скачать книгу бесплатно
А завтра он вернётся. Сборник пьес
Ольга Милованова
Сборник пьес Ольги Миловановой «А завтра он вернётся» – итог двухлетней работы. В него вошли инсценировки и оригинальные пьесы для взрослой и детской аудитории. Темой для размышлений автора разнообразны – это и глубокие личные трагедии, и человеческие пороки, и проблемы взросления, и волшебство мудрой сказки.
А завтра он вернётся
Сборник пьес
Ольга Милованова
Иллюстратор Наталья Мороз
© Ольга Милованова, 2023
© Наталья Мороз, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0059-5447-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
К читателю
Экзистенциализм и его выражение в творчестве Ольги Миловановой
Современная югорская литература, как часть общероссийской культуры, продолжает традиции XIX – XX веков и в универсальных формах транслирует смыслы подлинного гуманизма. И говоря о «новой сибирской прозе» мы априори утверждаем её соответствие национальному духу.
Если под экзистенцией понимать существование человека, заключающееся в необходимости выбора в каждой сложной жизненной ситуации «здесь и сейчас», той или иной линии поведения, то самой острой экзистенциальной проблемой является «итог человеческой жизни». Потому, что перед уходом каждый задает себе вопрос: «Для чего я жил»?
Одна из целей современной российской литературы – осмысление текущей Реальности и трансляция социальных и культурных ценностей в объективно разобщенном, «разорванном» мире. Вслед за Ф. М. Достоевским можно сказать, что познание человека осуществляется после его проявления в конкретной (чаще всего – экстремальной) ситуации. Принимая во внимание, что речь идет о жизни и смерти «здесь и сейчас», то и смысл поведения литературных героев становиться максимально проявленным.
Совершая поступок в экстремальной ситуации, человек наступает на ту грань Бытия, за которой может быть пресечено его личное бытие, его жизнь. И мерилом поступка героев являются духовные абсолюты нашего человека – любовь, добро, совесть. Обыденный момент текущей Реальности воплощает в себе и личное Прошлое и варианты желаемого Будущего – например, сохранение жизни детей, внуков и правнуков. Примерами могут быть рассказы О. Миловановой – «Танька» и «Тарелка супа», опубликованные в интернете и доступные к прочтению. Они хорошо показывают моменты человеческого выбора в экзистенциальной ситуации.
Герои Миловановой не действуют на основе биологических инстинктов и не руководствуются экономическими мотивами. В их поступках реализуются внутренние ценности российской культуры. Эти ценности связаны с Прошлым и транслируются в Будущее, воплощенные в наших современниках, живущих по заветам предков. Их поступки свидетельствуют о том, что, не смотря на все кризисы и социальные потрясения XX – начала XXI века, в русскоязычном мире не произошло окончательной утраты нравственных ориентиров. Рассказы опубликованы в интернете и любой желающий может прочитать их.
Рассматривая драматические произведения автора, остановимся на пьесе «Каменное сердце». Она написана по мотивам средневековых западноевропейских легенд. Еще читая рукопись под названием «Синий Дьявол. Очень страшная сказка», я убедился, что слова об «очень страшной сказке» искушенного читателя не смогут «ввести в заблуждение». Потому, что сама «сказка» – это только «литературная обертка» для мировоззренческих вопросов о цене «успеха, славы и богатства», только «генератор наших интерпретаций». Ибо как справедливо сказал Умберто Эко: «…Читатели прочитывают текст по-разному, и не существует закона, диктующего им, как именно читать, поэтому они зачастую используют текст как вместилище собственных эмоций, зародившихся вне текста или случайно текстом навеянных».
В пьесе «главный злодей» Кономор пытается объяснить (себе или другим?), почему он встал на путь Зла, и обвиняет во всем мать: «Она не любила меня». Но так ли это? Не является ли это обычной попыткой слабого человека возложить ответственность за свой выбор и деяния на невиновного «Другого»?
Уместно процитировать ещё одну фразу У. Эко: «Но прелесть договоров с Дьяволом в том и состоит, что, подписывая, прекрасно знаешь, с кем имеешь дело. Иначе за что такое вознаграждение – ад»?
Игры с Дьяволом всегда заканчиваются печально… для играющих… И если удалить из пьесы средневековый антураж, то оказывается, что речь идет и о «днях сегодняшних». И не утратили своей актуальности проблемы, над которыми задумывались в Средние века, и которые остаются злободневными сегодня, включая вопросы полового созревания «и бушевания гормонов в крови». Естественно, что в средние века таких выражений не было, а проблемы словесно формулировались по-иному. Может быть, так, как героиня пьесы Бланка, рассказывая о цветочных феях? «Это прекрасные нагие девушки, прикрытые только своими роскошными волосами. Они мелькают по вечерам в садах и парках, в лесной глуши, по тенистым дорожкам. Они внушают девушкам, которые на беду попадутся им на глаза, такую силу страсти, что несчастная сходит с ума. И поневоле отдаётся первому же встреченному ею мужчине».
Но «люди не ангелы», и поэтому каждое поколение проходит свой путь «прелестей и соблазнов». И главный вопрос остаётся одним и тем же на протяжении веков – есть ли возможность спасения души человеческой? А если да, то, на каких путях? Возможно ли сотрудничество со Злом в лице его представителей и какова его цена? И всегда ли цель оправдывает средства?
И. В. Минаков во вступительной статье к книге Эрика Бентли «Жизнь драмы» писал: «В драме реальность сгущена до предела. Каждая реплика, каждый жест актера подчинены определённой задаче, которую можно сформулировать как раскрытие извечной тайны человеческого бытия. Персонажи пьес живут не просто для того, чтобы есть, пить, заниматься любовью, подобно подавляющему большинству людей, они возникают из ничего, чтобы рассказать нам о нас самих. И может быть, это единственный доступный человеку способ взглянуть на себя со стороны». В завершающем действии пьесы Синий Дьявол говорит умирающему Кономору: «Пой. Пой, трус. Ты не плакал, совершая злые дела. А сейчас плачешь в ожидании страшной кары. Пой…»
Еще раз вспомним, что «сказка ложь, да в ней намек» и прочитаем пьесу про «Каменное сердце».
В завершении хочу отметить, что Милованова в своих прозаических и драматических произведениях развивает философские традиции русской литературы. И это лишь часть огромной современной российской прозы, утверждающей при экзистенциональных выборах ценности и радость человеческого бытия.
Игорь Ширманов,
председатель Ханты-Мансийской
окружной организации
Союза писателей России
А завтра он вернётся
Пьеса в двух действиях, 8-ми картинах
«Никто не умер…»
Юрий Бондарев
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Ангелина Сергеевна, старушка
Вера, её дочь
Марьяна, невестка Ангелины Сергеевны
Даня, сын Марьяны, внук Ангелины Сергеевны
Юлька, подружка Дани
Мужчина, неопределённого возраста
Соседка
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
1 КАРТИНА
Комната, заставленная старыми вещами. По центру большой круглый стол, у стены сервант с посудой и хрусталём. Старомодное кресло. Полка с книгами. Громоздкое фортепиано. На нём несколько фотографий, на которых молодые улыбающиеся лица героев. Две двери: входная и в комнату Дани. Ангелина Сергеевна сидит у окна. Вера накрывает на стол завтрак. Большие старинные часы на стене бьют 8:30.
Ангелина Сергеевна. Куда они все идут? Видишь, по дороге то туда, то сюда… Куда им надо?… Почему я не иду?… Если они идут, значит, и мне надо? А куда?… Я вот всё смотрю и смотрю, и не понимаю… И едут куда-то… Сегодня что, праздник?
Вера. Нет, простой рабочий день. Люди идут на работу, а дети в школу.
Звонит телефон
Я слушаю… Да… Как?… Когда?… Сегодня?… Понятно… Сегодня Виталькин день… Ты помнишь?… Хорошо, ждём… Я говорю, ждём тебя… до встречи.
Ангелина Сергеевна. Кто звонил?
Вера. Марьяна.
Ангелина Сергеевна. А кто это?
Вера. Жена Виталика. Мама Дани.
Ангелина Сергеевна. Мама Дани…
Вера. Ты не помнишь?
Ангелина Сергеевна. Почему? Помню. Марьяна – мама Дани.
Вера. Вот. Она сегодня прилетает. Как раз на годовщину Виталика.
Ангелина Сергеевна. Это хорошо,… а Виталик вернётся?
Вера не отвечает
Я всё равно никак не пойму, почему мне не надо никуда идти?
Вера. Почему не надо? Надо. Умываться надо идти. А потом завтракать.
Ангелина Сергеевна. А это где?
Вера. Прямо по коридору. Как из комнаты выйдешь и прямо пойдёшь. Иди, я пока Даню разбужу.
Стучит в дверь Дани
Даня, ты в институт не опоздаешь?
Даня.(Из-за двери) Мне ко второй сегодня.
Вера. Иди завтракать.
Ангелина Сергеевна. Как бы я не заплутала там. Пойдём вместе.
Вера. Пойдём.
Уходят. Выходит Даня, уткнувшись в телефон. Садится за стол, ест. Вера, Ангелина Сергеевна возвращаются.
Вера. Доброе утро.
Даня. Монинь.
Ангелина Сергеевна обнимает Даню.
Даня. Да-да, бабуля… И я тебя тоже очень люблю…
Вера. Мама, садись, ешь. Всё стынет.
Ангелина Сергеевна. Дети слишком быстро растут. Это так грустно. Я помню, как ты, Верочка, с Виталиком были маленькими. Такие милые, умные, послушные дети…
Вера. Мама, мы были обыкновенные. Такие, как и все.
Ангелина Сергеевна. Нет, нет! Я отлично помню, как вы хорошо учились, как помогали мне во всём, как были дружны между собой.
Даня. Угу. Вода тогда была мокрее, трава зеленее…
Вера. Перестань… Мама, вспомни, сколько раз я приносила двойки из школы, вырывала страницы с замечаниями из дневника. А сколько мы с Виталькой ругались и даже дрались.
Ангелина Сергеевна. Правда?!
Вера. Правда. А за враньё мне частенько попадало от тебя.
Ангелина Сергеевна. Не может быть!
Вера. Да-да.
Даня. Бабуля, ты позволяла себе использовать непедагогические методы в воспитании детей?!
Ангелина Сергеевна. Я не помню.
Даня. Какая удобная болезнь – склероз. Ничего не болит и каждый день новости.
Вера. Очень смешно.
Даня. Ну, теперь хоть понятно в кого я такой.
Вера. Ты умный в отца, а красивый в мать.
Даня. Хорошо, хоть не наоборот.
Вера. Кстати. Твоя мама сегодня приезжает.
Даня. И что?
Вера. А то, что сегодня вечером ты должен быть дома.
Даня. Я ничего никому не должен… ну, за исключением тебя и бабули.
Вера. И на том спасибо. Сегодня годовщина отца.
Даня. Мам Вер. Я забыл, сори.
Вера. Удивительно, как ты на него похож.
Даня. Вот этого я совсем не могу понять… Как может быть похож сероглазый блондин на кареглазого брюнета?
Вера. Ты ничего не понимаешь.
Даня. Где уж мне!
Вера. Всем похож: и стоишь, и говоришь, и поворачиваешь голову точно, как он. Даже жуёшь.
Даня. Ну, хоть жевать-то мне можно по-своему? Оригинально!
