скачать книгу бесплатно
Время и место
Андрей Георгиевич Мирошников
А. Г. Мирошников, как и многие, родившиеся в шестидесятых годах прошлого века, пережил период пионерских, позже стройотрядовских песен, фазу очарованности рок-н-роллом, эпоху блюза. Раннее чтение книг – от отцовского «Устава караульной службы», классических авторов, найденных в доме, до пронзительной в своей свежести и нови поэзии из журнала «Юность» – определило любовь к Слову, творческий вкус.
Его поэзии свойственны пристрастность в поиске рифм, парадоксальность образов и сюжетов, творческая свобода и зависимость только от капризов поэтических озарений. «Из творческих учителей у меня были только книги».
В сборниках стихов А. Г. Мирошникова гармонично уживаются и военные марши, и солдатские песни, и хард-роковый драйв, и тоска, и надежда блюза. Хотя большая часть жизни автора и прошла за пределами России, на пустынном полуострове, в городе-ровеснике, когда-то устремлённом в светлое будущее советской эпохи, в многонациональной среде, его лирика по своей сути глубоко русская…
Две фразы определяют его систему взглядов и жизненных ценностей: «Поэту страдать стыдно» Иосифа Бродского и «Ибо раз голос тебе, поэт, / Дан, остальное – взято» Марины Цветаевой. Потому как поэзия – жертвенное служение родному языку. И ничто не должно влиять на поэта, если он – поэт. Важны только наличие Времени и Места.
Время и Место – координаты, важные в любые периоды: в молодости – для замыслов, планов, а в поздние дни жизни – для сохранения в памяти прожитых дней, событий, лиц. Эти координаты жизни ни при каких обстоятельствах нельзя подменять или терять.
Чтобы оставаться главным героем своей жизни…
Андрей Мирошников
Время и место. Двукнижие
Автор благодарит за помощь в издании сборника Антоновых: Игоря и Светлану, Матвея и Софью.
Отдельная благодарность Евгении Ильиной
© Андрей Мирошников, 2023
© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2023
Вместо предисловия
Творчество – тёмная штука. Непонятная посторонним жизнь в пределах неведомых им эмпиреев. Странная, «мимо кассы», не в ногу, неразумная, иррациональная. Что бы ни было задумано – то не ко времени, то не к месту: кризис, вирус, «добрые» люди подсуетятся… Вечное: или рано, или поздно. Не стыкуются «души прекрасные порывы» с суровой реальностью. Планы остаются планами, замыслы – изящными воздушными замками, видимыми только их архитекторам: книги, с досадным постоянством, не случаются. И за разом раз волшебство побеждено.
Автор снимка Софья Антонова
Так торжествует обыденность. А в ней каждый день (согласно учениям многих коучей в тренингах) должен быть посвящён битве за рост продаж, успешность, сытое довольство, славу, привилегии. В этом режиме нет места мечтательной, возвышенной, влекущей к идеалу поэзии, дарующей высокий смысл и дух «общественным и природным явлениям». Теперь она удел бедных идеалистов, со страстью неразумной ещё верящих в силу и чудо Слова, в божественную суть Человека.
Да чего тут делать важное лицо? Уже не кажется, уже верится, что время её прошло. Поэзия так же старомодна, как фаэтон рядом с последней моделью элитного авто.
Давно перешли в ранг героев своего времени деловые люди, успешные в зарабатывании денег, гениально считающие и с пиететом читающие биржевые сводки. Их лица на таблоидах, в телевизорах, им завидуют, их жизнь восхищённо или недобро обсуждают.
Поэтика ушла даже из песен, уступив место малохудожественным текстам из слов в случайном порядке, с прямолинейной, как шпала, задачей – хит на потребу массе, понимающей не искусство, а глянец афиш и чужеродный титул «звезды»…
И вроде бы в этой системе координат всё понятно, очевидно, наглядно. Но тем, кто вечно зависает где-то в высоких сферах, как мечтательный подросток на чердаке старинного дома, так хочется оказаться однажды в то самое время и в том самом месте – точке соприкосновения эмпиреев и земной юдоли. Чтобы услышали, увидели, остановились, задумались, ответно прониклись возвышенным детским восторгом: «А у меня вот что есть!».
И тогда не так страшно, что не получается сводить дебет с кредитом, если и дальше можно будет подключаться к неведомому, принимать скрытые сигналы, подобно режиссёру монтажа сводить воедино слова и высокий смысл.
Тот самый смысл, изначальный: «В начале было Слово».
Андрей Мирошников, 2023 г., Иркутск
Книга первая
Время и место
2016–2020
Время
Не спеши. Никогда не знаешь,
куда угораздит успеть…
Автор
«Время моё – это сумерки. Зимние сумерки…»
Е. И.
Время моё – это сумерки. Зимние сумерки.
Сумерки в городе. Городе, спящем пока.
Время хожденья по твёрдости ждущей весну реки,
Время хожденья по нежности снежного мха.
Синие дремлют снега и желты фонари ещё,
Шаг нарушает божественный дар тишины.
Сердце открыто и ждёт обретенья сокровища.
Спят до будильника люди, и мне не нужны.
Время должно замереть ли, навеки запомниться —
Запечатлею, чего не увидеть во сне:
Сказкой чудесной опять одарила бессонница.
Улочка. Лавочка. Ёлочка. Новенький снег.
Место и время как повод себя и покой найти
Или вернуться, пока не навеки ушёл…
Ты не тревожься,
проснувшись одна в тёмной комнате,
В сказке обычно кончается всё хорошо.
«В юности чистой, когда очевидного мало…»
Е. И.
В юности чистой, когда очевидного мало,
На заклинанья потратив немало чернил,
В поиске жадном несущего свет идеала
Я её выдумал, вывел, собрал, сочинил.
Чувства мои, что послал я, её не застали,
Даром что образ я преданно в сердце носил.
Трудное дело – стоять на моём пьедестале.
Жаль, что об этом я сразу её не спросил.
Ночью дождливой, под музыку белого шума,
Голос холодный из трубки сломал миражи.
Надо её перевыдумать, перепридумать,
Отформатировать начисто прошлую жизнь…
Будет нелёгким грядущий рассвет, полагаю:
Мелко испишутся почерком нервным листы.
Юность прошла – значит, будет любимой другая,
Значит, на этом пороге окажешься ты.
«Я молодой, приветливый, нахальный…»
Я молодой, приветливый, нахальный,
Я птица в бутафорских облаках —
Талантливый студентик театральный,
И не звезда подмостков. И пока
Мне хочется веселия и браги,
Погожего весеннего денька,
И чтоб моя соседка по общаге
Взглянула на меня не свысока.
И, милостью высокого посыла,
Которой жив несовершенный свет,
Меня на ужин в гости пригласила,
Но я согласен даже на обед:
Мои мечты – не жаркие ладошки,
Не жгучий взгляд и строгое каре,
А сковородка жареной картошки,
Из-за двери струящая амбре…
Когда я стану зрелым и маститым —
Звездой афиш у театральных касс,
Всегда в себе уверенный и сытый,
С волшебной грустью вспомню, и не раз:
Ах, как же так досадно, на картошку,
Сместил акцент я в плутовском антре.
И упустил – и жаркие ладошки,
И тайну глаз, и строгое каре…
«Унылая, унылая пора…»
Возраст – это тиран, который повелевает.
Э. Делакруа
Унылая, унылая пора,
С самим собой нежданное свиданье —
Увидеть недостроенное зданье,
С нутром пустым, как чёрная дыра.
Ничто на нечто делит едкий дым,
Таланта тлен бессонниц муку лечит:
Ладони грея, отправляю в печь я —
Томами – нерождённые труды.
Давно пробита юности броня,
И ранит всё, и бередит, как зверя.
Ни мне не веря, ни в меня не веря,
Живёт в заботах ближняя родня.
Навскидку выбирая города,
Во тьму шагнуть по незастывшим лужам,
Спиною слыша: «Да кому ты нужен?!» —
И выдох запоздалый: «Ты куда?..»
Когда из глаз уходит волшебство,
То мир вокруг – руины и старухи.
Кому отдать отрезанное ухо?
И стоило оттяпывать его?
Ещё светло. Ещё не кончен день,
И время есть навёрстывать потери.
Но страсти нет. И доброты. И веры.
И только грусть – отчаяния тень:
Что юность безрассудна и чиста,
А старость – слабоумна и невинна.
И красит возраст вин? а да руины,
А род людской стремится обокрасть:
Уж не рвануть – рубаху на груди,
На абордаж, на клумбу за цветами,
Через балкон, в альков прекрасной дамы —
Погас пожар. Другой не разводи.
И тянет долу камушек в груди —
В палату, на продавленную койку —
Укрыться от всевидящего ока,
Назначенного ведать и судить.
Не торопись молиться за меня —
Я жил без Бога от строки до срока.
От святости не отделял порока,
Не отличая ночи ото дня…
Круты замесом, велики числом —
О, сколько здесь таких перебывало! —
Застелет снег стерильным покрывалом,
А дом пустой определят на слом.
«Игривые витиеваты речи…»
Игривые витиеваты речи,
И веер Ваш так трепетен в руке —
