скачать книгу бесплатно
Косой крест
Сергей Алексеевич Минский
В конце 80-х Белорусская экспедиция глубокого бурения ведет геологическую разведку площадей в Западной Сибири – в Ханты-Мансийском национальном округе – вблизи Оби: где-то между Няганью и Ураем. Молодому геологу Евгению Ивановичу Емельянову, можно сказать, по блату удается осуществить свою давнюю мечту – устроиться в эту экспедицию на работу. Через год – осенью, чтобы провести часть отпуска в тайге, он вылетает на вертолете на одну из отбурившихся точек, оставленных до начала «зимника». С этого начинаются его приключения, которые становятся опасными для жизни испытаниями.
Сергей Минский
Косой крест
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1.
Желание попасть на работу в Белорусскую экспедицию глубокого бурения в Западной Сибири неотвязно сопровождало Женю вот уже месяц. Узнал он о ней давно – году, наверное, в семьдесят восьмом, когда еще учился в университете. В одной компании как-то познакомился с Игорем Сосновским, чей дядя, по его словам, работал в ней заместителем начальника. Но вот чтобы так заболеть желанием попасть в Сибирь, пришло, когда случайно в одной из телепередач «Клуба кинопутешественников», безмерно обожаемых отцом, увидел ее сверху – из иллюминатора вертолета. И словно что-то перещелкнуло в душе. Будто затвор фотокамеры сработал. Великолепие «зеленого моря тайги», испещренного реками и речушками, бликующими отраженным солнечным светом, словно челнок, втащила в сознание образ Сосновского. «Точно, – пришло озарение, – надо попробовать… Времени, конечно, прошло…» Он подошел к письменному столу, и почти сразу же, как выдвинул ящик, наткнулся на свою старую, студенческой поры записную книжку: красный уголок обложки торчал из-под общей тетради каких-то почему-то сохранившихся конспектов. Достав ее, засомневался: «На «с» или на «и»?» Но пальцы уверенно сделали свое дело. «Игорь С.» Легкое волнение крови еще больше расшевелило память, и та невольно снова отшвырнула мысль в прошлое…
– Пошли! – Гриша настойчиво толкнул его в плечо, – Что ты все мямлишь? Ну, незнакомые – познакомишься. Я тоже там не всех знаю.
– Ты? Это что анекдот такой?
– А ты не сомневайся… Слу-ушай! Там парочка таких чувих есть, – он даже цокнул языком, – И обе… в этом смысле – не промах. Главное – как подкатишься, – Зарайский весело рассмеялся, видимо, намекая, что даже такому тюфяку, как Женя, там что-то может обломиться.
– Ха-ха-ха, Зарайский, – передразнил Женя, – Сам себя насмешил. А спорим, – его почему-то понесло, – какую захочу из них, такую и сниму.
– На что? – опять засмеялся Гриша, но уже, видимо, предвкушая позор товарища.
– На фофан.
– Ну-у… это не серьезно, – Зарайский даже изобразил оскорбленный вид.
– Соглашайся, – отрезал Женя, – Пока предлагают. Тебе какая разница? Все одно – повеселишься.
– Ладно, голытьба, заметано.
Они уже были у самой двери, за которой ритмично бухали низы, и уже собирались войти, когда Зарайский остановился и, обернувшись, съехидничал:
– Ну что? Волнуемся?
– Да пошел ты… – отмахнулся Женя.
– А кто тебя за язык тянул? Слу-ушай… – он, будто что-то вспомнил. Хитро улыбнулся и непререкаемо заключил, – У меня есть условие.
– Какое еще условие? – насторожился Женя, хорошо зная своего товарища.
– Клеим только одну. И я, и ты, – Зарайский еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.
– Так мы же уже… – хотел возмутиться Женя.
– Кого выберет… Так будет по чесноку, – безапелляционно добавил он.
– Ну, ты гад, Шалопута…
– Струхнуло дитятко?
– Ладно, – согласился Женя, – Пошли.
Они попали в самый разгар веселья. Гремел «Распутин», и человек десять уже расслабленных парней и девчонок стояли по кругу, дергаясь в такт музыке. А в кругу две шикарные, с красивыми сексапильными телами подруги зажигали остальных экстатическим танцем. Они периодически касались одна другой бедрами, туго обтянутыми темно-синими джинсами. Нарочито выставляли в движении бюсты, заставляя их колыхаться. Обозначали в воздухе поглаживания руками, огибая рельеф завидных форм. Они словно боролись с непреодолимым желанием слиться воедино, то сближаясь и изображая непристойное желание, то чуть отстраняясь друг от друга. И тогда на их лицах можно было прочитать сожаление. У Жени даже дыхание перехватило, и душа устремилась в этот порочный круг, тревогой отзываясь внизу живота. «Вот это я понимаю», – подумал он восторженно.
– Это они, – уточнил Гриша на ухо, толкнув его локтем в бок.
– Да я уж и сам догадался… Клевые.
«Распутин» быстро закончился, и хозяйка квартиры – по крайней мере, так показалось Жене – выключила магнитофон.
– Ребята! – обращая на себя внимание, почти выкрикнула она сквозь недовольные ее поступком голоса парней, жаждавших продолжения, – У нас гости… – она повернулась в сторону Гриши, – Зарайский, может, ты представишь своего друга?
Женю, оказавшегося в центре внимания и кожей ощутившего на себе взгляды, на секунду взяла оторопь.
– Прошу любить и жаловать, – начал паясничать Шалопута. Он сделал поклон, выставив вперед руку, – Емельянов Евгений Иванович. Студент геологического факультета. Кстати, Ленчик… – обратился к хозяйке, – ну, очень хороший парень, – и добавил, – Рекомендую.
Все засмеялись. Кроме обескуражено улыбнувшейся Лены и, конечно, Жени, который, почувствовав со стороны Зарайского очередной подвох, бросил на него исподлобья взгляд. «Специально, гад, делает… чтоб отвлекала». Из-за досады он не сразу обратил внимание на протянувшего ему руку человека. И только после того, как тот произнес свое имя, включился во внешний мир.
– Игорь, – приветливо глядя в глаза, произнес парень.
– А? Да. Извини, – ответил Женя на крепкое рукопожатие, – Евгений.
– У меня дядя… тоже геолог. В геологоразведочной экспедиции работает, – видимо, для продолжения разговора заметил Игорь, – Летает в Сибирь – вахтовым методом.
– Да? Здорово. Ты знаешь, я… – уже было собрался отойти в сторону Женя.
– А ты Григория давно знаешь? – спросил Игорь, улыбнувшись, будто извинялся за бестактность.
– Гришку? Слишком давно. Достаточно, чтобы не воспринимать всерьез, – усмехнулся Женя, вспомнив последний финт Зарайского. Получилось как-то недружелюбно.
– А-а… Ну тогда все в порядке, – констатировал собеседник понимающе.
– А что? – пожалев о тоне, каким ответил, переспросил Женя, хотя уже наверняка понял, к чему клонил собеседник.
– Да нет, это я так… Чтобы ты не обижался на его выпады. Гриша парень хороший. Но своеобразный.
– Что своеобразный, то своеобразный… А ты… – хотел спросить Женя.
– Мы с ним в одной группе, – не дожидаясь конца вопроса, ответил Игорь.
– А-а, ты тоже с биофака…
Фраза прозвучала так, словно биофак – не что иное, как сумасшедший дом. Ну, или что-то вроде того.
– Да мы здесь почти все оттуда, – улыбнулся Игорь, уловив двусмысленность и обыграв ее.
Оба рассмеялись и пожали друг другу руки.
Красная обложка записной книжки почему-то напомнила удостоверение или пропуск. «Пропуск в мое прошлое», – пришла мысль. Появилось то ли сожаление, то ли грусть. «Позже, – решил, – Вечером позвоню».
2.
Приятный, даже обворожительный голос в трубке резонансом отозвался в груди.
– Извините… – замялся Женя, поздоровавшись, – Я учился с вашим… – он вдруг засомневался, что разговаривает с матерью Сосновского – почувствовал несоответствие между восприятием и его ожиданием, – Меня зовут Евгений… Емельянов. Я в университете учился вместе с Игорем… только на другом факультете…
Телефонная трубка не подавала признаков жизни.
– Але… Вы меня слышите?
– Да, я слушаю вас. А Игоря дома нет.
– Да-да, я в курсе. Извините, а с кем я… как ваше имя-отчество? – он все еще сомневался – а вдруг все же у матери такой юный голос.
– Я – Маша. Сестра Игоря, – прозвучало с некоторым удивлением.
– Очень приятно, Маша, – заторопился Женя, осознав, что озадачил девушку последним вопросом, – А скажите, пожалуйста… я бы хотел узнать его телефон… ну, где он теперь работает.
– А там нет телефона, – как-то по-детски проговорила Маша, – Они там в полевых условиях. Игорь сам нам звонит, когда бывает в районе… Или из деревни какой… Откуда придется. Я ему скажу о вас, когда объявится – вы телефон свой дайте.
– Да. Конечно. Записывайте.
– А, кстати! – зазвучал обрадовано, и снова с каким-то детским наивом, голосок, – Брат обещал приехать на эти выходные. Так что в субботу после обеда он уже должен быть дома.
– Спасибо, спасибо, Маша, – Женя почувствовал как наполняется ее радостью, – Я вам очень признателен. И все же – запишите мой номер. Вдруг Игорь позвонит раньше…
Всю неделю он прождал безрезультатно. Наконец, наступила суббота. Как обычно по выходным дням, просыпание оказалось ранним. И даже очень. В половине шестого он открыл глаза с таким ощущением, будто только что их закрыл.
В промежуток между полупрозрачными шторами пробивался яркий свет. Вчера пришлось задернуть их – луна светила в лицо. Из приоткрытой форточки в комнату вместе с запахами вливались голоса пернатых, наперебой поющих хвалебные песни новому дню.
Немного полежав расслабленно, наслаждаясь пониманием свободы от обязанностей, Женя вдруг поймал себя на глупой мысли, что выходной начинается с субботы. «К чему бы это? – удивился, и почти сразу вспомнил, – Сегодня же после обеда звонить Игорю – в Речицу».
С этого момента и до обеда время до безобразия растянулось. Оно казалось каким-то густым и малоподвижным, как воздух, напитанный влагой от распаренной солнцем земли. Ночью прошел дождь, и теперь жаркие лучи последнего майского дня, подхватывая из почвы молекулы воды, уплотняли ими пространство, отчего появлялось ощущение тяжести. «В мае маются, – прозвучал в сознании чей-то забытый голос. Но вспомнить его не получилось: взгляд зацепился за часы на руке. Стрелки изобразили на белом циферблате узкую, очень острую букву «V». «Час уже почти, – подумал Женя, – Пора».
После нескольких гудков раздалось знакомое «але». Мгновенно заполнив собой сердце, оно заставило его быстрей сокращаться.
– Добрый день, Маша. Это Евгений… Емельянов. Я вам звонил в начале недели…
– Да-да, я помню, – почему-то обрадовалась она, – Игорек уже приехал. Я ему о вас буквально только что говорила. Он сейчас в ванной. Моется.
Радость передалась и Жене.
– Спасибо, Маша, что не забыли.
– Да за что? – весело возмутилась она, – Не за что меня благодарить.
– Есть, есть за что, Маша, не спорьте, – он вдруг почувствовал нежность к ней, – Вы так по доброму отнеслись ко мне… – но тут же опомнился, – А через сколько я могу перезвонить? Когда он там управиться?
– Секундочку… – в трубке стало совсем тихо: видимо, ее прикрыли ладошкой, – Але? Женя?
– Да, я слушаю, – сердце как-то неожиданно отреагировало на собственное имя.
– Игорек, как освободится, сам вам перезвонит.
– Хорошо, Маша. Спасибо вам огромное.
– Да не за что. До свидания.
– До свидания, Маша.
От разговора, от этого голоса, грудь заполнила беспокойная теплота. Как и в прошлый раз. «Что… – отозвалось в сознании, – Что в ее голосе такого необыкновенного?»
3.
И еще час пришлось сидеть привязанным к телефону. В какой-то момент появилось желание перезвонить самому – услышать бунтовавший кровь голос. Остановило лишь осознание бестактности такого поступка. Где-то в глубине души образовалась дилемма, где чувства и разум отчаянно спорили между собой, и где разум пока побеждал – Жене не хотелось казаться назойливым. А потому, наверное, чувство сожаления, что может никогда больше не услышать этот голос, настаивало на звонке. Скорей всего, если бы пришлось еще ждать, он бы, наверное, решился – бестактность уже не виделась такой непреодолимой, как вначале. Но так долго ожидаемая, но такая неожиданная трель звонка развела по своим местам конфликтующие стороны. Женя даже вздрогнул, настолько ушел в себя, борясь с желанием пообщаться с девушкой.
– Слушаю?
– Але? Женя? Привет…
– Привет, Игорек. Рад тебя слышать. Как жизнь? От Шалапуты слышал, ты в «Охрану природы» подался? С браконьерами сражаешься?
– Да, старик, сражаемся потихоньку. А как там Гришка?
– Да нам и поговорить-то толком не удалось. Буквально пару слов и он сбежал. Ты же знаешь…
– Еще бы. Он ко мне приезжал как раз, как я работу поменял. Я же через отца в экспедицию его устраивал…
– Куда? – от неожиданности переспросил Женя, словно не расслышал сказанного.
– В экспедицию. Куда отец мой летает… Але, Жень, ты куда пропал?
– Я? Нет, никуда.
– Ну, а ты как? Что тебя заставило вспомнить обо мне? Мы с тобой уже… не один год как не виделись?
– Игорек… не знаю, как и сказать тебе… – до Жени вдруг дошло, что он разговаривает с совершенно чужим человеком, живущим своей собственной жизнью. Разве они были друзьями? Так. Хорошими знакомыми, прекрасно понимающими друг друга с полуслова. Что их связывает? Общая в прошлом компашка с биофака, куда он попал благодаря Гришке Зарайскому. А Гришка и поучился-то на факультете пару лет. «И что Сосновскому до меня? Почему он должен вникать в мои трудности?»
– Что-то случилось? Помощь нужна? – как-то участливо спросил Игорь, – Жека, мы же не чужие? Говори как есть. Смогу – помогу.
Стало не то чтобы стыдно, но как-то не по себе, что так подумал о человеке. Что тот ни сном, ни духом, а его вот так вот. «Шалопуту же пристроил. Может, и мне повезет?»
– Игорек, извини… – Женя запнулся, – Короче! Не буду тянуть кота за хвост: я хочу устроиться в эту летающую экспедицию. Ты когда-то говорил…
– Господи, и всего-то? Я уж думал и вправду что-то случилось. Ну, ты даешь, Жека, – возмутился он и замолчал.
– Але?
