Песчинка в механизме

– Чтобы изменить одну жизнь, нужно стереть другую. Чтобы спасти одну эпоху, нужно принести в жертву другую. Механизм времени не создает ничего из пустоты – он только перераспределяет.

Воздух в хижине стал плотнее. Ивар почувствовал, как топор в его руках начинает вибрировать. Не от опасности – от чего-то более глубокого. От понимания.

– Ты хочешь сказать, что каждый раз, когда я использую топор, кто-то умирает? – хрипло спросил воин.

– Не обязательно умирает, – ответил Хранитель. – Но исчезает. Стирается из истории, как будто никогда не существовал. А поскольку этот человек стирается полностью, никто даже не помнит о его существовании.

Лисея побледнела.

– Сколько… сколько людей уже исчезло из-за нас?

– Пока ни одного, – успокоил старик. – Вы еще не использовали механизм для изменения хода событий. Вы только перемещались во времени. Но если вы начнете вмешиваться…

Он не договорил, но смысл был ясен. Ивар положил топор на пол рядом с креслом. Металл лезвия потускнел, но узоры продолжали медленно пульсировать.

– Почему ты нам это рассказываешь? – спросил воин. – Какой тебе прок от того, чтобы мы знали правду?

Хранитель улыбнулся – первая эмоция, которую он позволил себе показать.

– Потому что вы – не первые, кто попал в год, которого не было. И далеко не первые, кто столкнулся с механизмом времени.

Он снова коснулся стены, и символы переместились, образуя новые узоры. Имена. Десятки имен, написанных на разных языках и разными алфавитами.

– Все они пытались использовать осколки времени, – объяснил старик. – Все они думали, что смогут изменить мир к лучшему. И все они исчезли, оставив после себя только записи в моей памяти.

Лисея встала и подошла к стене. Среди имен она узнала несколько – великие маги древности, герои легенд, правители, чьи имена были высечены на мраморных плитах в храмах.

– Они не исчезли, – возразила она. – Я помню их истории.

– Помнишь только то, что осталось после перезаписи, – мягко сказал Хранитель. – Их настоящие истории, их настоящие деяния – все это было стерто. То, что ты знаешь, – только тени, отброшенные механизмом времени, чтобы заполнить пустоты.

Воздух в хижине задрожал. Где-то вдалеке раздался протяжный вой – охотники освободились из временной ловушки.

– Они идут, – констатировал Хранитель, поднимаясь с кресла. – И теперь у вас есть выбор.

Ивар взял топор. Металл мгновенно ожил в его руках, засияв готовностью к бою.

– Какой выбор?

– Первый – сражаться с охотниками и попытаться найти способ вернуться в свое время. Но помните: каждое использование механизма приближает вас к моменту, когда придется платить по долгам.

– А второй? – спросила Лисея.

– Остаться здесь. В году, которого не было. Стать частью разлома, как стал я. Никогда не стареть, никогда не умирать, но и никогда не жить по-настоящему.

Вой охотников стал ближе. Через окна хижины – которых секунду назад не было – проникал холодный свет, не похожий ни на серебристое, ни на багровое лунное сияние.

– А третий вариант? – спросил Ивар.

Хранитель удивленно поднял брови.

– Откуда ты знаешь, что есть третий?

– Потому что ты бы не рассказал нам всю эту историю, если бы не хотел, чтобы мы выбрали именно его.

Старик засмеялся – звук получился горький и уставший.

– Умный мальчик. Да, есть третий вариант. Самый опасный из всех.

Он подошел к двери, за которой уже мелькали тени приближающихся охотников.

– Попытаться сломать сам механизм времени. Найти источник всех осколков и уничтожить его. Тогда время вернется к своему естественному течению, а все долги будут аннулированы.

– И что произойдет с теми, кто уже стерт из истории? – спросила Лисея.

– Не знаю, – честно признался Хранитель. – Возможно, они вернутся. Возможно, исчезнут навсегда. А возможно, весь мир перестанет существовать.

Дверь хижины затрещала под ударами снаружи. Охотники добрались до убежища.

– Решайте быстро, – сказал старик, и его фигура начала растворяться в воздухе. – Я больше не могу вам помочь. В году, которого не было, каждый должен найти свой путь.

Ивар и Лисея остались одни в хижине, которая на глазах превращалась в обычную лесную поляну. Стены исчезали, потолок растворялся, и вскоре от убежища не осталось ничего, кроме светящихся камней под ногами.

Охотники окружили их – высокие фигуры в развевающихся плащах, с глазами, горящими украденным временем. В руках у каждого была сабля из застывших мгновений.

– Что выбираем? – тихо спросила Лисея, вставая спина к спине с Иваром.

Воин поднял топор. Механизм времени отозвался на его движение, окутав поляну пульсирующим свечением.

– Третий вариант, – сказал он. – Если мы собираемся быть песчинкой в механизме, то пусть эта песчинка его сломает.

Первый охотник атаковал, его сабля рассекла воздух, оставляя за собой след из искаженного времени. Ивар встретил удар лезвием топора, и два временных потока столкнулись, породив взрыв света, который был виден даже сквозь закрытые веки.

Когда свечение угасло, поляна опустела. Охотники исчезли, унесенные временным вихрем. Но исчезли и Ивар с Лисеей.

А в воздухе над поляной медленно кружились обрывки пергамента – страницы из книг, которые еще только будут написаны. На них проступали слова, складывающиеся в пророчество:

"Когда песчинка начнет движение, механизм либо сломается, либо перемелет весь мир. И решение примет не мудрость, а случай – самая непредсказуемая из всех сил."

Год, которого не было, снова погрузился в тишину, ожидая следующих путешественников во времени.

Глава 6. Библиотека без дверей

Они нашли библиотеку там, где ее не должно было быть – в центре площади, которая только что была пустой. Здание просто появилось между одним шагом и следующим, словно всегда стояло здесь и только ждало, когда его заметят.

– Как мы его раньше не видели? – пробормотал Ивар, останавливаясь перед внушительным строением из черного камня.

– Потому что искали не там, где нужно, – ответила Лисея, изучая фасад. – В Хроносграде вещи появляются не тогда, когда существуют, а тогда, когда в них нуждаются.

Библиотека была странной – высокая, узкая, словно втиснутая между невидимыми соседними зданиями. Ее стены покрывали письмена на языках, которые Лисея не могла прочесть, хотя некоторые символы казались знакомыми. Но самым странным было отсутствие входа. Фасад здания был сплошным – ни двери, ни окна, только камень да загадочные надписи.

– Библиотека без дверей, – заметил Ивар. – Как же туда попасть?

– Наверное, так же, как попали сюда, – Лисея приложила ладонь к стене. Камень был теплым, словно живым. – Через то, что не может быть, но есть.

Она закрыла глаза и сконцентрировалась на родимом пятне на руке. Знак пульсировал в такт с биением сердца, и с каждым ударом пульса стена под ладонью становилась все более призрачной. Наконец Лисея почувствовала, что может пройти сквозь камень, как сквозь утренний туман.

– Давай, – сказала она, протягивая руку Ивару. – И не отпускай. В этом месте легко потеряться не только в пространстве, но и в себе.

Они шагнули в стену и оказались в огромном зале, уходящем вверх и вниз дальше, чем могли видеть глаза. Полки с книгами тянулись к потолку, потерявшемуся в сумраке, а винтовые лестницы, переходы и мостики создавали лабиринт из дерева и металла. Но самым поразительным было то, что книги на полках меняли свои очертания – то становились толще, то тоньше, то исчезали вовсе, чтобы через мгновение появиться в другом месте.

– Библиотека Несуществующих Книг, – прошептала Лисея. – Здесь хранятся истории, которые могли бы быть написаны, но не были.

– И как найти среди них то, что нам нужно? – Ивар озирался с недоверием, держа топор наготове.

– Спросить у библиотекаря, – ответил чей-то голос откуда-то сверху.

Они подняли головы и увидели человека, висящего вниз головой на одной из лестниц. Он читал книгу, которая, казалось, тоже читала его – страницы переворачивались сами, а буквы на них светились тусклым светом.

– Вы библиотекарь? – спросила Лисея.

– Я тот, кто каталогизирует то, чего нет, – ответил человек, не отрываясь от чтения. – Меня зовут Скриптор Нулвин. Добро пожаловать в единственную библиотеку, где можно прочесть книгу, которую вы не написали о жизни, которую не жили.

Он изящно перевернулся и спустился по лестнице. Скриптор оказался мужчиной средних лет с седыми волосами и глазами цвета старого пергамента. Его одежда постоянно меняла фасон и цвет, словно не могла решить, к какой эпохе принадлежать.

– Вы ищете хроники о себе, – сказал он, это не было вопросом. – Большинство посетителей приходят именно за этим. Хотят узнать, какими могли бы быть.

– Нас интересует не то, какими мы могли бы быть, а то, какими были, – возразила Лисея. – Мы попали в год, которого не существует, и хотим понять почему.

Скриптор улыбнулся – улыбкой человека, который знает пуант шутки, которую еще не рассказали.

– Ах, классическая ошибка путешественников во времени. Вы думаете, что попали сюда случайно. Но в Хроносграде случайностей не бывает. Здесь есть только неизбежности, которые притворяются совпадениями.

Он щелкнул пальцами, и с верхней полки слетела тонкая книга в кожаном переплете. На обложке золотыми буквами было написано: «Хроники Ивара Кринсона и Лисеи Вард. Том первый: Путешествие в год, которого не было».

– Вот ваша история, – сказал Скриптор, протягивая книгу. – Написанная до того, как вы ее прожили.

Лисея взяла книгу дрожащими руками. Переплет был теплым, а страницы шелестели, словно живые листья. Она открыла первую страницу и прочла:

«Ивар Кринсон, изгнанник из северного клана, никогда не думал, что его топор – ключ к переписыванию истории. Лисея Вард, маг-историк из Ордена Письма и Пепла, никогда не подозревала, что знак на ее коже – карта к сердцу времени. Но механизм уже был запущен, и двое незнакомцев стали песчинками, способными сломать часы мироздания».

– Это невозможно, – прошептала она. – Книга написана о нас, но мы здесь впервые.

– Время не линейно, – напомнил Скриптор. – В нем есть петли, узлы, разрывы. Иногда следствие предшествует причине. Иногда книга пишется раньше, чем происходят события, которые в ней описаны.

Ивар заглянул ей через плечо и увидел на странице свое имя, свою историю, описанную до мельчайших подробностей. Даже его мысли в этот момент были записаны на пергаменте:

«Ивар почувствует страх – не за себя, а за реальность самой реальности. Если их история уже написана, значит ли это, что у них нет выбора? Или выбор в том, чтобы переписать уже написанное?»

– Кто автор? – спросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Скриптор перевернул книгу и показал им последнюю страницу. Там, где должно было стоять имя автора, были только два слова: «Они сами».

– Вы пишете свою историю самим фактом своего существования, – объяснил библиотекарь. – Каждый выбор, каждый шаг, каждое слово добавляют новую строчку. Но механизм времени читает книгу быстрее, чем вы ее пишете. Поэтому он знает, что будет дальше.

– И что будет дальше? – спросила Лисея, листая страницы.

– То, что должно быть. Или то, что вы решите, что должно быть. Разница между этими вариантами и есть свобода воли.

Лисея дошла до главы, которая называлась «Убийство во втором витке», и остановилась. На странице была иллюстрация – Ивар стоял над телом старика, а в его руках блестел от крови топор.

– Это еще не произошло, – сказала она.

– Но произойдет, – ответил Скриптор. – Если вы не измените сценарий. Вопрос в том, хотите ли вы его менять. Ведь каждое изменение в истории создает новые трещины во времени. А время не любит, когда его рвут.

Он взмахнул рукой, и вокруг них зашевелились полки с книгами. Тысячи томов, миллионы историй, которые могли бы быть, но не стали реальностью.

– Здесь хранятся все варианты вашего будущего, – сказал библиотекарь. – И все варианты вашего прошлого. Вы можете прочесть любой из них. Но помните: знание о том, что может произойти, само по себе меняет то, что произойдет.

Лисея закрыла книгу и крепко прижала ее к груди.

– Мы возьмем ее с собой.

– Конечно. Она ваша. Была вашей еще до того, как вы сюда пришли. Но будьте осторожны – читать свою судьбу заранее так же опасно, как не читать ее вовсе.

Скриптор развернулся и начал подниматься по лестнице, но на полпути остановился:

– А, и еще одно. Когда встретите Мастера без времени, передайте ему, что его замена найдена. Он поймет, что это значит.

– Какая замена? – окликнул его Ивар.

Но библиотекарь уже исчез среди полок, оставив их наедине с книгой, в которой была написана их судьба. Книгой, которую они сами еще не закончили писать, но которая уже знала, чем все закончится.

За окнами Хроносграда время продолжало течь не в ту сторону, а механизм в топоре Ивара тикал в такт с биением их сердец, отсчитывая моменты до следующего витка истории.

Глава 7. Убийство во втором витке

Книга в руках Лисеи внезапно стала обжигающе горячей. Страницы зашелестели сами собой, переворачиваясь с такой скоростью, что слова превращались в размытые пятна. Наконец движение прекратилось на главе под названием «Убийство во втором витке».

– Что происходит? – спросил Ивар, но Скриптор уже исчез среди полок библиотеки.

– Книга… она показывает нам что-то, – прошептала Лисея, глядя на страницу. Текст на ней медленно менялся, словно кто-то переписывал его прямо сейчас. – Смотри, слова двигаются.

Ивар склонился над книгой. Действительно, буквы перестраивались в новые предложения:

«Время требует свою жертву. Кровь должна быть пролита, чтобы механизм продолжал работать. Ивар Кринсон найдет тело того, кого когда-то считал братом. И станет обвиненным в убийстве, которого не совершал. Но истина скрыта в тенях, которые отбрасывает время».

– Это происходит прямо сейчас, – сказала Лисея. – Где-то в другом времени, в другом месте.

Библиотека вокруг них начала расплываться. Полки с книгами стали прозрачными, как дым, а пол под ногами зыбким, как вода. Механизм в топоре Ивара загудел, и знакомое ощущение временного сдвига охватило их обоих.

– Держись за меня! – крикнул Ивар, но было уже поздно.

Мир исчез.

Они очнулись в лесу, на поляне, окруженной высокими соснами. Снег хрустел под ногами, а воздух был таким холодным, что дыхание превращалось в белые облачка пара. Ивар сразу понял, где они – это была роща Мертвых Камней, священное место его клана, где старейшины совершали суд над преступниками.

– Мы больше не в Хроносграде, – сказала Лисея, оглядываясь. Ее родимое пятно все еще пульсировало, но по-другому – не хаотично, как в городе-призраке, а размеренно, как метроном.

– Нет, – ответил Ивар, и голос его дрожал. – Мы дома. В моем времени. Но что-то не так.

Он указал на один из мертвых камней – древних менгиров, покрытых рунами. На сером граните алела свежая кровь, а рядом лежало тело в знакомой одежде.

Кровь на снегу выглядела слишком яркой – словно её только что пролили. Ивар медленно подошел к мертвецу, уже зная, кого увидит. Старик Харген из клана Железных Волков. Тот самый, что когда-то назвал его братом, а потом первым поднял руку за изгнание.

– Рана от топора, – сказала Лисея, склонившись над телом. Её голос звучал отстраненно, как у лекаря на вскрытии. – Удар справа налево, сверху вниз. Левша или…

– Или тот, кто держит оружие обеими руками, – закончил Ивар. Его руки сами собой сжались на рукояти топора. Древний металл был теплым, словно живым, и пульсировал в такт с биением его сердца.

Лисея обошла тело по кругу, изучая следы. На снегу были отпечатки двух пар ног – тяжелых сапог Харгена и чьих-то еще, более легких.

– Следов борьбы нет, – отметила она. – Харген знал убийцу. Доверял ему настолько, что повернулся спиной.

– В прошлой жизни я бы уже висел на дереве, – проговорил Ивар, глядя на веревку, аккуратно сложенную у подножия одного из камней. – Харген всегда говорил: убийцу клана судит сам лес.

– Но мы не в прошлой жизни, – напомнила Лисея. – Мы в петле времени. И здесь действуют другие законы.

Она подняла с земли что-то блестящее – металлическую пластину размером с ладонь. Знак был выгравирован на ней с идеальной точностью: переплетение линий, которые одновременно напоминали и руны власти, и схему механизма. Точно такой же знак она видела в книге об их судьбе.

– Убийца оставил это специально, – сказала она, протягивая находку Ивару. – Послание. Или ключ к разгадке.

Как только металл коснулся его пальцев, мир вокруг дрогнул. Лес исчез, и Ивар увидел сцену убийства глазами убийцы. Харген стоял спиной к нему, что-то высекая на одном из мертвых камней. Старик работал сосредоточенно, время от времени сверяясь с какой-то старой книгой.