скачать книгу бесплатно
– Не знаю. Помню только джип перед собой. А потом… я здесь.
– Я поддержу вашу девочку, она не будет одна во время лечения. Я постараюсь с ней подружиться.
Камилла смотрела на Микаэля, которого еще день назад считала врагом всего человечества. Теперь же она вынуждена была доверить ему самое дорогое – своего ребенка. Интересная штука – судьба! Самая, какая только возможно, безвыходная ситуация, прецедента которой, вероятно, никогда не было, и быть не могло, пришлась именно на ее долю.
– У нас суд скоро… – сдавленным голосом произнесла Камилла. – Тогда я должна отозвать свой иск! Я позвоню адвокату!
Это было согласие. Микаэль летел в Израиль.
– Поговорите с девочкой по телефону, скажите что угодно, кроме правды и подготовьте ее к тому, что она полетит с новым доктором с волосами как у ёжика.
– А вдруг Дениз испугается, и что вы будете делать, если она будет плакать?!
Микаэль прикрыл веками глаза, что у него означало «не волнуйся, все под контролем» – это всегда срабатывало с женщинами в любой критической ситуации.
– Доверься мне… Тем более, что ничего другого тебе не остается, – перешел он на «ты».
Камилла была в отчаянии. Она так ждала эту поездку в израильскую клинику, и все надежды вынуждена была, как и многие другие, возлагать на благотворительные фонды. С фондом «…» творилось что-то неладное, благотворителей значилось немало, реквизиты фонда были отмечены на всех рекламных сайтах, а дело все не двигалось. Камилле не оставалось ничего другого, как начать журналистское расследование. Это было не так-то трудно, в фонде явно зарвались и такого развития событий уже не предполагали.
Камилла и ее коллега Макс прибегали к мимикриям – проникали в офисы фонда как курьеры и уборщики, запускали вирусы в компьютеры, и сами приходили налаживать систему. Они подслушивали, подглядывали, снимали копии, фотографировали, ставили жучки. Жучки обнаружил замдиректора фонда Микаэль. Распорядился ожесточить досмотр на входах, «подчистил» документы. Но Камилла с Максом успели «нарыть» нужную информацию до того, как спугнули преступников.
Камилла смогла остановить процветавшую коррупцию в фонде «…», и хотя привлечь к ответственности ловких мошенников не удалось, все же поставила их на место, заставила прекратить аферы и добилась благотворительной помощи для своей дочери, а заодно и двух других детей.
А сейчас ее дочка уже пять дней, как без мамы, в компании малознакомого человека – одного из тех, по чьей вине она не получила лечение вовремя и столько страдала.
Камилла не находила себе места. Горько усмехнулась иронии судьбы: данная идиома – «не находить себе места» – подходила к ее ситуации как нельзя лучше: Камилла была прикована к кровати.
Она вынуждена была доверить ребенка тому, кого ненавидела больше всего на свете! Попав в безвыходную ситуацию, сама, своим полным отчаяния признанием о том, что с девочкой, кроме нее, больше лететь некому, бессознательно подвела его к тому, что он (вот удивительно) вызвался выручать.
Преступник… Несмотря на преступные действия, которые к тому же коснулись ее дочери, Камилла в последнее время перестала видеть всю эту жуткую ситуацию лишь в черных тонах. Чем больше она общалась с Микаэлем (который после их встречи в клинике стал часто навещать ее девочку), тем ей становилось понятнее, что в череде его омерзительных поступков все было не так-то просто. Он явно раскаивался и хотел хоть как-то загладить свою вину. Несмотря на глубокую обиду и вообще непонимание возможности жить с таким грузом грехов, Камилла все же не мешала Микаэлю успокаивать, как она считала, свою совесть. Причиной была Дениз. Сникшая и уже отказывавшаяся принимать препараты, она искренне радовалась его приходу – Микаэль умел показывать фокусы, а на ее настойчивые просьбы открыть их секрет соглашался только, если она что-то съест или примет лекарство. Было очевидно – общение с дядей Микой, как девочка сразу стала его звать, на нее влияло положительно.
Камилла могла подумать, что такая симпатия, быстро возникшая у ее дочки к Микаэлю – следствие того, что она никогда не видела своего отца. Но с другой стороны, если вспомнить, девочка была дружелюбна далеко не со всеми «дядями», которых видела рядом со своей мамой.
Лежа на своей койке, обуреваемая самыми ужасными мыслями, чувствуя свою бесполезность и страдая от этого, Камилла имела лишь одну отдушину – разговоры по скайпу с дочкой. Чтобы хоть как-то отвлечься и скоротать мучительно тянувшееся время, Камилла решила заняться тем, чему, кроме любимой дочери, посвятила свою жизнь. Решила писать. Вообще она не могла не писать – ее статьи имели у публики определенный успех, она умела подметить важное и сказать об этом интересно, метко и, как говорят, «с остринкой». Сейчас ситуация и настроение были иные. Она задумала написать нечто в жанре исповеди, рассказать о себе и своей дочке Дениз, о ее болезни, поделиться своими соображениями о том, почему, возможно, они попали в такую беду.
Банальная история
Мне было восемнадцать лет, когда у меня родилась дочь Дениз. В сущности, я сама была еще ребенком, за малейшей потребностью обращалась к родителям, жила вместе с ними, училась в университете за их счет. У нас в роду, насколько мне известно, не было онкологических больных – мои отец и мать не знали таковых до их третьего поколения (дальше уж, конечно, знать не могли), не болели раком и наши родственники. Но, конечно же, я признаю очевидным, что это не гарантия безопасности, в наше время есть много иных факторов, которые обусловливают появление этой болезни в самых разных ее проявлениях. И я говорю даже не об экологических проблемах – о загрязненном воздухе и воде, а также не о массовом стрессе и поголовной депрессии. Здесь я вряд ли скажу что-либо новое. Я и далее буду говорить о банальном… ведь это воспринимается таковым до тех пор, пока не коснется тебя лично…
Я знаю причину болезни моего единственного ребенка – моей дочери Дениз! Я хочу обратиться к общественности… нет, не обратиться, я хочу кричать, кричать как можно громче – мы все в ловушке у транснациональных корпораций, которые и шоколадки не выпустят, чтобы не нашпиговать ее всеми возможными консервантами, усилителями вкуса и, как закон, пальмовым маслом. Все это рекламируется настолько безбожно, что «окно Овертона» превращается в громадную, никогда не затворяющуюся дверь…
Но вы, конечно, все об этом знаете…
Приходится писать об общеизвестном. Чтобы была понятна суть нашей с Дениз проблемы. Все знают о списке опасных Е-консервантов. И, как ни странно, почти все, надеясь на то, что это их не затронет, пичкают продуктами с подобным содержимым своих детей по первому их требованию. Трансгенными продуктами переполнены McDonaldsы, куда заботливые мамаши водят своих детей по воскресеньям. Всем известно, чем опасны GMO, но мы, находясь в безвыходном положении, поглощаем их неимоверно, все больше приближая мечту горстки сильных мира сего о золотом миллиарде.
Но вы, конечно, все об этом знаете…
Я хочу обратить ваше внимание на нашу беспечность, халатность, а может, и безграмотность некоторых из нас. Спросите, например, у себя, что вы даете каждый день с собой ребенку в школу?.. Вы будете утверждать, что это свежеприготовленный бутерброд с домашней котлетой? Или пирожки домашнего приготовления? Или какой-нибудь домашний пирог? Ведь нет. Возможно, что-то такое и имеет место у тех, кому повезло с заботливыми бабушками, но в большинстве случаев это, к примеру, бутерброд с колбасой (состав которой, кстати, также настораживает), а чаще – разрекламированные канцерогенные чипсы и сухарики с усилителями вкуса, шоколадки, о составе которых лучше не знать, йогурты, в которых молока и в помине нет, зато присутствует вся таблица Менделеева. Все понятно, так быстрее и удобнее работающей, занятой маме отправить ребенка в школу, особенно если сам ребенок предпочитает именно эту еду, готовую и соблазнительную, а не ту, другую, простую и домашнюю. Вот они, виновники предпочтений – усилители вкуса типа глутамата натрия, глутамата калия пр. И деньги, которые вы даете своему малышу в школу на обед, также тратятся на всякого рода вредные «вкусняшки».
Но вы, конечно, все об этом знаете…
А сейчас я хочу сказать о себе. Потому что за свою беспечность была жестоко наказана. Когда я была ребенком и мама давала мне в школу деньги на булочку, она и не знала, что я, как и все мои одноклассники, предпочитала тратить их на готовую, запечатанную в пестрые пакетики еду. Постепенно я стала замечать, что перестаю чувствовать вкус пищи натуральной. Что за массовый гипноз! И мы в детстве вместо свежей домашней выпечки предпочитали хрустеть чем-то трансгенным!
Но вы все это, конечно, понимаете!
Вся проблема была в том, что я, как и окружающее меня подавляющее большинство, не придавала значения тому, из чего сделано то, что я ем. Да, пишут об этом, говорят, но со мной, без сомнения, ничего плохого не случится, потому что со мной вообще ничего плохого случиться не может. Увы, свойственное многим коварное заблуждение. Иногда мы думаем, что информация о вреде продуктов в некотором роде преувеличена. Или же это антиреклама, призванная навредить производителям… Довольно часто это еще одно коварное заблуждение.
Когда я носила под сердцем свою дочь Дениз, «Fastfood»ы зачем-то часто предпочитала чему-то домашнему и естественному…
Не забывайте, мне еще не было восемнадцати…
Вот и вся моя банальная история, читать которую, мои дорогие читатели, если у вас вообще хватило терпения дойти до этих строк, вряд ли было вам интересно.
Чем закончилась моя банальная история? Или, если хотите, история моей глупости? Наверное, тем, чем должна была закончиться – раком. Только, к сожалению, не у меня, а у моей дорогой дочери Дениз, которая вот уже год как борется за жизнь.
Берегите себя! Берегите особенно своих детей, уж не знаю как, но берегите. Потому что с тех пор, как заболела Дениз, я больше всего жалею, что не заболела сама. Что делать, спросите вы? Я бы добавила немного задора в мое печальное повествование и ответила бы вам: господа, обзаведитесь своей собственной фермой! Конечно, воздухом дышать ни себе, ни коровам вы не запретите, но все же будете уверены во многом другом… Смешно? Тогда купите собственное охотничье ружье и сами ходите в лес на охоту.)
Закончу тем, с чего начала. Мы все в ловушке. Нет выхода, мы болеем, а многоотраслевые транснациональные корпорации набирают обороты. И не судите меня строго за то, что не сказала ничего нового. Основное послание моей исповеди: зная, не забывайте, понимая – не игнорируйте! И да поможет вам Бог.
Осознавая всю простоту и даже, как Камилла была уверена, бесталанность своей статьи, она не стала предлагать ее в газетные издательства. Слишком велико было горе женщины, чтобы позировать сейчас искусством слова. «Истина – проста, – успокаивала она себя, – а значит, правда, тем более жуткая, имеет право на простое изложение». Камилла распространила статью в интернете.
Женщина откинулась на подушку. Она думала о том, что если благодаря ее исповеди спасется хотя бы один ребенок, то все ее страдания вместе взятые обретут какой-то смысл.
В своей статье-исповеди Камилла не затронула проблему коррупции в благотворительном фонде «…». Она уже писала об этом не раз, но теперь испытывала двойственные чувства. Ее обида, страх за жизнь дочери и жажда справедливости уступили место вновь обретенной надежде и чувству благодарности тому, кто сейчас всеми силами старался помочь. Камилла видела его переживания, она приняла долгожданные деньги и догадывалась, что это были личные средства Микаэля. Этот человек, несмотря на проблемы, которые, кстати, пусть и справедливо, но создала именно она, сейчас поддерживал ее дочь в ее борьбе с болезнью в далеком Израиле, в то время как она, хоть и не по своей вине, но не принимала участия в столь волнительном для нее процессе. Томительное ожидание изнуряло Камиллу, она просто рвалась к дочери на помощь, но тело не пускало ее. Понимая страдания женщины, Микаэль аккуратно давал ей отчет о ходе лечения и о состоянии Дениз. В клинике Шиба был подтвержден диагноз Денизы – опухоль ствола головного мозга. С посланного факсом согласия матери (адвокат Микаэля взял на себя техническую сторону оформления документа) девочке сделали вентрикулоперитонеальное шунтирование. Теперь Дениз предстояло перенести три десятка фракций радиотерапии.
– Спасибо тебе, Микаэль, – в первый раз смогла сказать ему Камилла. Дениз была настолько обессилена, что только слабо улыбалась в экран планшета.
Через три месяца у Дениз наступила ремиссия.
Дочку Камилла встречала на костылях – это был самый радостный день в ее жизни. Девочку нес на руках Микаэль – Дениз прижалась к нему и обвила руками его шею, по всему было видно, как они подружились за это время.
Микаэль навещал их каждый день, и если вдруг дела задерживали его, Дениз бывала очень расстроенной.
Узнав, что Камилла готовит дочку в школу, Микаэль купил малышке большущий футляр – набор школьных принадлежностей, самый модный сейчас среди учеников. Камилла была тронута, она давно уже не смотрела на Микаэля как на врага всего человечества, видя, как с каждым днем поправляется ее дочь, убедила себя в том, что нет греха, которого нельзя было бы простить, если человек в нем искренне раскаивался. Микаэль за время пребывания с Дениз в израильской клинике привязался к ней, тем более что это было очень легко сделать – девочка была милой и ласковой. Особенно впечатляли ее темные глаза, которые казались бархатно-черными в контрасте с бледным личиком. Чертами лица она была похожа на свою мать.
Шло время. Между тремя, так странно сведенными друг с другом людьми крепла дружба. Дениз тянулась к обаятельному шутнику дяде Мике, Камилла все больше испытывала к нему чувство благодарности за спасение дочери. И допустила его к себе намного ближе, чем могла бы представить себе еще месяц назад. Жили на его даче – Дениз свежий воздух был необходим. Камилла часто наблюдала за копающимся в саду или работающим перед компьютером Микаэлем и пыталась уразуметь умопомрачительный факт – насколько противоречивым может быть человек…Микаэль оказался очень заботливым и лишенным определенных гендерных стереотипов. Он часто повторял, что настоящий мужчина не стыдится заботы о своей женщине, он всегда помогает ей во всем, а особенно в уходе за ребенком. И доказывал это на деле.
Утром Микаэль уезжал на работу и возвращался под вечер. Однажды со свойственной ему откровенностью Микаэль сказал Камилле, что с его партнером, основателем фонда Домбровским, в последнее время отношения у него сильно обострились. Камилла ожидала этого. Она уже давно поняла, что во всей этой уродливой ситуации с присваиванием благотворительных денег Домбровский был серым кардиналом.
А вечером, после далеко не первой рюмки абсента, Микаэль рассказал Камилле, что недавно, копаясь в старых бумагах отца, обнаружил папку с документами, вероятно, им же собранными, в которых содержались компрометирующие Альберта Домбровского сведения. Оказывается, являясь замом главы кампании, то есть отца Микаэля, Домбровский путем ловких махинаций обкрадывал фирму. Получается, в свете грозящего Домбровскому разоблачения отец Микаэля погиб весьма вовремя.
– Автомобиль отца нашли в глубоком кювете. Я совсем юношей был, отказывался принять мачеху и, знаешь, насмотревшись фильмов, стал винить во всем ее. Но в полиции пришли к заключению, что отец, возвращаясь с корпоратива подвыпившим, сам не справился с управлением. Сейчас же найденные мною документы пролили свет на обстоятельства его гибели. И вчера… мне вдруг пришло в голову… а ведь характер аварии, в которую попал мой отец очень схож с несчастным случаем, который произошел с тобой… Как ты уже поняла, отцу помогли угодить в кювет. И я уверен, что и тебя сбили не случайно. И в том, и в другом случае вы оба, так или иначе, угрожали благополучию Домбровского. Кстати, он объявил о банкротстве компании отца вскоре после его гибели… Знаешь, я только сейчас понял, какой опасности ты подвергалась, пока мы были в Израиле. А если бы ему пришло в голову закончить начатое?! Хотя… Вероятнее всего, он просто хотел тебе навредить… из мести… – Последнюю фразу Микаэль произнес, запинаясь.
– Когда я шла на все это, я знала, чем рискую. Девочке моей становилось все хуже, и у меня не оставалось выхода.
Микаэль молчал. Он старался избегать прямого касания темы своего прошлого в фонде. Но это было невозможно. И это никогда не было бы возможно.
– Дениз теперь лучше, – продолжала Камилла, – есть у нас надежда. Я тебя, Микаэль, «разбудила»… Кто знает, может, душу твою спасла… А насчет этого Домбровского… Можно дать тебе совет? Если враг не знает, о чем ты думаешь, он не угадает твоего следующего шага. Я лишь прошу тебя, чтобы этот твой шаг не был похож на твои предыдущие шаги.
На круги своя
Микаэль нашел Домбровского на его приморской вилле.
– Ну, как дела в фонде? – как всегда, перешел сразу к делу Альберт.
Микаэль сел напротив Домбровского и положил перед ним найденную в сейфе отца папку. Домбровский понял не сразу. Просмотрев несколько документов, проговорил:
– Таки всплыло шило…
– Тебе-таки нечего сказать… – В висках у Микаэля застучало. Он смотрел на этого, перевернувшего всю его жизнь и изменившего его натуру человека и понимал, что страшный монстр снова проснулся в нем. Он, словно разрывающий копытом землю бык, готовился к нападению. Теперь это был снова тот, снова способный на многое, прежний Микаэль. – Почему ты убил отца, я понял, жалкий ты, меркантильный ублюдок. Почему по твоей вине Камилла в больнице оказалась, тоже ясно. И в свой фонд почему меня работать позвал… всегда было понятно – где еще такого найти… парня с нелегкой судьбой и с пустым карманом. Ведь ты все для этого сделал!
– Верно, скажем точнее – козла отпущения нашел. С тобой, да и с папашей твоим, это всегда легко получалось!
Вскакивая, Микаэль, понимая, что у Домбровского наготове пистолет, опрокинул на него стол. Раздался выстрел, но куда-то мимо. В следующее мгновение Микаэль уже всадил в него нож. Убивая Домбровского, Микаэль верил, что одним подонком в этом мире теперь будет меньше. И в тот момент подсознание рисовало ему еще одного такого… Какой финал ожидает его?
Охранники на вилле знали Микаэля. Поэтому, лишь когда раздался выстрел, они побежали к веранде. Обнаружили только мертвого босса.
Прозрение Камиллы
Микаэль, Камилла и Дениз жили на Гавайях. После происшествия на приморской вилле Домбровского Микаэль убедил Камиллу, что уехать из страны будет лучше всего, да и Дениз воздух океана должен был пойти только на пользу. Реабилитацию в израильской клинике девочка уже прошла.
Микаэль погасил долги, свернул работу фонда, отрегулировал уже готовившиеся возникнуть, связанные с убийством Домбровского, проблемы. Телохранителям Домбровского было заплачено, и они нашли себе работу у другого босса.
Казалось, что Дениз поправилась окончательно. Она стала веселее, болтала то с мамой, то с дядей Микой, улучшился аппетит. Конечно же, эта девочка делала погоду в их маленьком мирке, от нее зависело настроение всех. Однажды на пляже она взяла дядю Мику за руку и, глядя своими блестящими, совсем как лучи гавайского солнца, глазами, с наивной улыбкой спросила:
– Дядя Мика. Может, все-таки женишься, наконец, на маме? Я ведь тебе все же не племяшка какая, дядей называть…
– Дена! – строго окликнула ее мать.
– Дена! – шутливо передразнил ее Микаэль. – Я давно хочу сделать предложение твоей маме, но боюсь, что она утопит меня во время первого же прилива.
– Мама, не топи дядю Мику, – засмеялась девочка. – А лучше скажи, что согласна!
– Это запрещенный прием, дядя Мика! – смутилась Камилла. Но дальше эту тему развивать не стала.
Через несколько дней, поздним вечером, как всегда сидели на берегу. Нежное воркование ветерка и шум прибоя ласкали слух, а звезды золотыми бликами разукрашивали черные воды.
– Кама… пусть не звучит как-то банально… приторно, что ли… у меня такое чувство, что я тебя знал всегда… во все времена… Еще до сотворения этих звезд… Фу, как пошло… – Микаэль усмехнулся.
– Удивительно, – совершенно серьезно отозвалась Кама.
– У меня такое же чувство. Ты какой-то мне очень знакомый, понятный… – Камилла улыбнулась. – Нет, правда, как будто и в прошлых жизнях мы всегда, несмотря на препятствия и трудности, находили и прощали друг друга, были вместе во всех реинкарнациях… Ты веришь в реинкарнацию?
– Да, наверное… с тех пор, как мы с тобой… познакомились странно…
– Мы договорились не вспоминать, – оборвала Камилла.
– И я не хочу… Само собой как-то…
– Ну так вот, значит, и в будущих жизнях мы друг друга найдем?
Где-то за горизонтом упала звезда.
– Я загадал, чтобы мы не расставались хотя бы в этой жизни… Выйдешь за меня?
Камилла больше не раздумывала.
– Выйду.
* * *
– Кама, куда пропали твои эндорфины? Почему ты такая грустная?
Утро было прекрасным, день обещал быть еще лучше, и Микаэль не понимал, почему Камилла не вписывается в его настроение. Как все мужчины, он был эгоистичен в чувствах и не любил, когда его женщина испытывала эмоции, отличные от его собственных. Хотя они договорились, что не будут ворошить прошлое, Микаэль, в последнее время часто замечавший тень тревоги на лице Камиллы, стал приписывать это именно плохим воспоминаниям. Но ответ Камиллы насторожил его еще больше.
– Меня Дениз беспокоит.
– Что случилось? Ей же хорошо, иначе я бы заметил.
– Да, пока хорошо… А вдруг…
– Да не накачивай ни себя, ни меня! Мы все делаем. Микаэль обнял Камиллу, и она немного успокоилась.
Между тем Дениз вдруг выдала – стала называть Микаэля не дядей Микой, а как-то странно: па-ё.
– Что это значит? – удивились Микаэль с Камиллой.
Обоим стало смешно.
– Ну что тут непонятного? Посмотри, мама, волосы у дяди Мики как у ёжика. Значит, последняя буква означает «ёжик».
– Ну хорошо, а что означают первые две?
Дениз не ответила, упрямо поджала губы и убежала.
– Я, кажется, знаю, что означают первые две буквы, – сказала Камилла. Микаэль внимательно изучал песок под ногами, но на губах играла довольная улыбка. – Папа ёжик, вот что это значит! – озвучила догадку обоих Камилла.
– Значит, надо торопиться! Мне так не терпится стать ее официальным папой ёжиком!
Дениз стало плохо неожиданно. Микаэль с Камиллой срочно отвезли ее в Израиль. У девочки начались метастазы.
– Но вы говорили, что этого можно избежать!!!
– Вы лечение начали поздно! – развел руками врач.
Вечером Дениз обняла мать:
– Мама, прости, что опять заболела. Ведь папа ёжик завтра должен был стать моим настоящим папой ёжиком.
