скачать книгу бесплатно
Бармен занялся своими прямыми обязанностями. Приготовление коктейлей заняло несколько минут, после чего на стойке выстроились три стакана с невероятно длинными соломинками. В стаканах мерцала зеленовато-бурая жидкость. Недоверчиво попробовав напиток, Алина поняла, что название «Разгерметизация» тот получил не случайно. Моментально перехватило дыхание.
– Что в коктейле? – спросила Алина, когда к ней вернулась способность говорить.
– А черт его знает! – честно ответила Лена, с трудом оторвавшись от соломинки. – Да и какая разница! Главное, что эта гадость здорово вставляет! Скоро почувствуешь!
С этими словами Лена снова впилась в соломинку и со стаканом в руке направилась прямо в толпу пляшущих человечков. Ее примеру последовала и Юля, бросив на ходу:
– Тряхнем булками!
Едва Юля и Лена смешались с пестрой массой танцующих тел, бармен поспешил просветить Алину о составе коктейля. Пока он говорил, Алина осушила стакан и со стуком поставила на стойку.
Бармен расценил этот жест как желание повторить и принялся за изготовление следующей порции.
Когда коктейль был готов, он осторожно представился:
– Меня зовут Борис.
– Алина.
– Давно знаешь Зажигалку с Мальвиной?
– Кого? Кого?
«Главный на камбузе» внимательно посмотрел на собеседницу, словно пытаясь понять, не издевается ли.
– Я имел в виду Юлю и Лену!
– А при чем здесь Мальвина-Зажигалка? – спросила Алина, взяв стакан. Она извлекла соломинку и разом отпила едва ли не половину.
– Их прозвища…
До Алины дошел смысл его слов, и она не смогла удержаться от смеха. Бармен засмеялся вместе с ней. Совместное веселье продолжалось до тех пор, пока от толпы танцующих не отделилась худенькая девчушка лет пятнадцати. Подбежав к бару, она пропищала:
– Боренька, дай мне скорее минералки и освежителя, сушняяяяяк, тухляяяк!
Получив средство от сушняка и тухляка, девица растворилась в толпе. Алина же не отставала от бармена:
– И кто же из них Зажигалка, а кто Мальвина?
– Зажигалка – это Юля, а Мальвина – Лена.
Алина попыталась понять, с чего подружки получили подобные прозвища. Если с Леной, очень любившей красить волосы во всевозможные оттенки голубого, все более-менее ясно, то вот прозвище Юли вызывало недоумение.
Бармен, не дожидаясь уточняющих вопросов, приступил к объяснениям:
– Для Ленки прозвище Мальвина подобралось как-то само собой. А вот Юлька заработала погоняло в шестнадцать лет, когда укатила с приятелем на Ибицу. Там она его бросила и «зажгла» с каким-то испанцем. Родители ее три месяца не могли отыскать. А еще она очень любит слово «зажгем»…
– Откуда все знаешь?
– В одну школу ходили.
– Друзья детства?
– Что ты! – засмеялся Борис. – Какая дружба! Юля и Лена – личности известные. Их вся школа знала. Да что там школа – весь район! А я был ботаном из параллельного класса. Зато теперь видимся почти каждый день. Ночная жизнь уравняла.
«Все бармены – немного философы», – размышляла Алина, осматриваясь по сторонам.
– Смотри, что у меня есть! – воскликнул вдруг Борис, демонстрируя Алине красивый высокий стеклянный стакан неонового оттенка. – Это мой счастливый талисман!
Он явно намеревался продолжить знакомство, но у Алины не возникало ответного желания.
– Красивый, – сухо сказала она и двинулась куда-то наугад.
Коктейль, как и было обещано, начал свое вставляющее действие. По телу пробежала приятная теплая волна. Когда волна достигла ног, Алину буквально потащило в центр танцпола, туда, где уже вовсю отплясывали ее подружки.
– Подкрепление прибыло! – обрадовалась Лена, пропуская Алину в центр импровизированного круга, состоявшего из нее самой, Юли и двух парней.
– Знакомься. Это Гена. Это Вовчик, – представила друзей девушка с голубыми волосами.
– Алина.
Несмотря на оглушающий ритм, Алина почему-то слышала и свои, и чужие слова.
«Дело точно в коктейле», – мелькнула мысль.
Тело уже вовсю двигалось в такт мелодичной музыке.
«Музыка! – Алина была к близка к невероятному открытию. – Оказывается, это не электронный бедлам – это музыка!»
Неожиданно свет пропал, и звуки музыки стихли. Клуб погрузился в мрак.
«Короткое замыкание? Тоже мне, богатое местечко!» – подумала Алина. Однако восторженные реплики окружающих опровергали догадку.
– Вау! Круто! Давай, давай, – слышалось отовсюду.
Всеобщую радость поддержала Лена.
– Клевая фишка.
– Агонь, – согласилась Юля. – Илюха Топчий – диджей от Бога! В таком сете лучшей примочки, чем полная темнота, не придумать! Ах, что будет с народом, когда врубится фурнитура?
Темноту прорезал тонкий зеленый луч лазерной пушки. Одновременно в динамиках забормотал тяжелый металлический голос.
– Погружение, погружение, погружение, погружение, – монотонно бубнил голос. Нарастал шум, похожий на морской прибой, зал рассекали все новые и новые лазерные лучи. Казалось, это будет длиться целую вечность. Многие обитатели танцпола нетерпеливо подгоняли диджея криками: «Давай-давай-давай!». И «диджей от бога» не подкачал. Выждав подходящий момент, он буквально взорвал клуб ураганом звука и света. Алина, как и все вокруг, вскинула вверх руки, отдавшись безумной музыкальной пучине. Впереди была целая ночь сказочного забытья…
Смертельный кофейный напиток
Несмотря на открытую форточку, один из кабинетов ОВД все больше наполнялся дымом. Дым шел от сигареты, которую сжимала в нервно подрагивавших пальчиках девушка с короткими огненно-рыжими волосами. Она с отрешенным видом устроилась на стуле в самом центре кабинета и раскуривала третью сигарету подряд.
Инспектор Валентина Глушенкова до поры терпеливо сносила никотиновую атаку. Валентина прекрасно понимала непростое душевное состояние гостьи, но все же собиралась запретить той курить. Она не без оснований боялась, что, чего доброго, сработает автоматическая пожарная сигнализация. Да и будущему ребенку Валентины никотин ни к чему.
Только было хозяйка кабинета собралась наложить запрет на курение, как зазвонил телефон внутренней связи. В трубке она услышала взволнованный голос Панфилова:
– Жанна Уппер еще у тебя?
– Да… – Валентина насторожилась.
– Вы уже успели побеседовать?
– Мы еще и не начинали, – Валентина отмахнулась от приближавшегося к ней смога. – А что случилось?
– У меня сейчас эксперт-криминалист. Думаю, прежде чем начнешь говорить с Жанной, тебе стоит его послушать.
Через пару минут Глушенкова сидела на одном из свободных стульев в кабинете капитана Панфилова.
– Хорошо тут у вас! – вдыхая относительно чистый воздух, сказала Валентина. – А у меня в кабинете, как на войне… Моя гостья курит одну сигарету за другой и никак не может заговорить.
– Неудивительно, – заметил пожилой эксперт Виктор Степанович. – Вчера этой девушке довелось увидеть страшное зрелище.
– Значит, Моргулина все-таки убили?
– Зверски убили! – смачно уточнил Виктор Степанович. – Отравили огромной дозой стрихнина.
– И что в тихом отравлении такого зверского?
– Дело в том, что токсический эффект от отравления стрихнином проявляется в виде сильнейших судорог. Непосредственно смерть наступает в результате асфиксии дыхательных путей, – с удовольствием продолжал эксперт.
Панфилов его прервал, схватившись за голову:
– Виктор Степаныч! Умоляю! Проще, проще говорите!
– Хорошо, – ехидно покосился на него докладчик. – Попробую проще. Насколько смогу, конечно. Так вот, стрихнин – это сильный стимулятор нервной системы. Он особенно сильно воздействует на спинной и головной мозг. Стрихнин плохо растворим в холодной воде и спирте, но замечательно растворяется в кипятке. В нашем конкретном случае отраву развели в кипятке, на котором заваривался кофе. Причем в огромной концентрации! Смертельная доза для человека – всего три десятых грамма. А в желудок Моргулина попало не меньше семи граммов! Это вызвало сильнейшие судороги. Они оказались такими сильными, что у бедняги в четырех местах сломался позвоночник. Можете представить себе такое зрелище?
– С трудом, – честно призналась Валентина. Но, вспомнив глубокие борозды на паркете, оставленные ногтями убитого, она вдруг ясно представила, как все могло происходить. Картина получалась впечатляющая.
– В детстве я наблюдал последние минуты жизни одного несчастного психа, который решил покончить с собой, проглотив щепоть крысиного яда. Его изготавливают именно на основе стрихнина, – с явным наслаждением продолжал рассказывать Виктор Степанович. – Должен сказать, что более жуткого зрелища ваш покорный слуга с тех пор еще не видел. А я, как вы, наверное, догадываетесь, повидал за свою жизнь не так уж мало. Представляю, что испытали вчера два подростка, увидев столь кошмарную сцену!
– Если только они сами ее не организовали, – не утерпел Анатолий.
После этой реплики в кабинете на пару минут воцарилась тишина. Каждый из присутствующих словно решал про себя, верит ли он в то, что двое несовершеннолетних подростков могут оказаться жестокими убийцами. Тишину нарушила Глушенкова.
– Мне трудно представить, что Жанна могла совершить такое, – сказала она. – Ее мать как-то рассказывала, что однажды в детстве Жанна видела, как машина сбила кошку. Так с девочкой произошла истерика. Конечно, с тех пор прошло много времени, но все же…
– Убийство вполне мог организовать и ее партнер, – перебил Панфилов. – К тому же подростки, будь они отравителями, вряд ли предполагали, какую картину им предстоит увидеть. Почти каждый знает, что стрихнин – это яд, но далеко не каждому известно, как именно он действует!
– Возможно, ты и прав, – не могла не согласиться Валентина. – Вот только некоторые моменты мне совершенно непонятны. Например, где они раздобыли стрихнин? Не в сигаретном же ларьке!
– Ну, это как раз не проблема, – вновь подключился к разговору Виктор Степанович, и оживление проступило на его лице. – Я же говорил, что стрихнин содержится в некоторых разновидностях крысиных ядов. Эти яды можно совершенно спокойно купить в хозяйственном магазине. К тому же стрихнин в очень малых концентрациях используется в медицине. Он продается в аптеках в виде нитрата стрихнина, экстракта чилибухи или настойки той же чилибухи.
– Кошмар! – содрогнулся Панфилов. – Я и не подозревал, что такую жуткую дрянь можно купить буквально на каждом углу!
– Факт использования стрихнина – не самый главный повод для моих сомнений, – не замедлила пояснить Глушенкова. – Мне лично кажется странным то обстоятельство, что, расправившись с Моргулиным, наши главные подозреваемые оставили против себя такую улику, как видеокассета. Отравление – не тот вид убийства, которое можно совершить спонтанно. К нему необходимо хоть немного, но подготовиться. Сперва нужно разжиться ядом. Затем найти способ, как им воспользоваться. Продумать способ, как отвести от себя подозрение. Не думаю, что разыгравшаяся на глазах подростков картина могла испугать их настолько, что они бросились наутек, позабыв обо всем на свете. К тому же мне совершенно неясен мотив!
– Ну, с этим-то как раз все в порядке, – перебил Анатолий, – сегодня утром я ездил за город, в поселок Неклюдово, где живет мать Моргулина. Она утверждает, что ее сын буквально на днях собирался поменять свой старенький фургончик «Форд-Транзит» на новую модель того же класса. Вернувшись, я проконсультировался со знающими людьми. Мне сказали, что подобная рокировка стоит примерно шесть-семь тысяч долларов. Для подростков сумма немалая!
– А с чего ты взял, что эти деньги вообще находились в квартире? – упорствовала Валентина. – Может, Моргулин предпочитал хранить сбережения в банке?
– Со слов матери, банкам он не доверял, а все деньги хранил у себя дома, в специальном тайнике, – отмел предположение коллеги Панфилов. – Тайник находился в полости карниза, державшего шторы на кухне. Я его проверил, но обнаружил одну-единственную, сильно помятую купюру. Видно, кто-то очень торопился, извлекая деньги из тайника!..
После этих слов Анатолия кабинет второй раз погрузился в тишину. Версия о пятнадцатилетних отравителях из невероятной превратилась в очевидную. От этого всем стало немного не по себе. Особенно инспектору Глушенковой. Она представила, что станет с родителями Жанны, когда те узнают, что их милая дочь на самом деле – расчетливый отравитель! А перспектива того, что именно ей придется сообщить им об этом, просто повергала в ужас. Впрочем, еще оставался небольшой шанс на невероятное совпадение. И пока такой шанс существовал, опускать руки не стоило.
– Думаю, нам пора выяснить все у непосредственного свидетеля! – Валентина поднялась со стула.
– У свидетеля? – переспросил Анатолий.
– Да, у свидетеля, – повторила Валентина. – Ведь я пригласила Жанну к себе именно в этом качестве! Я сделаю вид, что еще ничего не знаю о результатах экспертизы, и послушаю ее версию случившегося. Версию свидетеля.
– Как знаешь, – согласился Панфилов. – Удачи.
Впервые за все годы милицейской работы Глушенкова молила удачу пройти стороной.
«Отдыхаем хорошо!»
Белая «пятерка» БМВ на приличной скорости рассекала вечерние сумерки. Салон разрывали звуки неистового «транса», а водитель и четверо пассажиров, пытаясь перекричать музыкальный натиск, дружно скандировали:
– Отдыхаем хо-ро-шо! Не мешаем ни-ко-му!
К этому вдохновенному квинтету не очень-то спешила присоединиться пятая пассажирка – Алина. Общую радость ей мешали разделить два обстоятельства. Во-первых, чудовищная теснота на заднем сиденье, где, кроме нее, разместились еще Вовчик, Гена и неизвестно откуда взявшаяся тучная девушка Вика. А во-вторых, оглушающие электронные звуки, к которым за время первого погружения она еще не успела привыкнуть.
Да, ночь, проведенная в «Батискафе», оставила неплохое впечатление. Но Алина вовсе не собиралась продолжать в том же духе. Решение провести сегодняшний вечер в обществе Юли, Лены и новых друзей-клаберов было вызвано производственной необходимостью.
Алина погрузилась в воспоминания…
Первая странная весточка была получена в восемь утра в трамвае, когда по дороге в родной университет Алина встретила старосту группы Милу Забегалову. После бессонной ночи Алина дремала на переднем сиденье, как вдруг до нее донесся веселый голос:
– Приветик! Целого лета не хватило, чтобы выспаться? – Милка, вредина, ехидно улыбалась.
– Была в «Батискафе», – пояснила Алина.
– Начинаешь углубляться в предмет исследований?
– О чем это ты?
– Ах, да! – демонстративно ударив себя кулачком по лбу, воскликнула Мила. – Ты же отсутствовала вчера на пробнике, а значит, и темы своего курсовика ты еще не знаешь!
Уточнить факты Алина не успела – трамвай остановился и находившуюся возле самых дверей Милу выдавила из вагона шумная студенческая толпа.
Все прояснилось в университетской аудитории, на традиционной для 1-го сентября лекции под условным названием «Как я провел лето». Конечно же, официально тема звучала иначе, но согласно давней традиции в ее суть никто особо не вникал. Абсолютное большинство студентов, игнорируя всяческие пробники, предпочитало делиться летними впечатлениями только первого сентября, и непременно во время самой первой лекции.
