скачать книгу бесплатно
– Сказал ведь. Топоры чинить.
– У него ведь только один сломался.
– Это факт, а не вопрос. Лучше пойдём в город погуляем. Я устал уже смотреть на улицу за окном.
Искор взбодрился и накинул капюшон.
“Собраться с мыслями” – вокруг этой фразы великий Паралустра, самоуч головных стенаний, воздвиг стены слов, приведшие к созданию двух враждующих общин, выстроивших свод правил и верований. Первая община назвала себя “Дом Целостности Мысли”, вторая оказалась красноречивее и написала на своих дверях “Гончарный Круг, Формирующий Мысли”. Само собой, прохожие очень быстро упростили эти названия. Первых стали называть думцами, а вторым так и не присвоили достойного и лёгкого сокращения, потому нарекли их врагамидумцев вплоть до самого их финала. Община обрекла себя на вымирание в тот самый день, когда решила отправиться в поход, следуя за солнцем. Последний раз их видели в Тысяче вопросов. Говорят, группа не смогла перейти Пернатый кряж. Целеустремлённость и упорство погубили всех членов общины, которые продолжали, набивая шишки, двигаться дальше в гору.
Вражда закончилась без обвинений и арестов думцев, и их община продолжала разрастаться и привлекать как жителей Ямы, так и Чаши. Собранность мысли не делила людей, а объединяла. Каким-то образом им удавалось примирить не согласных практически во всех вопросах быта жителей разных миров. Таинство обрядов и мероприятий не разглашалось. Только думцы знали, что происходит за закрытыми дверьми их пристанищ.
– Давай-ка зайдём, – прошептал Квасунт, затянутый верёвкой на поясе мальчишки.
Искор, недолго думая, открыл тяжёлую дверь. Внутри было очень светло. Наверняка причиной тому было отсутствие крыши, но казалось, что повлияли на то и другие факторы. Не успел он закрыть за собой дверь, как его подхватили под руки и ввели в залитый светом зал двое жителей или работников неведомого заведения.
– Солнечного дня! – сказал Искор.
Под левую руку его вёл мускулистый мужчина с полным отсутствием волос на голове и лице. Мальчишка, наконец, узнал, как он выглядел после того, как в детстве потушил костёр брагой дяди Сипа. Под правую руку его вела женщина. Она была полной противоположностью мужчине слева. Хрупкая, низкая, с пышными кудрявыми волосами и такими же бровями.
Остановились они у статуи шара или мяча. Так подумал Искор. Мальчишка не пытался найти сложное объяснение простому. Если он видел сферу, то, скорее всего, она означала сферу. К его счастью, мысли человека остаются при нём до тех пор, пока не вывалятся через рот.
Сопровождающие отпустили его и мелкими шажками попятились в разные стороны. А перед Искором возник другой мужчина. Молодой и обаятельный. Однажды на его лице появится густая светлая борода, но сейчас это была лишь долгосрочная перспектива. На нём был халат, очень похожий на те, что парень видел на лекарях. Те, что застёгиваются на спине и редко бывают чистыми. Однако этот был чистым и красным. Незнакомец держал две сферы и неудобным, по мнению Искора, движением пальцев вращал их в руке.
– Мысли сливаются в истину! – прокричал молодой человек.
– Вум! – множество голосов слилось в один.
Искор чуть не подпрыгнул от испуга. Квасунт прошелестел, но удержался от звуков. Оглядевшись, они увидели, что в помещении было два десятка человек.
– Так сказал Паралустра! – с тем же энтузиазмом прокричал красный халат.
– Вум! – отозвались присутствующие. Голосов стало больше. По всей видимости, некоторые упустили первый призыв.
–Так учит единение мысли!
– Вум!
На третий раз Искор и бровью не повёл. Так люди привыкают к странному.
– Вум, – кивнул Искор.
Красный халат улыбнулся, словно этого и ждал от Капюшона.
– Мы рады видеть новую мысль в центре единения.
– Вум? – ответила новая мысль в капюшоне, пытаясь угодить мужчине.
– Всему своё время, – словно прощая ребёнка за мелкую оплошность, сказал красный халат и, положив руку на плечо Искора, встал рядом с ним. Статуя сферы, что была за его спиной, теперь открылась взглядам, и Искор смог разглядеть её и понять, что больше в ней не было ничего. Сфера на колонне. Выполнена ленивым гончаром и доведена до идеала старательным уборщиком, стирающим с неё пыль чаще, чем щёлкает буб.
– Я думал, тут у вас нечто вроде торговой лавки или мастерской. Если я не вовремя, я могу…
– Думал… – покачивая головой, красный халат смаковал это слово. – И ведь так оно и есть. Не каждый готов по-настоящему думать и отдавать свои думы на общее дело. Влить каплю в бездонную чашу, надеясь насытить её и поделиться неведомым и столь желанным. Ах, как же прекрасно ты думаешь. Вы это чувствуете? – он обратился к остальным.
– Вум, – на этот раз не хором, а сладко пережёвывая этот звук, по очереди повторил каждый.
– Что это за место? – спросил Искор.
– Говоря простыми словами, мы – гнездо, что вынашивает яйцо истины, надеясь, что однажды лучезарный птенец пробьёт скорлупу и явится взору наших умов, в миг, когда наша последняя мысль, рождённая с целью дать тепло этому яйцу, покинет наши головы.
– Ага, – кивнул мальчишка. – И вы все тут этим заняты?
– Каждый миг нашего мыслительного бодрствования, – после этих слов он нагнулся к уху Искора и добавил. – Честно говоря, я и во сне думаю.
– Мне иногда кажется, что я тоже, – согласился Капюшон. – И это всё, чем вы заняты?
– Что ты видишь? – красный халат посмотрел на скульптуру перед ними.
– Шар. Это то яйцо, про которое вы говорите?
– Верно.
– И ваше присутствие в этом месте должно что-то с ним сделать?
– Как же красиво ты мыслишь.
– Расскажите мне больше.
Красный халат прикрыл глаза и улыбнулся. Все вокруг разошлись и начали заниматься своими делами. В основном, дела сводились к тому, чтобы сидеть или лежать в разных уголках главного зала и, прикрыв глаза, ничего не делать. Остальные же разошлись по другим комнатам этого заведения, и их деятельность осталась тайной за закрытыми дверями. Усевшись на подушки под статуей, молодой предводитель этой коммуны махнул рукой, и им принесли кувшин и две глиняные кружки.
– Мои родители оставили мне этот огромный дом и много чего ещё. Сначала я путешествовал и не думал о доме. До тех пор, пока в одном городе я не зашёл в Дом Целостности Мысли. Тут-то я понял, сколько ценного материала ушло из моей головы в бессмысленные странствия по ветру и уже никогда не окажется вблизи очага собрания мыслей. Примерно шесть лет назад я отворил двери своего дома для всех желающих излить мысль на общее благо и поиск истины. И с тех пор в этом городе появилось тридцать две головы, способные на большее, чем бессмысленное существование вовне.
– А в том Доме Мысли люди так же проводили время, как и вы здесь?
– Разумеется.
– И у них тоже была статуя шара?
– Это символ коммуны. Сфера олицетворяет центр собрания мысли; ядро, к которому стремятся наши думы. И та, что достигнет его, создаст нечто новое. Например, приведёт к нам нового прихожанина или образует новое гнездо где-то там, во мраке. А может, именно она надломит скорлупу истины.
– Вот начало было понятно, а потом совсем непонятно…
– Не каждый может, но ты – не один из них.
– Из тех, кто может или не может?
– Он или не он. Только мысль может явить ответ.
– Очень познавательно. А как вы узнаете, что истина пришла?
– Это невозможно ни с чем спутать.
– А она уже приходила?
– К сожалению, нет.
– Но вы ведь тогда даже не знаете, как она выглядит.
– Он поймёт, – ответил знакомый Искору, но незнакомый красному халату голос.
– Кто это сказал?
Капюшон сложил руки на животе и замешкался.
– Неужели ты не узнал меня?
– Не может быть! – юный предводитель коммуны вскочил на ноги и испуганно огляделся. Голос шёл от гостя, но рот его был закрыт.
– Ты так ждал, а теперь не можешь поверить. Я уязвлён.
– Истина? Ты он?
Присутствующие повскакивали. Сначала те, кто услышал незнакомый голос, потом те, кто услышал крики лидера.
– Меня зовут не Истина, но всё же я здесь.
Красный халат упал на колени.
– Прошу прощения, мне надо… – юный гость вёл себя странно. Он дёргался и пытался прижать ту книгу, что была у него на поясе.
– Я ещё не всё сказал! – заявил пугающий голос.
– Да, да. Скажи всё! Мы хотим услышать.
– Мне пора, извините. – Искор вскочил на ноги и побежал прочь.
– Не очень-то вы гостеприимны! – сказал удаляющийся голос.
– Постой, мы всё исправим. Что ты хочешь?
– И дверь тяжёлая, – сказал голос и пропал вместе с молодым гостем.
Это были последние слова истины, что так неожиданно явилась и покинула дом думцев.
Калик Тол – так звали не успевшего представиться красного халата. Он не ждал, что истина придёт в его дом так скоро. Точнее, он вообще не ждал, что нечто подобное может произойти в его доме. Да, бывали редкие кражи, но наследство позволяло не задерживать мысли на таких вещах. В конце концов, открытие Дома Целостности Мысли в Точиле было самым лучшим решением в его жизни. Подарив страждущим цель, он подарил себе беззаботность, которую сам так долго искал. Но Калик никак не ожидал в довесок получить ещё и пришествие истины. Такое событие возлагает ответственность, которую не покрыть новыми головами и их мыслями. Жизнь Калика изменилась в тот самый миг, когда Искор выскочил в незакрытую тяжёлую дверь и унёс с собой голос истины. Если Истина сказала, что он недостаточно гостеприимен, значит, в его доме должно было появиться всё то, чего там не было.
– Зачем ты это сделал? – Искор бурчал на Квасунта, стараясь не привлекать внимания прохожих. Он не знал, что внимание прохожих Точила не так просто привлечь, если только не трясти перед их лицом мешочком с питарами.
– Это было утомительно. Я не мог больше его слушать.
– Разве не ты говорил мне, что важно держать тебя в тайне?
– Эти бездельники слишком заняты своими “вум-вум”. Никто из них не мог подумать, что с ними говорит книга. Да и я сам такого не говорил. Это твоя коммуна.
– Наверное, ты прав, – размышлял Искор, – но ведь они будут теперь думать о том, что произошло.
– Прекрасно, может, сделают свою унылую дыру немного привлекательней.
– Мы ещё не говорили о твоей выходке на поле боя. Из-за тебя Кузнец чуть не погиб.
– Да, жалко. Так бы нашёл себе героя пободрее. Придётся нам с ним ещё повозиться.
– Между прочим, он спас меня.
– Ну не он, а ты сам и я. А также этот странный тип. Он, кстати, заходил ночью, пока тебя не было. Не знаю, чего он хотел, но мне кажется, он заинтересовался Туи.
– Кузнец говорил. А Туи милый и может заинтересовать любого.
– Он заходил дважды. Видимо, в первый раз услышал мой голос и выскочил.
– Мастер Скуп – доброжелательный и умный самоуч. Я уверен, ты это говоришь, потому что задумал очередную игру.
– Конечно, недоля мне по корешку. Зачем ещё мне это тебе говорить? Я не хочу, чтобы ты был простачком и доверял каждому встречному. Мне можно верить. Практически всегда я думаю о тебе и твоей безопасности.
– Кажется, мастер Скуп и Гакка покинули трактир Адара. А значит, мы их уже не увидим.
– Недоля сама решит.
Искор остановился на перекрёстке и задумался. Мысли последних двух дней перемешивались в его голове и готовились выйти неким новым заключением, но всё никак не выходили.
Кузнец работал рубанком. Столяр, давший ему в своё распоряжение мастерскую, сидел в стороне и смотрел. Пока Кузнец искал помещение с подходящими инструментами, он несколько раз наткнулся на группки людей и прохожих-одиночек, что начинали постукивать. Одни – лопатами о стену дома, другие – кулаками о стол, ставню или открытую дверь, третьи и вовсе топали по земле. Герой недвусмысленно ворчал и отсылал доброжелателей и восторженных поклонников своего неведомого подвига на внешнюю сторону Ямы. Одно дело – участвовать в битве с Карапсом, другое – потерять сознание в драке один на один. Такая слава ему была не нужна.
На рабочем столе лежали те самые мокрые бруски, что он купил в Тысяче вопросов. Конечно же, они давно высохли, Кузнец не хранил их в воде. Сейчас бруски приобретали форму. Рядом на столе лежали два целых топора и тот, что остался без древка.
Бывалому воину давно казалось, что рукоятку можно переделать, но сначала не доходили руки, потом открылся трактир, а после знакомства с Искором жизнь стала бить таким ключом, что не было момента вспомнить об этом до самого дня боя с Низвергом. Теперь у него было всё необходимое.
– Топор должен быть удобнее сапог, – сказал Кузнец.
– А то, – кивнул столяр и запил сахарный хлеб горячим варевом.
– И не о топорах одних речь. Любое орудие в руках мастера должно хорошо сидеть. Вот твой рубанок для меня хорош, но для тебя он наверняка удобнее. Ведь ты его под себя делал.
– А то, – прочавкал столяр.
Кузнец отложил рубанок и взял точильный камень с полки, где лежал десяток одинаковых по форме, но разных на ощупь камней. Каждое его движение было плавным и чётким. Звук, с которым он скользил по древку, имел свой такт. Отработав одним камнем, он брал следующий. Каждый камень проходил по древку со своим звуком, и каждый следующий был мягче и тоньше.
Так он обработал все три бруска. После чего в нижней части каждого из них он сделал дырку и так же аккуратно, мелкими точильными камнями отшлифовал её.
– Вот скажи мне, ты всегда был столяром?
