скачать книгу бесплатно
– Костя, мне нужно…
Он глянул на нее осоловевшими глазами, словно не сразу понял, о чем речь. Потом одна рука потянулась, чтобы обнять ее за плечи, но Лиза стряхнула ее и сказала ему прямо на ухо:
– Мне нужно в туалет.
– А-а! – вырвалось у Червякова. – Щас… это мы… – он оглянулся. За столом осталось трое, парень, которому он порезал кадык, уполз чуть ранее под печь – оттуда раздавался его громкий храп. – Ща… Пойдем.
Он взял ее за руку. На этот раз Лиза не сопротивлялась.
– Куда? – покосился Бугор подозрительно, но без первоначальной агрессии. Он уже был изрядно пьян, впрочем, как и все они, кроме Лизы.
– В клозет. Надеюсь, ты не против? – заплетающимся языком сказал Червяков.
– Э… там… – промычал Бугор вдогонку, но Червяков уже вышел из-за стола и тянул Лизу к двери.
Он отодвинул щеколду, провернул ключ в замочной скважине и дверь отворилась. Снаружи пахнул свежий холодный воздух. Несмотря на то, что в доме было прохладно, Лиза жадно втянула его ноздрями. Вдали громыхало.
– Удобства на улице… это… тебе не как там…
– Где – как там? – автоматически спросила Лиза, оглядываясь. Домики чуть поодаль выглядели абсолютно мертвыми, брошенными. Заколоченные окна, в которых не видеть ни огонька, ни тени. Ничего.
– Там, откуда мы пришли. Из будущего.
Лиза слушала его бредни, не вникая в смысл и так же автоматически отвечала. Ее мысли были далеко. А еще она очень сильно хотела в туалет.
– А мы сейчас где тогда?
– Мы в прошлом, в таком, что никто из нас еще не родился и наши родители тоже, наверное, не родились. А может… – в его глазах мелькнул безумный огонек, который она периодически ловила в школе, когда сталкивалась с ним, – …а может никогда и не родятся! – он вдруг засмеялся дерганым лающим смехом, будто гиена в африканской саванне в передаче Сенкевича и Лиза вздрогнула. – Если я… так захочу! Стоит мне захотеть, и они никогда не родятся!
Он уже напился и несет околесицу, – подумала Лиза. А еще она подумала, что на этот смех сейчас обязательно кто-то выйдет, увидит, что какие-то люди залезли на чужую дачу и непременно позвонит в милицию. Но никто не выходил. Не было ни единого признака, что здесь есть люди – кроме них самих.
Червяков достал папиросу и закурил. Потом махнул рукой левее дорожки, ведущей к калитке.
– Видишь, вон сарай в темноте возле забора. Тебе туда. Иди, я здесь подожду, неохота в грязь лезть.
Лиза опасливо глянула на едва выступающий из темноты остов туалета. Однако, делать было нечего. Спустившись по лестнице, она пошла по узкой скользкой тропке, виляющей среди грязных комьев земли. Пару раз едва не упав, она слышала позади пьяный смех. Наверное, это было действительно смешно – наблюдать, как человек пытается пройти среди ночи к туалету, балансируя словно эквилибрист в цирке. Когда она дошла, внутри нее кипело от негодования и стыда. Потянув дверь за ручку, Лиза не сразу смогла различить внутренности – там было слишком темно. Когда глаза привыкли к полутьме, она увидела посреди большую дыру и приступок. И больше ничего. Ни туалетной бумаги, ни сиденья… От поднимающихся зловоний ее перекосило.
– Давай-давай, – хохотнул Червяков. – Это страшно только первый раз.
Она вошла и закрыла за собой дверь, приметив справа между досок несколько истлевших газетных листиков.
Воцарилась кромешная тьма. Она боялась сделать шаг, чтобы не упасть в огромную дыру, замерев и чуть не плача от жалости к себе.
Ну ты и дура! – кричал внутренний голос. – Из-за твоей самонадеянности и спеси, мерзкой привычки ставить себя выше всех, мы тут с тобой погибнем. Провалимся в эту вонючую дыру, и никто нас не найдет. Ни меня, ни тем более, тебя. Дура! Дура! Дура! Высокомерная выскочка, возомнила о себе невесть что, а теперь будешь сидеть над этой дырой под присмотром худшего ученика школы, который просто смеется над тобой, потому что смог обвести тебя вокруг пальца! А ты думала, ты его обхитришь? Признайся, ведь ты именно так думала? Что надеялась первой увидеть лагерь взрослых, и потом всем об этом рассказывать? Ведь тебе сразу было ясно, что Червякова после его выходки никто и ничем награждать не будет, его моментально отправят в детскую комнату милиции, а потом в интернат для преступников и больше вы никогда не увидитесь! А значит, все лавры можно приписать себе! Ты же так думала?!
Лиза похолодела. Она действительно так думала и всю дорогу посмеивалась над этим дурачком, хотя и понимала, что без его грубой силы будет сложнее. Да и страшно одной в лесу, тем более ночью.
Кое-как она нащупала края дыры, подошла ближе, дрожа всем телом, повернулась на сто восемьдесят градусов и только принялась садиться, как откуда-то сзади, будто бы из самой дыры, раздался тихий, едва слышный, но настойчивый твердый шепот.
– Лиза! Это я, не подавай виду, я тебя не вижу, но знаю, что ты внутри. Не бойся!
От страха она забыла вообще зачем сюда пришла и автоматически села над дырой, забыв спустить штаны.
– Кто – я? – чуть не плача прошептала она.
– Это я – Давид. Я шел за вами все это время. Потом прятался за домом. А когда увидел, что ты вышла, успел перебежать и спрятаться за туалетом. Ты меня слышишь?
– Да.
– Они ничего плохого тебе не сделали?
– Нет… – стуча зубами проговорила она.
– Сколько их там?
– Четверо. Четверо взрослых парней. Они называют Червякова кличкой… Черва и он… он знает их откуда-то. Они похожи на… – она хотела смягчить свою характеристику этих парней, назвать их просто хулиганами, но они были похожи на бандитов. Отъявленных бандитов с большой дороги. – Они похожи на бандитов. Как в фильме…
– Понятно. Ты нормально себя чувствуешь? Бежать сможешь?
Она задумалась. Не считая переполненного мочевого пузыря, с ней все было хорошо.
– Да, – ответила она. – Наверное, смогу.
– Червяков стоит на крыльце. Он курит. Я отвлеку его. И когда он побежит или пойдет в другую сторону, тебе нужно выйти оттуда, и обойти туалет. Потом мы побежим отсюда со всех ног. Пока он поймет в чем дело, мы уже будем далеко. Ты меня слышишь?
– Да.
Лиза лихорадочно обдумывала предложение Давида. То, что он был здесь, ее немного обнадежило. Вот только… она вспомнила взгляд Червякова. Если он настигнет их, пощады ждать не стоило. Он прибьет и Давида и ее.
Словно в подтверждение ее мыслей, раздался развязный окрик.
– Ну где ты там? Застряла что ли? Тебе помочь?
– Ответь ему! – шепнул Давид.
Лиза покачала головой.
– Сейчас… – чужим сорвавшимся голосом крикнула она. – Тут темно, ничего не видно.
– Ха-ха-ха! – засмеялся он в ответ. – В темноте, да не в обиде! Смотри в дыру не свались от напруги!
Она почувствовала, что больше не может терпеть, спустила штаны и с неимоверным облегчением опустошила мочевой пузырь.
Теперь можно бежать! – крикнул ей внутренний голос. – Соберись, другого шанса не будет!
Она поднялась, заправила кофту в спортивные штаны и, дрожа всем телом в продуваемом насквозь клозете, сказала:
– Давид, я не пойду.
Несколько секунд она слышала только его сопение. Зато внутренний голос сказал отчетливо и едко:
«Таких напыщенных дур я еще не встречал!»
– Если я сейчас убегу, они побегут за нами. Они… точно нас догонят. И потом убьют. – Она сказала это слово – «убьют» скорее для острастки. В глубине души она была абсолютно уверена, что парни не причинят ей вреда.
– Они нас не догонят, – настойчиво прошептал Давид. – Ты в большой опасности. Нет никаких взрослых. Никто нас здесь не ждет. Это другой… другой мир. Это не наше время, – он говорил это захлебываясь словами, а Лиза, прильнув к щелке между шершавых досок, наблюдала за Червяковым. Он докурил папиросу, щелчком пальцев стрельнул тлеющий бычок метров на пять, потянулся и вновь позвал:
– Эй, да сколько ждать можно! Я уже замерз, вылезай быстро, не то придется тебе помочь!
Но помогать ему не хотелось. Тропинка, ведущая к туалету, была слишком грязная и скользкая.
– Бежим, Лиза! На раз-два-три!
– Нет! – твердо сказала она. – Уходи, Давид. Я останусь с Костей. – Она сама не верила, тому, что вырывалось из ее рта, словно какие-то чары сковали ее сознание, подавив первобытный инстинкт самосохранения.
– Он не тот, за кого себя выдает! – шепот Давида того и гляди мог сорваться и привлечь внимание Червякова. – Ты в смертельной опасности! Смотри, смотри что я нашел в сарае, пока ждал тебя!
Лиза обернулась. В щелку просунулся лист бумаги. Она подумала и взяла его.
– Ну все, я иду! Ты доигралась!
Лиза резко прильнула к щелке. Червяков начал спускаться по ступеням.
Она судорожно взглянула на листок, но в темноте было практически невозможно разобрать, что на нем написано.
– Я ничего не вижу.
Под ногами Червякова захлюпала грязь.
– Давид, я ничего не вижу. Он идет. Убегай!
– Надеюсь, ты не провалилась в эту вонючую дыру, потому что у меня нет никакого желания лезть туда за тобой! – рявкнул Червяков и тут же, поскользнувшись, громко чертыхнулся.
Ни жива, ни мертва, она опустилась над дырой и замерла, закрыв глаза.
Позади раздалось шуршание, затем послышались едва различимые звуки удаляющихся шагов и в этот момент дверца туалета распахнулась.
Она приоткрыла глаза – здоровенная тень нависала в каком-то метре.
– Фу-ух, ну и вонища. Я думал, ты это… убежала, если честно.
Лиза отрицательно покачала головой.
– Жи…вот что-то болит…
Червяков замер, будто что-то почуяв. Лиза перестала дышать. Кажется, он прислушивался целую вечность, а когда вновь шевельнулся, она ощутила, что ноги так затекли, что она вряд ли сможет встать.
– Ты что ли бумагу тут нашла? – он кивнул на листок, который она держала в руке.
Ее прошиб холодный пот. Это был тот листик, который сунул в щелку Давид. Она забыла его спрятать, даже не посмотрев, что на нем написано.
– Да, там было… в стенке…
Он посмотрел на щель, из которой торчал обрывок газеты.
– Да тут все удобства! – расплылся он в ехидной улыбке. – Ладно… не буду мешать. Только пошевеливайся, я уже замерз как собака.
Лиза кивнула.
Он рывком закрыл дверь и внутри будто выключили свет. Послышались хлюпающие удаляющиеся шаги.
С трудом Лиза поднялась на ноги и прижалась к деревянной двери. Сердце гулко колотилось. Почему… почему она не сказала, что эти хулиганы… эти бандиты готовят нападение? Почему? Забыла? Или… что-то другое? Может быть, она хотела, чтобы они тоже испытали этот страх, который испытала она? Может быть, она хочет отомстить за презрительные взгляды и обидное прозвище «заучка», которое слышала в школе почти ежедневно? Или ей двигал азарт – посмотреть, что будет дальше и как они выпутаются из этой ситуации? Какой бы ответ она не давала на свои вопросы – все они звучали слишком жестоко.
«Но ведь они это все заслужили, так ведь? – сказал внутренний голос. – Ты ведь так думаешь?»
– Да, – сказала она вслух и испугалась своего голоса. – Они это заслужили. Ничего с ними не случится. Маленький урок им совсем не помешает, даже если… – она задумалась над этим «если». Воображение тут же нарисовало трагическую картинку, как сбившиеся в кучку одноклассники слезно просят о пощаде нагрянувших внезапно хулиганов, но им невдомек, что она могла бы предупредить их, когда они направили за ней посыльного Давида. Только ему не удалось уговорить ее пойти назад. И не потому, что она такая вредная или упертая. А потому что у всего есть цена. Они выбрали самый простой вариант – отсидеться в доме, в безопасности, ожидая, пока их найдут взрослые. Она же пошла навстречу риску и как победитель имеет право казнить и миловать. При этих мыслях в животе у Лизы вспорхнули бабочки. Разумеется, судить может только самый умный, самый храбрый и самый… дерзкий. Разве не так?
Как там говорил отец? Вернее, Марк Твен – всюду, где слабые и люди обладали чем-либо, что хотели иметь люди сильные, первые всегда уступали это по доброй воле. Так-то.
Разумеется, никто всерьез их наказывать не будет, все эти пугалки Червякова теперь снова показались ей смешными и отчасти даже нелепыми. Хорохорится, – подумала она. А эти его друзья… Она никогда не видела, чтобы Червяков проводил время в компании одноклассников. Его часто можно было видеть с ребятами гораздо старше, даже с мужчинами за двадцать и тридцать лет – она все гадала, какие у него могут быть с ними общие интересы и ей это не давало покоя. Однажды она даже видела… как те парни, с которыми он тайком переговорил за школьной мусоркой – потом избили этого старшеклассника, у которого отец работал трудовиком. Кажется, Витькин дружбан. Разумеется, она никому об этом не сказала. Теперь-то все встало на свои места. Это его друзья. Такие же дерзкие, нагловатые, явно смелее, чем ее одноклассники. И даже если они решат… туда пойти, напугать и даже… как они сказали, взять эти вещи… они же не всерьез, посмотрят и вернут. Но в случае чего, она, конечно же, поговорит с Червяковым, и он согласится с ее мнением, чтобы не перегнуть палку. Не станут они сильно их пугать. Нужно будет сразу его предупредить. Мало ли что.
Она вдруг беспомощно оглянулась. Пораженная своим мыслям, она оказалась словно застигнута врасплох, поймана с поличным. Лиза открыла рот, будто рыба, выброшенная на берег и, дрожа всем телом, тихонько, почти неразличимым в свисте ветра голоском позвала:
– Давид… Давид… ты еще здесь? Давид, пожалуйста…
Ей никто не ответил.
Нет. Она должна быть сильной. Ни к чему эти нюни. Разве не так постоянно говорил отец? Соберись! Не будь тряпкой! Корнилова по математике получила пятерку, а ты четверку. Если такое еще раз повторится в этой четверти… – в его глазах, налившихся яростью и гневом, словно у быка перед мулетой – красным полотнищем в руках матадора, плясали зловещие огоньки. Он показывал на стену, где с длинного гвоздя свисала нагайка, переплетенная кожаная плеть. Еще один раз!
«Этого больше не повторится, папа», – шептала Лиза, всеми силами стараясь не пролить ни единой слезинки.
«Смотри у меня, бестолочь!»
Она вздрогнула, ей показалось, что это не Давид, а отец стоял позади туалета и испытывал ее на прочность.
Дыхание перехватило и она, толкнув дверь, буквально вывалилась наружу. В лицо ударил холодный ветер, растрепал волосы и мгновенно привел ее в чувство. Она оглянулась. Ни рядом, ни позади деревянного строения никого не было видно. Кривая дверца болталась на скрипучих петлях. Лиза сделала шаг назад и закрыла ее. Потом посмотрела на листок, который до сих пор сжимала в руках и сунула его в карман куртки. Потом пригодится, если еще раз придется идти сюда, – решила она.
– Наконец-то! – раздался голос Червякова. – Я уже околел!
Она подошла ближе. Он внимательно посмотрел на нее, пробуравил пронизывающим взглядом и ей показалось вдруг, что он совершенно трезв. Как стеклышко. Но в то же мгновение он нелепо взмахнул руками, едва не оступился на скользкой ступеньке и, покачиваясь, схватился за ручку двери.
– А нам все равно, а нам все равно, станем мы храбрей и отважней льва… – запел он пьяным голосом, и Лиза подумала, что он такой же обыкновенный, как и все. Только немного старше. И наглее. А значит, бояться совсем нечего.
Она шагнула вслед за ним внутрь дома.
Глава 12
1941 год
