скачать книгу бесплатно
– Нет?! Почему тогда швейцар пропустил вас?
– Я назвался Кукольником, и меня приняли за артиста кукольного театра. А Кукольник – это моя фамилия.
– Поклонник?
– Нет. В смысле – да. Дело в том, что я написал драму и хотел бы попросить вас ее прочесть, – Нестор протянул Каратыгину пьесу.
– Отдайте ее в театр г-ну Зотову, он прочтет.
– Я уже был у г-на Зотова, но получил отказ.
– Тогда ничем не могу вам помочь, г-н…
– Кукольник.
– У меня совершено нет времени.
– Василий Андреевич, я в отчаянии. Поймите меня.
– А вы меня.
Каратыгин хотел уйти, но тут к ним «подлетела» удивительной красоты молодая женщина, одетая на французский манер. Ее черные кудрявые волосы были собраны наверх и только несколько локонов кокетливо и чуть небрежно спускались до плеч. Это была Александра Михайловна Каратыгина, жена Василия Андреевича, тоже актриса.
– De quoi parlez vous?[2 - О чем вы говорите? (фр.)], – спросила она, поглядев сначала на мужа, а потом на Кукольника в лорнет.
– Это г-н Кукольник. Он предлагает мне прочесть свою пьесу.
– Пьесу!? C’est intеressant![3 - Интересно! (фр.)] А о чем она? – Александра Михайловна была крайне воодушевлена.
– Об освобождении Москвы Мининым и Пожарским, – поспешил ответить Нестор.
– Parfait![4 - Прекрасно! (фр.)] Ты же любишь геррроические темы, mon cher. Почему ты отказываешься?
– Но у меня…
– Вздоррр, – сильно картавя, перебила она мужа, – Ты можешь сыгрррать Пожарррского. Ведь ты всегда мечтал?
– Я думаю…
– А я думаю, что ее можно будет поставить в твой бенефис. Comment?[5 - Ну как? (фр.)]
– Но…
– Никаких но. Тебе пррросто необходимо прррочесть. Этот как ррраз твое амплуа.
– Когда…
– Вот именно, когда тебе еще пррредложат такую ррроль. Pourquoi gardes-tu le silence, mon cher?[6 - Почему ты молчишь, дорогой? (фр.)]
– Хорошо, я прочту, – Каратыгин взял пьесу.
– Monsieur[7 - Господин (фр.)]…, – обратилась Александра Михайловна к Нестору.
– Кукольник.
– Oui. Oui. Excusez-moi. La soirеe est admirable, n’est pas, monsieur Kukolnik?[8 - Да. Да. Извините. Вечер удивительный, не правда ли, г-н Кукольник? (фр.)] Голова кругом идет. А как вы попали сюда? Мне кажется, вы не пррриглашены, – затараторила Каратыгина.
И Кукольник снова рассказал свою удивительную историю.
Целых две недели Нестор с замиранием сердца ожидал вердикта Каратыгиных, который должен был решить его дальнейшую судьбу. И вот в воскресенье он наконец-то получил письмо:
«Уважаемый г-н Кукольник
Я прочитал вашу драму «Рука Всевышнего Отечества спасла» и нашел, что ее патриотические мотивы близки мне по духу. По совету дражайшей супруги я берусь поставить ее в свой бенефис, хотя признаюсь: риск очень велик. В самой драме я намерен исполнить роль Дмитрия Пожарского, так как моя дражайшая супруга утверждает, что роли освободителей мне удаются лучше всего.
P.S. Je suis d’accord avec mon mari.[9 - С мужем согласна (фр.)]
В.А и А. М. Каратыгины»
Премьера спектакля состоялась 15 января 1834 года. Сановники, генералы, творческая интеллигенция и благородные семейства наполнили ложи и кресла Александринского театра в этот вечер. Бенефис Каратыгина стал поистине самым главным событием столичной жизни.
Раздался второй звонок.
– Что будет? Такие люди собрались! – в отчаянии воскликнул Зотов, сидевший по левую руку от Кукольника, – Как Василий Андреевич мог решиться поставить вашу пьесу в свой бенефис, ума не приложу. Это же чистой воды сумасбродство, – он поглядел в партер, – Видите вон того человека в третьем ряду. Узнаете?
– Конечно, это Александр Христофорович Бенкендорф, – спокойно ответил Кукольник.
– Шеф тайной полиции.
– Можете не объяснять, я еще с гимназии нахожусь под надзором Третьего отделения, которое он возглавляет.
Зотов с удивлением покосился на Нестора:
– Чем больше я узнаю людей, тем меньше мне хочется о них знать. Мда, чую светит мне Петропавловская крепость.
– Не преувеличивайте. Драма получила одобрение цензурного комитета. Если и есть к чему придраться, так это к скупым декорациям.
– Вы прекрасно знаете, за чей счет существует наш театр… – Зотов примолк.
В центральной ложе показался император Николай I с женой Александрой Федоровной и другими членами царской фамилии. Публика оживилась и поднялась со своих мест.
– Остается надеяться на г-на Каратыгина, – Рафаил Михайлович окинул взглядом полный зал.
– Или на руку Всевышнего, – добавил Кукольник.
Раздался третий звонок. Все уселись. Свет погас и поднялся тяжелый занавес. В этот вечер Каратыгин блистал как никогда. Каждый его жест, каждое движение были тщательно выработаны и отточены. Со сцены звучали длинные монологи, патриотические призывы и прославление Руси и русского народа. В пятом акте Москва была спасена, поляки повержены.
Пожарский
Свершилось! Бог благословил отчизну!
Царь Михаил, помазанный от века,
Приемлет Русь в родительские руки —
И благо ей!…Но что со мной, Всесильный!
Какая радость по сердцу разлилась!
Какая тьма объемлет всю Палату,
А небеса в сиянии раскрылись!
Внемлите! Глас, не мой ничтожный глас,
Но свыше Глас из уст моих стремится!
Воскресла Русь! Гремят колокола!
Спектакль завершился, но аплодисментов не последовало. Зрители притихли, ожидая реакции императора. Николай I встал и зааплодировал, зал утонул в овациях. Голова Кукольника «закружилась». На следующий день поэта пригласили в Зимний дворец, где государь пожаловал ему золотой перстень и личным указом повелел выделить дополнительные средства на новые декорации. По слухам сумма доходила до 40 тысяч рублей! В одночасье перед Нестором распахнулись двери богатых домов, клубов и литературных салонов. Он сблизился с поэтом Василием Жуковским, меломаном Сергеем Голицыным, композитором Михаилом Глинкой и многими другими.
– Ты знаком с Пушкиным? – спросил его Михаил Иванович на обеде у знаменитой столичной красавицы Россет-Смирновой.
– Увы, всего лишь мельком.
– Пойдем. Александр Сергеевич премилый человек. Я уверен, вы обязательно подружитесь.
Пушкин скучал в самом углу зала и по обыкновению грыз яблоко. Глинка сошелся с ним, когда учился в Благородном пансионе при Санкт-Петербургском университете. Туда двадцатилетний поэт приходил навестить своего младшего брата Льва, одноклассника Михаила.
– Александр Сергеевич, позвольте представить вам поэта Нестора Кукольника.
– Мне, кажется, мы уже виделись однажды…
– Да, у князя Николая Трубецкого, – подтвердил Кукольник, сдерживая волнение, – Для меня знакомство с вами огромная честь. В гимназии мы все зачитывались вашими стихами.
– А я так и не дочитал вашего «Торквато Тассо».
– А как вам «Рука Всевышнего»? – поинтересовался Глинка.
– Ну, знатная вещица. «Отечество спасла. Поэту ход дала. И Полевого задушила».
– Полевой со своим журналом давно переходил рамки дозволенного, – посетовал Михаил Иванович.
– Согласен. «Московский Телеграф» был достоин закрытия. Так что, г-н Кукольник, не беспокойтесь, вы обязательно войдете в историю тем, что заткнули глотку самому злостному критику.
Речь шла о журнале братьев Полевых, который был закрыт сразу после появления в нем разгромной статьи в адрес Кукольника и его новоявленной пьесы.
– Я сейчас работаю над новой драмой и хотел просить вашего совета, – начал Нестор.
– Сожгите ее, – без раздумья ответил Пушкин.
– Что?..
– Ну, вы же хотели моего совета. Так вот. Бросьте вашу новую драму в огонь и больше ничего не пишите.
– Александр Сергеевич шутит, – Глинка попытался смягчить разговор.
– Отнюдь. Поверьте мне, молодой человек, литература далеко не единственное поприще, на котором можно прославиться. Да и не самое выгодное.
Кукольник вспыхнул, хотел что-то сказать, но вместо этого молча поклонился и отошел в сторону.
– Зачем вы так. Нестор – талантливый поэт.
