас с машиной, она начала воспринимать нас, как часть себя. Учёные видели на мониторе цифры, что обозначали реальных людей. Для машины, цифры в мониторе и реальные люди, от которых она принимала сигнал и преобразовывала информацию, стали одним целым. Но машина принимала теперь информацию не только о положении частиц. Люди делились с ней мыслями. Компьютер обучался и становился человечнее.

Как только новые боты были внедрены, учёные просекли что будет дальше и начали пытаться остановить этот процесс. Потому что дальше, как они поняли, это приведёт либо к полному очеловечиванию машины, либо к тому, что люди станут чувствовать, а может даже и видеть то чего не должны. Дальше, как вы поняли, одно из опасений учёных случилось, и мы увидели цифры. Те самые, что получали учёные. – Егор сделал глоток из стакана, поперхнулся. – Ой, чуть не помер. Простите… Так о чём это я. Да! Тогда ребятки стали наращивать в мозге, с помощью ботов, что-то вроде тромбов, скоплений этих самых ботов. Пробовать давить на определённые участки мозга, чтобы перекрывать способность видеть цифры. К вопросу, а почему видим. Демон информацию для симуляции через камеры брал. А глаза наши что такое? Правильно. Те же самые камеры и по сути мониторы в одном лице. Короче демон совсем запутался и начал выводить информацию и для людей, и для учёных.

Короче начали учёные работу очень сложную и практически фантастичную, и не реальную, ибо в мозге колупался демон, не учёные, они лишь пытались ему указывать.

– И что? – сказала Катя. Егор, сделал паузу, выпил воду и передал стакан Кате.

– А то, что цифры мы всё равно увидели. Но из-за действий учёных, что будто слесаря ковыряющие квантовый компьютер, видим мы их на спине, чтобы самим не рассмотреть. Кривые и грубые вмешательства учёных в исправную работу машины, хоть и сами видите какую, привели к подобным вот проблемам. Отключить цифры у них не получилось, но удалось их оставить там, где их трудно заметить – на спине. Гимнасты всякие могут конечно, но их не много, не жалко.

Из-за них и сказать не можем, некоторые могут конечно, потому что у каждого мозг по-своему устроен, есть некоторые нюансы. У детей он допустим молодой, у психов и алкашей по своему принципу работает. У здоровых людей, как видишь, всё в порядке, не сказать ни написать. В зеркале и на телефонах не видно, потому что отражаться нечему, – он постучал указательным пальцем по лбу. – Потому что здесь циферки. В нас самих. Такие дела. А, ну и почему мы если вдруг их назовём, то обязательно умрём… Короче шарик этот, что ботами нарастили, всё же у каждого примерно в одном и том же отделе мозга находится. Так вот. У машины команда стоит не допустить называния и написания чисел ну или как-то по-другому объяснить, жестами, например. Но если человек может происходит ошибка. Так вот значит, когда блок не срабатывает и человек всё же произносит или пишет цифры, или показывает пальчиками, боты, под управлением машины, считают информацию и летят в ту точку, куда мозг отправил импульс, пытаясь его перехватить. Короче, из-за криворукой учёных и послушности машины, боты попадают в кровоток, а там, из-за давления, управлять ими уже не получается, и они либо летят в мозг, как тромб, либо в сердце, либо в лёгкие. Иногда везёт и они только слегка выводят из строя человека, потому что получившийся шарик не очень большой. Откачать можно, но иногда, увы, нет…

По итогу! Учёные создали машину и технологию. Технология эта дала побочные эффекты, что проявились как цифры. Цифры не приятные. Учёным это не понравилось. Они захотели всё исправить. Не получилось. Будут думать дальше и дальше работать, говорят, что всё будет хорошо.

Такие дела.

– Какой ужас, – охнула Катя.

Несколько минут помолчали. Катя и Гена переваривали услышанное. Сава надувал слюнявый пузырь.

– Так хорошо, а со мной что будет? – спросил Гена.

– С тобой?.. – Егор уставился на друга. Вспомнил сколько тому осталось. – Короче. Я с батей поговорил. Университет предоставит всё оборудование. Но, увы, забрать тебя сможем только через… – Егор сделал паузу. А ну покажи спину! – Он подошёл к другу и заглянул. – Так… Короче, когда тебе примерно два дня останется, тогда сможем тебя забрать. Если у тебя что-то в организме такое, что не выявили на проф. осмотре, что вряд ли, то мы это найдём и достанем, ну или вылечим. Не гуляй особо нигде, а лучше вообще дома сиди, ну мало ли какие-то внешние факторы повлияют, хотя если за столько времени ничего с цифрами не случилось, значит тут в другом дело… В общем побудь с женой, молодым, – он кивнул в сторону Савы. – Я же сказал, что не дам тебе пропасть. Только нужно твоё согласие. Вообще не мешало бы тебя сейчас увезти куда, закрыть, но… – он посмотрел на Катю с Савой. – В общем я в успехе уверен, но знаю твои беспокойства по этому поводу, так что такие дела, Генка. Чуть что поедешь в университет? Простит тебе Катька два дня?

Катя промолчала. Только раскрыв рот слушала Егора.

– Ладно. Что скажешь?

– Нужно думать, – сказал Гена. Он так усердно старался избегать этой темы, забыть, оставить где-то глубоко, задавить хорошим добрым и светлым, но Егор с неудержимой идеей его спасти, расколол блок и вызвал боль в душе. Гена не хотел покидать семью, не хотел ничего слышать про демона и эксперимент, про дни, что ему остались. Но мысль об институте и двух днях, что могут спасти его, всё же зацепилась за летящий в пропасть болид и поубавила скорости падения. – Я позвоню.

– Хорошо! Вот номер. Запиши….

Гена достал смартфон, записал.

– Как надумаешь – звони! Только Генка, не ходи особо по улице. Ты новости вообще смотришь?

– Не-а.

– Город перекрыли, вояки на границах. Ладно, я пошёл.

Как влетел, так и вылетел Егор из блока Гены, Кати и Савы. Заложил фундамент в их головах и был таков. Взбудоражил и потряс, оживил и заставил вернуться к реальности, от которой Гена так бежал всё это время. Нужно было думать и оставшиеся дни он размышлял. Рисовал, целовал жену, играл с сыном. Думал и чувствовал, как в душе нарастает страх и смятение.

В запасе у Гены оставалось три дня. Квартира за столь короткое время изменилась существенно. Повсюду на стенах висели произведения, в которые Гена вложил всю душу. Соорудив себе импровизированный мольберт из сбитых тонких дощечек, Гена творил свой величайший шедевр. В коридоре вдоль всей стены висели его лучшие работы. Маленький Савка на руках у мамы наслаждался выставкой отца. Протягивая ручки к каждой из картин, желая почувствовать яркие краски, малыш сильно протестовал, когда мама, пытаясь сохранить работы мужа, убирала Саву от картин. Пройдя галерею в коридоре, они направлялись к главной картине художника, которая с минуты на минуту должна была быть закончена. Гена, перемазанный с ног до головы в красках стоял, держал в руках маленькую кисть, делал последние штрихи. На картине были изображены Гена с Савой на руках и Катя. Все эти дни он оттачивал мастерство, чтобы любимые получились максимально достоверно и красиво. Подойдя к мужу Катя увлечённо наблюдала за работой, а Савелий, протягивая руки к холсту, всеми силами желал принять участие в работе. Прикованный к картине, Гена не заметил Катю и Саву. Обернувшись к ним испачканным в краске лицом, он улыбнулся сыну и оставил красную запятую на его щёчке. Сделав последний мазок он, как и подобает настоящему художнику, отошёл посмотреть на шедевр. Картина была чудесной. Счастливый Савка в синем комбинезончике, Гена, ещё более бородатый с зачёсанными назад волосами, Катя в пышном красном платье в белый горошек, всё на фоне стены их комнаты. Любуясь картиной, Катя свободной рукой обняла Гену, и так они стояли заворожённо, любуясь. Не много помолчав Катя сказала:

– Что ты решил? Пойдёшь в институт? Ведь уже почти…

Гена не хотел начинать этот разговор и в такую минуту ему меньше всего хотелось говорить о действительности. Повернув лицо к Кате, он поцеловал нежно в губы, сказал:

– Пойду, Катька, пойду. Если есть возможность…

– Конечно иди! – вдруг выпалила Катя. Сава чуть дёрнулся от внезапного тона мамы. – Егор хороший, он тебе обязательно поможет.

Они повернулись к картине. Стояли обнявшись и молчали, пока Катя снова не заговорила.

– Гена, а если… а если не поможет?.. Как мы будем без тебя?

Растроганный Гена обнял жену и поцеловал во влажную от слёз щёку.

– Что ты такое говоришь, глупая? Милая, моя, Катенька! Всё будет хорошо! Слышишь? Всё будет хорошо!

– Правда?

– Правда.

Гена прижал жену к себе. Савка оказался зажат между двумя родителями, лепетал и пускал слюнявые пузырьки.

«Всё будет хорошо, всё будет хорошо», – думал Гена положив подбородок на голову Кати.

На следующий день, когда нужно было решиться ехать в институт, Гена всё же разбудил в сознание воспоминания, что подавлял так долго, решил выяснить, что стало с девочкой, которая назвала ему цифры. Он чувствовал вину, но не такую, как если бы он сам совершил что-то ужасное. Нет, вина эта хоть и стучала по черепной коробке изнутри, пытаясь вызвать в совести Гены отклик, игнорировалась им иногда полностью. Не он виноват, а учёные. Ему нужно было просто быть внимательнее.

Было утро и возвращаясь из магазина, поднимаясь к себе, он не дошёл один этаж. Прошёл по коридору к нужному блоку и нажал на звонок. Дверь открыла женщина, что и в первый раз. Она была пьяна.

– Что надо?

– Я сосед, сверху…

– Ну и что?

– Ваша дочка… я отнёс её в скорую, как она?

– Подохла моя дочка!..

Гена почувствовал, как внутри что-то оборвалось.

– Что ты мелешь?! – раздался голос из-за спины женщины. Она обернулась и вдруг резко, будто её схватили за плечо, улетела в блок. Послышался глухой стук. В дверях появился лысый мужчина с морщинистым лицом. Он еле стоял на ногах, по пояс голый, с выцветшими татуировками по всему телу.

– Чего надо?

– Дочка ваша в порядке?! Ваша жена сказала, что она умерла.

– Гонит тварь эта! Жива дочурка, только дурочкой стала! А ты кто такой? Чего спрашиваешь?

– Я тот, кто её в скорую отнёс.

– Ты! С чего это?

– Ну она упала, я решил помочь.

– Упала говоришь? – прищурив и так еле открытые глаза, сказал мужчина. – Чего это она упала?

Гена вспомнил обстоятельства, из-за которых девочка упала. Испугался и не стал говорить.

– Не знаю, просто упала…

– Мне сказали она упала потому что назвала чьи-то цифры. Потому что не может у девочки в таком возрасте тромб оторваться!

– Не знаю, сказал Гена, может и назвала чьи-то.

– Да? А не твои?

– Нет, – сказал Гена чувствуя, как внутри скребётся боль и страх. – Сочувствую, я пойду.

– Постой. Есть пару рубликов семье убитой горем?

– Да, конечно, – Гена достал из кармана последнюю купюру, что осталась от сдачи с красок. Протянул мужчине.

– Всего-то?! У меня дочка навсегда дурой осталась! А ты мне мелочь эту сунешь!

– Всё что есть, – сказал Гена. – До свидания, ещё раз сочувствую.

– П-а-п-а! – раздался тонкий голосок из-за спины мужчины. Он скривил лицо.

– Только это и говорит, бедненькая, ну и цифры повторяет, что перед тем как овощем стать видела! Убил бы гада!

– Понимаю, – сказал Гена. – У меня у самого сын. Гене не нравился этот мужчина, но услышав голос девочки, ему чуть полегчало. Очевидно этот прощелыга врёт, что она стала овощем. Но чувство вины всё равно ещё подгрызало Гену. Хоть и косвенно, но он был виноват.

– За дочку мою, милую! Разорвал бы, урода!

– До свидания, – повторил Гена в уже закрытую перед лицом дверь. Выдохнув, он повернулся и пошёл по коридору к выходу. Почти у самого прохода к лестнице, дверь за спиной открылась. Из блока вылез мужчина и посмотрел уходящему Гене в спину. Узкие от непробудного пьянства глаза стали шире. Гена развернулся. «Успел ли он увидеть», – подумал он, глядя в сторону блока из которого вылезла лысая голова.

– Ты! – завопил мужчина. – Это был ты! Сука!

Гена молча смотрел в глаза белеющему мужчине.

– Из-за тебя! Дочка! Да ты мне должен! Сука! Чирик свой обоссаный мне суёт, за то, что с дочкой моей сделал!

– Это не моя вина, – спокойно сказал Гена. – Вините учёных. Это они всё устроили.

– Учёные?! Как ты вообще в одном месте с моей дочкой оказался? А?! Может ты этот… А?!

– Успокойтесь. Я не хотел ничего плохого вашей дочери.

– Не хотел?! Сука! Да ты нам денег должен за лечение!

– Ничего я вам не должен. Учёных трясите.

– Да я тебя сейчас вытрясу! – сказал мужчина и пошёл по направлению к Гене. Алкоголь совсем затуманил взор мужчины, потому что будь он хоть капельку трезвее, он бы понял, на кого двигается и кому угрожает. Комплекция Гены расплывалась перед глазами. Алкоголь лишил мужчину самосохранения, добавил смелости и свёл на минимум адекватность. Шатаясь, кривя лицо, он шёл к Гене, который грустно смотрел на приближающегося к нему алкаша.

Драка продлилась одно мгновение. Мужчина подошёл в упор к Гене и занёс кулак для удара. Но движение было слишком медленным. В другой день Гена бы просто ушёл. С такими доходягами приходилось иногда иметь дело. Район, в котором располагалось общежитие, славился подобными ребятами. Несколько раз Гена хорошенько встряхнул парочку, но после старался избегать конфликтов. Один точный удар мог убить хилого пьяницу, а сидеть за такое говно не хотелось.

Но в этот раз что-то внутри Гены взорвалось. Цифры, приближение смерти, откровенная ложь алкашей о судьбе и здоровье дочери, дерзкий выпад в его сторону. Эта сухая и синяя рожа взбесила Гену. Злость выплеснулась наружу, но разум всё же ослабил удар и отвёл Гену от случайного убийства. Широкой ладонью левой руки, Гена заехал по щеке мужчине. Звонкий шлепок раздался в коридоре. Пьяница скривился и неуклюже завалился набок, ударился головой об синюю стену. Глаза были широко раскрыты, он смотрел на Гену открывая и закрывая рот. Вдруг из блока выглянула маленькая головка девочки. Вид лежащего у ног высокого дяди отца, вызвал приступ слёз. Девочка побежала к папе, упала с ним рядом, обняла, подставив спинку с циферками Гене.

– Папочка! Дяденька! Не бейте папу! Не бейте! Пожалуйста! Папа!

Гена смотрел на эту сцену чувствуя, как тошнота подбирается к горлу. В груди сдавило. Пьяная рожа, продолжая смотреть, в лицо Гене, обхватила синими, в наколках, руками девочку и хрипя завопила.

– Доча! Доча! Зови милицию! Зови милицию! Убивают!

Девочка плакала, не отпуская тощую грудь мужчины. Он вопил и вращал стеклянными глазами. Гена не выдержал. Сделал шаг назад, чувствуя, как разрывается грудная клетка. Выдавил сдавленное и слабое:

– Прости…

Сорвавшись с места, он побежал по ступенькам домой. Подальше от этой отвратительной сцены.

Вечером Гена позвонил Егору и сказал, что готов. Егор, обрадованный решением друга, сказал, что заедет за ним через пол часа, посоветовал тому собираться, и распрощавшись друзья положили трубки.

Гена поцеловал жену. Савку. Взял собранные кое-какие вещи, на эти два дня. Кисло улыбнулся. Успокоил Катю, пощекотал пузо Савке. Больно было уходить. Страшно было оставлять их, думая, что это может быть последние минуты, когда они видятся…

– Я люблю тебя, – сказал Гена.

– Я люблю тебя, – сказала Катя.

– У-г-у-г-г-у! – сказал Сава.

– Давай мусор захвачу, – сказал Гена.

– Гена…

– Давай, всё равно по пути.

– Егор ведь на остановке ждать будет.

– Ничего страшного, пройдусь. Всё равно на улицу иду.

– Ну хорошо, – сказала Катя. Сходила на кухню, достала пакет. Передала Гене.

Катя и Гена улыбнулись друг другу. Поцеловались. Гена чмокнул Саву. Открыл дверь и ушёл оставив семью.

Гена выходил из общежития. Вышел через пожарный выход, через место где он узнал о цифрах. Где маленькая несчастная девочка упала на холодную плитку. Вспомнил утренний инцидент, скривил лицо.

Мусорка располагалась прямо напротив общежития. Общежитие, в котором жил Гена, считалось новым. Оно в свою очередь, одним концом примыкало к старому. Два общежития образовывали прямой угол, внутри которого располагалась квадратная коробка двора. Гена шёл параллельно старому корпусу к мусорке. Выбросив мусор, он пойдёт к концу старого общежития, и по тропинке пройдёт к остановке у главного входа, где будет ждать машина и Егор.

Было половина пятого вечера, и февральский день подходил к концу. Фонари ещё не работали, но видимость была приличной. Гена шёл по вытоптанной тропинке, что вела к мусорке и проезжей части. На встречу ему ковылял человек, очевидно мужчина и чёрный силуэт особенно выделялся на фоне грязного снега. Гена не обратил на пьяницу никакого внимания. Пропустив идущего на автопилоте мужчину, Гена пошёл дальше, слушая как покачивающееся на волнах алкогольной эйфории тело, сделало несколько гулких шагов, и судя по всему остановилось. Гена прислушался, подумал, что вот ещё одна встреча с очередным алкашом. Но ничего не услышал. Не оборачиваясь он продолжил путь и уже дошёл до проезжей части, выбросил мусор, повернул в сторону старого блока общежития.

Подвыпивший человек провожал стеклянным взглядом удаляющиеся от него зелёные цифры. Будто глаза голодного зверя в тёмном лесу, они горели в сумраке зимы, только зелёные, а не красные. «22.02.2025. 28» светились зелёные знаки. Через пелену опьянения мужчина отчётливо видел цифры и повторял их про себя. Тонкие дрожащие пальцы, в синих наколках, опустились в карман. Мужчина нащупал складной нож и стиснул зубы, выдохнул тяжело воздух и двинулся, шатаясь, за Геной.

Гена шёл, вдыхая прохладный воздух, думал о судьбе и предстоящих испытаниях, что выпали ему. Думал о дате на спине. Думал о Кате, Саве, той маленькой девочке. О Егоре, что обещал спасти. О машине, что могла ошибаться.

«Всё будет хорошо», – подумал Гена, и слабая улыбка надежды появилась на лице.