скачать книгу бесплатно
Проведя сутки в дороге, мы пересели с поезда на автобус, предварительно перекусив в привокзальной столовой. До пункта назначения оставалось еще несколько километров. Мы двигались с черепашьей скоростью, водитель никуда не торопился и разве что носом не клевал. В салоне автобуса царила некая меланхолическая аура, навевая тоску. Время, как будто остановилось. Нервы начали потихоньку сдавать, мое раздражение росло, и усидеть на месте было все тяжелее. Да еще мочевой пузырь распирало так, что в ушах булькало. Не выдержав, я соскочила и подошла к водителю.
– Извините, не могли бы вы остановиться где-нибудь сейчас, чтобы я могла выйти на пару минут? – умоляюще протянула я, переминаясь с ноги на ногу.
– Нет, к сожалению, остановок на этом маршруте мы не делаем. Сядьте на свое место, – не отрывая взгляда от дороги он своей огромной лапищей крутил баранку, а другой почёсывал свою большую круглую голову.
– Да что же это?! Может вы все-таки сделаете исключение и остановите автобус? Чай не поездом едем! Или вы просто из вредности решили злоупотребить властью, данной вам начальником автопарка? – видимо моча-таки ударила мне в голову. Вместо того, чтобы проявить вежливость, я источала яд на того, кто решал смогу ли я выйти и сделать свои дела по-тихому или опозорюсь, обмочившись на глазах у всех пассажиров.
– Дамочка! Сядьте на свое место, когда приедем тогда и выйдете на свои пару минут. А сейчас не мешайте мне.
Дамочка?.. Дамочка?! Меня аж передернуло, от этого слова попахивало нафталином. Перед ним юная барышня! Какая я ему дамочка?! «Ах он мужлан неотесанный! Да что он себе… А ничего, что я тут… вообще-то!» – от возмущения, у меня аж в носу засвербило. Я только раскрыла рот, чтобы излить на него весь гнев угнетенных и обездоленных женщин, пострадавших от узколобых шовинистов, вроде этого принципиального водителя, как автобус налетел на очередную кочку, и это едва не подмочило мою репутацию. Мне стало сильно не до препирательств, у меня аж зубы зачесались.
– Ну прошу вас, остановитесь на пару минут. Мне очень надо выйти! Я беременна и не могу долго терпеть, – взмолилась я.
– Ох, милочка, что ж ты сразу не сказала? Конечно, сейчас остановимся, – он медленно припарковался у обочины, и я пулей выскочила из автобуса.
Думаю, что неслабо развлекла пассажиров, когда неслась в заросли у дороги, ломая ветки, перепрыгивая через кочки и придерживая живот обеими руками. Это был самый экстремальный спринтерский забег во всей истории спорта. Испытав невероятное облегчение, я медленно и степенно вернулась в автобус, как будто это и не я вовсе пару минут назад неслась по зарослям, словно обезумевший бизон. Кинув благодарный взгляд на водителя, я подумала: «Хороший он мужик, добрый! И глаза-то у него совсем не похожи на свинячьи, да и усы не такие уж противные». Я прошла на свое место, Игорь сверлил меня взглядом.
– Неужели так приперло, что никак не могла дотерпеть? – осуждающим тоном прошипел он мне прямо в лицо.
– Дотерпеть?! Ты в своем уме?
– Неважно!
Глаза мои сузились от гнева, и кровь снова начала закипать. Неимоверным усилием воли я подавила в себе желание высказать ему все, что думаю о нем. «Попробовал бы он столько месяцев вынашивать постоянно растущий плод. Чурбан бесчувственный! В следующий раз прыгну ему прямо на переполненный мочевой пузырь, чтобы поделиться с ним своими ощущениями от беременности. А когда, он обмочится, пристыжу его за то, что он не смог «дотерпеть»! Вместо того, чтобы помочь мне, наверняка стыдливо прятал глаза от пассажиров, не показывая, что он со мной», – я обиделась на Игоря и весь оставшийся путь просидела насупившись, глядя в окно.
Еще час тряски в автобусе, и мы наконец прибыли в село, где жили родители Игоря. С остановки пошли пешком, и я восхищенно разглядывала все вокруг. Мы словно окунулись в волшебное царство грез, здесь, как нигде, ощущалось полное единение с природой. Местность была потрясающе красивой, вокруг все утопало в зелени, пышные кроны деревьев укрывали в своей тени свежевыкрашенные дома за аккуратными заборами, а свежая и сочная трава устилала всю землю. Воздух пьянил чистотой и свежестью, по улицам бегали босые дети, и их счастливый смех разносился по всей округе. Село было небольшим, население составляло человек четыреста, может чуть больше. Здесь проживали трудолюбивые люди, содержащие в чистоте и порядке не только свои дома, но и улицы. По дороге мимо меня прошествовали упитанные сытые коровы, настолько чистые и ухоженные, словно их подготовили для выставки домашней скотины. Мы здоровались со всеми, кто встречался нам на пути, с некоторыми из них Игорь перебрасывался парой слов и знакомил нас. Все местные жители были ладными и осанистыми, их крепкие и пышущие здоровьем фигуры свидетельствовали о том, что таежная экосистема не даром считается зелеными легкими планеты. Богатый растительный мир, включающий в себя густые хвойные леса, вырабатывал большое количество кислорода, воздух в этих краях всегда был кристально чистым и свежим.
Родительский дом мужа располагался на окраине села, а сразу за домом начиналась тайга. Я издалека увидела красную крышу, ставни на окнах. Свежая краска на стенах и заборе переливалась бликами света, создавая сказочное видение на фоне лесного пейзажа.
На пороге дома показался высокий, коренастый и широкоплечий мужчина. Я с интересом разглядывала его, догадавшись, что это мой свекор Михаил Ефремович. Грубые черты лица были словно высечены из камня, массивный щетинистый подбородок, крупный нос и черные, как смоль, волосы. Но его карие глаза излучали такую теплоту, что я с облегчением выдохнула, даже сама не заметив того, что все это время стояла, затаив от волнения дыхание, и глядела на него испуганной ланью. Он широкими шагами приблизился ко мне и заключил в медвежьи объятия. Сопротивляться такому статному мужчине было невозможно, да мне и не хотелось.
– Какая же ты худая, девочка моя, видимо измотал тебя сынок-то мой? – его глаза искрились весельем, и я совсем растаяла от такого теплого приема.
– Ой, что вы, папа, я всегда такой была! Игорь здесь совершенно не причем, – я зарделась от смущения, на что Михаил Ефремович одобрительно крякнул и подошел к Игорю.
– Сынок, давно я тебя не видел! Уезжал от нас зеленым юнцом, а теперь ты муж и будущий отец! Ну что ж я вас на пороге держу, пойдемте в дом. Небось проголодались с дороги? – он подхватил чемоданы и повел нас внутрь.
Я пошла следом. Внезапно, меня до самых костей пробрал леденящий холод и по всему телу пробежала дрожь. За окном дома колыхнулась занавеска, и промелькнула черная высокая фигура. Необъяснимый страх сжал мое сердце, я не знала, чего мне ждать за дверью моего временного пристанища. А ведь мы не пару дней приехали. Резкая боль в ноге моментально отрезвила меня. Я вскрикнула и смахнула с себя какую-то гигантскую муху.
– Что это такое? Что за напасть? Это такая таёжная муха? В жизни не видала таких огромных, да еще и кусачих! У нее что, зубы есть?
– Да это ж пауты! Гадкие твари! Еще не то у нас увидишь, некоторые и уши отгрызть могут, тут всяких навалом.
Я зажала уши ладонями и вбежала в дом. Вслед донесся раскатистый смех свекра, его явно позабавила моя реакция. Я поняла, что он шутит надо мной, и тоже посмеялась над своей трусостью. На месте укуса набухал плотный красный волдырь. Или не шутит?.. Похоже скучать мне тут не придется, с лица еще не сошла улыбка, и я так и застыла с ней на устах. Передо мной стояла мать Игоря, та самая черная тень, промелькнувшая в окне, что вогнала меня в дрожь. Её холодная красота приковывала взгляд, но в то же время отталкивала, вызывая необъяснимые смешанные чувства. С высоты своего роста, она, не скрывая неприязни ко мне, пристально глядела своими зелеными, как у кошки глазами. Лицо поражало совершенством линий, белая мраморная кожа без единой морщинки резко контрастировала с черными волосами в переливах серебристых прядок, которые были аккуратно зачесаны назад. Несмотря на летнюю жару, стройный стан облегало безупречное черное бархатное платье в пол с длинными рукавами и высоким глухим воротом. Анастасия Яковлевна обладала притягательной опасной красотой, которая любого могла привести в исступление.
– День добрый!.. – едва вымолвила я. Под ее строгим взором я вся сжалась, желая исчезнуть и оказаться подальше отсюда.
– Добрый! – от ее ледяного тона мороз пробирал до костей.
Игорь взял меня за руку и провел в просторную столовую, стоящую отдельно от дома. Внутри помещение было обшито деревом, все отмыто до блеска, и даже пол сверкал под ногами.
Стол был уже накрыт, и Анастасия Яковлевна принялась читать молитву перед трапезой. В моей семье такое было не принято, родители были атеистами, как и все в то время в СССР. Советские люди следовали учениям марксизма-ленинизма и считали религию опиумом для народа. Базовое понятие религии в идеологии Маркса основывалось на том, что не религия создает человека, а человек религию. Со школьной скамьи нам давали исключительно материалистическое объяснение мира и мировой истории. Поэтому я слегка опешила, с удивлением слушая, как моя свекровь благословляет еду и благодарит Господа за то, что он дал нам пищу.
Анастасия Яковлевна подала на стол рыбу, запеченную в печи. Стоило мне попробовать первый кусочек, как я сама чуть не уверовала в Господа. Не иначе как сам Боженька приложил руку к приготовлению этого шедеврального блюда. Рыба была превосходна и таяла во рту. Моя свекровь была истинным кулинаром, её стряпня могла удовлетворить самому требовательному вкусу любого гурмана. За обедом она держалась со мной холодно и отчужденно, ясно давая понять, что мне здесь не рады. Весь ее вид говорил о явном превосходстве надо мной, и я терялась в догадках, чем же не угодила своей свекрови. Хотя сложно было представить, чтобы она вообще хоть кого-то из плоти и крови сочла достойной партией для ее сына. «Может это просто какая-то проверка силы моего характера, с целью узнать смогу ли я выстоять и достойно выйти из этого испытания? Своего рода обряд посвящения в их семью?» – от волнения мозг генерировал мысли, одна бредовее другой. Оставалось надеяться лишь на то, что она узнает меня поближе и примет в лоно семьи.
После сытного обеда меня отправили отдохнуть, а Игорь остался поговорить с родителями. Комната для нас была приготовлена заранее. Едва моя голова коснулась подушки, как я моментально провалилась в глубокий сон и проспала до утра
Наутро следующего дня я встала пораньше, быстро привела себя в порядок и отправилась на кухню помочь хозяйке в приготовлении завтрака. Моя помощь оказалась не нужна, все уже было готово, и стол просто ломился от еды: блины, вареные яйца, омлет, оладья, каша только из печи. Анастасия Яковлевна стояла возле окна спиной ко мне и что-то бормотала себе под нос.
– Анастасия Яковлевна, могу я вам чем-нибудь помочь?
От моего голоса ее прямая, как палка, спина напряглась.
– Нет! Все готово. Ты можешь садиться, – бросила она мне через плечо даже не обернувшись. На ней было серое льняное платье в пол такого же фасона, что и вчера.
Я робко присела за стол, и через пару минут вошли Игорь с отцом. Анастасия Яковлевна произнесла молитву, после чего все приступили к трапезе. Все было невероятно вкусно, и я просто наслаждалась едой, не замечая гнетущего молчания за столом, которое нарушил резкий окрик свекрови, едва я взялась за пустые тарелки, чтобы убрать их со стола.
– Не тронь! Поставь, сама все приберу! Иди займись чем-нибудь, главное под ногами не крутись, – в ее диких глазах, с изумрудным отливом, занималась буря.
– Хорошо! Простите! – я не стала испытывать ее терпение, в ту же секунду все поставила на место и ретировалась из кухни.
Позже Игорь пришёл за мной в комнату и позвал с собой. Они с Михаилом Ефремовичем собирались на рыбалку и решили взять меня. Я была только рада поскорее унести ноги из дома, лишь бы не оставаться наедине со своей своенравной свекровью.
Погода была просто сказочной, на небе ни облачка, теплый ветерок обдувал лицо, я отбросила все тревожные мысли и просто получала наслаждение от приятной прогулки по таёжному лесу, где природа сохранилась в первозданном виде. Игорь оживился и, мягко придерживая меня под руку, с упоением рассказывал о множестве диких обитателей леса и их повадках в естественной среде обитания. Поведал о том, как бережно сельчане в тайге относятся к природным дарам леса – важном подспорье, чтобы прокормить семью. Деревенские жители занимались охотой, рыбалкой, заготовкой грибов и ягод на зиму. Также вспомнил некоторые забавные истории из детства, и я совершенно забыла обо всех сомнениях, что так терзали меня последние месяцы беременности. В такие моменты я была по-настоящему счастлива, для меня было важным внимание мужа и общение с ним. Я поверила, что у нас Игорем все наладится и наша любовь только окрепнет с годами, проведенными вместе. Михаил Ефремович тоже охотно делился своими историями. Казалось, что я просматриваю семейный альбом с фотографиями из прошлого своего возлюбленного. Я гладила животик и беззаботно напевала какую-то веселую песенку.
Мы подошли к реке, через которую был перекинут навесной мост.
– Пройдем по нему, на той стороне очень красиво, – Игорь уверенно взял меня за руку. Я уперлась ногами в землю и испуганно замотала головой.
– Ты что?! Нет! Я ужасно боюсь высоты! А вдруг я упаду?
Мост шатало на ветру из стороны в сторону.
– Хорошо! Давай так, мы просто попробуем. Если будет слишком страшно, то повернем назад. Договорились?
– Ну, хорошо…
– Не бойся, родная, я с тобой, – он крепко ухватил меня за руку и мягко потянул за собой. Насупившись, я с надутыми губами, нехотя последовала за ним, хотя мысль о том, что на обратном пути придется проделать то же самое, энтузиазма не добавляло.
Стоило мне сделать всего два шага по мосту, как он заходил под ногами ходуном. От испуга я чуть не запрыгнула Игорю на голову, отчаянно цепляясь за него обеими руками.
– Валерия, тебе нечего бояться. Я рядом. Я держу тебя, – увещевал меня муж, – Не бойся. Нам нужно перебраться на ту сторону реки, у нас там свое место для рыбалки. Пойдем же! – он медленно потянул меня на себя и отступая, попятился задом, не теряя со мной зрительного контакта.
Я доверилась ему и на подкашивающихся ногах медленно продвигалась вперед. Игорь подбадривал меня улыбкой, его глаза источали такую теплоту и нежность, что это вселяло в меня силы и уверенность. Переход по шаткому мосту, словно символизировал собой наши отношения, и я шла за ним, видя в нём надежную опору.
Михаил Ефремович покатывался со смеху.
– Не думал, что ты у нас такая трусишка!
Я не обижалась на него, он был добродушным и веселым человеком. Мне повезло с таким свекром, общение с ним было легким и непринужденным. От него исходило невероятное душевное тепло, в котором я нуждалась сейчас больше всего.
Мы остановились в живописном месте недалеко от моста, они закинули свои удочки и присели на раскладные стулья, принесенные с собой. Я же пошла прогуляться, но озверевшие пауты, почуяв во мне легкую добычу, атаковали и кусали каждую минуту. Казалось, эти кровососущие твари жрут меня живьем! Некоторые особи достигали трех сантиметров в длину. Укусы были очень болезненными, а на их месте появлялись ярко-красные большие папулы. От свекра я узнала, что пауты, то же самое, что слепни. Кусались только самки в момент произведения потомства, для чего им был жизненно необходим белок. И они ни перед чем не останавливались, чтобы получить желаемую порцию свежей крови. Поэтому отогнать их от себя было практически невозможно. Самцы паутов были абсолютно равнодушны к любым видам млекопитающих и питались цветочным нектаром.
– И как вы только терпите этих кровососов? – негодовала я.
– Привычка дело такое! – смеялся Михаил Ефремович.
Мы пробыли на рыбалке часа три, за это время на мне живого места не осталось. Все тело зудело, и я зареклась ходить на речку. Всю дорогу домой я недовольно ворчала и злилась, а они только смеялись и шутили надо мной. Пришли мы, когда уже совсем стемнело.
Анастасия Яковлевна, словно знала точное время нашего возвращения. Все уже было готово к нашему появлению, и она величественно восседала за накрытым столом в ожидании семьи. Никаких признаков сближения у меня с ней не ожидалось, моя свекровь была неприступной, как скала. Я делала робкие попытки найти общий язык с ней, но она и близко меня к себе не подпускала.
Как-то вечером, направляясь в спальню, я услышала громкие крики из кухни. Михаил Ефремович и Анастасия Яковлевна о чем-то бурно спорили друг с другом. Я не намерена была подслушивать и становиться непрошенным свидетелем семейных распрей между свекрами, поэтому решила незаметно проскользнуть мимо них, но что-то заставило меня остановиться. В этот момент Михаил Ефремович замахнулся на свою жену и собирался ударить ее, но вдруг стал кружиться на месте, как волчок, постоянно промахиваясь. Зрелище было просто жутким! Вдобавок ко всему свекровь дико расхохоталась, будто в нее вселился бес. Глаза ее горели зловещим огнем, а на лице проявился звериный оскал. Меня обуял такой страх, что я шагу не могла ступить, словно меня пригвоздили к полу. Внезапно, Михаил Ефремович остановился. Вокруг наступила звенящая тишина, смолкли звуки природы и только его тяжелое дыхание разносилось по липкому и густому воздуху.
– Ведьма! – надрывно просипел он.
Оцепенение спало, и я побежала в спальню, не чуя ног под собою. В голове, словно молотом стучало: «Ведьма! Ведьма!». Заперев дверь, я свернулась под боком у крепко спящего мужа. «И что это сейчас было? Не иначе, колдовство какое-то! Что за чертовщина творится в этом доме?! Что кроется за красивым лицом моей свекрови? Это лишь прикрытие ее темной души?» – от этих мыслей волосы шевелились. Я никогда не верила ни в Бога, ни в чёрта, не была ни набожной, ни суеверной. Для меня даже рассказы о домовых, казались детской страшилкой. Но с этого дня мое мировоззрение кардинально изменилось. Я не имела ни малейшего желания разбираться во все этом, но верила своим глазам. И то, что я сейчас увидела не поддавалось никакому разумному объяснению, что только добавляло страху. Неизведанное всегда пугает нас сильнее, ибо мозг услужливо подкидывает фантазии – одна страшнее другой. Я так и не сомкнула глаз за всю ночь.
Утром Анастасия Яковлевна подозвала меня к себе. «Неужели заметила меня вчера во время их ссоры?» – я обомлела от страха и на негнущихся ногах приблизилась к ней.
– Ты знаешь, кто такой Бог? – задала она мне неожиданный вопрос.
– Знаю. В общих чертах. Не изучала этот вопрос, – с опаской ответила я. Видимо для моей свекрови то был вопрос крайней важности, раз она снизошла до беседы со мной.
– Мхм… я расскажу тебе, кто Он, – и она начала свою проповедь. Сначала я даже обрадовалась, подумав, что это хороший знак, раз Анастасия Яковлевна решила посвятить меня в свои тайны и поделиться важными знаниями.
Она расширила мои поверхностные знания о Боге и поведала о Доме молитв, который тайно посещала вместе с такими же глубоко верующими в Создателя всего живого на земле. Это было большим секретом, но раз уж я носила под сердцем ее внука, она была вынуждена просветить меня в вопросе религии. Она говорила и говорила, горячо и много, а я лишь тихо сидела и завороженно глядела на нее, как кролик на удава. Ибо после увиденного вчера вечером боялась ее, ни меньше чёрта, о существовании которого никогда ранее даже не задумывалась. Воодушевленная моим молчанием, которое ошибочно приняла за благоговение перед величием Всевышнего, Анастасия Яковлевна совсем разошлась и пообещала в следующий раз взять меня с собой в Дом молитв.
После долгой и изнурительной беседы она разрешила мне сесть за стол и поесть. Потом я скрылась от нее подальше в палисаднике, где, присев на траву, решила почитать, чтобы вытеснить из головы всё, что увидела и услышала недавно. Меня совершенно не интересовала религия. Для меня все это было чем-то фантастическим, попыткой уйти от действительности. Мне было не понять структуру религиозного мышления, и я не собиралась ломать над этим голову.
Вечером за ужином Игорь огорошил меня новостью о том, что примерно в начале сентября, они с отцом на месяц уйдут в тайгу за орехами и еще чем-то. Он принес мне пару книг, чтобы я не скучала в его отсутствие и сказал, что завтра мы вместе пойдем за дикой малиной. Это было слабым утешением, но все лучше, чем провести весь день с этой безумной женщиной, что пугала меня до икоты.
Мы вышли рано утром. В этот раз я оделась более закрыто, чтобы не кормить паутов. Я то и дело поглядывала на свекра. Его лицо выглядело изможденным, синяки под глазами свидетельствовали о бессонной ночи и усталости. Сегодня он был непривычно тихим и большую часть времени помалкивал. С него будто все соки высосали за одну ночь. Я не могла спросить его о вчерашнем, да и с Игорем такое не обсудишь. Как-никак это касается его родителей, и вообще было бы странно с моей стороны затевать такой разговор. Для такого даже слова подобрать сложно и с чего начать непонятно: «А правда, что твоя мама ведьма?» или «Как твой отец живет с этой ведьмой?». Нет, никуда не годится, лучше вообще забыть об этом.
Мы добрались до малинника, и у меня просто глаза разбежались. Огромные кустарники были усыпаны яркими сочными ягодами. Я накинулась на них, закидывая в рот горстями и, не прожёвывая, глотала целиком. Малина была, просто сказка, какая вкусная. Подошел Игорь и дал мне корзину, но не выдержал и рассмеялся, увидев перепачканные красным соком рот и щеки, набитые ягодами.
– Маленькая обжора! Собирай в корзину, ты же лопнешь, если не остановишься.
– Угу!..
Наевшись малины до отвала, я стала собирать ее в корзину. Просидев там с час или два, мы набрали достаточно ягод и вернулись домой.
Вся неделя, оставшаяся до расставания, прошла в полной идиллии, мы с Игорем много гуляли и ходили в гости. Каждый день я чувствовала, как ребенок внутри меня толкается, привлекая к себе внимание. Тогда я пела ему песни, поглаживая живот, а Игорь разговаривал с ним, читал сказки и рассказывал истории своего детства. Чистый свежий воздух положительно влиял на беременность, развивая у меня хороший аппетит, и малыш рос и набирался сил.
Настал момент прощаться с Игорем. На целый месяц! Он еще не ушел, а я уже с ужасом представляла, что ожидает меня в эти дни один на один с его матерью. Меня так и подмывало вцепиться в него и закатить драму с горючими слезами и завываниями: «На кого ж ты меня покида-а-а-ешь?! Ууууу!..», – но я была взрослой адекватной женщиной и, конечно же, сдержала свой порыв, стараясь выглядеть спокойной. В итоге я стояла на крыльце, шмыгая носом, и стискивая Игоря в объятиях, пожалуй, несколько дольше и сильнее положенного. В тот момент вся вселенская скорбь отразилась на моем челе. Наверное, со стороны это выглядело так, будто я провожаю мужа на фронт. Игорь явно не ожидал от меня столь бурного проявления эмоций и даже растерялся немного. А мне хотелось зайтись в душераздирающем крике: «Не оставляй меня с ней! Нееет! Только не с ней!». Думала, не сдержусь, но неожиданно в голове всплыл образ моей мамы с презрительной ухмылкой на устах. Я тут же собрала волю в кулак и отпустила мужа.
Я думала, что готова ко всему, но даже в самых бурных фантазиях, не могла представить какой аттракцион неслыханных развлечений меня ожидает от моей изобретательной свекрови. Этой же ночью Анастасия Яковлевна влетела ко мне в комнату и бесцеремонно растолкала меня.
– Валерия! Валерия, вставай! Пошли! – в комнате царила кромешная тьма, и только ее пронзительный голос отражался от стен.
– А?! Что? Горим? Пожар?! Медведи напали?! Что случилось? – спросонья я ничего не соображала.
– Вставай, говорю! Пошли, – она схватила меня за руку и подняла с постели.
Я вышла из комнаты вслед за ней, еле волоча за собой ноги. Анастасия Яковлевна была подозрительно бодрой. И тут я, кажется, поняла ее гнусный замысел! Она дождалась, когда мы останемся с ней вдвоем и теперь ей ничто не мешало избавиться от меня, принести в жертву, чтобы задобрить своих демонов или услужить дьяволу, я уж не знаю точно, что удумала эта ведьма. Она завела меня в кухню и усадила за стол, приложив палец к губам. От страха я, итак, не могла выдавить из себя ни звука. И чего это она так заботливо усадила меня ЗА стол, а не НА него? Как символично! Недаром она откармливала меня с первого дня за этим столом, на котором теперь мне, видимо, и предстоит принять смерть во славу ее темного господина. Глаза мои расширились и стали, как плошки, на дне которых плескался страх, поджилки тряслись и тут… она включила радио. Ого! Да она прогрессивная ведьма и общается со своими чертями с помощью изобретения великого ученого Попова! Да он же в гробу перевернется от такого! Недаром соседский дед в детстве называл радио дьявольским изобретением. До меня доносилось какое-то бормотание и с удивлением я стала разбирать слова о Боге, вере, грехах и тому подобных вещах. Это была проповедь какого-то баптиста, которую передавали по радио. В те времена такое преследовалось по закону, верующим приходилось скрываться ото всех и под покровом ночи тайком слушать радиоприемник. А я-то себе напридумывала целую историю ужасов о том, как жила-была девушка по имени Валерия, а потом приехала к своей свекрови, злой ведьме, да и сгинула в непроходимых лесах тайги. Ну и натерпелась я страху! Не думала, что испытаю неимоверное облегчение, слушая бредни о спасении души, дабы не сгореть в геенне огненной. А все из-за свекрови. Не разбуди она меня посреди ночи, и не получила бы я такой стресс. Ближе к утру она отправила меня спать с какими-то наставлениями, которые я даже не слышала. Это была первая бессонная ночь во славу Господа.
Отоспавшись, я проснулась ближе к обеду и направилась на кухню, чтобы поесть. Анастасия Яковлевна налила мне чай и разогрела кашу, после чего отправила меня в лес за малиной для варенья. А напоследок заявила:
– Кстати, забыла сказать, через неделю начнем копать картошку.
И это было совсем не кстати. Теперь она решила меня каторжными работами извести? Специально дождалась, когда мужчины уйдут, и придумала эту историю с выкапыванием картошки. Конечно!.. у беременных на сносях это же гораздо лучше получается. А может здесь в тайге примета такая: если женщина, накануне родов выкопает картошку, то на следующий год урожай будет богаче? В голове рисовались страшные картины, как Анастасия Яковлевна в широкополой элегантной шляпе хлещет меня кнутом по спине, а я несчастная и изможденная в дурацкой фуфайке в жёлто-чёрную полоску ползаю по грядкам, как колорадский жук, и выкапываю картошку голыми руками. Я тряхнула головой: «Бред какой-то! Видимо бессонная ночь дает о себе знать».
Захватив с собой корзину, я направилась за малиной. Добравшись до кустарников, присела и снова начала жадно поедать ягоды, оглядываясь по сторонам и набивая щеки. Объевшись, я стала собирать малину в корзину. Когда она наполнилась почти наполовину, я что-то услыхала. Недалеко от меня кто-то сопел и пыхтел. Я приподнялась и осторожно выглянула из-за кустов. В некотором отдалении от меня сидел огромный бурый медведь и поедал малину. Это был вовсе не безобидный косолапый мишка, собирающий шишки в лесу. Он был просто устрашающих размеров, около полутора метров в холке и весом в несколько центнеров. Настоящий хозяин тайги! Огромными когтистыми лапами он загребал ветки и ртом обрывал ягоды. С перепугу я даже вспомнила пару фраз из молитв свекрови! Недолго думая, я на всех парах помчалась прочь оттуда, постоянно оглядываясь назад. Большой живот сильно мешал, было тяжело бежать на такой дистанции и сохранять высокую скорость. Запыхавшись, я остановилась и еще раз оглянулась, дабы убедиться, что опасность миновала. Медведь не стал гнаться за мной, а это означало лишь то, что по счастливой случайности, он меня просто не заметил. Иначе исход мог быть совершенно другим. Я впервые в жизни так близко встретилась с одним из самых крупных хищников на земле, который мог разорвать меня на куски, даже глазом не моргнув. Легкие разрывало от боли, ноги тряслись от усталости и все тело била крупная дрожь, как результат пережитого стресса. Самым ужасным во всем этом было то, что такие сильные негативные переживания могли неблагоприятно сказаться на состоянии малыша. Медленно восстанавливая дыхание, я направилась к дому, машинально ныряя свободной рукой в корзину и закидывая ягоды в рот. На пороге кухни меня встретила Анастасия Яковлевна.
– Ты нарвала малины? – спросила она меня, прищурив злые глаза.
Я тоже сощурилась: «И чего это она злится? Не рада, что я вообще вернулась? Уж не она ли призвала того медведя с помощью какого-нибудь ведьминского ритуала? И чего это она вообще до сих пор на кухне делала? Небось варила там свое колдовское зелье из крови черной курицы, зарезанной в полнолуние на тринадцатую ночь моего пребывания здесь, подсыпав туда драконьей чешуи, сушенных тараканов да пауков, пыльцу единорога и роговицу суринамской пипы, а затем, помешивая зловонное варево куриной лапкой шептала заклинания, щедро сдабривая это все своей ядовитой слюной. А не сработало!» – уже хотела выпалить я, но вовремя опомнилась и потупила взор.
– Тут совсем немного. Мне кое-кто помешал собрать больше, – я протянула ей корзинку, и она посмотрела в нее с таким удивлением, что мне казалось, у нее вот-вот глаза вывалятся. В корзине на самом дне лежало грамм двести ягоды, да и та была вся подавлена.
– И кто же тебе помешал, позволь поинтересоваться?
В ее голосе звучало столько сарказма, что по силе своей он превосходил яд чёрной мамбы.
– Медведь! Он был просто огромный и ел малину прям с кустов. Я еле ноги унесла! Вы не представляете…
– Не мели чепуху! – резко оборвала она мой рассказ. – Ты что, за дуру меня держишь?! Если бы ты встретила медведя, то он прикончил бы тебя одним ударом. Прибереги свои жалкие оправдания для кого-нибудь другого!
Она выхватила корзину из моих рук и скрылась за дверью. Я растерянно стояла на пороге еще минут десять, пытаясь отдышаться и набраться смелости, чтобы войти внутрь. Как бы я не храбрилась, мечтая дать ей отпор, интуиция и элементарное чувство самосохранения подсказывали мне, что ей лучше не дерзить.
Собравшись с силами, я вошла в кухню, быстро перекусила и сбежала к себе в комнату.
Ночью мне снились странные сны, как я бегу по лесу, а за мной мчится Анастасия Яковлевна верхом на медведе исполинского размера, который как будто и не медведь вовсе, а какое-то демоническое существо с глазами, пылающими красным огнем, тело его всё черное от копоти, а на косматой голове рога, за которые держится эта ведьма. Оно несётся на меня с невероятной скоростью, и вся земля под ним дрожит и сотрясается. Я изо-всех сил пытаюсь убежать, но вокруг меня какой-то плотный и вязкий кисель, от земли поднимается дым, легкие наполняет удушливый запах серы. Все мои движения ужасно замедленные. Чудище настигает меня и валит на землю, из его огромной пасти несёт падалью, а на зубах висят прилипшие куски чьей-то плоти. Оно трясет меня за плечи и вдруг молвит человеческим голосом:
– Малину будешь?
– Буду! – почему-то соглашаюсь я, и в этот момент на его спине во весь рост поднимается эта ведьма.
– Так это ты истребила всю малину в лесу, мерзавка?! Да как ты посмела?! Вся малина моя-я-я! Гореть тебе в геенне огненной! Кайся, грешница, твой час настал!
Я закричала и распахнула глаза. Надо мной нависала Анастасия Яковлевна.
– Чего орёшь? Совсем ополоумела? Вставай и пошли за мной!
Еще до конца не проснувшись, я не могла разобрать, где сон, а где явь. Увидев за окном полную луну, я подумала: «Ну всё! Допрыгалась… теперь мне точно каюк!».
На самом деле она опять притащила меня на кухню слушать очередную проповедь полуночников по радио. В голове промелькнула шальная мысль сломать это орудие ночных пыток, чтобы она уже оставила меня в покое и дала нормально выспаться. Не знаю, чего добивалась моя свекровь, но я сидела настолько сонная, что периодически клевала носом. Все слова в одно ухо влетали, а из другого с еще большей скоростью вылетали. Каждая проповедь длилась примерно по два часа, и она всю последующую неделю терзала меня по ночам этими библейскими заветами и назиданиями во искупление грехов и спасения души.
Всё это усугублялось тем, что днем мне приходилось помогать ей по дому и корячиться на огороде кверху задом. Спать разрешалось только до обеда, и состояние постоянного недосыпа вкупе с чрезмерными физическими нагрузками, сопровождались болью в спине и синяками под глазами. Средневековые инквизиторы по сравнению с моей свекровью казались просто ангелами.
