Камень. Книга девятая

– Ну, Леха, ты дал!.. – Коля протянул мне трясущимися руками свой телефон. – Глянь, что по паутине гуляет!

Заголовок на французском гласил: «Очередной подвиг русского великого принца Алексея». А дальше шла достаточно качественная видеозапись, начинавшаяся с эпичного выпрыгивания из «Роллс-Ройса» через крышу. Вот я замер, двоясь и троясь на фоне колонны и «отсвечивая» седой головой на солнце, и сорвался с места, размазавшись по экрану. Дальше, судя по часам в нижнем правом углу, запись ускорилась, потом пошла в режиме реального времени, и опять появился я, в очередной раз размазавшись по экрану. Так… замер, двоясь и троясь, метнулся к «Ройсу», сорвав дверь с петель, аккуратно вытащил человека (понятно, что Ванюшу) и склонился над ним, умудряясь даже в такой позе ускользать от фокуса камеры. Буквально через тридцать секунд я завалился рядом с Ваней, который сначала поднял голову, а потом с трудом, но уселся. Запись заканчивалась как раз тогда, когда Ванюша поднялся, шатаясь из стороны в сторону, поковылял к «Ройсу» и заглянул вовнутрь.

– Журналюги, суки! – поморщился я, возвращая Коле телефон. – Ракурс уж больно для них подходящий, видимо, у кого-то видеорегистратор работал. Вот и слили в паутину, твари…

Коля же, глядя на меня восторженными глазами, только отмахнулся, наклонился и зашептал на ухо:

– Стефания на пляже говорила, что Дюбуа со своими ребятишками охренели, когда квартиру с этими пятью трупами нашли! Французы пришли к выводу, что ты был на этих колдунов так зол, что не захотел их убивать на расстоянии этими вашими колдунскими техниками или обычными стихиями, а решил расправиться с паскудниками голыми руками! Еще и твое прилюдное требование черепушек этих злодеев. А тут запись всплывает! Леха, ты просто кра-сав-чик!

– И монстр в глазах широкой общественности… – вздохнул я.

Кого мне теперь убедить, что вариков других не было, вот и действовал по обстановке, добиваясь результата любыми доступными средствами. Все как учил любимый Прохор…

От грустных размышлений меня отвлек телефон:

– Добрый вечер, Георг! – нарочито бодро ответил я английскому принцу.

– Алекс, добрый вечер! Судя по голосу, с тобой все в порядке?

– Твоими молитвами, дружище!

– Слава Господу! Только что увидел запись с твоим участием. Подробностями поделишься?

– Конечно…

И рассказал. Чего скрывать, англичане скоро по своим каналам и так все узнают. Только сделал поправку на мнение французов, посчитавших, что я в силу своей кровожадности решил расправиться с колдунами голыми руками.

Георг тоже, судя по голосу, был впечатлен, особенно его «восхитило» то, каким обыденным тоном я делился с ним «жуткими» подробностями. А сам разговор закончился тем, что англичанин пообещал отправить в Монако еще один «Роллс-Ройс» взамен покореженного. Поблагодарил за заботу и пригласил в гости, не уточняя, куда именно. Георг, естественно, обещался всенепременно быть.

Еще через десять минут позвонили братья Гогенцоллерны, и состоялся аналогичный разговор с тем лишь отличием, что в Монако отправят «Майбах». А вот братья Аль-Нахайяны, какой кошмар, ничего мне в Монако отправлять не пообещали, зато клялись прибыть в княжество лично.

Убрав телефон в карман, выдохнул – эта светская жизнь точно сведет меня в могилу даже быстрее, чем доберутся злодеи! Еще и рука устала трубку держать! Как будто я в жизни ничего тяжелее ложки не поднимал. И опять:

– Лешенька, вот тебе свежевыжатый сок…

– Коньяк, Алексей. Настоящий, французский…

– Возьми фисташек или яблочко, тебе надо силы восстанавливать…

– Пивка? Холодненького? Как раз перед ужином для аппетита…

Понятно, особую заботу обо мне проявляли Мария с Варварой, но и Стефания, чувствующая свою косвенную вину за произошедшее, от моих сестер не отставала, чем вызывала у Евгении Демидовой «законную» ревность. Старались и Гримальди с остальными девушками из нашей компании, одна только Анна Шереметьева наблюдала за этими проявлениями заботы с философским спокойствием и, улучив момент, когда около меня никого не было, подошла и поинтересовалась:

– Леша, как на эту запись реагировать будем?

– Связывайся со своим дедом, Аня, – прикинул я, – а он пусть этот вопрос обсуждает с Романовыми. Им всяко виднее.

– Хорошо, так и сделаю. Кстати, выглядишь уже лучше, чем днем, – она улыбнулась. – Я пошла…

Ужин, чтобы не позориться с перетаскиванием моей беспомощной тушки в ресторан, попросил накрыть в гостиной, и вся наша компания пожелала из солидарности последовать моему примеру. Темы сегодняшнего происшествия не касались, но про звонки Виндзора, Гогенцоллернов и Аль-Нахайянов я рассказал, добавив, что все принцы шлют присутствующим самые горячие приветы. Дальше пошло обсуждение планов на сегодняшний вечер, и пришлось в ультимативной форме потребовать, чтобы из-за меня ничего не отменяли, указав при этом на Прохора, Ваню и Владимира Ивановича, мол, меня есть кому развлекать. В конце концов, молодежь согласилась, но предупредила, что намерена устроить пати под открытым небом минимум до двух часов ночи как раз около бассейна.

– Переживем, – отмахнулся я.

Единственным, кто не разделял общего настроя на веселье, был Джузи, и я решил поинтересоваться, все ли у него в порядке.

– Алексей, ты не поверишь, – смутился он, когда все вышли из-за стола, – после сегодняшнего ко мне пришло осознание, что я живу как-то не так… Пьянки, гулянки, бесконечная вереница любовниц, гонка за Стефанией, как за призом на скачках… – он вскинулся: – Ты только не подумай, что я струсил, нет, просто почувствовал себя там таким беспомощным и ничтожным!

– Понятно, – кивнул я и повернулся к Кузьмину. – Иван Олегович, будьте так любезны, накапайте его высочеству Джузеппе граммов двести коньяка.

– Сей момент!

Коньяк Джузи выпил чуть ли не залпом, постоял, зажмурившись, несколько секунд, поставил стакан на стол и улыбнулся:

– Умеете вы, русские, правильные слова найти! Спасибо, Алексей!

– Обращайся, Джузеппе…

***

«Улизнуть» от пати у меня все-таки не получилось – как-то незаметно вся наша компания опять расположилась в гостиной, тем более до импровизированного танцпола около бассейна пройти требовалось всего несколько метров. И опять забота, и опять сок, и опять коньяк! Терпение мое закончилось, когда Варя попыталась накрыть мои колени пледом.

– Вы хотите, чтобы я ушел? – меня трясло. – Разве я похож на немощного старика? Пожалуйста, прекратите! Если мне будет что-то нужно, я вас попрошу!

Слава богу, меня поняли правильно, никто не обиделся, и я смог спокойно наслаждаться очередным вечером на Лазурном побережье.

В двенадцатом часу в бассейн с бокалами полезли самые смелые девушки, за ними еще и еще, и вот в воде скачет молодежи больше, чем «на берегу».

– Где мои семнадцать лет? – вздохнул сидевший рядом Прохор.

– Не завидуй, старый, – прохаживающийся рядом с бокалом вина Кузьмин хлопнул друга по плечу. – У нас с тобой другие развлечения были в редких увольнительных.

– Это да…

Пискнула чуйка, меня выбросило в темп, а перед глазами заплясали фиолетовые круги!

Твою же мать! В направлении отеля, на самой грани чувствительности, двигались очень опасные облики, некоторые из которых показались мне знакомыми…

Все… Не могу больше…

– Лешка, ты чего стонешь? – сквозь свист в ушах услышал я голос воспитателя.

– Прохор, объявляй боевую тревогу! – я открыл глаза и понял, что стою. – К нам гости!

Лицо воспитателя мгновенно приобрело хищное выражение, он обернулся и рявкнул:

– Вова, у нас гости, объявляй боевую тревогу!

Кузьмин, закрывший глаза, стоял в странной, напряженной позе, как будто готовился к прыжку:

– Чую гостей… Напряжения не чувствую…

Тут влез Михеев:

– Дюбуа сообщил: подъезжает его величество Людовик.

Мы все трое: я, Прохор и Ваня, – одновременно выдохнули:

– Твою же мать…

Напряжение резко спало, как и пришло, ноги подкосились, и я упал обратно в кресло.

Проклятый режим «Война»! Интересно, а у меня что, совсем нет шансов остаться нормальным человеком? Или все-таки подсознанию понравилось функционировать по программе безусловного выживания, а я, дурень, этого так до конца и не понял?

– Вы это, простите меня… – пробормотал я.

– Можем только похвалить, – ухмыльнулся Кузьмин. – Я-то, наивный, думал, что хотя бы пару дней побуду тут самым крутым шаманом с самым громким бубном, а оказалось…

– Поддерживаю коллегу, – улыбался воспитатель. – Лучше перебздеть, чем недобздеть, сынка. А на повестке дня, вернее, вечера возникает другой вопрос: что нам теперь делать с этой толпой веселых молодых людей в преддверии намечающегося визита высочайшего лица? Как бы конфуза не вышло…

– Надо выдергивать из басика Колю с Сашей, – предложил я, – они быстро молодежь в себя приведут…

Понятно, что бежать и встречать короля Франции на крылечке отеля я не собирался и отрядил на эту почетную миссию братьев с сестрами. Не встал с кресла и тогда, когда Людовик с сопровождающими лицами заявились в гостиную, а только изобразил соответствующую моменту улыбку.

– Сиди-сиди, Алексей, – «разрешил» его величество мне и сам опустился в прохоровское кресло. – Как себя чувствуешь? – и опять эта трогательная забота в голосе. – А про твою раннюю седину, оказывается, мне не врали…

– Не переживайте, ваше величество, все хорошо, через пару дней снова буду бегать.

– Я видел, как ты умеешь бегать, – многозначительно протянул он. – Ну да ладно… Алексей, позволь представить моего сына и наследника, Людовика.

Будущий король Франции был повыше своего отца и пошире в плечах, фамильное сходство наличествовало. Мы пожали друг другу руки и обменялись соответствующими любезностями. Дальше последовало предложение выпить за встречу с осторожным вопросом:

– А тебе можно, Алексей?

– Ваше величество…

– Будет достаточно государя.

– Государь, открою вам большую тайну, в России только так и лечатся.

Посмеялись, выпили из принесенных услужливым официантом бокалов и решили оставить официоз, пригласив «к столу» Стефанию, моих сестер с братьями, Джузеппе и обеих Гримальди.

Около получаса «самое высшее общество» посвятило светскому трепу о нашем отдыхе, пока Людовик-старший буквально не потребовал у меня в обтекаемых выражениях подробного отчета о сегодняшнем «происшествии».

– Абсолютно ничего не помню, государь, – улыбался я самой широкой из своих улыбок. – Мне воспитатель сказал, что так бывает, когда слабая психика не справляется с травмирующими воспоминаниями, – и демонстративно погладил себя по волосам. – Одно помню очень хорошо…

– Так-так… – оба Людовика подались ко мне.

– Какая-то гадость случилась со мной на территории Франции, а среди пострадавших оказались в том числе и мои сестры с братьями, которых я очень люблю и которыми дорожу.

Оба Бурбона переглянулись с ничего не выражающими лицами и откинулись на спинки кресел, Стефания же в очередной раз просто опустила голову.

– Алексей, ты хочешь что-то этим сказать? – ровным голосом поинтересовался король. – У меня создается впечатление, что ты не заинтересован в расследовании происшествия.

– Повторяю, государь, пострадали в том числе и мои сестры с братьями, следовательно, я как никто заинтересован в расследовании. Если вам нужна какая-то дополнительная информация, общайтесь с моим дедом Николаем. Уверен, вы найдете с ним общий язык.

– Действительно, так будет проще, – кивнул он. – Итак, молодые люди, не будем о грустном. Чем планируете заниматься завтра? Могу я чем-то помочь?

Взвизгивает чуйка… Темп… Опять круги перед глазами и свист в ушах…

Господи, за что?..

И снова приближающаяся группа крайне опасных обликов!

И опять я возвращаюсь в себя с дикой головной болью, и опять понимаю, что стою, а присутствующие за столом смотрят на меня как на придурка!

– К нам движется группа сильных людей, – буркнул я, падая обратно в кресло. – Государь, вы у нас тут самый опытный, разбирайтесь…

– Что вообще происходит? – вылупился на меня Людовик. – Это какая-то очередная шутка, Алексей? Если это так, то ты переходишь все…

Недовольный спич короля прервал звонок чьего-то телефона.

– Да, деда… – ответил Джузи, одновременно умудряясь жестами извиняться перед сидящими за столом. – Минут через десять будешь? Встречу. Деда, а с нами его величество Людовик… Передать, что ты рад? Хорошо… – и итальянец с виноватым видом убрал телефон в карман. – Ну, вы все слышали…

– Будет через десять минут? – Людовик жестом остановил вбежавшего в гостиную Дюбуа и уставился на меня. – Это ж сколько километров, Алексей? Еще и слабая психика, травмирующие воспоминания с оторванными головами… Черепа в качестве законного трофея… Да, сильная кровь у Романовых… – он хмыкнул. – Алексей, возьми Стешу замуж, я тебе, помимо дружбы Бурбонов, за внучкой такое приданое дам, никто из ваших родов и рядом не стоял!

– Все вопросы к деду Николаю, государь, – я с трудом изобразил улыбку.

– Ты не спеши, подумай… – и он повернулся к Дюбуа. – Дай-ка догадаюсь, в аэропорту Сен-Тропе приземлился самолет короля Италии и сейчас мой царственный брат направляется сюда.

– Да, государь, – кивнул тот.

– Дюбуа, даже знать не хочу, почему о визите Умберто я узнаю последним, – он вздохнул. – Неудивительно, что постоянно какая-нибудь ерунда случается. Что ж, надо идти встречать царственного брата. Алексей, а ты останься и отдохни, мы сами сюда придем…

Когда гостиная опустела, я закрыл глаза и попытался расслабиться – предстояло выдержать еще и знакомство с Медичи…

***

Утром почувствовал себя гораздо лучше, чем вчера, хоть и проспал всего шесть часов. На завтрак в гостиную спустился самостоятельно и застал там Прохора.

– Да, Лешка, – улыбался он после пожелания доброго утра и выяснения состояния моего здоровья, – долго спишь. Людовик уже уехал, а Умберто с родичами и сопровождающими лицами отправился на пляж.

– Бес с ними, – поморщился я. – Всю душу ночью мне вымотали.

Умберто заявился с наследником и старшим внуком, и, о счастье, этих двоих тоже звали Умберто! Опять знакомство, опять выпить, комплименты о том, что я положительно влияю на младшенького Джузи и очередная попытка выяснить подробности нападения колдунов. Отбивался из последних сил! И снова выпивка под восхваляющие меня тосты с поверхностным обсуждением моей предстоящей дуэли с королем Испании. Поговорили и об Ибице. А потом итальянцев понесло – нам со свойственной этой нации экспрессивностью буквально «предъявили», что мы игнорируем Рим, Милан и Венецию! Пришлось опять ссылаться на царственного деда и терпеть обжигающие взгляды взбодрившихся было Марии и Варвары. Разошлись только в пятом часу утра, сонные, но довольные друг другом.

– Какие планы, Лешка? – Прохор двигал ко мне стакан с соком. – Может, до пляжа прогуляемся?

– Давай.

По дороге на море воспитатель поделился со мной очередными «проделками» Кузьмина:

– Наш-то сегодня ночью чуть с итальянской охраной не подрался, вступаясь за морячков, на которых эти самые дерзкие итальянцы наехали. Да только Дюбуа вовремя влез и что-то там макаронникам объяснил, после чего перед Ванюшей и морячками быстро извинились.

– Дюбуа умнеет на глазах, – хмыкнул я.

– Точно… Ты слушай дальше, Лешка, что Варушкин по секрету шепнул. Короче, нескольким нашим пьяненьким девахам из малого света захотелось романтики, они и поперлись ночью купаться на море голышом – бассейна им показалось мало. Ванюша же нашел где-то белую простыню, обернулся в нее и с воем начал носиться по берегу, когда девахи залезли в воду. Варушкин говорит, его бойцы из дозоров давно таких истошных визгов не слышали! Как эти девахи по Ване стихиями со страху не вдарили, адмирал так и не понял. А сегодня утром наш упыренок зенки продрал и в качестве зарядки по второму разу эти дозоры нахлобучил.

– Повторяется, – хмыкнул я.

– И слава богу, что повторяется! Чем бы дитя ни тешилось…

Оказалось, что Медичи после принятия водных процедур с комфортом расположились в ресторане на пляже, попивали пивко под рыбку и обсуждали какие-то свои дела. Пришлось идти здороваться…

В принципе, все три Умберто мне нравились – в отличие от Людовиков, им от меня ничего не было нужно, кроме, понятно, общего знакомства на будущее, да и наше с Джузи плотное общение настраивало на доверительный лад. Беседа же свелась к приглашению Романовых в Италию в самое ближайшее время, и уже в конце король сообщил, что днем они едут в Монако, где у нас с ними еще будет возможность познакомиться поближе.

– Там же и на твоего друга-гения Петрова посмотрим, – многозначительно пообещал старший Медичи. – Если мне про него даже далекий от искусства внук постоянно говорит, – он покосился на Джузеппе, – знакомство обещает быть интересным и выгодным со всех сторон…

На самом же пляже я опять попал под проявление заботы со стороны наших девушек, которые спустя какое-то время поделились со мной историей о самом настоящем местном привидении, являющемся ночным купальщицам. Изо всех сил стараясь не рассмеяться, я важно кивал, выслушивая «ужасные» подробности, а когда речь дошла до дьявольского хохота всего склона во время явления «привидения», заподозрил морячков, сидевших в дозорах, в грубом и циничном нарушении устава.

После обеда мы дружно проводили Медичи, а когда возвращались на пляж, позвонил отец, в очередной раз поинтересовался здоровьем и сообщил, что прилетит в Сен-Тропе вечером вместе с дедом Владимиром и дедом Михаилом.

Сказать, что я был рад, – ничего не сказать!

***

– Как же ты нас всех достал, Ванюша! – Недовольный Прохор смотрел в сторону развалившегося в кресле напротив довольного жизнью колдуна. – Но ничего, вот прилетят сегодня вечером Романовы с Пожарским – быстро в себя придешь!

Тот только вяло отмахнулся:

– Напугал проститутку субботником… И вообще, даже в твоем рапорте, Петрович, я предстаю самым настоящим патентованным героем, спасшим будущего императора от верной смерти, – колдун указал на улыбающегося меня, – так что Романовы и Пожарский сквозь пальцы посмотрят на мои… невинные шалости. А так, только мы с вами в курсе, что мои скромные заслуги сильно преувеличены, но от награды в виде потомственного дворянства я отказываться не намерен – мне о дочери и о супруге с сыновьями заботиться требуется.

– Вспомнил о дочери! – хмыкнул Прохор.

– Я всегда о ней помнил! – Ваня резко вскочил и заходил по гостиной моего номера на втором этаже. – А теперь она со всех сторон будет дворянкой – и от Пафнутьевых, и от Кузьминых.

Тут подал голос Михеев, скромно сидевший за баром с чашечкой кофе:

– И перед кем Алексия своим дворянством козырять будет, Олегыч? Перед почитателями ее таланта? Так они ее и так любят и уважают. – Подполковник сделал глоток и продолжил: – В аристократической среде и раньше знали, что у девушки фамилия Пафнутьева, и относились… соответствующим образом, а уж когда звезда нашей эстрады закрутила бурный роман с Алексеем Александровичем… – он неопределенно помахал рукой. – Короче, общественный статус у нее и так высок, а многие молодые представительницы наших главных родов о чем-то подобном могут только мечтать. Кроме того, твоя фамилия широкой общественности не известна, – и опять глоток кофе. – А приятное дополнение к общественному статусу в виде денег… Иван Олегович, – Михеев ухмыльнулся, – насколько я понял, ты же у нас богатенький родитель, и Алексии о хлебе насущном заботится не надо?

– Ты это дочери скажи! – буркнул Кузьмин. – Боюсь, Леська от меня копейки не возьмет. Царевич, давай хоть через тебя десяток миллионов по возвращении на любимую родину дочке перекину?

За меня ответил возбудившийся Прохор:

– В очередной блудняк добренького Лешку втягиваешь, родитель хренов? У девки и так при сынке положение двусмысленное, а тут десяток лямов! Лучше сделай так, чтобы Леська с Прошкой и Виталькой сдружилась, а ты через это с ней и сблизишься. И еще сделай так, чтобы супруга твоя к девке не ревновала.

– Наталья у меня золото… – пробормотал колдун, уставился на меня и заявил трагическим тоном: – Царевич, бабу хочу чужую! Шляпа дымит, спасу нет!

«Вот же колдуна после правила мотает!» – мысленно усмехнулся я и выставил руки в защитном жесте:

– Ничем помочь не могу, Иван Олегович! И вообще, разве вам ночью вида купающихся голышом прелестниц не хватило?

– Не сыпь ты мне соль на рану! Как вспомню, штаны рвутся!

– Точно! Баба! – это воспитатель хлопнул себя по коленям. – Как же это я сразу не сообразил? Вот оно, решение того беспредела, творимого колдуном! Ванюша, слушай мой приказ! Сейчас же двигаешь на рецепцию и договариваешься с халдеями по поводу жрицы любви или сразу двух – каталоги с соответствующими ледями у них точно есть, – после чего развлекаешься в своем номере до упора. – Прохор повернулся к Михееву: – Вова, обеспечь скрытую доставку проститутки или проституток в номер к Ване, чтобы колдуна перед молодежью не скомпрометировать.

– Не получится, – ухмыльнулся тот. – Скоро Романовы и Пожарский прилетают, а Иван Олегович у нас герой дня. И как мы объясним его отсутствие? Боюсь, отмазка, мол, он бабу после правила у себя в номере уестествляет, может не прокатить…

– Засада! – чуть ли не в один голос воскликнули Прохор с Ваней.

– Сегодня с отцом вряд ли на эту тему получится поговорить, – начал я, – а вот завтра… Потерпишь, Ваня?

– А у меня есть варики? – страдальчески возопил он. – Надеюсь на тебя, царевич, и уповаю!..

***

Как оказалось, приезду цесаревича, великого князя Владимира Николаевича и князя Пожарского обрадовались не только те, кто имел прямое отношение к роду Романовых, но и весь малый свет.

– Молодежь после Ибицы и вчерашней херни теперь чувствует себя в полной безопасности, – вещал тоже довольный Кузьмин. – Привыкли, малолетки, что за них старшие все проблемы решают. Но ничего, жизнь расставит все по своим местам…

За поздним ужином в ресторане родитель толкнул проникновенную речугу, мол, мы не посрамили Россию на чужбине, показали европейцам себя только с лучшей стороны, а родина все это время помнила о нас и переживала в связи с событиями на Ибице. Закончил отец на грустной ноте – завтра выдвигаемся в Монако, грузим вещи и машем ручкой прекрасному, гостеприимному Лазурному берегу, исключение будет сделано лишь для меня и Коли с Сашей, и то до момента разрешения конфликта с испанским королем. Вздох разочарования пронесся по столам…

Естественно, после ужина мы с братьями были атакованы нашей компанией с претензиями, что мы им обещали еще какие-то приключения в Европе, а их отправляют домой!

– Э-э-э, Алексей! – гудел Багратион. – Как же так? Ты же обещал!

– Сандро, а ты связь между вчерашними событиями, сегодняшним приездом моего отца и вашим срочным отъездом на родину улавливаешь? – вздыхал я. – Поймите, ситуация изменилась, и в следующий раз потерей сознания может все не ограничиться.

– Все равно, Алексей, – он набычился, – ты обещал!

– Хорошо, – я поднял руки в защитном жесте, – с отцом переговорю. А вы, – я повернулся к сестрам, – можете не радоваться! Я вас лично в самолет посажу!

– Ну Лешенька!..

И я решительным шагом направился к скромно стоящим на выходе из ресторана батюшкам Владимиру и Василию.

– Господа, предлагаю прогуляться…

Батюшки, одетые в строгие темные костюмы, кивнули и двинулись за мной. Еще через минуту к нам присоединился Кузьмин.

– Господа, вас поставили в известность о причинах вашего… вашей командировки на Лазурный берег?

– Фактически нет, Алексей Александрович, – ответил Владимир.

Я остановился и повернулся к батюшкам:

– Даю вводную. Вчера на наш кортеж совершил нападение круг из пяти колдунов. Был и шестой-контролер, но он располагался на значительном удалении от основной группы. С помощью Ивана Олеговича мне удалось уничтожить первых пятерых, шестой ушел. Что можете сказать по этому поводу?

Батюшки переглянулись, и Владимир спросил:

– Алексей Александрович, мы правильно поняли, что вы с Иваном Олеговичем сумели организовать свой круг даже под давлением противника?

– При этом я чуть не убил Ивана Олеговича, – поморщился я, – но вас я спрашивал не об этом.

– Пятерку точно сработали втемную, иначе бы шестой-контролер был частью круга. Больше пока ничего сказать не можем, недостаточно информации.

– Ясно. Опыт работы в круге имеете?

Батюшки замялись…

– Не слышу ответа!

– Имеем, Алексей Александрович.

– Будем посмотреть. Теперь же, господа, поговорим о вашей дополнительной мотивации. Обещаю, в случае нашей нормальной совместной работы, помимо моего благорасположения и благорасположения рода Романовых, подкину вам сладких пряников. Что из себя будут представлять пряники, пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю. Теперь по вопросу подчинения. Поступаете в распоряжение Ивана Олеговича до моих особых распоряжений. Что касается боевого слаживания, к нему приступим через пару дней, а то мне восстановиться надо, – и провел по волосам. – Вопросы? До завтра, господа…