скачать книгу бесплатно
автограф
головы своей соломинку
гутаперчу гусиных мудей
твоей ли молиться иконе мне
когда ночь наушником таю (?)
Н. Хабиас 1921 г.
(последнее слово трудно поддается прочтению – то ли таю, то ли тело)
Через сто лет прапраправнуки тех извозчиков могли бы при-обрести вполне себе машину за тоненькую брошюрку поэтессы Хабиас.
Так что – извозчики подальновиднее, может, и успели купить до конфискации.
Книга, а точнее брошюрка, толщиной в двенадцать страниц, если считать с обложкой, была издана в Петрограде, конце 1921 года, вместе с такой же толщины брошюркой Ивана Грузи-нова с мудрёным названием «Серафические подвески», которая за рукописным номером 40
и тоже с автографом Грузинова, подписанным – «Бутырская т. 1922 год».
продана была тоже за полтора миллиона.
Род Комаровых известен с середины IVIII века,
первый Комаров – Дмитрий N (ум. между 1790 и 1796) в 1774 в составе отряда премьер-майора Михельсона участво-вал в подавлении пугачевского бунта.
После увольнения из армии поселился в своем поместье близ Саратова.
Один из его сыновей – отставной поручик артиллерии Савва Дмитриевич, (р. ок. 1741), выйдя в отставку, приобрел неболь-шое имение и был причислен к дворянству.
А крепостных у него было – аж четыре души.
Потом род Комаровых так разросся, что в 1912-том в Пе-тербурге состоялся… съезд Комаровых
на котором двадцатилетняя Нина несомненно присутствова-ла, но на фото её почему-то нет.
Все мужчины в роду служили по военной части.
Дед Нины Комаровой – генерал, усмирявший мятежных гор-цев на Кавказе, а в русско-турецкую – командовал Кавказской гренадерской дивизией.
Бабушка со стороны отца – дагестанская армянка.
Со стороны матери – Елена Петровна Вениаминова-Стар-кова одна из первых в России женщин врачей.
Отец – Пётр Дмитриевич Комаров, полковник, командир 105-го пехотного Оренбург-ского полка, погиб в 1914-том году в Восточной Пруссии и посмертно произведён в генерал-май-оры.
Стало быть, Нина Хабиас внучка генерала и дочь генерала.
И тётка её – писательница Ольга Форш – в девичестве Ко-марова – тоже замужем за генеральским сыном.
И правильно она не Форш, а фонЪ ФоршЪ.
И никакая Нина Хабиас не провинциалка, как пишут в ин-тернете – родилась она в Москве.
Потом в Петербурге закончила Смольный институт с золотой медалью.
Медаль, правда, ей не дали – в связи с войной медали кон-чились.
Но свидетельство осталось.
Два года проучилась в университете на юрфаке и с началом Первой Мировой ушла на фронт медсестрой.
Три года на войне.
За Веру, Царя и Отечество.
За Россию монархическую.
В гражданскую – она тоже сестра милосердия.
У белых. У Колчака.
Два года.
За Россию республиканскую. Без Царя.
Но в 1919 году с Ниной Комаровой происходит странная ме-таморфоза – она вдруг объявляется в Политотделе 5 Красной армии, в комитете по ликвидации неграмотности и становится не то членом ВКП (б), не то кандидатом в члены.
Согласитесь…
Но, видимо, время было такое – люди ложились спать ли-бералами, просыпались с партбилетом.
И наоборот.
А может – так было выгоднее – проснуться другим чело-веком.
У хабиасоведов нет ясного представления о псевдониме Ха-биас.
И даже непонятно, где ставить ударение.
Скорее всего, на последнем слоге.
По одной из версий, псевдоним связан с популярной доре-люционной детской сказкой писателя и художника Валерия Кар-рика, полурусского, полушотландца, где странного вида «хобiа-сы» приходили по ночам из лесу пугать детей и пожирать стари-ков, пока их не съела охотничья собака.
Однако, приехав летом 1921 года в Москву и устраиваясь на работу в комиссию по ликвидации неграмотности Нина Ха-биас, заполняя в анкете графу «семейное положение», напи-сала – вдова.
И подписалась – Нина Хабiас – Комарова.
Зачем писать в анкете комиссии по ликвидации неграмот-носности литературный псевдоним?
Следующую анкету будет заполнять уже следователь ГПУ.
В середине марта 1922 года Хабиас и Грузинов были арес-тованы за свои тоненькие брошюрочки стихов, отпечатанные в обход установленных советским государством правил.
Тюремное
Сырость ворванью киснут
стихи и рыжий клоп
стенке головою мыслями
клочечек неба голубом
вперлись площицею мой глазу
трухлой тюря белок
это на мне железные спазмы
и прищемлень тупой замка
ах знаю другую теперь ты
когда я камеру бетон хрящиком бью
папа и Смольный мне не поверили
матрасика голода соломой жевать
небо простенком простынку засунули
железный брусок по щекам
пращуры верю небесными заступом
главный ударят набат
1922
«ах знаю другую теперь ты
когда я камеру бетон хрящиком бью…»
…носом в сырую тюремную стену, в ожидании срока, или да-же расстрела,
а любимый изменяет…
тоска…
но гражданский муж её Иван Грузинов тоже сидит…
Или не знала…
Ну да это личное.
За брошюрочку со стилизованным фаллосом в сто экземп-ляров, конечно, не расстреляют,
да и не фаллос интересует ГПУ и не обсценные буковки —
кто и где без ведома советской власти отпечатал книгу? —
вот в чём вопрос.
Ну, дадут лет пять Соловков – это ж не контрреволюция, просто бранные слова…
Но Нина свято верит в небесное заступничество своих пред-ков, включая покойного мужа (она же – вдова) —
«пращуры верю небесными заступом
главный ударят набат» —
и следователь с её слов запишет в анкете:
муж – Степан Платонович Оболенский, князь,
командир егерского батальона особого назначения,
начальник мобилизационного отдела при правительстве
Колчака.
Егери – с немецкого – охотники.
И переводя на современный язык – это армейская разведка, спецназ Белой армии.
Вряд ли пылающий симпатиями к большевикам.
И сколько красных головушек успел порубать этот княжина – егерь Оболенский, пока сам не лёг.
То есть – подследственная Комарова честно призналась, что была замужем за лютым врагом советской власти —
а куда ей было деваться – всё равно установят.
Но в 90-тые, воскрешая биографию поэтессы, дотошные ха-биасоведы раскопали:
– «В родословиях князей Оболенских человека с таким именем НЕ НАЙДЕНО.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
