Жизнь и смех вольного философа Ландауна. Том 1. Когда это было!

– А теперь про горбы!

– Боже мой! Ну, чем отличаются клетки человеческого тела от микроорганизмов? Если ты управляешь клеткой – ты управляешь всем!

– Ну, а как на этом деле срубить бабки?

«А что? – подумал Ландаун. – Святое дело!» И стал квасить капусту. И такая у него вкусная капуста получалась, что разбогател он неприлично просто. Потому что к тому времени все деньги стали виртуальными, и люди, наконец, поняли, что их нельзя есть.

– Да, капустка у Ландауна всегда была что надо! – причмокнул Колян. – Другое мне интересно. Как он этому научился?

– Он же сказки изучал, – сказала Соня. – У меня где-то завалялись на полке две его брошюрки. Что-то типа «Колобок идет по небу» и «Возвращение Дурака».

– Слушай, принеси! – я даже как-то заскулил от предвкушения.

– Таким тоном у девушек не брошюрки просить надо! – хмыкнул Колян.

– Да отстань ты! – бросил я ему. – Принесешь, а, Соня?

– Поищу. Если бабушка на полке не прибралась

Реклама Ландауна

Потребители рекламы

Ландаун услышал по ТВ фразу «мы все – потребители рекламы». А рекламы он не любил (нормальный же, когда захочет!) и всегда переключал телевизор на другой канал, поэтому обобщение показалось ему обидным. Он переоделся старушкой и пришёл в студию с коварным замыслом, а начал хриплым голосом издалека:

– Вы считаете себя потребителями выхлопных газов?

– Вдыхаем – значит, потребляем, – был философский ответ.

– Но вы же их не заказывали, и это для здоровья вредно, – занервничал Ландаун. – Вы, наверно, жертвы?

– Водку пить тоже вредно, это не показатель.

– А если кто-то нанял хулиганов вам морду набить – он потребитель их услуг или вы?

– Он заказчик, они исполнители, мы потребители – мы же получили.

– Чёрт знает что, – плюнул Ландаун и ушёл.

Офис-менеджер сказала редактору:

– Ну, вы совсем бабушку запутали.

– Это был Ландаун, – ответил редактор.

– А-а, – поняла офис-менеджер, – и он бы начал говорить, что люди – потребители товаров, а не рекламы. А реклама – это предложение купить товар, поэтому надо отвечать за её содержание. Нам это не выгодно, потому что тогда будут опасаться давать рекламу… Правильно вы этого Ландауна!

Для чего нужна реклама?

Ландаун решил провести социологический опрос:

– Как вы думаете – для чего нужна реклама?

– Как для чего? Ну, ты, парень, отсталый! Это же информация населения о новых товарах и услугах! – ответило население.

– Или дезинформация? Ведь по определению – рассказывают только про себя, причем слегка преувеличивая достоинства. А недостатки составляют коммерческую тайну.

– На войне как на войне. Бизнес есть бизнес! – население оказалось экономически подкованным.

– А почему расходы на дезинформацию населения включаются в цену товара, т.е. оплачиваются самим населением?

– А чего же с врагом церемониться? – самоотверженно твердили обыватели.

– Ладно, – зашёл Ландаун с другого боку, – Но есть же товары, которые не нуждаются в рекламе. Хлеб, например.

– Ну-у, – население удивилось непонятливости собеседника, – это же то, что на самом деле нужно.

«Стоп!» – подумал Ландаун и ушёл в себя. От ощущения рекламной суеты вокруг никому не нужного товара ему вдруг представилась соска-пустышка, которой затыкают рот младенцу. А чтобы не выплёвывал – окунают в сахар. И так по нарастающей развивается цивилизация – куклы-пустышки, наряды-пустышки, книжки-пустышки. В телевизорах пустышках – передачи-пустышки. На диванах-пустышках – жёны-пустышки. Детям-пустышкам – соски-пустышки. Голова закружилась, и Ландаун упал в обморок.

Не в деньгах счастье

На следующий день Ландаун вышел на площадь с плакатом:

Телевидение – без рекламы.

Чем платить за рекламу – заплатим, чтобы её не было!

«Ого!» – подумал народ и скинулся по сто рублей.

На другой стороне плаката было обращение к бизнесу:

«Если все без рекламы – то все равны. Если все с рекламой – опять все равны.

За что платим?»

«Эге!» – раскинул мозгами бизнес и тоже от себя добавил денюжек.

А на третьей стороне плаката…

(– Так не бывает же третьей стороны!

– Бывает!)

…на третьей стороне плакат был вопрос к власти:

Если народ и бизнес сами решат проблему – что они подумают о власти?

«Угу!» – рассудила власть и добавила из казны, чтобы возглавить движение.

Вырученные деньги Ландаун на трёх «КАМАЗах» повёз на телевидение.

– Вот, – сказал он (весь из себя сияющий!), – теперь вам не нужна реклама!

На телевидении его хмуро выслушали и сказали:

– А куда мы денем рекламных агентов, актёров, режиссёров, сценаристов, директоров? Они же руками работать не пойдут. Это грозит социальным взрывом. Нет, забери-ка ты лучше свои деньги!

Но Ландаун не растерялся:

– А я рекламу дать хочу! Фильму… «Убить дракона» Марка Захарова.

Телевизионщики заинтересовались:

– А ролик у вас есть?

– Трёхчасовой! Лучшая реклама фильму – это сам фильм.

И не смогли отказать телевизионщики. Потому что настоящий журналист при слове «реклама» испытывает что-то вроде оргазма.

И стал Ландаун гнать мультфильмы на правах рекламы, новости на правах рекламы, проповеди против рекламы на правах рекламы. А потом случилось вот что…

Третий Триумвират

Народ, власть и бизнес, впервые встретившись возле Ландауна, посмотрели друг на друга и даже чем-то понравились. Глаза у народа карие, бизнес тоже парень хоть куда, а власть только хотела их благословить, но встрял Ландаун со своими вопросами:

– Может, создать глобальную справочную систему, куда включить все товары, все услуги…

А власть добавила:

– И каждый сможет проголосовать за понравившиеся…

– Рублём! – радостно вставило население.

– Мы можем встроить терминалы прямо в кассовые аппараты с обратной стороны, – предложил бизнес.

И все остались довольны. Потому что положение в единой и хорошо структурированной системе информации лучше продвигает товар, чем самая броская реклама. А кто не был доволен, тем обоснованно занялась Антимонопольная служба и другие компетентные органы.

Ландаун же поспешил на телевидение – извиниться за причинённый ущерб.

– Да не было никакого ущерба! – успокоили его на телевидении. – Каждый телевизор, в конце концов – это тот же терминал.

А потом добавили шёпотом:

– Оказывается, правда денег больше приносит, чем реклама. И говорить её ещё приятней.

Айсберги в тумане

Но история на этом не кончилась, потому что высвободившиеся производители рекламы решили бежать в рекламный рай (который они в рекламе видели) и нанялись матросами на судно.

(– А корабль назывался «Титаник»?

– Он назывался «Свобода базара». И не надо перебивать.)

Был сильный туман. А вперёдсмотрящий вместо объективной информации давал капитану 40% рекламы, а остальное – пиар южного направления. Поскольку считал, что рекламный рай находится на курортах Испании. Но гидроакустик считал, что рай там, где нефть и природная рента и, умело маневрируя рейтингами новостей о мелях и айсбергах, старался завернуть корабль на Север. А радист, сам отправляя радиограммы и сам же их принимая, докладывал капитану…

(– Ну, понятно. И что, разбился корабль?

– Нет.)

Корабль проскочил Панамский канал, Тихий и Индийский океаны, обогнул Африку и пришёл на то же самое место.

(– Так, может, он никуда и не ходил?

– Не знаю.)

Главный механик докладывал, что даёт «полный вперёд». И расследование подтвердило, что топливо быстро кончилось. А то, что не чувствовалось ветра при движении, объяснил главный синоптик: ветер оказался попутный и скорость его совпала со скоростью корабля.

(– Пока все будут заниматься пиаром и лоббированием интересов, пока не научатся говорить правду, до тех пор мы даже не будем знать – движется наш корабль или стоит.)

А в это время президент, побывав на местах очередных беспорядков, признался, что узнал много такого, о чём ему не докладывали.

– Разговор о рекламе рано или поздно все равно приходит к теме «ложь и правда», – сказал Колян. – Но какая же может быть правда там, где есть материальная заинтересованность во лжи?

– А может ли быть материальная заинтересованность в правде? – спросила Соня.

– Все дело в раздробленности, атомизации общества, – пояснил Ланин. – В целом для общества, конечно, и удобна и выгодна во всех смыслах только правда. Но если есть разнородные интересы групп, слоев, личностей, то появляется изначально абсурдная выгода лжи. Но в конечном итоге, за ложь всегда приходится платить больше, чем она приносит прибыли.

– А как избежать этой атомизации? – спросила Соня.

– Ландаун предложил глобальную справочную систему – то есть открытость всем информации обо всем, – сказал я.

– Хм, то есть именно правда и объединяет общество? – задумался Колян.

– Конечно, – воскликнула Соня, – ведь наша разделенность – иллюзорна. На маленькой Земле, как на подводной лодке, можно жить только всем вместе, учитывая все интересы. Но для этого надо понимать, что мы на подводной лодке и жизнь всех зависит от действий каждого.

– Но откуда же взялась сама идея разделенности? – удивился Ланин.

– Из отсутствия полной информации, из непонимания частью устройства целого, то есть изо лжи, – сказал я.

– Это же замкнутый круг! – воскликнул Колян.

– Он только кажется замкнутым. Начни говорить правду – и нет никакого круга.

– Выходит, Ландаун был прав?

Деньги Ландауна

Проценты Ландауна

У Сонечки был день рождения, но не было денег на праздничный ужин.

– Это разве горе? – рассмеялся Ландаун и одолжил ей нескромную сумму.

– Но я не знаю, когда смогу отдать, – утёрла девушка слёзы.

– А для этого есть механизм процентов, – (настоящий шутник смеётся даже над святым), – Не сможешь отдать через месяц – скидываем 10%, не сможешь через два – ещё минус 10%. Через десять месяцев я гарантированно возвращаю свой кредит.

Девушка упорхнула, а коллега спросил Ландауна:

– Ты это всерьёз?

– Когда шутишь, всё должно быть всерьёз. Так смешнее.

– Но ведь деньги должны работать! Приносить прибыль!

– Ты когда-нибудь видел, чтобы деньги работали? Заставал врасплох доллар с молотком или йену с лопатой? По-моему, работать на проценты пришлось бы самой Сонечке. Я не прав?

– Но если деньги не растут, их съест инфляция!

– А инфляция не оттого ли возникает, что все кредиты дают под проценты?

– Ты никогда не будешь богатым.

– «Богатый» – от слова «Бог». А ты разве не заметил – только что родился новый мир? Мы с Сонечкой его сотворили. Был мир слёз, отчаяния и одиночества. А возник мир радости и любви. А деньги она вернёт через неделю. И жаль. Был бы такой прецедент! когда в рост идут не деньги, а сияние глаз, ширина улыбки, полёт души.

Коллега махнул рукой:

– Бог с тобой!

– Я знаю.

Проценты и мордобой

Сын Ландауна с детства мечтал стать арбитражным управляющим и лечить больные предприятия где-нибудь под сенью закона от хворей, передающихся кредитно-юридическим путём. И вот в финансо-эпидемиологическом институте задали ему задачу на проценты: «В год Рождества Христова Некто положил в банк капитал в размере 1 пенни под 4% годовых. В 1750 году на вырученные деньги Некто уже мог купить золотой шар весом с Землю. Сколько золотых шаров весом с Землю Некто смог бы купить в 2004 году?»

Решив несложное уравнение (1,04254=21206), отец и сын Ландауны крякнули хором – Некто мог бы купить в 2004 году не просто всю Землю, а 21 тыс. Земель из чистого золота.

«А если бы он давал в долг под 5% годовых?» – подумал Ландаун и посчитал: (1,04—1750) ·1,051990=4519 млрд Земель смог бы купить Некто в 2004 г… если бы ему эти деньги отдали.

– Но отдать такие деньги невозможно! – воскликнул Ландаун-сын. – Их же просто нет в природе!

Ландаун объяснил:

– Денежный долг растёт по степенной функции у=ах (как раковая опухоль), а производство (как организм) рано или поздно выходит на предел роста, на насыщение.

Ландаун-сын заключил:

– Значит, сама процентная система кредитования неизбежно вызывает кризисы перераспределения средств нематематическими (революционными) способами.

– Либо приводит к экологической катастрофе, – добавил старший.

Почему Коран запрещает ссуду денег под процент

Использованы данные из книги Маргрит Кеннеди «Деньги без процентов и инфляции»

«Вот это да!» – подумали Ландауны и решили посмотреть статистику: а так ли это на самом деле? Отыскали на чердаке старую книжку по экономике Германии1, но какая разница – процент он и в Германии процент и даже в 20-м веке.

Ландаун открыл страницу наугад и зачитал:

– «80% населения Германии больше платят по процентам, чем получают, 10% получают столько же, сколько платят, а последние 10% получают по процентам в два раза больше, чем платят. Это в совокупности и есть та часть, которую потеряли первые 80% населения».

Сын подытожил:

– Выходит, богатые богатеют, не прилагая усилий, бедные беднеют, несмотря на все усилия.

– Именно так, – подтвердил старший. – «Чтобы купить земельный участок в 80-х годах нужно было работать в 3 раза больше, чем в 50-х. Зарплата с 1962 по 1982 год выросла в 2,8 раза, а доходы банков по процентам – в 7,95 раза».

– Но ведь мы не обязаны брать кредит и лезть в долговую кабалу, – сказал младший.

– А те товаропроизводители, у которых мы покупаем хлеб, телевизоры, кирзовые сапоги? Они-то кредиты берут, а проценты включают в цену. «В плате за вывоз мусора 12% составляют проценты на капитал, а в арендной плате за квартиру – даже 77%». Так что мы все под колпаком у Мюллера.

– Между прочим, – в сторону сказал Ландаун-младший, – Коран запрещает анальный секс и ссуду денег под процент. А западная цивилизация допускает оба эти извращения.

Ландаун остолбенел от всесторонней продвинутости сына, но быстро взял себя в руки:

– А как же в мусульманских странах работают банки?

«Те, которые пожирают рост, восстанут только такими же, как восстанет тот, кого повергает сатана своим прикосновением. Это – за то, что они говорили: „Ведь торговля – то же, что рост“. А Аллах разрешил торговлю и запретил рост». (Коран 2:276)

«Не давай в рост брату ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост. Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всем, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею» (Библия, Ветхий Завет, Второзаконие 23:19 – 20) «Тогда сыновья иноземцев будут строить стены твои и цари их будут служить тебе; ибо во гневе моем я поражал тебя, но в благоволении моем буду милостив к тебе. И будут отверсты врата твои, не будут затворяться ни днем, ни ночью, чтобы было приносимо к тебе достояние народов и приводимы были цари их. Ибо народы и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся». (Библия, Ветхий Завет, Исаия, 60:10 – 12)

– Плата за услуги банка имеет фиксированную величину, – продолжал блистать эрудицией сын, – Деньги хранятся на текущих счетах, не приносящих дохода, либо на сберегательных, приносящих фиксированный доход. Оральный секс не возбраняется.

– Ещё одно слово про секс – и ремня получишь! – предупредил Ландаун студента.

– Если ты ремень снимешь – у тебя штаны спадут, – рассчитал будущий финансист и продолжил. – А пророк Мухаммад сказал: «Аллах проклял пожирателя процента (кредитора), его кормящего (заемщика), его свидетелей и писца».

– Сам ты… писец, – обиделся Ландаун и пошёл спать.

Сон в летнюю ночь

И приснился ему сон. Европа, XII век.

К Епископу Равеннскому Михаилу подступили корреспонденты «Адских новостей» и «Преисподняя сегодня» и спрашивают:

– Как вам удалось ликвидировать ростовщичество – лучший наш метод скупки душ?

– Во-первых, административные рычаги, – улыбается Епископ, – в Европе запрет на взимание ссудного процента просуществует аж до 17 века и будет снят только в ходе Реформации. Во-вторых, рациональное денежное обращение. Деньги – так называемые брактеаты – выпускаются городами, епископствами и отдельными феодалами. При этом служат не только для обмена товаров и услуг, но и для взимания налогов. Один раз в год монеты изымаются из обращения и заменяются вновь отчеканенными, при этом «обесцениваются» на 25%, которые удерживаются в качестве «налога на чеканку».

– Но ведь никто не будет заинтересован в обладании такими деньгами! – воскликнули хвостатые корреспонденты.

– Конечно. Вместо этого средства вкладываются в мебель, добротные дома, произведения искусства – в реальные богатства. Недаром наша эпоха славится прекрасными произведениями религиозного и мирского искусства и архитектуры.

– И как это сказалось на благосостоянии населения? – вступил в разговор Ландаун.

– Уровень жизни высокий Ремесленники работают пять дней в неделю. А недавно введен «пьяный понедельник» (невыход на работу после праздников). Кроме того, нет войн и разборок между различными политическими кругами. Поэтому в книгах по истории наша эпоха освещена очень слабо.

– Нам известно, что крестьяне недовольны, – гнули свою линию парнокопытные.

– Да. Они недовольны десятиной, которую платят феодалу, но в 21-м веке с учётом всех процентов производители будут терять до трети своих доходов. Так что наши просто с жиру бесятся.

– И когда же прекратится это безобразие? – в ярости корреспондент «Преисподней» чуть не упирался в Михаила рогами.

– К сожалению, в конце XV века будет введен так называемый «вечный пфенниг», который не обесценивается. И опять начнётся расслоение на богатых и бедных, ссудный процент…

Проснулся Ландаун и подумал: «Та прибыль, что рождается в сфере производства – перераспределяется, в основном, в сфере кредитного процента. Процент – это таможенный пункт, где не имеющий денег платит имеющему. Не потому, что тот ему деньги дал. А потому, что мог не дать. Имеющий деньги всегда может подождать, а производящий яблоки ждать не может. Они испортятся.

– Значит, надо сделать так, чтобы деньги тоже портились! – воскликнул Ландаун. – Тогда все будут на равных!

Решение

Ландаун рассказал сон своему сыну, и тот поспешил с открытием в Государственную думу.

– Деньги – это государственная услуга, за пользование которой люди должны отчислять плату. При этом они будут стараться избавиться от денег и пустить их в оборот, а плата за деньги пойдёт не частным лицам, как от процентов, а обществу! – с ликованием в голосе закончил свою речь младший Ландаун и оглянулся.

Мрачные лица депутатов не предвещали ничего хорошего.

– Можно ввести новые деньги не по всей стране, а для эксперимента в свободной экономической зоне… – не очень уверенно промямлил докладчик. – Или в городе… В деревне… Ну хоть на одной улице!… В переулке!

– Дома у себя вводи! – разрешила ему Дума единогласно.

Ландаун-младший бросился в ООН, доказывая:

– Уже очевидно, что развивающиеся страны свои долги не смогут выплатить никогда. И даже выплата процентов по кредитам повергает их в стагнацию. Введение беспроцентной системы расчетов поможет раз и навсегда решить эти проблемы. Не будет инфляции…

Но тут повскакивали переводчики:

– На каком языке он говорит? «Не будет инфляции» – это непереводимая игра слов. «Катастрофа не выгодна как богатым, так и бедным» – это бухгалтерски неверно: кто-то теряет, кто-то находит обязательно. Не будем переводить.

Провал был полный. Расстроенный Ландаун-сын вернулся домой, а отец встретил его с ликованием:

– Я всё придумал! Вот специальный состав, от которого купюра начинает съёживаться.

– Не поможет, на ней же цифры стоят – усомнился сын.

– Цифры тоже уменьшаются за счёт эффекта двубинарной соросоидальной рокфеллеризации. В общем, через месяц от сторублёвки остаётся купюра в 98 рублей.

– А электронные деньги?

– Ещё проще, – Ландаун захихикал. – Есть вирус, который, увидев знак процента, меняет знак числа с «+» на «-». А разницу переводит в муниципальный бюджет.

Ландрубль в действии

В сюжете использованы данные эксперимента в австрийском городе Вергль в 30-х годах прошлого века.

Для эксперимента Ландауны выбрали финансовый центр Кредитогорск. Конечно, им не удалось обработать все деньги, но эффект был поразительный. Жители города и юридические лица стали стремиться тратить деньги как можно быстрее. В течение года ландрубли были обороте 463 раза (обычные рубли – только 213 раз). Даже налоги оплачивали заранее, предприниматели платили зарплату работникам на месяц вперёд, выросло производство, безработица сократилась на 25%. В городе был построен мост, улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественные службы. Банкиры с ног сбились, выискивая кому нужны кредиты на производство, чтобы не терять капиталы.

300 городов России заинтересовались опытом Кредитогорска и прислали своих делегатов на научно-практическую конференцию. Туда-то и пришли отец и сын Ландауны доложить о проделанной работе. Сразу после выступления их взяли под стражу и возбудили уголовное дело по статье… впрочем, статьи подходящей не нашлось, поэтому им инкриминировали мелкое хулиганство и через 15 суток отпустили за отсутствием улик, состава преступления и средств на содержание психбольных (на счёте тюрьмы тоже были ландрублики).

Правда, на этом история не закончилась. Через три месяца подкатил к малосемейке Ландаунов 20-метровый лимузин. Из него вышел супермен с таким тяжёлым подбородком и настолько безо лба, что в обморок упала половина любопытных домохозяек, а аптека перевыполнила план по валокордину на три года вперёд.

Супермен наклонился к Ландаунам и многозначительно произнёс:

– Можете сделать деньги, которые сами растут?

Ландаун посмотрел на супермена снизу вверх и понял, что таким «нет» не говорят. И он сказал:

– Да… пошёл ты.

А за спиной Ландаунов возник Епископ Михаил, взял Ландауна и его сына за руки, и они полетели над городом.

Колян пожал мне руку

– Вот это и есть классический Ландаун!

– Да, это его подход! – согласился Ланин. – Философия действием.

– Это как у Ницше? – решила блеснуть эрудицией Соня. – Как философствуют молотом?

– Нет, – сказал Ланин. – Ландаун другой. Он не долбит асфальт отбойным молотком, а бросает семечко и через несколько лет могучий дуб взламывает асфальт.

– Брошюрку принесла? – спросил я Соню.

– Принесла, но…

– Что «но»

– Но не ту.

Я взял из ее рук потрепанный и свернутый в трубочку текст и прочел вслух заглавие:

– Метод Колуна.

– Что? – удивился Колян.

– Да-да, – улыбнулся я, – наш философ и тебя сделал объектом своих исследований.

– Дай сюда!

Метод Колуна

Сын Ландауна не мог найти свидетельство о рождении и рылся в архиве с яростью собаки, забывшей, где закопана драгоценная кость. Ландаун с видом, напоминавшим о зубной боли, провожал взглядом до пола каждую очередную вылетевшую семейную реликвию, будь то детский рисунок дочери или грамота из дома отдыха за лучшую эпиграмму.

– А это что? – удивился младший Ландаун, разглядывая запылившуюся тетрадку в клеточку. – Метод Колуна, – прочел он с выражением. – Это что, про дядю Колю, что ли?

– Дай сюда! – вырвал отец тетрадку. – Я ее третий год ищу!

Он открыл тетрадку.

«Колян Кондратьев, долговязый лысоватый мужичина, закоренелый холостяк в немнущейся джинсовке и нахальной молодежной бейсболке, имел на Кубе (старом микрорайоне Казани), прозвище „Колун“. И получил его за необычайное устройство ума и приверженность к правде-матке…»

– Что там? Что там? – заглядывал через плечо Ландаун-младший. – Ты про дядю Колю роман написал?

– Просто человек говорит умные мысли, а я записываю, чтобы не пропадали.

– Дай посмотреть!

– Смотри…

1. Методология по-кубински

Колян Кондратьев, долговязый лысоватый мужичина, закоренелый холостяк в немнущейся джинсовке и нахальной молодежной бейсболке, имел на Кубе (в старом микрорайоне Казани), прозвище «Колун». И получил его за необычайное устройство ума и приверженность к правде-матке. Провести его каким-либо двуличием было совершенно невозможно (поэтому он, наверно, и не женился), а, обнаружив малейшее лицемерие, Колян немедля пригвождал его таким афоризмом, что желающих проверить бдительность Колуна во всем микрорайоне не оставалось. Пользовался он уважением как бабулек на лавочках, так и молодой шпаны, лидер которой Костыль (видимо от слова «накостылять»), говорил ему, слегка заикаясь: