Падение в ничто

«Что за?»

Дима попытался удалить картину снова. Она удалилась, но через несколько секунд появилась опять.

«Да что за херня?!»

Дима ещё несколько раз попытался удалить картину, но у него ничего не получилось. Тогда он положил смартфон на стол и закурил.

«Так… Тот мужик писал, что он испугался Сизифа из рассказа, а затем чуть сознание не потерял. Допустим, я сейчас тоже чуть не обделался. Но ведь картинка не совсем уж и страшная. Согласен, немного сикнул, но она, как скример, я не ожидал её увидеть. Хотя от этого дурачка можно было ожидать чего-то подобного. Творческая личность, мать твою…»

Дима прислушался к звукам. Обычный рабочий шум. Всё тоже унылое гудение дымососов и прочего заводского оборудования. «Бах!» – ударила деревянная дверь где-то за стеной. Дима почувствовал неприятное покалывание в животе. Сердце стало биться сильнее.

«Опять кто-то шарится. Ну их в задницу эти страшные истории по ночам.»

Он встал и обошёл маленький квадрат несколько раз.

«Так, время почти шесть, охрана уже вряд ли придёт. Пойду посмотрю, что там на печке.»

Он сходил и вернулся.

«Всё в порядке. Догорает. Значит можно ложиться. Так, соберись мать твою! Никаких призраков, чудовищ и прочего говна тут нет и не может быть! Нужно поспать, хоть пару часов!»

Дима взял со стола смартфон и выставил три будильника. Одному он задал разбудить его через час, так как нужно было помешать догорающие отходы в печке, а остальные два выставил на семь утра.

«Отлично. Всё, бля, спим, бля.»

Дима выключил свет и лёг на топчан. Закрыл глаза и попытался уснуть.

Он проснулся от резкого и назойливого звонка будильника. Спал Дима плохо. В подобных условиях крепко уснуть было сложно, из-за непрерывающегося шума. Ему синились непонятные образы, стены родного завода, металлические конструкции. Сложить все эти картинки в одно целое не получалось. Он уснул и проснулся, а значит никаких Сизифов и прочей мистики не существовало и не могло существовать. Дима вытер тряпкой топчан от песка, что принёс с улицы. Вымыл плитку на пульте управления, подмёл возле печки. Обошёл территорию и заполнил журнал. Встретил сменщиков.

Дима сидел за столом, когда металлическая дверь скрипнула.

– Здорова Димон! – протянул руку сонному Диме сменщик Валера. Крепкий лысый дядька. За ним шёл молодой напарник-ученик Женя. Он молча пожал руку Диме, и пошёл переодеваться в бытовку из «чистого» в «грязное».

– Здрасьте, – отозвался Дима.

Из коридора послышались голоса чистильщиков. Двое мужчин показались из-за металлического угла релейной. Первым шёл пожилой Егорыч: маленький человек, некогда злоупотреблявший спиртным. За ним Степан: длинный и тощий мужчина средних лет. За столько времени на станции, Дима точно не знал сколько ему. Вроде около сорока.

– А во! Димон! – сказал Егорыч и протянул руку. – Ты с ночи или на день?

– С ночи, – сказал Дима и пожал протянутую пятерню.

– Приветствую, – сказал Степан протягивая руку.

– Салам, – сказал Дима, пожимая шершавую ладонь.

– А ты один? – спросил у Димы Валера.

– Да, первая ночь.

– Свалил значит?

– Свалил.

– А ты чего не поехал? – спросил Егорыч.

Дима поёрзал на стуле.

– Да пока здесь дел хватает…

– Каких таких дел?! – спросил Степан.

– Хватает дел, – сказал Дима и запустил пятерню в волосы.

– Пока молодой, поехал бы… – сказал Егорыч.

– Ну, чего здесь сидеть? – сказал Степан.

– Молодой хлопец, взял поехал, это не то что мы, старые и с детьми, да Стёпка? – сказал Валера.

– Ну… – отозвался Степан.

– Сам разберусь, – сказал Дима и встал. – Ну что? Нормально всё по территории?

– Нормально, – сказал Валера. – Давай, лети.

– Счастливо! – сказал всем Дима и вышел со станции.

Подошедшие работяги отвлекли от событий этой ночи, и он забыл спросить о кочегаре, что работал здесь тридцать лет назад. Всё прошло как обычно, смена была сдана, и Дима вышел с пульта управления, чтобы отправится в бытовку и переодеться. Умылся, переоделся, прошёл проходную. Пришёл домой, уснул. Проспал шесть часов, проснулся и сидел весь оставшийся день и вечер перед телевизором. В одиннадцать часов вечера, он собрался, вышел из дома, прошёл проходную, переоделся и пришёл на станцию, чтобы заступить в очередную ночную смену.

– Ну что ты, Димка? – встретил его дежурной фразой Вова.

– Нормально. По работе всё так же?

– Всё так же, Димка, – сказал собирающий вещи Игорь.

– Днём всё нормально было?

– Да ходили тут мудаки всякие. Ничего не обычного, – сказал Вова.

– Ну тогда проваливайте, – сказал Дима улыбнувшись.

– Ничего себе ты разговоры ведёшь, – смеясь сказал Игорь.

– Давайте! А то охрану вызову!

– Всё-всё! Уходим, ни кипишуй, – сказал Вова.

Работяги ушли. Оставили Диму одного. Вторая ночная смена началась.

Про Сизифа и книгу он не вспомнил. Ему предстояло сжигать бочки. Целый месяц он будет сжигать бочки один, а затем вместе с новым напарником следующие полгода, пока чистка ёмкостей не закончится по всему заводу. Они сжигали всё, что поддавалось термической обработке. Всё что плохо пахло и лежало. Все отходы заканчивали свою жизнь в чёрной коробке, которая сжирала всё, что забросишь.

Дима вышел из пульта управления и направился к печке. Высоченная труба дымохода скребла вершиной небо. Дима прошёл мимо колон, которые поддерживали дымоход над головой. Узкая дорожка вела на площадку хранения золы, которую хранили в бочках. Справа стояла печь с тремя встроенными дверками для выгрузки золы и контроля сжигания. Слева высокая и металлическая стена – часть конструкции площадки печи сжигания. У стены пол десятка бочек. Рядом с бочками навалены лопаты для чистки печи, одна длинная и тяжёлая кочерга, одна короткая и две метёлки с шуфлем. Всё было относительно убрано и чисто.

Дима дёрнул ручку третьей дверки, той, что ближе к тропинке. Внутри печки было темно. Но свет фонаря за спиной Димы, хоть и частично, но освещал остывшую золу внутри. Прикинул, что золы не слишком много, повернулся за широкой лопатой, для выгрузки золы. Послышались голоса. Говорили где-то далеко, или рядом? Он не мог разобрать. В сумасшедшем гуле вокруг свои мысли разобрать сложно. Говорил мужчина, или несколько мужчин? Голоса доносились откуда-то из далека, или ему только казалось? Парень прислушался. Голоса звучали из-за стены, там, где была площадка и приямок, с ёмкостью из которой вылез Сизиф. Он обошёл стенку и вышел на площадку. Свет фонаря, что висел на металлической стене за приямком, бил в глаза. Но разглядеть кусочек ёмкости, а именно крышку люка, можно. Всё было в порядке, но голоса кажется шли именно оттуда. Или голос? Мысли шли непрерывным потоком.

«Так, это что ещё за херня? Что это за бред?»

Дима вернулся к печке и взял маленькую кочергу. Пролез через проём в стене в приямок. Подошёл к ёмкости. Она была прикручена на множество больших болтов. Голоса исчезли. Тогда он ударил кочергой по крышке ёмкости. Раздался глухой звук. Крышка была старой и вся покрыта толстым слоем какой-то непонятной грязи. Будто лак вперемешку с пылью.

Дима вдарил ещё несколько раз. Прислушался. Ничего.

«Грёбанные дымососы! Из-за этого шума всякая херня чудится!»

Дима оставил ёмкость, вернулся на рабочее место. До конца смены голоса больше не тревожили.

Утром, Дима, Егорыч и Стёпа, сидели в импровизированной курилке. Болтали о всякой ерунде. Дима ждал сменщиков, которые задерживались. Егорыч рассказывал:

– Был у меня товарищ, – улыбаясь сказал он. – И познакомился он как-то с одной женщиной, комплекции, так сказать, крупной. Баба-качок!

– Прямо качок? – спросил Дима.

– Ты! Я эту историю уже в сотый раз слышу, – сказал напарник Егорыча, обращаясь к Диме. – Ты слушай.

– Послушайте… – продолжал Егорыч. – Значит познакомился он с этой бабой. Пошли они к ней. Выпили, – Егорыч сделал жест – поднял и шлёпнул двумя пальцами по шее. – И значит занялись этим самым.

– Сексам? – спросил Дима.

– Им самым.

– Ага. И что дальше?

– Дружок мой на неё лёг, вставил, как говорится… Ну и пампует её значит…

– Пхает, – сказал напарник Стёпа.

– И это тоже…

Егорыч улыбался всё сильнее. —

– Ну ей хорошо, и она, чтобы так сказать удовольствия больше получить, схватила его за жопу. И со всей дури потянула на себя.

– Ага, – сказал Дима. – И чё?

– Порвала жопу дружку моему, – закончил Егорыч и засмеялся.

– Как это? – спросил Дима.

– Ну как это, как… Схватилась за одну дольку, за вторую и дёрнула, по шву жопа разошлась, там, где очко. Зашивали. Хе-хе.

– Внатуре? – спросил Дима Стёпу.

– Ой, у него этих историй, что не поймёшь уже, что правда, а где что.

– Порвала жопу мужику? – спросил Дима у Егорыча.

– Ну порвала. И такое бывает.

– Гонишь!

– Ну Дима, зачем мне тебя обманывать, ну вот такая история, ну…

– Ладно…

– Ты расскажи, старая, лучше, как ты Зинку промокашку пхал, – сказал Стёпа.

«Старая…»

Дима вспомнил.

– Егорыч! Ты же давно тут работаешь?

– Ну работаю, да, давно.

– Тридцать лет назад был здесь?

– Тридцать лет? Подожди… ну да. Только устроился. После армии…

– Тут ни с каким мужиком ничего не случалось?

– С каким мужиком?

– Ну который здесь работал. Типа меня.

– Тридцать лет назад… здесь… с мужиком…

– Сальников! Калоша ты старая! – сказал Стёпа.

– А-а-а! Витька! Ну помню такого, да…

– Я эту историю помню, хоть и не работал тогда, – вставил Степан.

– Ну да… да… был такой.

– А что за история? – сказал Дима.

– Ну так, как там было… – Егорыч изменился в лице, наморщил лоб.

– Не, это надолго, – сказал Дима и повернулся к Стёпе. – Ты знаешь?

Степан ответил:

– Нашли в каморе его. Сменщики. Не пил, обычный мужик был, говорили. Но вот что-то поплохело ему. Короче в коме он вроде до сих пор лежит. Или помер уже, не знаю.

– Да… Помер, – сказал Егорыч. – Давно уже. Но в коме пролежал долго. Это да…

Дима почувствовал, как что-то кольнуло внутри живота. Но тут же разозлился на самого себя, и отбросил связывающую события тех лет и рассказ мысль.

«Обычное совпадение, ничего больше.»

– Так, а что Димка с напарником твоим? – спросил Егорыч.

– Нормально всё с ним, работает.

– Надо было и тебе ехать…

Дима слегка скривился, запустил пятерню в волосы.

– Да здесь пока дел хватает…

На следующий день ночная смена началась как обычно. Обход, роспись, звонок мастеру. Заброс вонючей и тяжёлой бочки, жар ядовитого пламени мерцающий на плохо выбритом лице, лязг металлической дверки, что закрыла собой огненное нутро.

История кочегара напомнила о себе, как только стало скучно. В интернете ничего интересного, и Дима блуждал от скуки по станции, размышлял, смотрел на звёзды. Странная это была история, но в реализм происходящего тридцать лет назад, Дима не верил. Забавно было представлять себе, как бы он поступил в похожей ситуации. Парень видел наступающего на него монстра.

«Интересно, чем его можно было бы огреть?..»

Здоровья у Димы был целый вагон. Дома валялись разной величины гири и гантели, которые он тягал от скуки почти каждый день. Крепкие мускулы, широкая грудь. Дима чувствовал свою силу и развлекал себя воображаемой схваткой с мистическим чудовищем.

Скучающий Дима проходил мимо приямка. Грудь упёрлась в кирпичный забор. Заглянул внутрь, где находилась ёмкость с Сизифом. Печка дымила в небо, гудел дымосос, ещё вся ночь впереди, а делать уже нечего. Появилась мысль. От безделья, решил разыграть приготовление к битве. Улыбнулся и пошёл к одной из двух печек – собирать оружие для битвы.

На станции имелся целый арсенал. Два металлических топора, за которые «ТБшник» мог вырвать талон, из-за проводимости рукоятки. По технике безопасности была положена рукоятка из дерева. Два тяжёлых и чёрных лома. Несколько штыковых лопат, крюки и вилы. А также множество металлических труб, разной длинны и диаметра.

Чего от безделья Дима только не делал на станции. Бросался пустыми стеклянными бутылками в стену, нагревал стеклянные трубки из лаборатории, а затем взрывал их в холодной воде. Лазал по лестницам, забирался на трубу дымохода, изучал вдоль и поперёк конструкции станции.

Сейчас, фантазия о борьбе с монстром, завлекла его, и он, слегка навеселе, выбирал из всевозможного арсенала оружие. Выбор пал на топор. Здоровенный, полностью металлический, удержать такую бандуру, он мог только двумя руками. С такой-то секирой никакой монстр не был страшен.

Дима взял топор и поплёлся на печь сжигания. Топором рубил воздух.

У печи подпирал бочку лом. Дима внимательно изучил его, прикинул, как такой хреновиной можно воевать против чудищ. Бросил топор на землю, и взял лом. Увесистый, он хоть и не казался тяжёлым, но весил килограмм пятнадцать не меньше. Дима замахнулся и вогнал его по середину в бочку с золой. Вытащил. Не особо острый конец всё же пробил тонкий металл бочки. Вес инструмента этому способствовал.

«Хороший агрегат.»

Лом вернулся на место, топор поднялся с земли и уместился в могучих руках Димы.

«Как же нехер делать…»

Двери на пульт открылись. Дима бросил топор на стол и улёгся на топчан. Проверил телефон. За время, что прошло с момента знакомства с рассказом, он ни разу не проверил телефон и фотографию. Пролистал несколько раз пересмотренную ленту, вспомнил о картинке. Открыл галерею, нашёл. Бледная морда смотрела из арки. Ничего страшного. Он навёл палец в нужную сторону, выбрал удалить. Картинка исчезла. Вышел из галереи и вошёл снова. Картинка была на месте. Диме это не понравилось. Он удалил картинку снова. Вышел и зашёл в галерею. Картинка на месте. Неприятный холодок пробежал по спине.

«Херня! Всему есть объяснение! Заглючило!»

В третьем часу ночи, от скуки, Дима вышел с пульта управления, чтобы сделать обход. Тяжёлый топор, брать который уже не казалось такой классной идеей, бил по голени. За три часа он успел выпить пять кружек крепкого кофе, выкурить пол пачки сигарет. Его трясло и побрасывало на месте. Сердце колотилось. Гул оборудования давил на виски. Картинка начала плыть перед глазами, передозировка кофеина и никотина вызывала лёгкую тошноту.

Чуть покачиваясь, он добрался до печки, бросил топор на бочку и взял в руки лёгкую кочергу. Одним движением выбил металлическую щеколду. Открыл дверку, выпустил свет ядовитого огня. Напряг руки и помешал. Будто вулкан выплюнул магму, куча почерневших отходов взорвалась и рассыпалась яркими вспышками внутри печи. Лицо обдало жаром. Из-за яркости пламени, он не сразу привык к разнице освещения. Перед глазами мелькали энергичные движения языков пламени. Уши сдавил гул. Пахло пылью и краской. Руки ныли от только что проделанной работы. Свет от фонарей делал только хуже, привыкать к нормальному освещению после вида дикого пламени было трудно. Дима посмотрел по сторонам, размял шею.

Справа, среди стволов колонн, узкая дорожка на пульт управления. Дым просачивался через щели в дымоходе, медленно застилал проход, делал освещение тусклым. Дима повернул голову влево.

В метрах трёх от него, на площадке хранения отходов, выгнув спину, с выпуклыми бугорками позвоночника, на четверых конечностях, смотрело, чёрными и мёртвыми глазами маски, что он видел на картине, абсолютно голое и неестественно бледное существо. Тварь пялилась на парня. Это был человек, неопределённого пола. Но невероятно худой и костлявый урод. Жилистые руки были испачканы по локоть. Ноги не были похожи на человеческие, они больше походили на собачьи, только лысые и обтянутые бледной кожей. Неестественно длинная шея держала громадную овальную голову с натянутой маской. Дима сразу понял, что это маска, так как тоненькая тесёмка впивалась в кожу на висках существа, и уходила за лысый и круглый затылок. Оно стояло и не шевелилось. Даже грудная клетка, ярко выраженная и костлявая, оставалась в покое. У создания не было гениталий, в том месте, где они должны находится, виднелся лоскут толи ткани толи плоти. Кочегар стоял и чувствовал, как всё его тело начинает бить сильная дрожь. Фантомы горящего пламени всё ещё плясали перед глазами. Из-за этого казалось, что существо переливается. Оно было огромным. Два метра в высоту, в согнутом положении! Урод пошевелился, поднял громадную голову и сместил её чуточку в право. Дима издал нечленораздельный звук. Дыхание участилось. Вид монстра ввёл в ступор. Его сковало, но не от страха. Страха, почему-то, он не чувствовал.

Дима не шевелился, пытался прийти в себя, а тварь тем временем переставила передние лапы, или руки, и опустила их с небольшой ступеньки. Гротескный вид выродка не укладывался в мозгу. Парень просто не верил в то, что это может быть на самом деле.

Тело Димы не желало подчиняться. Мозг работал и предлагал всевозможные варианты. Парень попятился. Взгляд скользнул по рукоятке топора у бочки в одном шаге. В этот момент мысль пронзила сознание. Он вжал голову в плечи и рванул к бочке. Сизиф уже перешагнула выступ и медленно приближался, перебрасывал с одного плеча на другое массивную голову. Дима подскочил и схватил топор. Взял двумя руками оружие, мощными вдохами и выдохами качал воздух, судорожно думал, что делать.

«Он не нападает! Почему оно не нападает?! Может ждёт чего-то? Сука, какая уродливая хреновина! Только подойди, ну же, ещё один шаг, и я тебе с-с-у-ка пол башки снесу!»

Тварь не подходила. Дима угрожающе завопил. Чудище продолжало двигать головой то на один, то на другой бок. Топор поднялся выше. Голос стал крепче.

– А-А-А-Р-Р-Р! – закричал Дима, угрожая.

Чудовище не испугалось.

Адреналин заструился по венам, Дима рванул на пугало с криком во всю глотку. Лезвие топора вошло как раз между чёрных впадин глаз, ровно до рукоятки. Ощущение было таким, будто оружие вошло во что-то вязкое и густое, словно в тесто. Не крови, или мозговой жидкости из раны не вышло. Только маска, раскололась по полам, повисла на тоненьких ниточках по обеим сторонам головы твари, держалась на месиве из плоти, похожем на уши. Дима отпустил топор. Сизиф качнулся и завалилась на бок. Лица под маской не было.

Дима вдохнул свободнее. Мышцы расслабились. Капельки пота выступили на широком лбу. Тварь лежала в ногах. Вся какая-то не естественная, громадная, мрачная, будто шмат сырой куриной кожи. Оборудование станции гудело невыносимо. Сухой и ядовитый запах золы ощущался сильнее. Горьковатый привкус появился на языке.

«Сдохла?! Что это вообще было?!»

Дима пнул рукоятку топора ногой, голова монстра закачалась вместе с ним. Он взялся двумя руками и поставил ногу на висок чудища. Кочегар подумал, что лезвие прочно вошло в череп, со всей силы дёрнул. Сил оказалось нужно немного. Он чуть не упал, отошёл от тела существа, в последний момент поймал равновесие и устоял. Сизиф не уходил из поля зрения. Дима осторожно прислонил топор к бочке.

Тело чудища было громадным. Урод лежал на боку, походил больше на труп зверя, а не на что-то гуманоидное. Дима подошёл к останкам Сизифа и попытался приподнять, чтобы оттащить. Туша оказалась тяжёлой. Килограмм двести не меньше.

«Вот курва! Что же делать?! Что же делать?!.. Время то уже сколько?! Куда?! Как?!.. Точно! Нужно скорее эту херню бросить в печку! Твою мать?!.. Сколько время?!.. Бля! Охрана может прийти в любой момент!»

Дима почувствовал покалывание в животе. Нужно было как-то оттащить к ковшу-подъёмнику тело твари. Он попробовал взяться за ноги. Надул щёки, покраснел, смог сдвинуть только на несколько сантиметров.

«А может?..»

Он приблизился к топору и поднял на плечо. Встал рядом с тушей, начал выбирать с чего начать. Пнул голову твари, что покоилась на длинной шее, поставил широко ноги, опустил лезвие топора в плоть чудища. Голова отделилась так же легко, как если бы существо было слеплено из пластилина. Топор улетел к бочкам. Дима взял двумя руками голову монстра. Морда без лица. Шар, обтянутый кожей, по крайней мере так ощущалось. Сдвинул локтем щеколду дверки, открыл люшку и уставился на танцующее пламя. Секунду подумал и бросил голову в печь. Волна огня осветила яркой вспышкой внутренности печки. Пламя быстро занялось плотью чудища. Дима смотрел, как медленно тает, будто голова была из воска, башка мерзкой твари. Зрелище было завораживающим. Но в тот момент, когда голова монстра превратилась в бесформенный студень, блестящая кучка испарилась. Вот, только что он видел плавящийся кусок монстра и вот его больше нет.

«Что за?!..»

Дима отступил на шаг от открытой дверцы. Развернулся и посмотрел в то место где должно было лежать тело чудища. Его не было. Тварь исчезла.

Он сделал шаг вперёд, туда где только что лежал враг. Пусто. Будто и не было ничего. Дима вернул топор в руки. Всё ещё ошеломлённый, он стоял в ступоре, разглядывал серую землю под ногами.

«Да что за…?!»

Дима поднял взгляд и посмотрел в открытую печку. Пламя продолжало плясать.

«Бред какой-то…»

Он отвёл взгляд влево. Там, где впервые появилась тварь, на том же самом месте, уставившись чёрными провалами глаз, на него пялилось уже две твари.

«Твою мать!»

Только и успел выкрикнуть Дима. Одна из тварей рванула к нему. Больше рефлекторно, нежели осознанно, парень махнул топором, лезвие полетело чудищу прямо в морду. Но тварь сделала движение влево и увернулась от удара. Здоровенным кулаком она саданула Диму в грудь. Кочегар сделал несколько шагов, попятился и завалился на спину у самой дорожки, но топор не отпустил. Но вот что показалось странным. Удар тварь нанесла сжатым кулаком, если его можно так назвать, но Дима ничего не почувствовал. Он упал не от удара, а скорее рефлекторно, когда в тебя летит пудовый шар ты либо принимаешь его, либо падаешь, либо стараешься увернуться, у Димы вышло второе. Другая химера в один прыжок оказалась рядом. Рефлексировать на тему удара времени не представилось. Перебирая ногами, он пополз от твари к колоннам, собирая пыль и грязь робой.

Чудища замерли, наблюдали, как парень поднимается, сжимает обеими руками топор. Происходящие события выбили из головы все мысли. Теперь Дима действовал согласно инстинктам. В подобной ситуации у предков и животных было лишь два пути: бить или бежать. Чудовища казались нереальными, события карикатурой. Дима не боялся драки с монстрами, не испытывал страха, всё человеческое оставило его, он превратился в оголённый нерв, инстинкт.

Бить или бежать – это всё, что осталось. Решение пришло само. Сильный, широкий и уверенный, он сжал топор так, что пальцы побледнели.

Дима закричал и бросился на врага.

Увесистое лезвие топора вошло в лысое темечко одной из химер. А потом ещё и ещё. Монстр обмяк и плюхнулся на землю. Второй урод, что просто стоял и наблюдал, увидел, как Дима расправился с его братом, встал на задние лапы и вытянулся во весь рост, схватил лысый череп двумя громадными лапищами.

Казалось, будь у него рот, оно бы завыло. Мозг Димы заработал как сумасшедший, накидывал всё больше и больше вариантов действия. Адреналин струился по венам и, будто древний викинг, Дима бросился на последнего Сизифа, в один прыжок преодолел труп лежащей твари. Чудище всё ещё стояло, держало обеими руками голову, когда воин был уже рядом. Макушка парня едва доходила до груди чудища. Одним мощным и резким движением он ударил монстра топором в грудную клетку. Лихо опустило руки и взглянуло на рану в груди, а затем посмотрело в лицо Димы. Мёртвые и чёрные глаза встретились с блестящими карими. Дима продолжал держать оружие. Тварь не реагировала. Тогда он резко вытащил топор и саданул чудище по левой коленке, почувствовал, как лезвие проходит через плоть монстра, будто нож проходит через тесто. Сизиф замахал руками и прыгая на одной ноге стал пятиться назад. Вторым резким движением Дима обрубил вторую ногу, и, как только монстр упал, взобрался на его тощую и костлявую грудь, и саданул вражину прямо между глаз. Башка рассеклась пополам, и кочегар почувствовал, как топор вошёл в землю по самый обух. Ещё одна скотина была обезврежена. Дима выпрямился. Он ворочал головой в разные стороны, ожидал увидеть ещё новых монстров, но их не было. Слегка придя в себя, сознание пришло в норму, мозг подкинул план действий. Пока их тела исчезнут, он успеет подкараулить новую партию… если она появится…

У инструментального шкафа лежала канистра с растворителем. Дима сбегал за ней, вернулся. Тела монстров испарились. Не теряя времени, он открутил крышку канистры и выливая её содержимое, побежал через лестницу и проём к ёмкости, из которой, как было указано в рассказе кочегара прошлого, выбирались на свет твари.

Дима хоть и проработал три года на заводе, но всех особенностей станции не знал. Ему казалось, что ёмкость пуста, просто памятник некогда успешного производства, но он заблуждался. На дне двухсот литровой ёмкости, находился старый, старше Димы, остаток не выкаченного лака, что за годы под землёй наполнил резервуар ядовитыми и легко воспламеняющимися парами.