За гранью разума. Вчера. Сегодня. Завтра. Навсегда… Книга третья

Такие разговоры для миссис Сендлер не были чем – то необычным, но они не переставали нагонять на женщину необъяснимую тревогу. После распада «Малышей в чёрном», её супруг некоторое время пребывал в депрессии и страшной алкогольной зависимости, после чего ушёл с головой в проблемы политики. Кричать на кого – то, выяснять отношения и доказывать свою правоту стало для бунтаря Алана Сендлера не иначе, как работой.

– Успокойся, Алан, – в трубке послышался спокойный голос Джорджа Нормана. – Мы просто хотели с тобой посоветоваться.

– Хотите моего совета? – не унимался Сендлер. – Перестаньте общаться с этой змеёй! Ведь водится в его компании, не уважать себя!

Применив немало физической силы, Алан с грохотом опустил телефонную трубку на аппарат.

– Кто это звонил, дорогой? – после небольшой паузы, осторожно поинтересовалась Элизабет. Она понимала, что звонок был не с работы, ведь там Алан никогда не раздражался настолько сильно.

– Джордж, – Сендлер пытался отдышаться. – Джордж Норман.

– Чего он хотел? – Элизабет медленно поднялась с дивана.

– Какой – то человек открыл музей, посвящённый «Малышам», – Алан присел на стул. – Фокс позвонил Джорджу и предложил нам всем вместе слетать и посмотреть на этот музей, – Сендлер перевёл взгляд на приближающуюся к нему супругу. – И, этот кретин Джордж посмел предложить мне такое. Мне! Мне опуститься до того, чтобы общаться с этой змеёй Фоксом? Никогда этому не бывать.

– Дорогой, прошу тебя, успокойся, – Элизабет нежно обняла его за плечи. – А, может быть, Джордж прав? Всё – таки столько лет прошло. Может, уже нужно забыть старые обиды?

– Что? – в огромном недоумении Алан посмотрел на жену и освободился от её рук. – О чём это ты?

– Я хочу сказать, что теперь каждый из вас живёт своей жизнью, – попыталась найти подходящие слова Сендлер. – Ты занимаешься политикой, Джордж учит детей основам игры на гитаре, у Генри своя ветеринарная клиника, Джеймс…

– Что Джеймс? – Алан перебил её, вскочив со стула, так, что тот упал на пол. – Джеймс живёт в своё удовольствие. Занимается тем, чем хочет. Кстати, заметь, лишь он один из всех нас. Ты думаешь, мне хочется каждый день «собачиться» с невеждами, возомнившими себя Богами? А, Джордж с большим удовольствием, по миллиону раз в день, показывает один и тот же аккорд глупым детям, родители – недоумки которых, против воли притащили свои чада в его студию? А, может быть, Генри с детства только о том и мечтал, чтобы побывав самым известным барабанщиком в мире, сейчас заглядывать котам под хвосты? Что же ты молчишь, Элизабет?

– Ничего, – обиженная женщина скрестила руки на груди. – Ничего.

Элизабет отошла к окну и направила отрешённый взгляд вдаль. Алан упал в мягкое кресло и внимательно посмотрел на супругу. Зачем он опять обидел её? Что у него за ужасный характер? Сендлер тяжело вздохнул и опустил вниз глаза, как же ему сейчас было стыдно за свои слова. Он – сильный мужчина, обвинил во всех своих бедах и неудавшейся жизни хрупкую, беззащитную, а главное: любимую и самую дорогую женщину.

Алан поднялся с кресла и, подойдя к супруге, нежно, но в то же время очень крепко, обнял её.

– Прости, моя родная, я прошу, прости меня, – Алан уткнулся в её голову и вдохнул прекрасный запах чёрных, густых волос.

– Всё хорошо, любимый, – она улыбнулась и повернулась к нему лицом. – Я люблю тебя таким, какой ты есть, а если ты изменишься, то это будешь уже не ты.

– Я люблю тебя, Лиз, – от таких слов в свой адрес, как ребёнок засиял Алан и поцеловал женщину.

– Я тебя понял, Джордж, спасибо за звонок.

До ужаса расстроившись, Джон Мэй положил телефонную трубку на аппарат, занимавший место на журнальном столике в его просторном кабинете.

– Джон, любимый, ужин готов, – на ходу снимая фартук, в кабинет вошла Лорэлия Фокс.

– Да, иду, милая, – попытался улыбнуться Джон.

– Боже, – протянула женщина, заметив, что на супруге нет лица. – Рассказывай.

– Звонил Джордж Норман, он поговорил с Аланом, – поток слов попросил небольшую паузу, а тяжёлый вздох вырвался в этот момент из груди.

– Можешь не продолжать, – Лорэлия бросила фартук на кожаный, офисный диван.

– Они никогда не простят Джеймса, – Джон устало опустился на стул и потёр глаза руками. – А во всём виноват я. Я осквернил имя прекрасного человека и великого музыканта, не справился с ролью, порученной мне.

– Дорогой, – Лорэлия села к нему на колени и обняла его. – Не надо заниматься самоуничижением. Ты и Джеймс, совершенно разные люди. И к тому же, держу пари, если бы не этот сумасброд Алан, то Генри и Джордж с удовольствием приняли бы твоё предложение.

– Но что мне ещё сделать? Как заслужить его прощение? – Джон будто не слышал слова Лорэлии.

– Что за бред, Джон? – Лорэлия встала с колен мужа. – С какой стати, ты должен заслуживать его прощение? Ты ничего плохого не сделал. Ты ничем не хуже Алана.

– Ты, правда, так считаешь? – задал какой – то глупый вопрос Мэй.

– И, никак иначе, – улыбнулась женщина. – Выброси эти глупые мысли из головы, они мешают тебе нормально жить, – Лорэлия поцеловала Джона. – Идём ужинать. Я накрыла потрясающий стол в гостиной. С минуты на минуту должны подъехать Питер и Сьюзан.

– Ах, да, – Джон посмотрел на часы и, поднявшись со стула, обнял жену.

Предвкушая приятную встречу с супругами Миллс, они оба отправились в гостиную, но глубокое чувство вины так и не оставило Джона в покое.

Музей, посвящённый легендарной рок – группе «Малыши в чёрном», располагался в центре маленького, дружелюбного Ирландского городка под названием Нью–Росс.

Он представлял собой небольшой, но уютный одноэтажный коттедж, который был полностью пропитан духом времени молодых и счастливых участников группы. На стенах красовались чёрно – белые фотографии с официальных фото – сессий ребят для обложек журналов, газет и пластинок, а также с любительских фотосъёмок. На полках стояли копии сувениров, подаренных Алану, Джеймсу, Джорджу и Генри их поклонницами. И, конечно же, копии того, без чего «Малыши» никогда бы не прославились – их музыкальные инструменты.

Джеймс Фокс вышел из небольшой комнатки, которую он оборудовал для себя, где мог отдохнуть в свободное от экскурсий по музею время. Несмотря на то, что для экскурсий были отведены специальные часы, в музее никогда не было пусто. Конечно, о музее не было известно большому количеству людей, но ирландцы не упускали возможность по несколько раз посетить это чудесное место. Джеймс был этому несказанно рад, ведь так он мог каждый день, вновь и вновь, возвращаться в самое счастливое время своей далеко непростой жизни.

Взгляд Джеймса побежал по посетителям музея и резко остановился, когда среди обычных молодых и не очень, людей, мужчина увидел…себя. Точнее того, каким бы он мог стать, достигнув своего возраста, если бы однажды Питер Миллс не изменил его внешность.

Джеймс замер. Его сердце забилось в бешеном ритме, а дыхание резко участилось. Фокс не один раз видел человека со своей внешностью по телевизору и в прессе, но увидеть его перед собой в реальности оказалось совсем не тем, что на экране телевизора или обложке какой – нибудь газеты. Этой встречи Фокс никак не ожидал.

Джон Мэй медленно ходил по музею, внимательно рассматривая его содержимое. Мэя преследовали восхищённые взгляды людей, а некоторые из посетителей просили у мужчины автограф.

Не смея даже вздохнуть, Джеймс наблюдал за этим зрелищем. Что он чувствовал в этот момент? На самом деле чувств было огромное множество. Начиная от страха и заканчивая непониманием, но все они выливались в одно – чувство полной душевной пустоты. На протяжении долгих лет Джеймс видел в зеркале отражение другого человека, но только сейчас осознал, что ему больше никогда не вернуть себя. Что он – это на самом деле кто – то другой. Как он может быть Джеймсом Фоксом, если этот самый Джеймс Фокс сейчас стоит перед ним и это не отражение в зеркале.

К Джону вновь подошла женщина и попросила автограф. Любезно расписавшись в протянутом ею блокноте, Джон что – то спросил у неё и дама, в тот же миг, указала на отрешённого от всего мира, стоявшего неподалёку Джеймса.

Джон вернул блокнот его обладательнице и направился в сторону Джеймса. Увидев приближающего Джона, Джеймс начал дышать ещё чаще, а его тело будто обвили железные прутья.

– Добрый день, – Мэй подошёл к Фоксу и мило улыбнулся ему. – Вы Эрин Маккензи?

– Здравствуйте, – выдавил из себя Джеймс. – Да, это я.

– Джеймс Фокс, – представившись именем человека стоявшего напротив, Джон протянул настоящему Фоксу руку.

Джеймс опустил глаза и внимательно посмотрел на руку собеседника.

– Эрин Маккензи, – после небольшой паузы, Джеймс всё – таки пожал ему руку.

– Очень приятно, – ещё шире улыбнулся Джон.

Мэй не мог не заметить странного поведения руководителя музея, но мужчина списал это на волнение от встречи с кумиром Маккензи Джеймсом Фоксом.

– Вы всё здесь прекрасно организовали, – Джон ещё раз осмотрелся вокруг.

– Благодарю, – улыбнулся Джеймс, понемногу приходя в себя.

– Похоже, вы большой поклонник «Малышей в чёрном», – улыбнулся Джон.

– Вы даже не представляете насколько, – с грустью усмехнулся Джеймс.

– Знаете, я невольно заметил, что информация о группе собрана лишь до тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, – удивился Мэй. – Почему?

– После этого года мои кумиры, что – то, не поделив, жутко рассорились, – объясняя причину, хитро улыбнулся Джеймс и начал наблюдать за реакцией самозванца. – И всё следующее время уже не было таким трогательным и тёплым.

– Да, – Мэй виновато опустил глаза. – У нас наступили творческие разногласия.

– Странно, – играючи пожал плечами Фокс. – Мне казалось, что у вас и Алана похожие творческие вкусы.

– Я тоже так думал, – нашёл ответ Джон. – Но, на деле всё оказалось иначе.

Мэй старался улыбаться, но Джеймс отчётливо увидел ту душевную боль, что пряталась в его душе.

Были ли моменты, когда Джеймс ненавидел Джона? Конечно, были и нередко, ведь Мэй забрал у него не много, не мало, его жизнь, друзей, близких, всё. Но сейчас Джеймс понял, что Джон такой же, как и он, несчастный человек, оказавшийся в западне у судьбы. Он тоже живёт не своей жизнью и у него тоже отняли всё, предложив взамен несвободы чужую судьбу. Джон абсолютно невиноват в трагедии, случившейся с Джеймсом, и Эрин Маккензи именно сейчас это осознал.

Вдруг злость и ненависть в один момент покинули душу Джеймса, а прощение, бешеным ураганом, ворвалось туда.

– Мистер Фокс, – Джеймс обратился к Джону, протянув ему записную книжку, которую на протяжении всей беседы держал в руках. – Пожалуйста, дайте мне автограф.

– С удовольствием, – немного повеселел Мэй и расписался в блокноте. – Вот держите, – он протянул его Фоксу.

– Отлично, спасибо, – Джеймс посмотрел на свою старую подпись, отметив, что Джону прекрасно удалось скопировать её.

– Не за что, – улыбнулся Мэй и посмотрел на часы. – Мистер Маккензи, мне пора. Было очень приятно познакомиться, я восхищён проделанной вами работой.

– Приятно слышать от вас, мистер Фокс, – Джеймс протянул ему руку. – Заходите ещё.

– Непременно, – Джон пожал руку Джеймса и начал удаляться.

Фокс посмотрел ему вслед. Как же друзья и близкие Джеймса не поняли, что после аварии к ним вернулся другой человек? Ведь Джеймс и Джон, совершенно разные люди. Да, Питер дал Мэю внешность Фокса, но как же быть со всем остальным? Ведь кроме внешности Джон больше ничем не похож на Джеймса. И как же окружающие Фокса люди не могли этого не заметить? Или они это заметили, но не захотели признать? Не нашли этому объяснение и решили оставить всё как есть. Видимо, чтобы не искать истину, не ломать голову, как поступает большинство тех, кто слушает только свой разум, а не душу.

Алан Сендлер стоял на одной из улиц Нью–Росса. Взгляд мужчины, качественно спрятанный под огромные, чёрные солнцезащитные очки, тщательно изучал здание музея, посвященного «Малышам в чёрном».

Алан ясно дал понять Джорджу и Генри, что новость о музее ему полностью безразлична, но на самом деле всё было совсем иначе. Сендлер сразу же заинтересовался этим местом, просто очень хорошо скрыл этот факт. Поттер и Норман не полетели сюда, чтобы не причинять боль Алану, но лидер «Малышей» поступил так, как считал нужным, выгодным для себя и не чувствовал по этому поводу ни малейшего угрызения совести. О том, что Сендлер собирался лететь в Ирландию, не знал никто, даже его супруга и самый близкий ему человек, Элизабет.

Алан перешёл улицу и вошёл внутрь музея. Там было ещё несколько человек. Мужчина осмотрелся вокруг. На стенах он увидел фотографии молодых и счастливых ребят из рок – группы «Малыши в чёрном». Алан наивно полагал, что уже никогда мысленно не вернётся в то счастливое время, но в этом волшебном месте, ностальгия не спросив разрешения, унесла его в прошлое. С участившимся пульсом в груди и вспотевшими от волнения ладонями, Сендлер внимательно рассматривал фотографии, будто боясь упустить что – то важное. Мужчина подошёл к письменному столу, на котором лежали вырезки интервью из газет. Алан бережно взял в руки потрёпанные временем, пожелтевшие листы газеты за тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год и начал читать.

«– Алан, скажи, как в группу попал Генри?

– О–о–о, это удивительная история, я попросил его сыграть мне на барабанах ветками деревьев, и был просто в восторге от услышанного!».

Алан улыбнулся и глубоко задумался, вспомнив, как Ричард Смит готовил их к этому интервью…

– Алан, если тебя спросят, например, как в группу попал Генри, что ты ответишь? – важно поинтересовался Ричард, закурив сигару.

– Правду, – с набитым ртом, произнёс Алан.

– Что конкретно? – не отставал от парня менеджер.

– Я скажу, что это просто крутейшая история…, – начал Сендлер.

– Стоп, – перебил его Смит, сбросив ногу с другой ноги. – Что это ещё за слово такое? Не крутейшая, а удивительная, ты понял меня, Сендлер, удивительная.

– Да, да, да, – недовольно произнёс Алан, качая головой и дожёвывая бутерброд.

– Повтори, – потребовал Ричард.

– Ричард, – поморщился Сендлер.

– Повтори, – требовательно настоял менеджер.

– Удивительная! – нарисовав фальшивую аристократическую улыбку на лице, воскликнул Алан, чем вызвал смех у Джеймса, Генри и Джорджа, сидевших рядом…

Алан вернул вырезки обратно на стол и прошёл немного дальше. Мужчина остановился у полки, на которой стояли копии мягких игрушек от поклонниц группы. Сендлер взял в руки розового поросёнка и вновь утонул в омуте воспоминаний…

– Почему тебе они подарили красивую собаку, а мне этого смешного розового поросёнка? – негодовал после концерта Генри, сидя в гостиной номера отеля.

– Ну, не переживай так, – с издёвкой попытался успокоить его Алан. – Может Джорджу и Джеймсу они тоже подарили каких – нибудь орангутангов.

В этот момент в гостиную вошли Фокс и Норман. У Джеймса в руках виднелся белый, огромный плюшевый медведь, а Джордж нёс красивую лошадь.

Увидев это, Генри запрокинул голову назад и бросил ни в чём не повинную хрюшку на диван.

– Что такое? – Джордж не понял поступка Поттера.

– Маленький Генри завидует нашим подаркам, – детским голосом пролепетал Сендлер.

– И ничего я не завидую, – обиженно отозвался Генри. – Просто мне не понятно, почему эта свинья досталась именно мне?

– Хорошая свинья, – заметил Джордж, взяв причудливую игрушку в руки. – И чего тебе не нравится?

– Я понял, Генри, – Джеймс посмотрел на Поттера и присел рядом с Джорджем. – Это всё потому, что ты, когда спишь, во сне хрюкаешь.

– Что за чушь, Джеймс? – возмутился Генри.

– Да, точно, – Алан вскочил со своего места и положил руки на шею Фоксу. – Джеймс прав, я сам слышал, вот так, – Сендлер начал громко хрюкать.

Джордж засмеялся.

– Бред какой – то, я не храплю, – возмутился барабанщик.

В этот момент в гостиную вошёл Ричард.

– Сендлер, опять ты за своё, ну подумаешь, я один раз забыл закрыть дверь в свою комнату. Так и думал, что вы услышали, как я храплю, – Ричард снял пиджак и бросил его на кресло. – Теперь до конца жизни будешь передразнивать меня?

«Малыши в чёрном» резко замолчали, потом переглянулись и затем громко рассмеялись.

– Что такое? – не понял Ричард, внимательно посмотрев, на надрывающих от смеха животы, парней.

– Ричард, тогда это твой подарок, – не в силах успокоиться, Алан бросил менеджеру розовую свинку.

– Кто – нибудь объяснит мне, что происходит в этом дурдоме? – Смит поймал игрушку…

Алан с грустью усмехнулся и вернул игрушку из прошлого на полку. Сендлер повернул голову, и заметил, что посетители музея заходят ещё в какое – то помещение. Недолго думая, Алан отправился вслед за ними. Сендлер вошёл в соседнюю комнату и застыл на месте. Светлое помещение было копией студии «Малышей в чёрном», находящейся в центре Лондона. Всё в нём было в точности так, как там, начиная от расположения музыкальных инструментов до ручек и тетрадей с записями музыкантов, лежащих на столе. Сендлер был просто в шоке от увиденного. Мужчина настолько погрузился в ностальгию, что не заметил, как остался в просторном помещении один.

– Прошу прощения, но музей закрывается. Вы можете продолжить экскурсию завтра.

Приятный, на кого – то похожий баритон, вернул Алана в реальность. Сендлер обернулся и увидел, вошедшего в зал Эрина Маккензи.

– Очень жаль, – Алан снял очки.

В тот же момент Джеймс узнал в припозднившемся человеке своего самого лучшего и близкого друга Алана Сендлера. Не произвольно Джеймс широко улыбнулся. Как же он был рад этой встрече. Боже, как же ему сейчас хотелось обнять Алана.

– Вы в точности повторили студию в Лондоне, – продолжил Сендлер. – Как вам это удалось?

– В молодости я был журналистом, – придя в себя, начал рассказывать несуществующей истории Джеймс. – Я брал в той студии у вас интервью, и уже тогда был вашим сумасшедшим поклонником.

– Ну, это всё объясняет, – засмеялся Алан и протянул Джеймсу руку. – Алан.

– Эрин, – Джеймс рассмеялся в ответ, крепко пожав руку своему другу.

– Можно? – Алан подошёл к копии своей гитары и показал на неё.

– Конечно, – произнёс Джеймс. – О чём речь.

– Спасибо, – Алан взял инструмент и повернулся к Фоксу спиной.

Отвыкшие за годы от игры на гитаре пальцы мужчины ласково побежали по струнам. От этих нежных прикосновений начала рождаться прекрасная мелодия первой песни Джеймса Фокса «В тебя влюбился ветер». Перебирая струны, Алан вдруг осознал, что ему помогает вторая гитара. Не переставая играть, Сендлер обернулся. Он увидел, что Эрин взял ещё одну гитару и начал подыгрывать ему.

– Вижу я её во сне,

Понимаю, лишь она такая на Земле.

Тонкий стан и море шоколада из густых волос.

Ангел мой, тебя я выше всех, кто мне так дорог, превознес, – запел Джеймс.

– Весь мир этот для тебя, и только для тебя вращается Земля, – к нему присоединился Алан и оба мужчин, продолжили дальше вместе. – И дни, и ночи и дыханье ветра,

Как жаль, что лишь во сне быть мы можем вместе.

Танцую я с тобой, королевой молодой,

А ты так беззаботна и легка,

И я счастлив, как дитя,

Когда твои карие глаза излучают лучик счастья.

Ангел мой, в тебя влюбился ветер.

Ищу всюду я тебя,

Увы, строга ко мне судьба,

Но верю я, настанет тот счастливый миг,

Воссоединения наших душ, сердец и лик.

Алан смотрел на незнакомого ему мужчину, а ему казалось, что он знает его целую вечность. Время будто совершило ошибку и повернуло вспять. И нет сейчас этого музея, но есть репетиционный зал в студии «Малышей в чёрном» в Лондоне. Нет перед ним незнакомца, а есть самый близкий друг Джеймс Фокс. Что сейчас творилось с сознанием Алана? Он и сам не мог этого понять. Мужчина будто принял сильнодействующие наркотики, ведь ему и, правда, казалось, что перед ним Джеймс Фокс. Прежний Джеймс Фокс, тот который никогда не предавал его и вряд ли бы это когда – нибудь сделал, если бы не та злосчастная авария.

Мужчины закончили песню.

– Прекрасно играете, – немного оправившись от шока, произнёс Алан.

– Спасибо, – улыбнулся счастливый Джеймс и положил гитару. – У меня здесь своя небольшая музыкальная студия.

– Так у нас одни интересы, – засмеялся Алан. – Предлагаю перейти на «ты» и пропустить по стаканчику пива.

– Отличная идея, – обрадовался Джеймс. – Я знаю отличный паб неподалёку.

Алан и Джеймс заняли место за столиком у окна в тёмном, задымлённом зале одного из пабов Нью–Росса и заказали по большой кружке вкусного дорогого пива.

– Отличный музей, – отметил Сендлер, прогоняя пену в стакане горячим воздухом изо рта. – Самое главное, что там информация только до шестьдесят девятого года.

– Что пошло не так? – осторожно поинтересовался Джеймс.

– Мой лучший друг попал в аварию, а после неё к нам вернулась кровожадная змея, – со злостью ответил Сендлер. – Давай не будем об этом. Мой друг Джеймс Фокс для меня умер очень давно. Давай выпьем за упокой его души? – Алан посмотрел на Джеймса и поднял вверх бокал.

– Давай, – с грустью усмехнулся Фокс. Как же ему стало больно от слов Алана. Как же хотелось во всём признаться ему, поделиться самой сокровенной тайной.

Джеймс и Алан всю ночь пели песни и танцевали, громко смеялись и гуляли по ночному, спокойному Нью–Россу. Алан, порой забывая о том, что Фокс для него умер навсегда, вспоминал свою, когда – то верную дружбу с Джеймсом и рассказывал об этом Эрину, вызывая своими воспоминаниями неподдельные слёзы отчаяния: как у себя, так и у своего верного друга. Они брели, обнявшись за плечи, поддерживая друг друга. Также как и раньше, когда их дружба не вызывала сомнений и не была обречена стать трагическим испытанием для обоих великих музыкантов.

А потом пришло самое тяжёлое и неизбежное время – час расставания, но эта встреча, несомненно, согрела одинокие души обоих друзей.

Глава 7

В Лос–Анджелес ворвался холодный ветер, принеся на своих крыльях зиму. Дни стали значительно короче, а ночи, из – за частых дождей и гроз, мрачнее.

На не дружелюбном небосводе чёрные тучи закрыли собой полную луну, которая сгорая от любопытства, так и хотела заглянуть, в когда – то ухоженный особняк семьи Бейкеров в престижном районе Вениса. Сейчас в этом доме всё изменилось. За ним и его прекрасным садом и бассейном, вот уже на протяжении нескольких лет, никто не следил. Из мебели и ценных вещей в коттедже практически ничего не осталось. Дело было в том, что Кейт Бейкер стала наркоманкой и, ради очередной дозы, была готова на всё. Девушка продала почти всё содержимое дома.

Три года назад дети Кайлен и Брюса Бейкер узнали, что их родители на самом деле зарабатывали деньги, имея своё казино в Лас–Вегасе. В тот же год Брюс и Кайлен ввязались в какую – то сомнительную историю и были убиты. Ещё год спустя у Дорис и Алекса Брукс появился ребёнок. Алекс полностью восстановился после автокатастрофы, а его бизнес стал приносить ещё больше дохода, чем раньше. Дорис, так и не забрала Сэма.

Худая и вспотевшая Кейт Бейкер, очень нервничая, быстрым шагом, вошла в грязную, пустую гостиную особняка своих родителей. Туда, следом за ней, с ужасным грохотом, влетели два огромных парня.

– Вы? – Кейт резко обернулась. Она не видела, что они преследовали её.

– Конечно, – с издёвкой улыбнулся один из громил, а второй жестоко схватил девушку за давно немытые волосы.

– Мне больно, – закричала Кейт и попыталась отбиться, но у хрупкой девушки это не получилось.

– А будет ещё больнее, если не вернёшь нам долг, – грубо произнёс парень, державший Бейкер за волосы.

– У меня пока нет денег, – попыталась объяснить бандитам Кейт.

– Это не наши проблемы, – парень, стоявший рядом, огляделся по сторонам. – Неплохой домик, – он перевёл взгляд на стонавшую от боли двадцати трёхлетнюю девушку. – Продай его. Думаю, за него дадут неплохую сумму. Даю тебе ровно неделю.

Он махнул головой, и второй громила отпустил Кейт. Бандиты направились к выходу.

– Негодяи! – Кейт, что есть силы, крикнула им вслед.

Один из громил вернулся и отвесил девушке такую пощёчину, что она не устояла на тонких ногах и упала на пол.

Вымогатели засмеялись и вышли из особняка. Кейт провела рукой по лицу, из носа текла кровь, губа была разбита.

– Чёрт, – девушка попыталась подняться на ноги.

В это момент в гостиную вошёл восемнадцатилетний, зеленоглазый, кудрявый брюнет. Его внешность была очень милой: пухлые губы, аккуратный нос, в меру округлая форма лица. Парень был бы ещё красивее, если бы не усталый, не ухоженный вид и синяки под глазами, которые портили всю картину.