скачать книгу бесплатно
– Откуда мне знать, если наша полиция в тупике? – пробормотала она.
– Разве женская интуиция не наводит на какие-то предположения?
– Думаю, случилось что-то плохое. Очень плохое. Роберту давно нужно бросить поиски и жить дальше.
– Некоторые плохо адаптируются к переменам.
– Ужин в 19 часов. Лучше не опаздывать. Приедет мистер Лонг.
– Моя благодарность Луке за чудный обед, – мягко произнес Эмиль.
– Я передам ему ваши слова, – сказала Ивона и вышла прочь из комнаты с подносом в руках. За ней громко хлопнула дверь.
– «Случилось что–то плохое» – повторил Эмиль слова Ивоны. – Уверен, она знает, что произошло на самом деле.
МЕГАН
Серебристая Volvo на большой скорости неслась по шоссе. Меган, сидя за рулем, размышляла о рекомендациях очередного врача. На сиденье соседнего кресла лежал доверху набитый антидепрессантами, витаминами и другими лекарствами бумажный пакет. После гибели мужа Меган не могла справиться с депрессией. Многих врачей и системы лечения сменила она за эти годы. Были лишь временные улучшения. На вид молодая и привлекательная, в душе она чувствовала себя засохшей пустыней, покрытой выжженными песками.
Меган часто ловила себя на желании исчезнуть из жизни. Но разум подсказывал ей, что причиной меланхолии является химический дисбаланс. Вспоминая прошлую жизнь до встречи с Уильямом, она не узнавала себя. Полностью противоположная личность. Веселая, энергичная, любящая жизнь. Ей хотелось пробовать все, быть везде и всюду. Десятичасовые съемки, путешествия, показы, флирт и свидания. Один вечер перевернул ее мир, изменил все. Вечер, когда она встретила Уильяма и влюбилась в него.
После того как мужа не стало, мир казался серым, солнце холодным, музыка навязчивой. Единственное утешение ее оранжерея – изумительные цветы и растения. Они будто говорили на одном языке, дышали с ней в одном ритме, понимали ее тоску. Ей хотелось стать одним из них.
Впереди был виден крутой поворот, что если она отпустит на мгновение управление? –Она поморщилась и крепко обхватила руль. Ведь можно просто покалечиться, это было бы гораздо хуже. Она вспомнила, что вечером на ужин приедет Хавьер. Мерзкий, отвратительный человек.
– Ох, Роберт, что ты наделал… С кем ты связался? Уильям никогда бы не впустил в дом это чудовище, – подумала Меган и на глазах выступили слезы…
Ее раздражало все вокруг: звуки, сильный ветер, шумная Банти, поддакивающая Ивона. Повар с непомерным чувством собственной важности. Роберт, погрязший в меланхолии и гоняющийся за тенями прошлого. Новый преподаватель – красавчик с растрепанными волосами, который пронизывал своим взглядом словно рентген. Как будто мог прочесть ее мысли. Дождь, солнце, день и ночь, темнота… Страшная темнота… Она будто в клетке.
ХАВЬЕР
Оставшись один, Эмиль снял тесную рубашку, прилег на поскрипывающую кровать и стал обдумывать разговор с Ивоной:
– Еще пару таких бесед и она расскажет мне гораздо больше, чем того хотела.
Его увлекала не борьба за справедливость, а азарт, спортивный интерес. Личность собеседника, как кроссворд, который тянет разгадать. Наступает волшебный момент, когда шелуха лицемерия спадает слой за слоем. Шелуха, в которой чаще всего человек не признается себе сам. Ведь Эмиль с давних пор осознал, что никто не кормит ложью нас в таких масштабах, как мы сами. Иногда это во благо. Если разом сбросить защитную пелену самообмана, есть риск сломаться от тяжелого веса реальных перспектив. Правду стоит принимать постепенно, маленькими дозами, как спортсмен с каждой тренировкой увеличивает вес штанги.
С другой стороны, самообман, по мнению Эмиля, был главным тормозом эволюции. Человек год за годом откладывает путь к главной цели жизни, ожидая благоприятные времена. Будущее так и остается в будущем. Самое распространённое заблуждение: люди становятся на традиционный ошибочный путь иллюзорного успеха. Драгоценное время и энергия уходит на борьбу за продвижение в карьере, славу, деньги или охоту за идеальным партнером для жизни.
Задумавшись о нормах и традициях в современном обществе, Эмиль вспомнил о диком обычае одного из племен на Мадагаскаре. Примерно раз в 5-7 лет вся семья собирается для того, чтобы эксгумировать тела умерших родственников. В культуре малагасийского племени сохранилась вера в то, что танцы и веселье с трупами выражает почет и уважение к мертвым. Церемония включает в себя живую музыку, изобилие еды, а самое главное, улыбающиеся лица. Эти люди верят в ценности своего племени также, как мы в наши, – с усмешкой подумал Эмиль.
До ужина оставалось несколько часов, Эмиль от скуки принялся за составление плана. Перед ним возвышался огромный стеллаж с книгами, многие из которых он решил прочесть за месяцы обучения Банти. Научные книги по биологии и квантовой физике оправились на самые дальние полки. В его список вошли семнадцать романов, первое место досталось произведению Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея».
Погрузившись в мир художественной прозы, Эмиль опомнился, когда часы показывали без четверти семь. Повторять вчерашнюю ошибку с опозданием не хотелось. Он поправил стопку книг на журнальном столике, посмотрелся в зеркало и довольный собой отправился на первый этаж в обеденный зал.
Эмиль был первым, кто прибыл на ужин. Ивона расставляла посуду. Лука в ослепительно белой и безупречно выглаженной форме помогал с сервировкой стола. Так бывало, когда в доме ждали особенных гостей.
Обстановка дома, которая вчера казалась образцом роскоши и стиля, сегодня при дневном свете разочаровала. Старомодная с оттенком вульгарности претензия на шик. Эмиль не считал себя специалистом в дизайне интерьеров, но обилие золотого цвета в обивке мебели, вазах и рамках картин показалось ему ошибкой. Извивающиеся статуэтки женщин из камня, расставленные по углам превращали зал в витрину салона антиквариата. Эмиль со скучающим видом погрузился в телефон.
В зал вплыла Меган с планшетом в руках. На ней было длинное серое платье с поясом розового цвета завязанным набок. Темные волосы были зачесаны назад, открывая высокомерное лицо. Она сделала небрежный кивок Эмилю и расположилась на своем обычном месте во главе стола.
Сервировка была закончена. Лука стоял в паре шагов от стула Роберта и наводил последние штрихи. Его сосредоточенный взгляд оценивал каждую деталь в обеденном зале. Наконец, довольный обстановкой повар с чувством собственного достоинства удалился на кухню.
В холле зазвучали мужские голоса. Эмиль узнал Роберта, а второй голос незнакомца был резким и властным. Послышались звуки приближающихся шагов.
В обеденный зал ввалился человек, подобный скале. Огромный мужчина лет сорока напоминал стареющего кита, облаченного в дорогой помятый костюм. На ногах поблескивали ботинки из лакированной кожи. Вслед за ним проследовал с поникшим видом Роберт. Усаживаясь за стол, он сказал:
– Хавьер, позволь представить тебе нашего нового преподавателя музыки – Эмиля Хейза. Вчера во время его игры на рояле, Банти замерла не несколько минут. Думаю, этим все сказано.
Хавьер приземлился на стул рядом с Робертом и уставился маленькими черными глазами на Эмиля. Спустя пару мгновений он откинул рукой жирные волосы назад и спросил:
– И как вам успехи нашей Банти?
– Она кое– что уже умеет… – начал говорить Эмиль, но Хавьер перебил его словами:
– Что у нас тут сегодня Лука приготовил? Похоже на рулет с травой…
Он покрутил кусочек на вилке, положил в большой рот и жадно пережевал.
– Это мясной рулет из говядины, мистер Лонг, – пояснила Ивона, входя в зал с кувшином воды.
– Похоже на нормальную еду. Не как в прошлый раз. Помню на столе какие-то водоросли… У Банти, значит, неплохо выходит? – вернулся к теме Хавьер и вновь посмотрел на Эмиля. – Я давно говорю – ей нужно достойное образование. Домашнее обучения это так… Раздолбайство. Девочку стоит отправить в школу – интернат.
– Я говорил, что против такого подхода к обучению, Хавьер, – медленно произнес Роберт. В его глазах мелькали огоньки гнева. Эмиль посмотрел в его сторону и прочитал:
– Спокойно… спокойно…
– Эдди, а ты, значит, преподаешь. И на каком же инструменте? – спросил Хавьер.
– Меня зовут Эмиль. Обучаю игре на фортепиано. Я преподавал четыре года в академии искусств в Мадриде.
– Ты слишком красив для учителя. А родители твои тоже музыканты?
– Нет, они профессора в университете Мадрида. Мама декан кафедры политологии. Отец на факультете истории, но давно не преподает.
– И что, они поддержали твой выбор профессии? – спросил Хавьер.
– А почему им было не поддержать? – вступила в разговор Меган. – Как у вас дела идут в отеле?
Эмиль кинул благодарный взгляд в ее сторону. Лицо девушки сохраняло все ту же маску надменности и скуки.
– Дела хуже некуда! Добавился конкурент. Крупнейшая сеть Великобритании «Привилегия» построили отель в двух кварталах от нас. Роберт, тебя ждет серьезный приватный разговор после ужина, – властным тоном сказал Хавьер, вытирая жирные губы салфеткой.
Зал окутала враждебная атмосфера. Лицо Роберта приняло угрюмое выражение. На Эмиля нахлынула тоска, ему захотелось сбежать. Оставаться за столом требовало больших усилий.
– Меган, предлагаю тебе должность управляющей отеля, – продолжил Хавьер. – Будешь приманкой для богатых клиентов. Хватит уже тосковать по дедуле!
Хавьер расхохотался. Меган поперхнулась шампанским и закашляла.
– Хавьер, прекрати! – резко произнес Роберт.
– Как он тебя заполучил? Я никогда не понимал. Что еще хуже – какого черта ты живешь как монашка после его смерти? – не унимался гость.
Глаза Меган сузились.
– А с чего ты взял, что я живу, как монашка?
– Так– так… Ну, порадуй доброго человека порцией пикантных подробностей.
Меган громко чихнула раз, затем еще раз. Лицо девушки покраснело. Она извинилась, встала из-за стола и поспешно удалилась из зала.
– Хитрая кошка! – фыркнул Хавьер. Отодвинул стакан сока и крикнул:
– Ивона, детка, налей мне бренди. Хочу подготовиться к серьезному разговору.
– Оставь Меган в покое, – отрывисто произнес Роберт.
– Я давно говорю, ей нужно завести любовника. От депрессии, аллергии и прочей ерунды не останется и следа, – рассуждал Хавьер.
Ивона с готовностью наполнила стакан бренди и поставила перед Хавьером. Наконец, гость замолк, увлекшись десертом. Кусок пирога был щедро посыпан черникой.
От внимания Эмиля не ускользнуло, что Роберт почти не притронулся к тарелке. Он сидел, будто вжавшись в стул. Глаза выражали усталость, накопленную годами. Время от времени он оставлял вилку и нож на краю блюда и потирал между собой большой и указательный пальцы.
– Роберт, и ты недалеко ушел. Бросила тебя твоя женушка. Смирись и живи дальше, – продолжил Хавьер.
– Твои комментарии здесь за столом совершенно неуместны! – ответил Роберт, повышая голос.
Эмиль почувствовал себя неловко, как случайный свидетель глубоко личной сцены. Пора было бежать.
– Благодарю за прекрасный ужин, – произнес он. – Я, пожалуй, прогуляюсь перед сном, – сказал он и выскочил из-за стола. Уже у двери Эмиль обернулся и спросил у Роберта:
– Надеюсь, все в силе? Урок завтра в 10 утра?
– Да, конечно. Доброго вечера, Эмиль, – отозвался машинально Роберт.
Хавьер внимательно проводил взглядом Эмиля, пока тот удалялся из зала, вышел в холл и скрылся за дверью.
В это время Меган прогуливалась по рядам оранжереи и опрыскивала растения. Это был стеклянный павильон с металлическим каркасом, размером со школьное футбольное поле. В западной части росли тропические растения: высокие пальмы, древовидные папоротники, фикусы.
В центральном ряду красовалась главная гордость Меган – коллекция из 54 видов орхидей. Она склонилась у ярко–синих лепестков Аскоценды, когда чуть слышно открылась дверь оранжереи, и вошел Эмиль. Девушка даже не подняла головы.
– Аллергия твоя суперспособность. Всегда есть предлог для побега, – сказал он с усмешкой. – Здесь красиво, как в раю. Прообраз Эдема на грешной земле.
На лице Меган проскользнула тень улыбки.
– Я окончила магистратуру биологии в Шеффилдском университете, – сказала она и перешла к следующему цветку.
– Модель и биолог. Необычное сочетание интересов. Хотя красивые люди любят красивые цветы.
– А есть некрасивые цветы?
– Конечно. «Мозгокактус», например.
– Цветы красивее людей. Особенно внутри. Они не притворяются.
– Мне ближе по духу деревья.
Эмиль посмотрел в конец павильона, где росли пальмы и кустарник, названия которого он не помнил.
– А если твоя аллергия от какой-то пыльцы? Похоже, ты здесь часто бываешь.
– Даже если и так, без оранжереи я не смогу, – ответила она и посмотрела Эмилю в глаза.
От пристального взгляда девушки Эмилю стало не по себе.
– Хавьер не слишком тактичен, – сказал он.
Меган усмехнулась.
– И все же он задал любопытный вопрос. Чем тебя очаровал Уильям? Сомневаюсь, что Нобелевской премией. Разница в возрасте тридцать лет бьет все рекорды.
– Не знаю. Он удивительный. Был…
Она поставила бутылку с распылителем на край клумбы и знаком показала Эмилю следовать за ней. Они прошли этот ряд до конца, потом свернули направо. Из-за кустов с трехцветными листьями их взгляду открылся водопад высотой в несколько ярдов.
Посреди пруда, огороженного полупрозрачными декоративными камнями, стояла медная статуя в виде изящной балерины. Потоки воды выливались из пояса и создавали образ платья. Из головы балерины била струя, изображающая распущенные волосы.
Меган присела на крупный камень, Эмиль последовал ее примеру. У него начинала кружиться голова от обилия цветочных запахов. Шум водопада немного развеял неприятный осадок от разговоров за ужином.
– Этот фонтан – подарок Уильяма на нашу первую годовщину, – сказала девушка.
– Романтичный жест, – ответил Эмиль, а про себя подумал, что вряд ли выдержит здесь еще четверть часа. Духота и смесь ароматов растений грозят обмороком или галлюцинациям.
– В наш первый праздник дня влюбленных он подарил мне стеклянный флакон. Я решила, что это парфюм, но Уильям попросил его выпить.
– И ты выпила? – спросил Эмиль.
– Конечно. Почему нет? Я его выпила, но ничего особенного не произошло. Только легкое опьянение, как от бокала мартини. На следующее утро, глядя в зеркало, я была потрясена. Мои серые глаза стали ярко-зелеными. Этот эффект длился всего несколько дней.
– Это жутко и романтично одновременно, – ответил Эмиль и замолчал, наслаждаясь шумом водопада.
– Он великий ученый.
– Его давно нет. Лучше оставить воспоминания в прошлом.
– Не помню, чтобы я спрашивала у тебя совета… Прошло пять лет, а мне до сих пор кажется, он у себя в лаборатории готовит очередной эликсир.
Эмиль почувствовал волны отчаяния, исходящие от девушки.
