Пограничье

Во время прошлого сеанса связи, два месяца назад, Маэлин утверждал, что войны уже можно не бояться. Подготовка к перевороту шла полным ходом: все светлые архимаги и многие магистры Рэдклифа заняли сторону оппозиции, во главе которой стал ректор УМИТа Рендел Шепард, принц Юджин пришёл в себя, больше не стремился покончить жизнь самоубийством, был психически стабилен и готов занять трон, в столице тоже нашлись влиятельные люди недовольные политикой Лилит по отношению к тёмным и готовые принять участие в перевороте на стороне принца. В общем, Маэлин был весьма оптимистично настроен и полон надежд, что сможет предотвратить войну и провести бескровную смену власти.

Конечно, при таком варианте развития событий, предполагалось, что Лилит останется в живых, а это в корне не устраивало ни выживших Миральди, ни Айвери. Тёмные не собирались ни прощать ни забывать геноцид, который устроила им королева. Однако, из двух зол выбирают меньшее. А переворот и лояльный к тёмным Юджин на троне, был однозначно меньшим злом, чем война, в которой светлые маги под руководством Лилит безжалостно сотрут с лица земли беззащитных стражей границы, связанных присягой и способных атаковать при помощи магии только нежить, но никак не живых людей. Во втором случае даже шансы на выживание были исчезающе малы, а на месть – отсутствовали в принципе.

Однако, об удачно прошедшем перевороте, Маэлин точно не стал бы сообщать посреди ночи. У него явно случилось что-то непредвиденное.

Стефа, быстро скатилась с кровати, метнулась к туалетному столику и ответила на вызов. То что она увидела в зеркале, на Маэлина походило мало. Его лицо представляло собой жуткое месиво из порезов и кровоподтёков. Один глаз заплыл, превратившись в щелочку, а другой светился яростной решимость бороться до конца. Причём, судя по виду Маэлина, конца этого ждать осталось недолго. Маленькое зеркало, через которое пришёл вызов, не позволяло разглядеть ничего, кроме его лица, но и этого было более чем достаточно, чтобы понять – ситуация швах.

– У нас около тридцати секунд. – Прохрипел Маэлин. – Так что, я говорю – ты слушаешь. Началась война. Войска переправляют на границу прямо сейчас. Через стационарный портал. Тот самый, для активации и поддержания которого, нужно одновременно двенадцать архимагов. Наш заговор раскрыт. Рендела и ещё пятерых архимагов убили сегодня ночью в своих постелях. Ещё человек двадцать казнят завтра утром, остальных перевербовали и уже используют в портальной магии. Меня держат в качестве заложника. Для Юджина. Предупреди стражей границы. Как минимум пятитысячная армия Лилит будет на границе не позже полудня. Светлых магов там около тысячи. Каждый из них приставлен к отряду из четырёх обычных людей, для того чтобы поддерживать на них магическое ускорение и усиление. У вас нет шансов выстоять против такой армии. Слишком большой численный перевес. Вам надо бежать. Возможно за стену. Или в горы. У вас осталось не больше восьми часов. Но, скорее всего, меньше.

– Ах ты гадёныш! – Раздался женский вопль где-то рядом с Маэлином.

В зеркале мелькнул потолок камеры, после чего оно ударилось о стену и разбилось на мелкие осколки.

Стефа отскочила от туалетного столика как ошпаренная и в панике кинулась в комнату к Элли.

– Там Маэлина убивают! – Взвыла она, тряся, ничего не понимающую спросонья, подругу за плечи.

– Что? Где? О чём ты вообще?!

– Война началась! Маэлин попался! Его пытали! Всё лицо – сплошной кровоподтёк!

– Так. – Элли резко села на диване. – Маэлин, я так понимаю, вызвал тебя через зеркало. И сказал, что началась война. А поскольку он попался, он рисковал жизнью ради того, чтобы донести до тебя эту информацию. И ты должна срочно передать её стражам границы. Быстро вызывай Марико! Что ещё он сказал?!

– Что они идут через портал и будут у стены к полудню. – Растерянно проговорила Стефа. – И ещё их около пяти тысяч, но магов из них только тысяча.

– Ну да, всего в пять раз больше чем у нас. – Криво усмехнулась Элли. – И это только магов. Вызывай Марико, а я пошла будить остальных. И постарайся дословно передать ей всё, что тебе сказал Маэлин.

Элли надела штаны (майка на ней уже была) и вышла из комнаты. Побудка не заняла много времени. После вопля: “Подъём! Война!”, все высыпали в коридор в течение десяти секунд. Правда сделали они это не совсем проснувшись и совсем не одевшись. Впрочем, парни в одних трусах, в такой момент, Элли беспокоили меньше всего. Гораздо больше её волновала пятитысячная армия переправляющаяся к границе через портал. А ещё у неё прямо-таки стояло перед мысленным взором лицо Маэлина, которое по словам Стефы – “сплошной кровоподтёк”. И разум мерк, укутываясь в кровавую пелену бессильной ярости. Лилит. Эта тварь отняла у Элли отца, сестру, а потом и весь клан, кроме случайно выживших Лейлы и Тони, а теперь ещё и собирается отнять Маэлина. И Элли опять абсолютно ничего не может изменить.

– К границе переправляется через портал армия Лилит. – Внешне спокойно и даже холодно произнесла девушка. – Тысяча магов и четыре тысячи воинов. Стефа сейчас говорит об этом с Марико. Информация поступила от Маэлина. Он в плену у Лилит. К полудню войско будет у стены. У нас мало времени. Собирайтесь. Живо!

На сборы ушло минут пятнадцать. Причём, большую часть этого времени, заняли бестолковые метания по дому. Когда люди наконец-то выбрались на улицу, дом был уже накрыт силовым полем. Оно матово мерцало тусклыми белёсыми сполохами в трёх метрах от порога, не оставляя сомнений ни в своём происхождении ни в прочности. Щиты Дэмиану удавались на славу. И Рик, и Элли прекрасно это знали. Ведь все атакующие заклинания они отрабатывали как раз на этих щитах. И ни пробить ни обойти данную конкретную конструкцию, до сих пор, им не удавалось даже совместными усилиями. Правда, этот щит блокировал не все виды магии, а только атакующие. Например: светлую магию он спокойно пропускал. Да и в некромантии были некоторые заклинания, не воспринимаемые щитом как угроза. Но прямо сейчас Элли не могла об этом думать. “Предательство” Дэмиана стало для неё последней каплей. Дикая бесконтрольная ярость вырвалась наружу, смела барьеры разума и некромантка пошла на щит в лобовую атаку, выплёскивая на ненавистную преграду бушующее море своего воистину огромного резерва.

Глава 15 Юджин.

Юджин ещё год назад получил свободу передвижений по дворцу. Мог бы и раньше, но две новые попытки самоубийства сделали своё дело. Мать боялась выпускать его из комнаты с мягкими стенами, даже несмотря на заверения Маэлина в том, что опасность миновала.

В первый раз он пытался покончить с собой, воткнув себе в шею осколок керамической тарелки. Это произошло через три дня после того, как Маэлин начал снижать ему дозу лекарств. Жизнь снова стала казаться невыносимой. После этого Юджину приносили еду только в деревянной посуде. Впрочем, это его не остановило.

Второй раз он попытался повеситься на собственных штанах. Это была уже откровенная глупость. Минуты, которая требовалась Маэлину, чтобы добраться до камеры Юджина, для такого способа самоубийства было явно недостаточно. А его следящий артефакт, в отличие от артефактов Лилит, из комнаты никуда не делся. Мать, как ни странно, сдержала слово и убрала все свои шпионские приспособления из его камеры. Но Юджин, в тот момент, слишком плохо соображал из-за синдрома отмены, и был не способен подсчитать, сколько нужно времени.

Попытки прекратились после того как закончилась ломка. Убедившись, что Маэлин не собирается снова повышать ему дозировку лекарств, несмотря ни на какие просьбы и обещания, Юджин впал в апатию и опять замкнулся в себе.

Однако, Маэлин и тут не оставил его в покое. Сначала он добился для него разрешения гулять по дворцовому парку. Под присмотром, разумеется. И вытаскивал его туда чуть ли не силой. Потом переезда в его старые покои. И наконец, полной свободы передвижений в пределах дворца. Он всё время был рядом, но, в отличие от матери, не настаивал на общении. Не был назойливым.

У Юджина в результате психологической травмы открылись новые магические способности. Точнее они были и раньше, но настолько слабые, что их никто не замечал. А вот после того как принц с их помощью убил эмпата (прокурора, лжесвидетельствовавшего против Милены и Джереми Айвери), Маэлин ими заинтересовался. Хотя вряд ли он понял бы что к чему, если бы раньше с таким не сталкивался. Всё-таки тот случай запросто можно было списать на проекцию эмоций Юджина на восприятие эмпата. Однако, это оказалось не совсем так. Хотя проекция имела место и сыграла немалую роль. Но не только она. Так что время, которое Юджин и Маэлин проводили на всеобщем обозрении, посвящалось как раз изучению и развитию этих способностей. И, кстати, результаты превосходили самые смелые их ожидания. В распоряжении Маэлина была библиотека его матери, а Юджин оказался очень прилежным учеником. Учёба помогала ему отвлечься от мыслей о Милене, и он цеплялся за неё как за спасительную соломинку.

Лилит же по-прежнему пыталась убедить Юджина в своей невиновности в смерти его отца и невесты. Эти попытки вызывали у него приступы чёрной меланхолии, но, по просьбе Маэлина, он притворялся, что верит ей. А Маэлин, в редкие моменты уединения без следящих артефактов, стражников и прислуги, рассказывал как в действительности идут дела в королевстве. Из этих разговоров Юджин узнавал и о подготовке армии, при помощи которой Лилит планировала уничтожить стражей границы, и о готовящемся перевороте, в результате, которого он должен был оказаться на троне, а его мать в ссылке. В далёком от всех крупных городов маленьком захолустном поместье на юге страны, без права покидать его пределы и вмешиваться в политику государства.

Но самыми страшными были рассказы о том времени, когда, семьсот с лишним лет назад, после магической войны закончившейся самым настоящим апокалипсисом, в Солтурене шла война всех со всеми. Из ближайшей некроаномалии лезли толпы нежити, люди защищались при помощи огнестрельного оружия, как от неё, так и от себе подобных, грабежи и мародёрство стали для них нормой. Выживали самые жестокие и беспринципные. И попутно люди истребляли магов. В основном тёмных, так как никто в здравом уме не станет убивать светлых целителей.

А ведь аномалии были и светлыми тоже. Маэлин рассказывал об одной такой, которую ему довелось увидеть, ещё до того как построили стену. Творение целителя. Внутри неё не уцелел ни один биологический объект. Погибли не только люди и животные. Даже растения засохли на корню. А по краю валялись трупы птиц и всякой мелкой лесной живности разной степени разложения. Всё, что попадало в зону той аномалии, погибало на месте. Ни одна тёмная аномалия не была настолько смертоносной. Да, безусловно, в момент возникновения любой аномалии, выброс силы уничтожал всё живое, но потом, даже самый слабый тёмный маг, мог большинство из них спокойно пройти насквозь. Достаточно было видеть зоны магической активности и не лезть в них. Реальную опасность, помимо светлых, представляли только воздушные и некроаномалии. Особенно последние. Ибо нежить.

А когда патроны для огнестрельного оружия стали подходить к концу, до людей внезапно дошло, что единственным спасением от этой нежити теперь могли стать только те самые тёмные маги, которых почти всех, к тому моменту, перебили. Как раз последние из них и зачаровали стену на защиту от нежити. А сколько народа тогда полегло на строительстве этой стены… То был период, в который человечество как никогда близко подошло к полному вымиранию. И вот теперь Лилит собиралась всё это повторить.

Как бы тоскливо Юджину ни было из-за потери любимой, но допустить такого развития событий он не имел права. Он считал себя обязанным спасти Солтурен от своей свихнувшейся матери. Она и так уже принесла слишком много горя. Уничтожила почти всех тёмных в королевстве. А теперь ещё и нацелилась на стражей границы охраняющих Солтурен от нежити. И надежда на то, что он сможет защитить от неё свою страну постепенно наполняла жизнь Юджина смыслом.

План Маэлина казался таким логичным и продуманным до мельчайших деталей, что всё просто обязано было пройти как по нотам. Подготовка переворота полностью завершилась, до дня рождения Юджина, в который ему исполнялось шестнадцать лет, и он становился совершеннолетним, оставалось меньше недели. Именно в этот день заговорщики планировали произвести смену власти. На законных основаниях между прочим.

Но, разумеется, Лилит добровольно с троном расставаться не собиралась. Она рассчитывала объявить сына недееспособным и продолжать править. По крайней мере, до тех пор, пока не уничтожит всех тёмных в королевстве. Что будет дальше её не особо интересовало. Возможно, если бы она успела это сделать до совершеннолетия Юджина, то сама передала бы ему власть.

Но заговорщики со всем старанием и усердием занимались саботажем, а поскольку людьми они были высокопоставленными и довольно влиятельными, весьма успешно тормозили процесс подготовки к войне. Задачу: не допустить её начала до совершеннолетия принца, они почти выполнили. Но это уже не имело значения. Их раскрыли. И, конечно, случилось это не внезапно. В ряды оппозиции в Редклифе уже давно внедрились королевские шпионы. Они успели вычислить всех, кто был замешан в заговоре и лишь ждали команды от Лилит, чтобы арестовать их.

Юджин остался на свободе только по одной причине. Маэлин убедил всех заговорщиков в том, что планирует использовать принца в тёмную. Никто кроме него не знал, что Юджин тоже участвует в заговоре. А сам Маэлин утверждал обратное даже под пытками.

И сейчас Юджин собирался одним махом перечеркнуть все его усилия по сохранению этой тайны. Но другого выхода он не видел. Огромная армия, входящая в портал, ведущий в пограничье, открытый двенадцатью архимагами, которую принц видел собственными глазами, ни в коем случае не должна была прийти к месту своего назначения неожиданно для стражей границы. Насколько знал Юджин, на стене служило всего лишь около двух сотен магов, и против армии его матери у них не было никаких шансов. Он должен был их предупредить. Иначе их всех ждала гибель. Главная проблема заключалась в том, что он не был знаком ни с одним из тех магов. Зато точно знал, что такие знакомые есть у Маэлина.

Знак для вызова Юджин начертил на зеркале заранее, чтобы не тратить на это время, которого и так практически не было. Зеркало взял маленькое, так как его можно было незаметно пронести в камеру. В подземные казематы Юджина пропустили беспрепятственно. Ведь принц не был уличён в сговоре с государственными преступниками. Напротив, заговорщики дружно утверждали, что он совершенно ни при чём. И не был посвящён в их планы.

Юджин даже удивился, что всё получилось так просто. Стражник впустил его в камеру Маэлина и закрыл дверь с обратной стороны, оставив их наедине.

То что принц нашёл там, повергло его в шок. От увиденного Юджин аж забыл, зачем пришёл. Маэлин был прикован к стене. Руки ему сковали за спиной, а на шею надели блокирующий магию ошейник. Его явно избивали. Рваная и окровавленная одежда служила прямым тому доказательством. А когда он поднял голову, Юджин даже на мгновение усомнился, что это действительно Маэлин. Он просто не представлял себе, что этот человек может выглядеть так жалко. Кто угодно, только не Маэлин. Впрочем, все сомнения тут же отпали. Спокойный уверенный взгляд одного незаплывшего глаза и кривая ухмылка на разбитых в кровь губах расставили всё по своим местам. О нет, Маэлин не был жалким. Пытки его не сломили. Даже сейчас, избитый до полусмерти, он был готов действовать.

– Глушилку, надеюсь, не забыл? – Прохрипел Маэлин.

– Нет. – Выдохнул Юджин, активируая артефакт. – Я принёс тебе зеркало. Лилит прямо сейчас переправляет войска на границу.

– Знаю. Сними с меня ошейник и достань зеркало. Быстрее. У нас мало времени.

– Откуда ты знаешь? – Спросил Юджин расстёгивая на нем ошейник.

– Она была здесь два часа назад. Сама всё выболтала. Ну что ты там возишься?

– Уже всё.

Юджин отбросил ошейник в сторону и достал зеркало. Маэлин прочёл заклинание. На вызов ответили практически сразу. По ту сторону зеркала была какая-то девушка. Пока Маэлин говорил с ней, Юджин запустил ему ускорение регенерации. Травм было слишком много, а времени – мало. Это было единственное, чем он мог помочь в данной ситуации.

А потом дверь распахнулась, ударившись о стену так, что посыпалась штукатурка, и Лилит с воплем: “Ах ты гадёныш!” кнутом выбила у Юджина из рук зеркало.

– Вот значит как ты отплатил за мою доброту! – Прошипела она. – Я тебе доверяла, а ты меня предал! Да, ты достойный сын своего отца. Такое же ничтожество! Ну что ж, ты сделал свой выбор и теперь за него ответишь.

Лилит снова взмахнула кнутом. Он обвился вокруг шеи Юджина, и королева рванула его на себя, так что принц упал к её ногам. Кнут передавил ему сонную артерию, и Юджин потерял сознание.

– Стража! – крикнула Лилит в коридор.

Когда прибежали стражники, она была уже совершенно спокойна и хладнокровна.

– У принца случился припадок. – Сказала королева. – Я его обезвредила, но это не надолго. Наденьте на него ошейник блокирующий магию и заприте в камере с мягкими стенами. Боюсь – лечить его теперь придётся заново. Этот предатель (она кивнула на Маэлина) свёл весь прогресс на нет.

– И вы ей верите? – Презрительно хмыкнул Маэлин.

Удар кнутом рассёк ему кожу на виске и брови, кровь моментально залила глаз, но прежде чем сознание померкло, он успел заметить как стражники испуганно отвели взгляды. Не имело никакого значения верят они в версию Лилит или нет. Ей было достаточно их страха. За время лечения Юджина, Маэлин успел познакомиться со всеми стражниками, которые здесь дежурили, и даже наладить с ними приятельские отношения. Он был частым гостем в тюремных казематах. Особенно первые пол года лечения. Но никто из них не стал бы рисковать ради него навлечь на себя гнев Лилит. Королева любила пытки, и слишком многие здесь об этом знали.

Прежде чем уйти из подземелья, Лилит приказала принести в камеру Юджина зеркало и один из своих амулетов передатчиков. Амулет она повесила себе на шею, а зеркало зачаровала на приём видео и звука с него. Юджина, на время этих манипуляций, Лилит обездвижила заклинанием.

– Приятного просмотра. – Бросила она, снимая с сына паралич и выходя из камеры. – Сейчас я тебя прощаю, но ты увидишь, как я поступаю с предателями. И учти – я спускаю тебе это с рук в последний раз.

Перед выходом из казематов королева посетила ещё одну комнату. Она пришла к палачу.

– Марк, – окликнула Лилит заплечных дел мастера. – Распорядись построить к десяти утра эшафот. Будет казнь.

– Чья? – Удивился палач.

Ничего такого в его расписании, до сих пор, не намечалось.

– Двадцати двух изменников. Тебе предстоит их обезглавить. Виселицу делать не надо, так что времени для строительства вполне достаточно. И подвесь Маэлина на дыбу. Хватит ему прохлаждаться.

– Ваше величество, вы, должно быть, перепутали. Казнь назначена на завтра. Сегодня суд.

– Суд в семь утра, казнь – в десять. И если эшафот не будет готов, на дыбе откажешься ты. Выполняй.

Лилит развернулась и вышла. Больше в казематах ей делать было нечего. Поднявшись на верх, она раздала ещё нескольким людям, с которыми Юджин не был знаком, распоряжения о подготовке к казни.

Остальное же время до суда королева потратила на наблюдение за переправой своих войск через портал в пограничье. Это зрелище вызывало у неё глубокое моральное удовлетворение. Она собрала огромную армию. И теперь эту армию уже ничто не могло остановить. Она победила. Уже к вечеру последние тёмные маги будут стёрты с лица земли. Лилит отомстит им всем. Ни одного гада в живых не оставит. На её стороне огромный численный перевес. Тёмным не спастись. И то что они предупреждены, в данной ситуации не играет никакой роли. Даже если тёмные осмелятся сбежать за стену, от такой огромной армии им всё равно не скрыться. Их всех передавят как тараканов.

А вот Юджина, наблюдавшего в зеркале через амулет матери это же зрелище, оно напротив приводило в отчаяние.

А потом начался суд. Точнее фарс, гордо именуемый судом. Такой же как, немногим больше года назад, организовали для Милены и Джереми Айвери. Только теперь Лилит даже не требовалось подтасовывать улики. Она в открытую шла против закона Солтурена и уничтожала своих врагов просто по праву сильного. В её руках была сосредоточена вся власть. Именно ей подчинялись армия, полиция, спец службы. И этого было вполне достаточно, чтобы беспрепятственно уничтожать неугодных и плевать на законы.

Всё действо заняло два часа. Заговорщиков, всех сразу, привели в зал суда, прокурор зачитал длинную пафосную обвинительную речь, потом выступили свидетели (те шпионы, которые по приказу Лилит внедрились в организацию), затем сама Лилит, и наконец судья, зачитавший приговор. Один для всех: казнь через отсечение головы. Обвиняемым даже не позволили ничего сказать в свою защиту. А ведь эти люди собирались лишь посадить на трон законного правителя.

В день совершеннолетия сына королева регент по закону Солтурена должна была сама возложить корону на его голову. Однако, вместо этого, Лилит заперла Юджина в тюремной камере со стенами и полом обитыми войлоком, объявила всем, что он буйный и опасный сумасшедший, и прямо сейчас готовила смертную казнь для тех, кто собирался помочь принцу занять трон, принадлежащий ему по праву рождения, обосновывая это тем, что они хотели сделать королём невменяемого ребёнка и править вместо него.

Хотя некоторая доля истины в этом была. Заговорщики действительно собирались править от имени Юджина. Но это была вынужденная мера, чтобы отстранить от власти Лилит и защитить королевство от нашествия нежити. Полностью передать бразды правления шестнадцатилетнему мальчишке было бы по меньшей мере глупо. Юджин и сам прекрасно понимал, что для него сейчас в одиночку справиться с государственной машиной стало бы непосильной задачей. Ему не хватало опыта и знаний, и он был готов разделить власть с теми, у кого они есть.

А потом началась казнь. Из здания суда заговорщиков сразу вывели на площадь для публичных наказаний. Там всё было готово к началу казни. Эшафот построили в срок, толпу горожан собрали глашатаи всё утро разъезжавшие по городу и разносившие “радостную” весть, палач тоже был на месте.

Стражники построили осуждённых в цепочку и по очереди выводили на эшафот. Прежде чем отрубить голову, им давали возможность сказать последнее слово. Говорили все примерно одно и тоже: что невиновны в государственной измене, что Лилит узурпировала власть, отняв её у собственного сына, что принц не сумасшедший и что надо остановить войну со стражами границы, иначе начнётся нашествие нежити. Только всё это было бесполезно. Лилит, при содействии СМИ, больше года промывала народу мозги, обвиняя тёмных магов во всех грехах и внушая людям ненависть к ним. Разумеется, никакие слова, осуждённых на смертную казнь, преступников не могли убедить их в обратном. Особенно, если эти слова говорились в защиту тёмных. А на счёт принца всем давно было известно, что он повредился рассудком после того, как его невеста отравила его же отца. Королева была непогрешима, а все, кто посмел выступить против неё, заслуживали смерти.

Впрочем, к концу казни, Юджин и впрямь был близок к тому, чтобы повредиться рассудком. На его глазах, по приказу его собственной матери, отрубили головы двадцати двум ни в чем неповинным людям. И она заставила его на это смотреть. Он был уже оглушён осознанием того, на какую запредельную жестокость оказалась способна его мать. А она и не думала останавливаться.

После казни Лилит вернулась в казематы. Зашла в камеру пыток, взяла кнут и направилась к Маэлину. Палач выполнил её распоряжение и подвесил его на дыбе, вывернув руки из плечевых суставов. Сначала Юджину показалось, что он без сознания, но это было не так. Услышав звук шагов Лилит, Маэлин поднял голову и окинул её презрительным взглядом.

– Что, – усмехнулся он, – решилась наконец-то показать сыну свою истинную сущность? Вряд ли он оценит.

– О, не сомневайся – оценит. – Прошипела Лилит, отпуская ремень кнута.

Металлический наконечник звякнул по каменному полу. Юджин вздрогнул от этого звука и в ужасе попятился от зеркала. Неужели его мать действительно сейчас будет избивать человека кнутом? Это невозможно!

– И никогда больше не посмеет встать на моём пути. – Между тем продолжала Лилит.

Маэлин внезапно запрокинул голову назад и хрипло расхохотался. Было в этом смехе что-то дикое. Безумное.

– Заткнись! – Рявкнула Лилит и нанесла первый удар.

Брызги крови косой полоской легли на стену. Смех оборвался, превратившись в сдавленное шипение. Маэлин вывернул шею под странным углом и уткнулся взглядом точно в амулет передатчик на груди королевы.

– Знаешь, Юджин, – проговорил он, – я ведь далеко не первый, кого она пытает. Она получает от этого удовольст…