Сквозь ладони

Перед Радимирой стояла небольшая кривоватая избушка с двускатной крышей и курьями, странным образом отделанными. Местность вокруг дома была болотистой, окутанной то ли туманом, то ли дымом от курных столбов. Девушка совершенно не понимала, почему оказалась именно здесь. Может, Боги сослали её сюда за совершённый грех?

Сделав несколько шагов, она остановилась у входа в избу. Немного успокоив свой страх, всё же решилась подняться и постучать. Открыла ей дверь старенькая бабушка в льняной рубахе, искусно вышитой понёве4 и слегка вымазанным передником. Её седые волосы спрятались под безрогой кичкой5, а шею украшала нить жемчуга.

– Заходи, коль пришла, красавица, – хмыкнула хозяйка и впустила в дом девушку. Убранство избушки совсем не подходило этой болотистой местности. Внутри тепло и уютно: печь стояла чистая, расписная, даже казёнка была украшена цветами, а лавки и стол покрыты вышитыми скатертями. – Не часто ко мне захаживают по доброй воле.

– Вы… кто, бабушка? – голос у Радимиры охрип от волнения, она неловко замялась возле печи, боясь сесть на лавку.

– Знамо кто я. Люди чаще кличут Ягиней, баскоточка6, – улыбнулась ей старушка и подтолкнула свою гостью от печи к столу. – Проходи. Пирожки будешь? По сусекам тут мучицы наскребла....

– Многие поговаривают, вы нечисть злобная. Людей на тот свет уводите, – вырвалось у Радимиры, и она тут же пожалела о сказанном. Вдруг Ягиня обидится и выгонит её к болоту?

Но к облегчению девушки старушка только улыбнулась на это замечание.

– Да-к ведь так и есть, голубушка. Мы уже на свете том. Да и люди разные ко мне приходят. Только вот не для всех я добрая старушонка с приветливой избушкой. Если злой человек, то и облик мой подстать. Если заплутал случайно – проверять приходится. Выдержит испытание – помогу. Ежели нет – персть7 брошу ему в яму погребенную.

– У меня тоже будет испытание?

– Нет, милёнок. Тебя мне Боги послали. Хоть и грешна ты до пят, но для тебя пригожей я обернулась, – старушка налила девушке канопку молока и поставила перед ней. – Говорят мне, кощунник8 над тобой обряд нечистый совершил. Брата теперь спасти хочешь, да и на месть пойти.

– Верно, бабушка Ягиня, – Радимира в знак уважения отпила чуть молока. – Кощунник этот матушка моя…

– Чу! – резко перебила её старушка, всплескивая руками так, что мука на них разлетелась по всей избе. – Негоже женушку стрыя9 твоего матерью называть. Неродная она тебе. Да и стрый этот… Всех она погубила…

– Но они воспитали нас как родных после смерти родителей. Ведь он брат батюшкин…

– Да всё я это ведаю, девица. Да вот только баба, что на воспитание тебя взяла – кощунника! И братца твоего она не пожалеет. Уж неугодно ей за детьми ходить. Нужны если только молодец тот, да и злата10 поболе, – Ягиня с сочувствием посмотрела на гостью и вздохнула. – Боги сказали, что мне делать с тобою. Но не любо мне это, девку такую портить. До поры до времени блюсти я за твоим братом буду, пока ты переродишься…

Только Радимира хотела спросить, неужто она опять живой станет, как старушка её резко перебила:

– Забудь про это. Не быть тебе живой во веки веков. Смирись, да про наказ мой помни: прядь волос её в печь брось. Уж тогда мимо меня пройдёт, в самую глубь леса. Там-то с ней поквитаются за тебя… А братца твоего обучить надобно будет. Боги благословили дар в нём.

– Спасибо вам, бабушка Ягиня, – искренне улыбнулась Радимира, и встав из-за стола, низко поклонилась ей.

– Не благодари меня, девица. Обречена ты страдать и маяться вовек.

Рада посмотрела на погрустневшую старушку и подошла к ней, решив обнять на прощание. В груди у неё появилась лёгкость и ясность.

– Я готова, бабушка. Ко всем испытаниям готова.

***

Кикиморка осознала, что лежит на полу в горнице рядом с прялкой, и что всё произошедшее с ней ей не привиделось. Как только увидела она обряд приворота Ярославы, так вмиг вспомнила прежнюю жизнь: как матушка с отцом померли, как перебралась она с братом младшим под опеку дяди и его жены… вспомнила она и смерть свою.

Кикимора резко поднялась с пола и осмотрелась по сторонам.

«Быть мне Кикиморой навеки… Да и пусть… Хоть эту ведьму со свету сведу, да брата спасу», – подумала Радимира и бесшумно проследовала в комнату к брату Велимиру. Он должен был ей помочь.

На следующий день Ярослава и Белослав провели все утро вне дома, а когда вернулись, хозяйка сразу юркнула в свою светлицу.

Кикимора еле дождалась этого и пошла проверить, что же хозяйка делает у себя за закрытой дверью.

Радимира все думала о том, что видать, тётка не очень расстроилась из-за смерти племянницы. Все вещи и комнату убрали и сделали из неё обычную горницу. Неужто никто из них не оплакивал её кроме Велимира?

Резко остановилась Кикимора и хлопнула себя по лбу своей костлявой полупрозрачной ладонью.

«Как Белослав оплачет меня, если заворожён?»

Только Радимира собралась ломиться в комнату к неродной матери, как пред ней появился Дедушка-Домовой и из стороны в сторону начал махать руками.

– Нельзя тебе туда! Не чуешь стены? Хозяева браниться будут! Обереги понавешают! Совсем сгинешь!

– Твоя хозяйка – ведьма злобная! Меня извела! Да и над братом издевается! – шикнула на него Кикимора, и уж хотела толкнуть дверь в светлицу Ярославы, как услышала шуршание в горнице, где обедали они раньше.

Это был Белослав. Такой бледный, изнемождённый, как Кащей в своём подземелье. Кикимора вмиг подскочила к нему и опять почувствовала запах гнили, который стал намного сильнее.

– Уж семь лет живет он так. Любовь ей даёт, да денег приносит. Должны они были в город поехать жить, но вас пришлось на воспитание взять. Решил хозяин – воспитаем, да уедем. Только хозяйка не терпелива, – домовой встал за спиной Кикиморы, покачивая головой. – Хороший он. Богатырь… Да скоро сгинет совсем. Душа его мучается. Сердце стало каменным… Не жизнь это…

Кикиморка оглядела ещё раз своего дядю. Она пошла чуть ближе к лавке возле стола, на которой он сидел, и поклонилась ему в ноги. Белослав не видел этого, но чувствовал только, как лёгкий сквознячок проходит перед ним.

– Спасибо тебе, – одними губами произнесла Радимира и обхватила его голову ладонями так, чтобы он почувствовал её прикосновение. Мужчина встрепенулся, и перед его глазами вспыхнули образы его истощённого тела. Кикимора показала ему исход приворота. Прекратив эти видения, она отошла и стала наблюдать за ним.

Белослав медленно, слегка шатаясь, встал со своего места и побрёл к посуднице. Открыв дверцу, достал оттуда расписной нож, купленный недавно в городе на ярмарке, немного покрутил его в руках, затем быстрым движением полоснул себе по горлу.

– Душа его изрядно намучилась, – всхлипнул дедушка, наблюдая, как алая лужица крови растекается по горнице.

Кикимора посмотрела на поникшего Домового, и, решив оставить старичка одного, прошествовала к светлице ведьмы. Бесшумно толкнув дверь, Радимира увидела, как неродная мать, переливает немного красной жидкости с одной чарки в другую. Не будь она нечистью, то подумала, что это такое густое вино, запаха бы не учуяла. Но сейчас девушка понимала – это кровь.

Ярослава настолько погрузилась в свой обряд, что не почувствовала, как Кикиморка подошла к ней сзади, и подняв руку, вырвала несколько волосков с её непокрытой головы. Женщина испуганно подскочила и схватилась за макушку. Оглядевшись по сторонам, закрыла приоткрытую дверь. Ярослава наверняка не беспокоилась о том, что духи могут войти в светлицу. Давно она подложила оберег под порог. Только вот не знала она, что вчера Кикимора попросила Велимира достать оберег и выкинуть за забор.

Шёпот заговоров проносился по всей просторной комнате. Теперь Радимира понимала, почему неродная мать никого сюда не пускала: сразу все бы поняли, что Ярослава занимается кощунством. Возле печи стояли котелки с какими-то кореньями и предметами. Кикиморка увидела, что подпечек не прикрыт и кинула туда волоски ведьмы. Они зашипели и быстро сгорели. Ярослава тут же почувствовала неладное и сделала несколько шагов к печи, прерывая обряд.

– Кто здесь? – прошипела женщина, взяв ступку в руку. Кикиморка молча наблюдала за ней, решив немного поиграть и поизводить ведьму.

Ответом на вопрос Ярославы послужила тишина. Спустя несколько минут она решила сесть на лавку и зашептала над чаркой. Радимира начала вслушиваться в слова ведьмы. Судя по заговору, Ярослава наводила порчу на кого-то. Да ещё и на чьей-то крови. Кикиморе не хотелось, чтобы неродная мать навредила кому-то ещё, и уже хотела было прервать обряд, как услышала из её уст имя «Велимир».

Если бы сердце Радимиры билось, то в этот момент оно бы остановилось от страха. Ярослава наводила порчу через кровь её брата.

Злость захлестнула с головы до пят Кикимору, она готова была порвать ведьму на куски. Радимира вмиг подскочила к Ярославе и со всей силы столкнула с лавки. Женщина упала, ошеломлённая, кое-как поднялась и попятилась к выходу.

– Выходи, нечистая! – крикнула Ярослава нарочито громко, чтобы услышал Белослав и пришёл к ней на помощь.

– Нечистая здесь ты, – шикнула на неё Кикимора и тут же оказалась за спиной своей неродной матери. Она вновь отшвырнула Ярославу, только уже к противоположной стене, подальше от двери.

– Что тебе нужно? – почти срываясь на визг, кричала Ярослава. Женщина начала метаться по светлице в поисках того, что может её защитить. Но все обереги, которые правда могли навредить Кикиморе, навредили бы и самой ведьме.

Радимира упивалась страхом и слабостью неродной матери. Наконец, её месть свершится, смерть не будет напрасной, брат будет спасен. Кикимора была невидима для глаз Ярославы, но та, казалось, ощущала её всем телом. Это явно пугало ведьму ещё больше.

– Тронешь меня – погибнут многие, – от страха у Ярославы сел голос, глаза округлились, а волосы растрепались, будто она пробежала вокруг озера. – Я заговорила много люду. Через него порчу навела… Но я могу снять, если оставишь меня и моего мужа в покое…

Лицо Кикиморы не выражало ничего. Злость настолько поглотила, что светлые волосы девицы начали слегка зеленеть. Конечно, слова Ярославы тронули её. Радимира быстро стала размышлять, врёт ли неродная мать, чтобы спасти себя, или говорит истину.

Пока Кикиморка думала, ведьма уже успела лихо выскочить из своей комнаты и побежать в горницу. От её крика Радимира пришла в себя и направилась к Ярославе.

Женщина упала на колени в лужу алой крови перед своим мужем и бережно обняла его, будто он был ещё живой.

– Сокол мой. Услада моя…

Руки Ярославы тряслись. Она не могла поверить, что Белослав мёртв. Рыдания ведьмы начали сотрясать дом. Кикимора медленно обходила и рассматривала эту печальную картину. Но внутри неё не чувствовалось ни жалости к этой женщине, ни сочувствия. Радимира про себя усмехнулась. Терзания душевные гораздо хуже телесных.

Как только первые лучи солнца коснулись земли, Ярослава бездыханная лежала на полу подле своего мужа. Глаза и лицо её были раскрасневшимся от слёз. Всю ночь оплакивала она Белослава. Всю ночь кричала проклятия Богам и нечестивым, что сделали это с ним. Всю ночь она молила тьму дать ей сил для отмщения.

Но тьма не дала ей их. Не успела.

Радимира с лёгкостью задушила Ярославу. Выплеснула кровь Велимира в печь, сожгла волосы людей, которые хранила ведьма. И свои там нашла. Светлые, густые… полные жизни…

Рассвет был на удивление прекрасным и облегчающим. Кикимора могла теперь свободно перемещаться по заднему двору, ведь Велимир выбросил “Куриного бога”. Она прошла в поветь, раскрывая ставни нараспашку.

– Уже всё закончилось? Твои волосы стали зелёными…– послышался детский голосок из дальнего угла. Велимир, как и сказала Ягиня, обладал даром: видеть и слышать он мог нечисть.

– Да, мой ясный, – Радимира улыбнулась брату и махнула ему рукой. Мальчик тепло оделся и собрал узелок в дорогу, как и попросила его сестра. – Пойдём… Нас заждались....

– Кто? – спросил Велимир, выходя на свет.

– Я нашла нам любящую семью…

Примечания

1

Бабий кут – женский угол

2

Канопка – кружка

3

Поветь – нежилая пристройка к деревенскому дому для хранения скотского корма.

4

Понёва – женская юбка.

5

Кичка – женский головной убор.

6

Баскоточка – красивая.

7

Персть – земля.

8

Кощунник – человек, занимающийся магией

9

Стрый – дядя по отцу

10

Злато – золото