Игра, хозяйкой которой является страх ©

Серфей, тем временем, шел по берегу, его тело сверкало на солнце, облепленное крохотными моллюсками, которые решили на нем прокатиться, а спрыгнуть во – время не успели. Никакого плана у него не было, и даже не приходило в голову, что он ему нужен. Попав на Землю по воле того, кому не мог противиться, сын Посейдона не имел представления, что за железку он выбрал, так как разговор знакомых нам чаек он не слышал, да и услышав, правду бы не узнал. Песчаный пляж постепенно превратился в гальку, идти по которой было не менее удобно, а то, что на горячих под солнцем камнях могут греться змеи, Серфея не волновало. Во-первых, он —то был уверен в своем бессмертии непоколебимо, в отличие от многих из нас. Во-вторых, змей воспринимал как помощников в магии, которой с измальства был обучен в дополнение к природным способностям, полученным по праву рождения.

Магию Серфей любил за всеохватность знаний, поэтичность решений, парадоксальность ритуалов. За то, что никто, хоть тысячи лет практикуй, не мог точно сказать, как и почему магия действует. Есть у вас, скажем, ритуал, состоящий из действий и слов- мантры или наговора. И решаете вы, эксперимента ради, провести ритуал молча, только действиями-особыми взмахами рук. Делаете —действует, результат на лицо. Овца превратилась в льва. Хорошо. Тогда вы решаете произнести только заклинание без пассов руками. Тоже работает. У вас минус еще одна овца, плюс один лев. Берете еще одну овцу, допустим, у вас лишняя. Ничего не говорите, руки по швам. На овцу глядите без интереса. Просто посмотреть, сработает магический ритуал, если его вовсе не применять. Раз, и у вас снова еще один лев. Овцы, понятно, убыло. Что же работает? Задумка? Наличие мага? Волшебство места? Никто толком не знает. Живая сила, соприкосновение с которой, как танец со своенравной красавицей. Пойдет танцевать, не пойдет, бросит сразу после танца, останется с вами навсегда, приходя к вам из жизни в жизнь? Что она ценит? Верность и преданность? Ум? Отвагу? Самопожертвование? Нет и нет. Легко бросит и уйдет к другому. Что же делать? Все. На что надеяться? Не надеяться вовсе. Тогда есть шанс. Магия и змеи испокон веков жили вместе. Как они были связаны? Почему при некоторых ритуалах вдруг кишмя кишит вокруг? А к иным видам магии они равнодушны? Серфей не задумывался. Один словом, шел наш герой по гальке, под ноги не глядя, куда ноги вынесут. И так дошел до небольшой скалы или очень крупного валуна, обошел и чуть не налетел на того, кого меньше всего ожидал увидеть. Своего куратора. Незаметного паренька-историка в очках. Серфей моргнул, не обман ли зрения превратил световое пятно в якобы знакомого человека. Паренек не исчез.

– Вы такси вызывали?

– Что?

Да садитесь в машину скорее, хоть место и не популярное, неровен час, кто увидит. Как вас угораздило шорты потерять в воде. Хорошо хоть мобильный на берегу был, – быстро заговорил куратор, косясь на руку Серфея, сжимающего свой ключ.

– Я? Да.

Куратор, одетый на сей раз в узкие синие брюки, которые по какой-то странной причине обожали все земляне, и футболку с надписями на незнакомом Серфею языке. Вернее, языки он знал все. Но знание имело одну особенность. Когда ему действительно было нужно заговорить или прочитать текст – язык Серфей одномоментно постигал. А развлечения ради надписи на одежде понять не мог. Незнакомая вязь, все- что видел.

Освоившись на заднем сидении автомобиля, в который был усажен заботливым куратором, Серфей получил из рук паренька пакет с такими же брюками, как у наставника, и футболкой, правда, без надписей с рисунком совы, символом, который расшифровывать Серфею не требовалось- знак победы. Натянув на себя непривычную одежду, прямо не выходя из машины, которая, кстати, стояла рядом с валуном на узкой дороге, сворачивавшей с трассы на пустынный дикий пляж. Серфей немедленно приступил к вопросам.

– Забыл твое имя. Тебя за мной скинули? Ты как здесь так быстро оказался? Как там наши? Папа за меня не волновался? Что я выбрал в «Валентине», я не понял? Где мы находимся и куда едем?

Наставник, сев за руль, и уже заводя машину, обернулся с удивлением на лице.

– Простите, не понял? Я Салем, работаю в «Такси —драйф», в компании, в которую вы позвонили. Странный заказ. Но что с туристами только не случается. Сколько работаю, первый раз еду за клиентом, предварительно купив ему одежду. Хорошо, что все вперед оплатили, так бы я не решился. Про наших – не понял? Вас несколько человек? Еще кого-то забрать нужно? Надеюсь, они в брюках? Я только одну пару купил, -хихикнул куратор.

– А как куда едем? Вы же сами назвали гостиницу в Дубае. Передумали? Доедем за час, не беспокойтесь. А вот, что вы спросили про Валентину? Кто это? Что нужно ей выбрать? Девушка ваша? За цветами заехать? На первом этаже вашего отеля отличный выбор в цветочной лавке. Еще бы! Не отель-мечта!

Серфей молча смотрел в затылок скороговоркой отвечающего водителя, тем временем выехавшего на автостраду с проезжающими в обе стороны автомобилями. Переваривал информацию. Как звали куратора Серфей забыл. Но не Салем, это точно, имя для Олимпа необычное, такое бы не забыл. Имя у куратора было ничем не примечательное- Теселей, Веселей. Один словом, веселей и быть не могло. Куратор в образе и притворяется, что не помнит Серфея. С наскоку не расколешь. Любо ему подтерли память, и он начисто не помнит, кто он такой. Еще вариант: это не куратор вовсе, а посторонний мужчина, которому придали облик куратора, чтобы Серфей с ним сразу пошел. Такой намек ему- свои, да сова на футболке- не волнуйся, победа близка. Привет с Олимпа. Почему-то прямое знание, кто перед ним, работавшее на Олимпе, на Земле сбоило. Что же, спасибо, что брюки оперативно выдали. Он бы, конечно, себе наколдовал. Но его предупреждали, что колдовать на Земле без привычки по началу сложно. Получаться-то получается сразу, коли способности есть, но результат непредсказуем. Практика нужна, а это время. Потому что закон иллюзий. Глушит и исправляет. По неизвестному Серфею алгоритму. Вычислить, скорректировать под себя- время. Серфей хоть до последнего и надеялся отменить дурацкую командировку- папину затею, но кое-что поузновал, на всякий случай. Да и про Землю сам знал не мало. Любопытный мир. Не настолько, чтобы его посещать, конечно. Не было у Серфея намерения получать личный опыт, проживать на Земле с иллюзией тела. Аналитического изучения бы хватило. Это как фильмы, только в маске с наушниками. Погружение- полная иллюзия реальности, но сам себе выставляешь параметры- час, полтора, два. И часть мозга все -таки знает, что ты в кино матрице. Можно забыться на секунду, но потом понимаешь- кино. На Земле то же самое. Только иллюзия посильнее, срок пребывания неизвестен, и выйти по желанию сложно. Для богов- нет проблем, а когда в школу посылают, происхождение не имеет значение. Не выйти. Связь с домом должна остаться, двухсторонняя, но ее еще нащупать надо и отладить. Кое-что Серфей об этом успел узнать. И не вся полученная информация радовала. Говорили, что можно быстро и не отладить эту самую связь. Чуть ли не годы можно без нее провести. Серфей предпочитал об этом пока не задумываться, надеясь на лучшее. Понимая, что расспросы бессмысленны, решил все же закинуть еще один пробный шар.

– Салем! Запомню. Когда возвращаться на Олимп планируешь?

– На Олимп? В клуб что ли конный? Давно не было заказов оттуда. Или вы что имеете в виду? Супермаркет Олимп? Проголодались? Так он далековато от вашего отеля. И не ваш уровень. Зачем он вам?

Пробный шар прокатился мимо.

– Забудь. Передумал.

Доехали до отеля молча. Выходя, Серфей взял карточку водителя, связь с куратором терять не хотелось, даже если тот находился в неведении о том, кем являлся на самом деле.

В отеле Серфея встретил заботливый портье, повторяя, что такие мелочи, как потеря ключа от номера, достойны лишь упоминания. Нет проблем. Проблемы, однако были. Оставшись в номере один, наш герой огляделся. Радоваться было нечему. Отличный отель по меркам Земли, слабо напоминал привычный комфорт Олимпа. Возможности, казавшиеся на Земле роскошью, для сына бога выглядели мрачной темницей. Как можно жить в помещении, чьи параметры дизайна нельзя поменять силой мысли, как и ландшафт за окном. Утром можно видеть за окном спальни тенистый сад, днем насладиться журчанием ручья с водопадом, под струями которого приятно искупаться с навестившими приятелями. Вечером посидеть на веранде с подружкой, окуная ступни ног в раскинувшееся у дома море. Было понятно, почему вся литература на Земле полна тоски и грусти. Запечалишься, видя сутками одно и то же. Чтобы жить так годами, Серфей даже не хотел и думать. Как они могут вообще радоваться? А практиковать магию? Для магии нужна внутренняя сила, а где ее взять, если на тебя давит монотонность и неизменность. День сурка- где-то слышал Серфей это выражение. Вся жизнь будет одним сплошным днем сурка. Мрачно оглядев номер, Серфей решил проверить личные вещи. Что ему набросали для начала его подвига. Есть ли еще этот самый чемодан? Чемодан нашелся. Как и несколько костюмов в гардеробе спальни. В чемодане лежала папка с бумагами. Изучением которых Серфей и занялся. Есть ему не хотелось. На Олимпе питание не обязательно. Можно настроить организм по желанию. Кто-то выбирал вовсе не принимать пищу, иные делали это время от времени, поддержать компанию, принять гостя, на больших пирах. Серфей любил поесть. Не то, чтобы он питался каждый день, но пару раз в неделю-непременно, по меркам Олимпа был гурман. Сейчас дела были поважнее, да и от земной кухни сын Посейдона чудес не ждал.

Что же, в конце концов, он будет на Земле делать? Изучение бумаг дало исчерпывающий ответ. Что-то такое он и подозревал. Был у отца пару тысяч лет назад по земному времени один сын, вернее двое-близнецы: Нелей и Пелей. Так Нелей был отправлен отцом на Землю с тем же заданием. Пелей – тот нет, участвовал в ином подвиге- совместно с друзьями добывал золотое руно. А Нелей построил город. В родных пенатах- на Средиземноморье. Давно это было, город долго процветал, потом захирел, сейчас одно название- деревня. Но это случилось, когда уже Нелей его покинул. Он недолго в нем прожил, лет двести, потом много чем занимался, в том числе с Пелеем основал олимпийское игры. Этим деянием братьев Серфей гордился особо. Редко какая традиция пускала у людей столь глубокие корни. Спорт Серфей любил, разные виды. Была надежда, что папа придумает задачу, связанную со спортом. Серфей мог предложить Земле не мало. Все детство провел, играя и соревнуясь в разных вселенных, где служил отец, а это, считай, повсюду. Были и иные миры, энергетические, где морей и воды нет и в помине. Мы мало о них знаем, да и как их изучать, об опыте в таких мирах рассказать невозможно, нет общих точек соприкосновения с нами, с землянами. Но планет с водой, конечно, хватает. И спорт на многих из них имеется. Серфей посетил не так уж много миров, штук пятьсот, не больше. Очень скромно по меркам Олимпа. Но было, что рассказать людям о спорте, внедряй новые виды, радуй землян. Надеялся Серфей на спорт, уж если совсем не удастся отвертеться от ссылки. Путешествовать Серфей любил, посетить на неделю другую с приятелями или отцом планету одно. А учиться строить город на Земле, и застрять лет на двести хоть и по земному времени, как Нелей. Не завидная участь. То, что он сам выбрал талисман, было Серфею не очевидно. Выбрал-то он сам, но, когда в арсенале любого куратора есть возможность послать мысль. Директивные мыслеформы, так у них этот метод называется. В этих условиях самостоятельный выбор превращался в фейк. Анализировать мыслеформы Серфей умел, директивные распознавал, упаковывал и отправлял пинком обратно в одно место адресату. Обычно так и было. Но пропустить пару мыслишек, особенно когда отвлекся на необычное занятие. Такое могло случиться с каждым. Не с богом. Но с Серфеем могло. Он знал, что уже бывали промашки. По сравнению с людьми, живущими под артиллерийским огнем этих самых мыслеформ, сотни в секунду, и ум которых постоянно занят обдумыванием то одной, то другой. Люди и выглядят, как в вуали мыслей, некоторые не снимают ее ни на миг своей жизни. Спят в процессе ума. А те, кто просыпается, тяжело тренируются- мистики, йоги или в верхнем мире принимают решение, зачем-то разбудить человека, прекратить это поток. Упорядочить. Люди спят и считают, что они бодрствуют, что мысли принадлежат им, что они их сами порождают, и пока не пробудятся даже не верят в собственный сон. Собственный выбор вызывал у Серфея легкую степень недоверия. Да, потянулся к ключу сам. Но что заставило? На мгновение потерял бдительность, словил мыслеформу и схватился за ключ. Добро пожаловать, новый основатель мегаполиса. Жаловаться было не на что. Для детей богов подвиг построения города был не в новинку, опыт считался полезным. Брат Нелей, двести лет строивший свой Пилос, сейчас эволюционировал до немыслимого для сегодняшнего Серфея уровня. Стал самостоятельным творцом, развернул свою вселенную в одной из далеких галактик. Папа в гостях у сына бывал, гордился отпрыском. Стало быть, сейчас время строить город пришло для Серфея.

Из документов, обнаруженных в папке, следовало, что Серфея зовут Сергей Гудман, он американец, представитель богатейшей семьи. Корпорация его семьи выкупила у арабов концессию на триста лет владения участком земли под строительства города. Главой этого проекта был единолично Сергей Гудман, отвечая лишь перед акционерами корпорации —своими новыми родственниками. Проект носил международный характер, был одобрен на уровне правительств двух государств. Деньги были выделены и лежали на счете. Планы города были представлены в десятках вариантов. Выбор готового плана или заказ нового —решение было за Серфеем. Имелись и помощники —специалисты: финансист, юрист и архитектор, приехавшие вместе с нашим героем и проживающие в номерах на одном с ним этаже. Эту информацию Серафим подчерпнул, листая переписку последних дней в собственном телефоне, который тоже обнаружился в папке. Из переписки было понятно, что Серфея сегодня ждут на ужин в ресторане отеля. Его команда была в сборе, менеджеры отдыхали в номерах. Завтра им предстояло ехать осматривать площадку, объезжать территорию будущего мегаполиса. А на завтрашний вечер запланировали встречи с представителями бюро самых интересных проектов по застройке. И именно он, Серфей, якобы эти встречи и инициировал. Одним словом, понеслось, Олимп подготовил сценарий на славу. С места в карьер впрягайся, строй город. Совершай свой подвиг! Судьба закрутила свое колесо, и Серфей в нем уже кружился, как белка. Не выскочишь.

Глава 4

Предчувствие Дашу не обмануло. Ее друг и бывший возлюбленный сделал Даше подарок на день рождение, отблагодарил за выполнение нескольких поручений в течении года. Оплатил поездку на море. Даша сомневалась, ехать или нет, настроения не было, сама бы ни за что не купила путевку, но раз подарили, тем более, что на море Даша не была пару лет, и годы эти были не самые простые для нее, а честно сказать, самые непростые. Согласилась еще и потому, что была уверена, что уезжает в зарубежную поездку последний раз в жизни. Решила – ехать. В стране, куда она ехала, Даша была несколько раз. Не то чтобы она ее любила, предпочитала Европу, но место было удобным для отдыха, и лететь относительно недолго. Весна еще только начиналась, и невыносимой жары не было, да и летела всего на неделю. Билеты были куплены, отель оплачен, чемодан собран, и вот она уже пьет чай, ожидая посадку на рейс. Берет такси до отеля. Заселяется в номер, принимает душ. На пляж сегодня поздно. А погулять по набережной, полюбоваться яхтами, посидеть в кафе было в самый раз. Стоял март, в Екатеринбурге, где жила Даша, к весне это время относится только по календарю, на улицах лежал снег, температура болталась около промозглого нуля. За несколько часов переместившись в лето, переодевшись из дубленки в шелковое платье и босоножки, прогулка была чистым наслаждением. Даша поехала в сторону набережной.

Серфей захотел пройтись по Земле, на которой, как ни странно, он была первый раз. Через пару часов его ждала встреча с его командой, с которой нашему герою предстояло совершать свой подвиг- возводить город в пустыне.

Смеркалось, в теплом воздухе растекались притягательные ароматы многочисленных кафе, смешиваясь с запахом морской воды. Жители престижного района Дубай марина и многочисленные туристы гуляли по набережной, рассматривали друг друга, яхты, любуясь панорамой небоскребов в эффектной вечерней подсветке. Даша сидела за столиком в открытом кафе с чашкой чая, Серфей проходил мимо. Встретившись взглядом с интересным молодым человеком, у Даши заложило уши, привычный тихий свист в ушах, знакомый тем, чья чувствительность не ограничена восприятием физического мира, перешел в громкий цокот, затем грохот. В голове Даши застучал барабан, ей стало нечем дышать, мелькнула мысль, что если она сейчас не ляжет, то потеряет сознание. Очнулась она, лежа на асфальте, рядом со столиком, за которым несколько минут назад пила свой чай. Приятный молодой человек стоял на коленях, держа ее голову в руках. Их глаза снова встретились, и Даше показалось, что из его глаз в ее выросли две трубки- каналы, и по ним начала струиться энергия, в груди забил огонь. Этот обмен энергией длился и длился. Они не могли впоследствии вспомнить, кто из них заговорил первый.

Пара провела вечер в том же кафе, говорили обо всем на свете. Серфей представился Сергеем из США, приехавшим в длительную командировку по делам строительного бизнеса. Даша сама спросила о русских корнях Сергея, объясняющих его русское имя и прекрасный выговор.

– Бабушка. Дед влюбился в актрису. Семья не смогла противиться. Меня назвали в честь ее отца.

Феномен, возникший с первого взгляда, Сергей коротко пояснил.

– Учитель китаец преподавал борьбу, обучил йоге. А откуда у тебя такие способности?

Даша рассказала о себе все. Серфею казалось, что эта женщина -маленький искренний ребенок, которого хотелось обнимать и защищать. С девушками Олимпа такой эмоции не возникало, встреча с земной женщиной выбивалась из его романтического опыта. Серфей испытывал интерес, жалось, желание находиться рядом, узнать ее больше. Свою встречу с командой он давно отменил, кафе закрывалось, оба понимали, что не расстанутся.

Утром сын Посейдона признался ей, кто он. Весь день они спорили, как им жить дальше. Вечером Серфей знал о Екатеринбурге если не все, то самое главное. А главным было то, что ему кричала его женщина: «Подними мой город! Отложи свою стройку. Поедем в Россию, в мой город. Я хочу, чтобы он стал свободным: от рабства кукловодов, от низких вибраций, от страхов и боли, которые управляют людьми. От безумной политики, уродливых зданий, болезней, грязного воздуха. От того, что из наших городов ушли животные, осталась сотня белок и диких уток на пруду. Освободи людей от власти денег. Укради Екатеринбург и подними его в частоту, на которой люди смогут стать творцами. Творить совместное будущее, придумывать себе жизнь и воплощать силой мысли. Построить свой рай, свой Олимп.»

Серфей задумался. Украсть город – было подвигом почище похода за золотым руном. Как это сделать сын Посейдона в черне представлял. Войти в высокровибрационный мир, это он мог. Переместить праны в конкретное место на Земле, в ее город, предположительно мог. Уверен был, что сможет. Город окажется в другой вибрационной частоте. Научить горожан жить в новых возможностях с новым сознанием, сотворять силой желания. По мере раздумывания, задача казалось все более интересной. «Смогу лет за пятнадцать управиться. Потом с Дашулей махнем к нам. Формально город станет новым. У папы не будет причин придраться.»

Даша знала, что у нее получилось. Видела по его лицу. У нее должно было получиться. Для нее город был не просто местом проживания, это было ее тело. Она так его чувствовала. Знала, что у некоторых йогов активированы тело-страна или тело-планета. У нее было тело – город. Она и была этим городом. Встреча с Серфеем стала для нее не только любовью, это был шанс сделать то, что казалось немыслимым. О чем она не могла и мечтать. Она встретила единственного мужчину, который мог сделать ее счастливой целиком, с телом-городом. Улыбаясь, она начала заказывать авиа -билеты. На двоих. Серфей сидел рядом в медитации, копался в акашах —библиотеках, искал методы, как передвигать праны между мирами.

Зевс ухмыльнулся, глядя на хмурящегося Посейдона.

– Да, сынок твой больший оригинал, чем я себе представлял. Он становится даже любопытным для меня. Хотел бы я заявить такое о своих детях.

– Влюбился, как дурак, в земную женщину. В первый же день. Она им крутит, как игрушечным медвежонком.

– Не он первый, Посейдоныч, не он первый. Смотри на это иначе. Завоевал женщину, взял в приданное город. Проект почище, чем его кураторы придумали. Поднять целиком город в другую мерность. Я одобряю.

Глава 5

Перелет на самолете Серфея не впечатлил, на летательных аппаратах боги временами путешествовали для разнообразия и поддержания сюжетной линии, закон сохранения иллюзии телепортацию не приветствовал. Нарушали, конечно, но нельзя же превращать сюжет в сущую клюкву, баланс в меру темперамента старались блюсти.

На тех летательных аппаратах, что довелось путешествовать Серфею рядов, с креслами, полными пассажиров, не предусматривалось, корабли были не большие, маневренные, в них всегда можно было встать самому к штурвалу. Серфею нравилось управлять летающим кораблем, также как парусной лодкой, но значительно меньше, чем править колесницей – квадригой. Лучше колесницы могла быть только любовь. Сидение сиднем пять часов в сообществе людей, уткнувшихся в экраны телевизоров, могло бы привести Серфея в исступление, если бы рядом не было Даши. Исступления Серфей не избежал, но этого он и добивался, несколько часов целуя ее, балансируя на грани блаженства с экстазом, умело смешивая с пространством, благодаря искусному методу. Оба с открытыми или закрытыми глазами визуализировали космос, растворялись в нем, и чудо, что смогли после приземления спустится на своих ногах по трапу на землю города, над которым Серфей с Дашей планировали пролить золотой дождь благоденствия, переместить в нирвану и отчитаться заодно перед суровым Посейдоном.

Даше хотела простоты исполнения плана: «Сделай, чтобы все жители, включая животных, пребывали в постоянном ощущении счастья, что бы с ними не происходило. Ты можешь это?» Серфей знал, что может. Стоило разлить в эфире эликсир наслаждения, накрыть город куполом, за месяц жители привыкнут к состоянию, и пожалуйста, живите в счастье. Выстроится общи психо каркас, он будет действовать и на приезжих, и на вновь родившихся. Но план Серфею не нравился, он лишал жителей и самого себя самого ценного, того, для чего они здесь находились-опыта, возможности или хотя бы иллюзии, что они всего добились сами, преодолели, изменились самостоятельно. Лишать опыта- последнее дело. Если уж совсем иначе не получится, это план мог быть запасным, даже крайне пораженческим вариантом. Серфей расписался бы в собственной примитивности в качестве творца и учителя, хотя что-то ему подсказывало, что так и придется поступить. Даше Серфей ответил, что это сложно, но он будет стараться. Сказать ей нет означало худшее, что могло случится с мужчиной. Это значило сказать нет свой силе, энергии, немыслимо не только для мага, но любого, имеющего минимум разума и опыта индивидуума. Серфей разум имел неординарный, не всегда им пользовался, давал отдохнуть ресурсу, за что ошибочно слыл недалеким. Да и разум был не причем, женщина, как и сила, может играть как угодно, для нее нет правил, а если ты не пустое место, приноровись к ее игре или довольствуйся заурядностью. «А если сила больна?» -спросите вы. Лей в нее любовь, пока не выздоровеет, другого пути нет. Любовь и терпение- и есть путь победителя, это знал любой алхимик любого рода и племени. Серфей же любым не был, он был сыном своего отца и понимал, что объем его силы немыслимый и грандиозный, тысячелетия уйдут на то, чтобы узнать его и научится ею управлять. А женщина-это проекция твоей силы, какая женщина-такая сейчас твоя сила, вот и работай: выпестывай, утончай, превращай из воробья в орла, а сказав-нет с воробьем и останешься, по заслугам текущего уровня мастерства. Но если женщина одинока? Тогда кто растит ее силу? А так не бывает. Ее внутренний учитель-маг растит, женщина не может быть одна, внутренний учитель и возлюбленный вольют в нее столько любви, сколько будет нужно, чтобы излечить ее.

Поток размышлений Серфея прервался при выходе из здания аэропорта на улицу. На него стремительно летела птица и приземлилась у ног, заставив остановится. С местной фауной наш герой знаком был сильно поверхностно, Россию изучал больше по толстым романам, но что-то в птице говорило, что она не случайна. Птица была голубем, обычной для России и Европы, но данный экземпляр превосходил оперение самого амбициозного попугая. Необычный был окрас: фиолетовая головка венчала синюю переливающуюся шейку, туловище зеленого цвета от темного изумруда у основания шеи до болотного, переходящего в оранжевый хвост с красным кончиком, крылья птицы были желтыми.