Очень важные люди. Статус и красота в мире элитных вечеринок

Дюк, бывший владелец клуба, а ныне магнат по недвижимости в Даунтауне, в Нью-Йорке, называет этих людей «балбесами»:

– Ну, понимаешь, он же реально балбес. Приходит и не понимает, что вообще происходит… Заказывает столик и думает, что будет тусоваться в компании крутых и красивых людей.

Надо заметить, что дантисты с частной практикой в Нью-Йорке зарабатывают намного больше, чем дантисты в остальных городах США. Вот только все эти высокооплачиваемые специалисты даже близко не так интересны, как люди, что сидят за столиками промоутеров.

Как-то вечером в The Downtown за столиком Дре один хорошо известный музыкальный продюсер, которого звали Джимми, разливал по бокалам бесплатное шампанское. Будучи небольшой звездой, он изучал толпу, которая наполняла клуб. Там было много богатых мужчин, которых сопровождали «женщины с кучей пластических операций», а также много девушек. Джимми тогда сказал:

– Сюда можно попасть, только если ты очень богат или нереально крут. Вот почему мы пьем бесплатно. Они продают столики богачам, чтобы те могли сказать, что провели вечер в крутой компании. – А после добавил: – И мы правда крутые.

На самом деле Джимми выглядел весьма обычно: невысокий, лысеющий, простые джинсы, нарядная рубашка. А Дре никогда не приглашал к себе за столик непривлекательных людей, кроме тех случаев, когда они были важными персонами. Благодаря тому, что Джимми сидит за столиком с Дре, все остальные поймут, что он обладает статусом; в конце концов именно он сейчас окружен высокими белыми моделями.

Философия Дре такова: «Если ты не красавчик, тебе надо быть кем-то. Каждый должен что-то привнести за столик. У каждого, кто здесь сидит, есть что-то, что нам нужно».

На низшей ступени этой иерархии находятся мужчины без связей и без денег, они не могут позволить себе даже забронировать столик, но несмотря на это, у них может быть кое-что полезное клубу. Их называют «наполнитель», они помогают клубу не быть пустым. Они неплохо выглядят, и у них есть определенный «культурный капитал», чтобы пройти фейс-контроль. Но тусоваться они могут только около бара, там же они могут заказывать коктейли, в сущности, как в старые добрые времена на заре клубной культуры[21].

Еще одна категория мужчин – bridge and tunnel[22]. Это мужчины, у которых может быть достаточно денег, чтобы арендовать столик в клубе, но есть одна проблема – их внешний вид. Для любого фейс-контрольщика в VIP-клубе они выглядят как аутсайдеры, странные люди из Квинса или Статен-Айленда, которым не хватило мозгов жить на Манхэттене. Так что, если по тебе видно, что на остров в район Метпекинг ты приехал через мост или туннель, тебе не будут рады. Двадцатитрехлетний промоутер Майк, раньше изредка подрабатывающий на фейс-контроле, называет таких людей «болванами», кем-то вроде комичных злодеев. Как-то он рассказал мне одну историю о столкновении с одним из таких людей на входе в клуб:

– Он был настоящий болваном! Он был одет в мешковатый костюм и мятую рубашку, волосы не причесаны. Ну и на хрена мне пускать внутрь такое недоразумение. Он ничего не мог дать клубу и людям внутри. Как будто с его приходом все станет выглядеть лучше, ага, как же.

Ну и в самом низу иерархической лестницы находились ребята, которых Дре называл «люди из гетто или опасные люди». Побирающиеся типы, по которым сразу понятно, что они из низших слоев общества, скорее всего, с криминальной историей и точно небелые. Вообще они тусовались в огромном количестве клубов в Нью-Йорке, и даже несмотря на то, что они умели быстро зарабатывать приличные деньги, Дре ни за что бы не привел их с собой.

– Да, ты можешь заработать на них огромные деньги, особенно задрав цены на бутылки, но они носят оружие. Они же спокойно могут открыть огонь. Это страшные люди.

Дре и сам был темнокожим, но это не мешало ему тратить неимоверные усилия на то, чтобы отгородиться от них, особенно от тех, кто казался низшим классом и мог плохо повлиять на его репутацию.

Bridge and tunnel, «болваны» и «гетто» – деньги этих мужчин не могли компенсировать их ощутимое несоответствие определенному уровню. Следы их маргинального положения были отчетливо видны и являлись гарантией отказа на вход в клуб.

Сообразительные ребята использовали моделей, чтобы пройти в клуб или получить там скидку. Я брала интервью у парней, которые говорили о девушках исключительно как о разменной монете, дающей тебе право на вход. Например, Рас, достаточно обеспеченный финансист и постоянный клиент Клуба Х, считает, что пять финансистов в костюмах, «при условии, что они взрослые и уродливые», должны платить за столик минимум две тысячи долларов, чтобы войти. Что-то вроде налога за непрезентабельный внешний вид. Также Рас говорил, что «двум нормально выглядящим мужчинам в компании трех или четырех моделей» будут более чем рады, и не нужно никакого депозита. Пусть тусуются на танцполе, заказывают напитки в баре и выполняют роль «наполнителя», и не парятся об огромном счете за аренду столика.

Есть мужчины, которые даже заранее просчитывают свои расходы и даже шансы просто попасть в клуб: сколько красивых девушек мне понадобится, чтобы компенсировать мою внешность? Сколько красивых девушек понадобится, если со мной будет парочка моих друзей? Сколько денег я готов заплатить за вечер без сексуальных девушек?

Представляете, как глубоко в нас сидит статусная структура общества. Вы легко можете увидеть эту иерархию, просто оглядитесь по сторонам, когда будете в The Downtown, где можно четко и наглядно увидеть, как распределяются люди в зависимости от своего статуса и внешности. Вышибалы и секьюрити – это крупные темнокожие мужчины в черных костюмах, они символ физической силы, но не статусности. Помощники официанта, которые таскают подносы с грязной посудой и пустыми бутылками, – латиноамериканцы низкого роста, от ста шестидесяти до ста шестидесяти семи сантиметров. Они носят простую форму и сливаются с толпой, пронося мимо подносы и стаканы, и никто их не замечает. В подобных местах они нелюди, так бы назвал их Гоффман{30}. Иногда они носят фонарики над головой, чтобы предупредить вас, что они идут, вот только их самих при этом не видно. Особенно контрастно это выглядит по сравнению со сверкающими бутылками шампанского в руках высоких девушек на шпильках. Официантки, которых в клубах называют «девушки-бутылки», высокие, роскошные и совершенно разных национальностей. Они носят короткие и обтягивающие платья и высокие шпильки. «Девушки-бутылки» – это чистый секс, и, если верить ребятам вроде Дре, они продаются ровно так же, как бутылки в их руках{31}. Модели, в отличие от вполне себе доступных официанток, символизируют не секс, а красоту – это их приз за более высокий статус. И если все вышеперечисленные персонажи: и фейс-контрольщики, и помощники официантов, и официантки, и «наполнитель» – могут растворяться в толпе, то модели всегда выделяются. Для моделей всегда резервируют лучшие столики, и каждый посетитель мечтает, чтобы его заметили рядом с ними.

Киты, понятное дело, предпочитают те места, где тусуются самые крутые ребята. Промоутеры получают щедрое вознаграждение в размере десяти-двадцати процентов от счета, который в конце вечера получают мужчины, заказывающие бутылки, таких обычно называют «клиенты-бутылки». Менеджеры заведений платят промоутерам либо чеками в конце недели, либо в конце вечера наличкой, тут все решается индивидуально. Двадцатисемилетний Сампсон, уже три года работающий промоутером в Нью-Йорке, как-то сказал мне: «Если парень потратит двадцать тысяч долларов, то за ночь я заработаю на аренду своей квартиры».

Хотелось бы уточнить, когда говорят о «качественной публике», прежде всего имеют в виду качество девушек: то есть их внешний вид и статус – являются ли они моделями или выглядят как модели. Именно девушки определяют иерархию в клубе, качество публики внутри и сколько денег будет потрачено. Их присутствие, ну или отсутствие, имеет свой эффект на определенных мужчин в VIP-тусовке, потому что они либо создают нужную атмосферу, либо разрушают ее.

Располагая большим количеством высококлассных девушек, скажем, от пяти до десяти, промоутеры могут требовать до тысячи долларов за ночь. Любопытно, что модели становятся бесценными благодаря той символической ценности, которую девушки придают промоутерам. Когда Дре начал работать в Клубе Х, он постоянно хвастался об этом. По его мнению, если промоутер работает в Клубе Х, все другие клубы должны хотеть заполучить его к себе. Когда он услышал, что Селия, его конкурентка и одна из немногих в клубном мире промоутеров-женщин, тоже начала хвастаться, что работает в Клубе Х, он начал высмеивать ее. Дре говорил, что качество девушек Селии низкое, потому что в основном она приводит «хороших гражданских», а не моделей: «Я могу привести на вечеринку одну девушку и получу больше, чем Селия за двадцать. Это и есть репутация, понимаешь».

Рисунок 3. Персонал клуба

Без моделей промоутеры вроде Селии могут рассчитывать на триста-пятьсот долларов за ночь, в зависимости от количества и качества девушек. Критерий этот оценивается в моменте, потому что менеджеры курсируют по залу, а промоутеры получают деньги только в конце. Так что в течение вечера промоутер может лишь примерно прикинуть свою выручку, основываясь все на тех же показателях качества и количества. Если у него в арсенале есть настоящие модели, то их потребуется четыре или пять, чтобы его компания считалась качественной. Если у него в арсенале только «хорошие гражданские», придется удвоить количество. Если у него есть одна «гражданская», ее надо спрятать за мегакачественными девушками. И так далее.

Но промоутера без моделей никто не уважает.

– Это сумасшествие, – говорит тридцатиоднолетний промоутер Джо, – приведи к ним модель, и они дадут тебе ключи от Нью-Йорка.

Малкольм, промоутер двадцати девяти лет, начинал с работы массового промоутера, тогда ему приходилось приводить в клубы района Метпекинг по восемьдесят человек. Потом он понял, что, прикладывая те же усилия, можно сконцентрироваться на меньшем количестве людей, если они будут более качественными. По сути, нужны модели, тогда с владельцев можно требовать больше.

– Мы озвучили эту идею клубу и сказали: «Слушайте, у вас есть промоутер, который приведет вам толпу милых девчонок ростом сто шестьдесят сантиметров. Может, лучше нанять нас, мы заполним ваш клуб настоящими it-girls[23]? Я могу привести вам пятнадцать роскошных девушек, и за это я хочу тысячу баксов.

И это сработало.

– Короче, смотри, что получается. За время работы в клубе я смог купить себе две BMW. И с пятой серии перешел на седьмую. Теперь понимаешь, о чем я?

Когда it-girls входят в клуб, люди сворачивают головы. Именно благодаря им Малкольм и перешел от количества к качеству, от массового формата к визуальному, что позволило ему попасть в топ-список промоутеров и набирать девушек на пляжные тусовки на Ибице и частные вечеринки на яхтах на Лазурном берегу.

Спустя почти год моей работы в клубах Дре перестал работать промоутером, и его место занял Эйб, тоже темнокожий парень, но помоложе. О нем говорили, что он неудачник, потому что у него было мало моделей. Даже его девушка не была моделью. А один промоутер из Клуба Х как-то презрительно заметил: «У его девушки на ногах сплошной целлюлит. Это же омерзительно. Лучше уж закрыть клуб, чем допустить, чтобы здесь работал Эйб».

Подобные грубые и надменные разговоры в индустрии были нормой, промоутеры постоянно обсуждали девушек друг друга, допуская шуточки и говоря что-то типа: «Кто их модельное агентство, Instagram[24]?» Как-то я сидела с промоутером в The Downtown, и он полвечера критиковал девушек своего конкурента Энрико, которые сидели за соседним столом.

– Мы ценим качество, не количество. За нашим столиком есть две роскошные девушки, чего не скажешь про столик Энрико. Он вообще приводит кого попало. Его девушки выглядят как состарившиеся проститутки: большие сиськи, перекачанные губы, понимаешь. Это ужасно. Ну приведи же ты хотя бы одну хорошую девушку!

Вскоре после этого разговора я присоединилась к тусовке за столиком Энрико. Оказалось, что моделям он предпочитает компанию стриптизерш и эскортниц. Ему было тридцать лет, и он был родом из обеспеченной семьи, принадлежащей к высшему свету в Испании. По сути, он был одним из немногих промоутеров, которых я встречала, кто изначально был богат. Энрико считал стриптизерш более сексуальными и веселыми, особенно когда дело касалось бурных ночных тусовок, которые активно сопровождались изобилием кокаина. А вот модели, по его мнению, намного чаще были настоящей «головной болью», так как слишком многого хотели, возможно, потому что знали себе цену. В итоге Энрико решил пожертвовать статусом ради собственного удовольствия и оказался на порядок ниже промоутеров, таких как Дре.

Постоянно заботясь о своем месте в промоутерской тусовке, Дре больше всего сил тратил на то, чтобы оставаться на вершине. Он бы в жизни не отважился взяться за промоутерскую работу в клубе без элитной клиентуры и с плохой репутацией.

– Двигаться можно только наверх. Никогда нельзя идти вниз. Иначе ты понижаешь активы своего бренда, и, как следствие, медленно, но верно умираешь. Бежать за быстрыми деньгами – опасно. За тобой ведь следует твоя репутация.

Статус клуба тоже может повлиять на статус промоутера. Будешь работать с низкосортными заведениями или встречаться не с моделями, а с обычными девушками, быстро станешь неудачником.

Чем больше времени я проводила с промоутерами, тем больше замечала, как сильно их мир разделен между топ-списком и всем остальным миром. На вечеринке ты можешь быть или с популярными людьми, или с неудачниками.

– Все дело именно в этом, – говорил Митчел, который работал промоутером уже более двадцати лет. – Когда вокруг красивые и успешные люди, ты чувствуешь, что все идет как надо. И едва ли, когда ты попадаешь в какую-то помойку и окружать тебя будут одни лузеры, тебе придет в голову мысль, что все правильно и круто.

Ну а правильные места, по мнению Митчела и других промоутеров, должны существовать только для очень важных людей.

Развитая экономика

Крутые клиенты никогда надолго не задерживаются на одном месте, поэтому владельцы клубов могут как зарабатывать крупные суммы денег, так и тратить их на привлечение клиентов. В среднем ночной клуб живет пару лет, редко чуть дольше. В течение этого времени каждый клуб проходит определенный жизненный цикл. Сначала он привлекает первоклассных гостей и отказывает остальным. Спустя какое-то время VIP-клиенты начинают ходить в другие недавно открывшиеся заведения. Тогда клуб открывает двери для менее статусных гостей, а атмосфера внутри становится менее эксклюзивной. Как сказал мне один банкир, завсегдатай одного клуба:

– Если объяснять это на нью-йоркском сленге, то в клуб попадает больше ребят, которых называют bridge and tunnel. А им не особо принципиально, тусуется здесь крутой народ или нет, для них вообще счастье, что их сюда пустили. Едва ли кто-то из них способен отличить первоклассное заведение от того, которое занимает третье или четвертое по популярности место.

На этом этапе клуб может приносить деньги еще пару лет, полагаясь на свой статус и людей, которые готовы заказывать дорогие бутылки, чтобы ощутить свою принадлежность к VIP. Но чтобы это случилось, клубу сначала надо заработать себе первоклассную репутацию. Ну а чтобы этого добиться, клубу нужны первоклассные промоутеры, потому что только они смогут привлечь правильных людей.

За свою работу промоутеры могут получать до тысячи долларов за ночь. На самом деле именно промоутеры оказались причиной роста цен, например, в нью-йоркском клубе Marquee, который просто не мог позволить себе не нанимать их, ведь тогда они бы увели своих моделей в другие клубы[25]. И несмотря на то что промоутеры являются дорогим удовольствием, именно они помогают владельцам клубов получать огромные доходы.

В 2007 году общий доход клуба Marquee на пике его популярности оценивался в пятнадцать миллионов долларов. Популярен он был по двум причинам: люди, которые там тусовались, и то, что клуб существовал уже очень и очень давно. Клуб закрылся в 2012 году, а в 2013 году открылся снова после реновации, на которую было потрачено три с половиной миллиона долларов[26]. Автор широко известного исследования от Harvard Business School даже назвал основателей клуба – Штрауса и Тепперберга – самыми признанными импресарио ночной жизни в мире{32}. После они основали компанию Strategic Hospitality Group и присоединились к Tao Group. В итоге им удалось собрать портфолио из развлекательных заведений и отелей, которое включало в себе более тридцати ресторанов, клубов и отелей от Лас-Вегаса до Сиднея{33}. Некоторыми они владели, в некоторых были управляющими партнерами, получающими выручку и доходы от акций{34}. Marquee в Лас-Вегасе в 2017 году был третьим по прибыльности клубом в стране и приносил восемьдесят пять миллионов долларов в год. Заведения, принадлежащие Strategic Group, были ключевой частью элитной клубно-ресторанной индустрии, которая трансформировала Вегас в люксовое направление для отдыха[27].

Компания Strategic Hospitality Group является одним из лидеров продаж в довольно прибыльной индустрии ночных клубов. Топ-10 заведений США в 2014 году заработали пятьсот пятьдесят миллионов долларов{35}. Клуб XS в Лас-Вегасе, который одно время был самым прибыльным в стране, мог легко принести несколько миллионов долларов за ночь{36}. Даже Goldman Sachs решили войти в индустрию, профинансировав EMM Group, нью-йоркского конкурента Strategic Group, который обладал крупными заведениями в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Атлантик-Сити и Хэмптонсе{37}.

Вегас – лишь один из списка городов в мировой индустрии развлечений, в котором богачи ищут возможности разнообразить свой отдых. Благодаря деньгам, которые приносят активно развивающиеся энергетические индустрии Бразилии, Индии, Китая, России и Арабских Эмиратов, экономическая элита стала еще больше и распространилась по миру, став мобильнее, чем раньше{38}. Элитное общество больше не было привязано к району или к городу, потому что теперь его представители могут собираться в ключевых городах и курортах в определенное время года, формируя своеобразные богатые анклавы. Широко известны летние курорты, например, Хэмптонс и Французская Ривьера; а также зимние направления – Сен-Бартс, Аспен и Гштаад{39}. Просто представьте – остров Сен-Бартс в пиковый сезон, который приходится на январь, преображается из тихого роскошного курорта в место, где на частных яхтах тусуются миллионеры{40}. У элиты бизнес-класса есть трансатлантический календарь VIP-тусовок, которого они послушно придерживаются: Сен-Бартс в январе, Майами в марте, Сен-Тропе и Ибица в июле. В календарь тусовок обязательно входит Неделя моды, проходящая каждый сентябрь и февраль в Милане, Лондоне и Париже[28]. Получается, что, с одной стороны, элита более разнообразна и сильнее разбросана по миру, чем другие классы; а с другой стороны, представители элиты настолько сегрегированы от остальных, что географы определяют их перемещения специальным термином – суперджентрификация, которая характеризуется географической изоляцией, социальной сегрегацией и ощущением отдаленности. Так что современная супермобильная элита живет в своем отдельном пузыре[29].

Вышеперечисленные процессы повлияли и на распространение ночных клубов по всему миру. Весьма популярными стали клубные франшизы и организация партнерских вечеринок в Каннах и в Дубае, а также в поп-ап клубах на Коачелле и в Арт-Базеле, Майами{41}.

– Это бизнес с высокой конкуренцией, где каждый игрок стремится поймать топовых гостей. И гоняться за ними приходится по всему свету, – говорит Ронни Мадра, совладелец нью-йоркского клуба 1 OAK (One of a kind), имеющего франшизы в Мехико, Лос-Анджелесе и Лас-Вегасе{42}. Однажды клуб Provocateur, который работал в районе Метпекинг, закрыл свои двери, разместив на входе объявление: «Семья The Provocateur сейчас в Европе на ежегодных летних каникулах. Мы вернемся в конце августа, чтобы открыться снова перед Неделей моды».

Гости, которые постоянно тусили в Provo, как его называли в Нью-Йорке, точно знали, что на летних каникулах, которые они проведут на Французской Ривьере, они также будут развлекаться на вечеринках, организованных любимым клубом. Многие из тех, у кого я брала интервью, рассказывая о встречах со старыми знакомыми в экзотических местах, использовали слова вроде «братство», «небольшое комьюнити» и даже «клан». Как сказал сорокавосьмилетний Люк, обеспеченный ресторатор и завсегдатай клубов Нью-Йорка и Сен-Тропе:

– Я точно знаю, кто где тусуется, кого можно встретить в Сен-Тропе и на Ибице. Конечно, иногда попадаются новые лица, но на шестьдесят-семьдесят процентов – это все старая гвардия, они всегда там… Знаете, это даже забавно, как будто у людей, которые вместе тусуются, есть своя особая связь, она вроде и ненастоящая, но она есть. Они созваниваются и встречаются, почти как семья, понимаете меня?..

Такая закрытая миграция мировой элиты создала определенную внешнюю однородность среди VIP-клубов. На всех вечеринках, где бы они ни проходили – будь то Хэмптонс, Майами, Нью-Йорк или Французская Ривьера – играет одинаковая музыка, которая находится в топ-чартах, и неважно какая – хип-хоп или хаус. Напитки в барном меню тоже похожи: Belvedere Vodka, Cristal, Dom Pérignon, Veuve Clicquot, ну или что-то в этом роде, но обязательно из этой ценовой категории[30].

Чтобы попасть на эти тусовки, вам придется потратить много времени и денег, потому что транспорт и отели в этих регионах достаточно дорогие. Такси летом в Сен-Тропе стоит около ста евро за поездку в шесть километров – это расстояние от главного порта до VIP-клуба Nikki Beach Club. А те, кто живет на частных яхтах, которые стоят на якоре недалеко от пляжа, приезжают на тусовки на небольших лодках, спускаемых с этих яхт. Интересно, что многие VIP-заведения – это вроде как публичные места, якобы доступные всем. Вот только на деле они закрыты для всех, кроме привилегированных мира сего.

Эти «сказочные миры для супербогатых», как их описал географ Джон Урри, существуют для очень маленького процента населения Земли, а для всех остальных являются недостижимой мечтой, вызывая у людей жажду к роскоши{43}. Места, где тусуется мировая элита (в основном белые мужчины), дают превосходную возможность исследовать феномен мужского доминирования и господства белой расы, хотя в социальных дискуссиях половые и расовые вопросы при обсуждении понятия элиты игнорируются{44}. Есть еще одна причина, по которой эти сказочные миры важны: они создают особое социальное пространство для богатых и сильных мужчин этого мира, предоставляя им возможность развивать закрытое мировое комьюнити, а также пропагандировать общие культурные ценности и убеждения, которые помогают двигать современный капитализм{45}. В таких местах элите легко культивировать ощущение эксклюзивной принадлежности. А исследователям между тем почти не известно, что же там происходит{46}.

Присоединяемся к VIP

Прошло более ста лет с тех пор, как Веблен написал «Теорию праздного класса», а представители обеспеченного класса и сегодня продолжают свои соревнования по тратам, так что мы можем назвать это новым позолоченным веком непомерной концентрации богатств. Моя книга возрождает оригинальную критику Веблена и предлагает опытным путем узнать, каким образом происходят эти показательные траты. Я подробно задокументировала ритуалы трат как организационные достижения, которые зависят от закулисной работы уязвимых женщин и маргинальных мужчин. В этом я осознанно возвращаюсь ко второму важному постулату Веблена касаемо роли женщин в статусности мужчин. Девушки в этом мире являются определенной формой капитала. Их красота создает огромные символические и экономические ресурсы для мужчин, которых они окружают, но капитал этот намного более важен самим мужчинам, нежели женщинам, которые его олицетворяют. В заключительной части своей работы я пытаюсь понять, каким образом это общество сохраняет свою закрытость, позволяющую белым мужчинам иметь привилегированный доступ к эксклюзивным мировым пространствам, что особенно очевидно на примере работы промоутеров, составляющих непропорционально большую часть меньшинства[31].

Мое исследование состоит из пяти этапов. Во второй главе я предлагаю вам познакомиться с промоутерами, которые занимают ключевую роль в создании эксклюзивного мира. В третьей главе мы станем свидетелями грандиозного богатства клиентов VIP-клубов и не менее грандиозных растрат, а также узнаем, какой огромный закулисный труд стоит за тем, чтобы все это работало как надо. В четвертой главе мы познакомимся с девушками, и понаблюдаем, как мужчины превращают их красоту в свою выгоду. В пятой главе я расскажу о рабочем процессе промоутеров по организации досуга девушек. И наконец, в шестой главе мы обратим внимание на промоутеров-аутсайдеров (по расовому признаку или классовой принадлежности) и то, как они, сильно стараясь, все равно лишь частично имеют отношение к привилегированному миру.