Я выбираю счастье

– Голова, – соврала Маша и уткнулась в подушку.

Детство в эпоху лайков

2020 год. Маше шестнадцать, и весь мир переходит в онлайн из-за пандемии. Школа, общение, развлечения – всё теперь происходит через экран. И именно в этот момент Маша открывает для себя мир социальных сетей.

Поначалу это было просто развлечение. Смотреть мемы, следить за любимыми артистами, общаться с одноклассниками. Но постепенно соцсети стали чем-то большим – способом понять, кто ты такая и сколько ты стоишь.

Маша быстро усвоила простую формулу: больше лайков = больше ценности. Красивое фото набирает много лайков – значит, ты красивая. Мало лайков – значит, что-то с тобой не так.

Она начала тщательно планировать каждый пост. Делала по пятьдесят селфи, чтобы выбрать одно удачное. Изучала, в какое время лучше публиковать, какие хештеги использовать, как правильно позировать. Жизнь превратилась в бесконечную фотосессию для социальных сетей.

– Маш, ты опять фотографируешься? – удивлялась мама. – Мы же просто в магазин идём.

Но Маша не могла объяснить, что каждый момент жизни теперь нужно документировать.

Что если не выложить фото с прогулки, то как все поймут, что у тебя интересная жизнь?

А если никто не поставит лайк под твоим постом про учёбу, то зачем вообще учиться?

Современные исследования показывают: подростки, проводящие в соцсетях более трёх часов в день, на 60 % чаще страдают от депрессии и тревожности.

Маша проводила там по шесть-семь часов ежедневно, но считала это нормой. Все её сверстники жили так же.

Семейная катастрофа в прямом эфире

2019 год стал переломным не только для родителей, но и для Маши. В шестнадцать лет она стала свидетелем крушения того, что считала крепкой семьёй.

Сначала были просто ссоры. Потом папа стал приходить домой всё позже. Потом мама начала плакать по ночам, думая, что дочь спит. А потом состоялся тот разговор, когда родители сели её за стол и сказали: «Мы разводимся».

– Это не твоя вина, – повторяли они. – Мы оба тебя любим. Ничего не изменится.

Но всё изменилось. Папа съехал, мама стала нервной и плаксивой, а Маша почувствовала себя виноватой, хотя и не понимала, в чём именно.

В соцсетях она, конечно, об этом не писала. Выкладывала обычные фото, делала вид, что всё хорошо. Но внутри росло ощущение, что с их семьёй что-то не так. Что они оказались не такими успешными и счастливыми, как казалось раньше.

– Может, если бы я была лучше, они бы не развелись? – думала Маша, глядя на семейные фото в лентах знакомых. – Может, я недостаточно хорошо училась? Или слишком много проблем доставляла?

Логически она понимала: развод родителей – не её вина. Но эмоционально чувствовала себя частью общего семейного провала. Если их семья развалилась, значит, и она сама – что-то неправильное, дефектное.

Подростки склонны к эгоцентрическому мышлению – они считают себя центром вселенной и причиной всех важных событий. Маша бессознательно взяла на себя ответственность за неудачу родителей, добавив это к растущему списку своих недостатков.

Университет как новая пытка

2024 год. Маше двадцать, она поступила на факультет журналистики МГУ. Казалось бы, достижение, которым можно гордиться. Но вместо радости Маша чувствовала только тревогу.

В университете оказалось ещё больше поводов для сравнений. Однокурсники были не просто красивыми в соцсетях – они были умными, талантливыми, уверенными в себе. На семинарах они легко выступали, задавали интересные вопросы, предлагали креативные идеи. А Маша сидела тихо, боясь сказать что-то глупое.

– Маша, а ваше мнение? – спрашивала преподавательница.

И Маша мямлила что-то невнятное, чувствуя, как краснеет и потеет. Потом весь день прокручивала в голове свой ответ, придумывая, что можно было сказать лучше.

В соцсетях всё выглядело иначе. Маша выкладывала фото из университета с подписями вроде «студенческая жизнь» или «лекции в МГУ». Набирала лайки, получала комментарии «какая молодец», «завидую». Но внутри чувствовала себя самозванкой.

А потом появился Дима.

Они познакомились на первом курсе, он сидел на две парты впереди и иногда оборачивался, чтобы списать у неё конспект. Высокий, с тёмными волосами, уверенный в себе. В соцсетях у него было полторы тысячи подписчиков – для Маши это казалось космическим числом.

Когда он пригласил её на свидание, она не поверила. Неужели такой парень может заинтересоваться ею?

– Ты красивая, – сказал он после первого поцелуя. – И не такая понтовая, как другие девчонки с нашего курса.

Маша влюбилась мгновенно и безоглядно. Дима стал её новым критерием самооценки. Когда он писал ей сообщения, день был удачным. Когда не писал – она накручивала себя, придумывая, что сделала не так.

Отношения продлились три месяца. За это время Маша успела познакомить его с мамой, представить их будущее и даже подумать о совместной квартире после университета.

А потом он просто исчез. Перестал отвечать на сообщения, в соцсетях выложил фото с другой девушкой. Когда Маша попыталась поговорить с ним в университете, он сказал просто: «Извини, но я не готов к серьёзным отношениям».

Поколение тревожности

Маша не знала, что стала частью глобальной статистики. По данным всемирной организации здравоохранения, за последние десять лет количество депрессивных расстройств среди молодёжи 16–25 лет выросло на 52 %. Поколение Зэт – самое тревожное поколение в истории.

Причин много: экономическая нестабильность, климатические изменения, политические кризисы. Но главная – информационная перегрузка и социальные сети.

Мозг человека формировался тысячи лет в условиях, когда мы сравнивали себя с 20–30 людьми из своего племени. Сегодня подростки сравнивают себя с миллионами людей по всему миру. И не с реальными людьми, а с их идеализированными образами в соцсетях.

Алгоритмы популярных приложений специально настроены так, чтобы показывать контент, который вызывает сильные эмоции – зависть, восхищение, желание. Чем больше времени пользователь проводит в приложении, тем больше денег зарабатывает компания. И мозг подростка с его неустойчивой самооценкой – идеальная мишень для такого воздействия.