Не буди Лихо

– Где вы, незваные гости-и? Не надо прятаться-я, – слышалось его кваканье.

– Рано или поздно, он пойдет на второй этаж, – сказал Максим. – Нам нужно уходить, пока не стало слишком поздно.

– А как же Аделина?

– Не знаю, – признался он. – Я думаю над этим. Поэтому мы до сих пор здесь.

В это время чудовище скрылось из видимости. Снизу периодически раздавался шум падающих предметов и тяжелых шагов.

– Где же вы-ы? Будем ужина-ать, – Лихо смачно облизнулось. – Вкусно-о…

Его голос раздавался из того самого места, где пыталась скрыться Аделина. Вскоре чудовище затихло. Похоже, прислушивалось. Катя замерла, она чувствовала себя так, что вот-вот схватят ее, а не Аделину. Правая нога, как назло, затекла. Катя боролась с желанием пошевелиться.

– Ах-хах-ха-а! – радостно завопило Лихо. – Гостям в кладовке не место-о. За стол садиться надобно-о!

Следом раздался визг Аделины. Оно поймало ее.

Катя еще не успела решить, что делать дальше, как заметила, что Максим мчится вниз по лестнице с топором в руке. Она побежала вслед за ним, едва поспевая. Затекшая нога не слушалась, замедляла бег.

Когда Катя оказалась возле обеденного стола, Лихо вновь предстало ее глазам, на этот раз, во всех своих отвратных подробностях. На вытянутой руке оно держало Аделину за шею, а та лишь бессильно трепыхалась. Только сейчас Катя осознала, насколько существо было высоким и сильным – ноги Аделины болтались на внушительном расстоянии от пола.

Челюсть чудовища была противоестественно раззявлена. Длинный язык, торчащий из нее, как щупальце осьминога скользил по телу девушки, оставляя вязкие следы. Острые зубы приближались к шее, готовые отхватить кусок плоти.

И тогда Максим закричал. Он бросился на чудовище, размахивая топором. Лихо, повернулось, недостаточно быстро, словно не желая откладывать блюдо на потом.

Максим целил в голову, но в последний момент, чудовище дернулось в сторону, и удар пришелся в плечо. Лихо охнуло от боли, впрочем, не выпустив Аделину из хватки. Оно скосилось глазом на плечо, из которого торчало лезвие топора, затем перевело взгляд на Максима.

Чудовище выбросило руку вперед. В следующее мгновение тело Максима с грохотом впечаталось в противоположную стену. Катя успела заметить, что он сильно ударился головой, и теперь стоял на четвереньках, пытаясь оправиться.

Не до конца осознавая свои действия, она схватила стул за спинку и кинулась с ним на Лихо. Этот тяжелый и неудобный предмет плохо выполнял функцию дубины; удары получались медленными и слабыми, несмотря на все усилия Кати.

Чудовище, не торопясь, сделало шаг в сторону и стул ударил об пол. Второй замах ей не удалось довести до конца. Катя почувствовала мощный толчок в живот, а следом – тупую боль.

Когда пелена спала с глаз, она поняла, что лежит на полу в паре метров от чудовища. Лихо, убедившись в том, что его соперники больше не представляют опасности, вновь возвратилось к своему блюду.

– Ох и тоща-а. На один зубо-ок, – когда оно говорило, с челюсти капала слюна. – Ничего-о, будешь затравко-ой.

В тот момент, когда его зубы уже были готовы сомкнуться на теле Аделины, входная дверь вновь распахнулась, со стуком ударившись об стену. На пороге стоял покрытый грязью человек в плаще. Следом за ним, в помещение ворвались клубы черного дыма с запахом, знакомым Кате еще с поезда.

Это был Доминик Бесентур. Он выглядел собранным и уверенным в своих силах.

Лихо обернулось на шум, тело Аделины в его руках качнулось следом. На морде чудовища появилось удивленное выражение, буквально на секунду.

– Возвращайся на свою ветку, малы-ыш, – брезгливо бросило оно.

– А то что? – усмехнулся Доминик, – снова натравишь своих песиков?

Лихо замерло. Оно не привыкло, когда жертвы давали отпор. Они должны были трепетать от страха!

Мгновенно оценив ситуацию, Доминик бросился на чудовище. Дым заполонил помещение, перед глазами висела лишь черная пелена. Катя чувствовала, как подступает кашель, но чудовищу, похоже, тоже было не по себе.

Лихо махнуло лапой, но Доминик увернулся, нырнув за спину. Одним движением он вырвал топор из плеча и тут же нанес удар в спину. Чудовище взревело. Хватка, наконец ослабла, и Аделина рухнула на пол. Ее движения были слабыми, вялыми.

Катя к тому времени доползла до Максима. Она не поднималась с колен. Дыма внизу было меньше, к тому же, это было менее заметно для чудовища.

– Вставай, Максим, – упрашивала она. – Нужно двигаться, иначе мы все умрем!

По его лбу из-под волос стекала струйка крови. Взгляд был потерянным, как у героинового наркомана после очередной дозы. И все же он приходил в себя, хоть и медленнее, чем хотелось Кате.

За ее спиной продолжалась схватка.

Лихо вертелось в клоках дыма, размахивая лапами. Оно пыталось поймать Доминика, но он все время уворачивался в последний момент. И все же, такая удача не могла продолжаться вечно.

Когда Доминик наносил удар в очередной раз, Лихо перехватило его руку, а второй – вцепилось между ног. Доминик закричал от боли.

Чудовище подняло тело над собой, затем с силой бросило вниз, прямо на деревянный стол. Голова Доминика со страшным хрустом ударилась о поверхность, затем еще раз об пол.

Когда это произошло, Кате уже удалось поднять Максима на ноги. Они двигались вдоль стола, к выходу. Тело упало неподалеку. Руки били костяшками по полу. Сперва Кате показалось, что Доминик пытается встать. Потом она с ужасом осознала, что его тело содрогается в конвульсиях.

Аделина завизжала, она так и не сдвинулась с места падения, пока длилась схватка. Лихо повернулось в ее сторону. Его пасть преобразилась в уродливой, жаждущей пищи гримасе. Девушка слабо попятилась. Она неуклюже отталкивалась ногами, но чудовище настигло ее за считанные секунды.

Когда зубы вонзились в ее шею, она закричала вновь, еще громче, но этот крик быстро стих. Лихо дернуло головой, вырывая кусок, и Катя почувствовала, как в ее лицо ударили брызги. Чудовище с наслаждением причмокивало. Оно прижимало тело к себе, как ребенок прижимает плюшевую игрушку. Глаз не отрывался от Максима и Кати.

Она вспомнила о ракетнице. Навела ствол в сторону чудовища.

– Не стреляй… Видишь, он прикрылся телом Аделины? – слабо сказал Максим. – Побереги снаряд…

Ствол ракетницы дрожал потому, что дрожала Катя.

– Бежим, ради бога, бежим! Они все мертвы, – крикнул Максим из последних сил. Он потянул ее за руку к выходу. Дым все еще стягивал горло.

Сперва Катя как будто не услышала.

– Все мертвы… – наконец повторила она в пустоту, и двинулась за ним.

К их облегчению, Лихо не собиралось отрываться от трапезы. Оно обеими лапами набивало мясо в глотку, чуть не давясь. Чем меньше оставалось от тела Аделины, тем больше разбухал его живот.

На чудовище виднелись раны, нанесенные топором. Они выглядели глубокими и кровоточили. Любой человек уже упал бы без сознания, но Лихо их даже не замечало.

Катя с Максимом выскочили наружу в непроглядный туман. Катя понимала, что с такой скоростью пожирания, чудовище закончит с трапезой очень быстро и, разумеется, они будут следующие на очереди.

Они набирали ход, стремясь как можно скорее убраться из этого места. Даже в лесу теперь казалось безопаснее.

Когда изба уже готова была исчезнуть из вида, Кате показалось, что из дома вышла высокая фигура и устремилась за ними вдогонку.

Глава 19

Прошло лишь несколько минут после бегства из избы, превратившейся в кровавую закусочную. Максим понемногу возвращался в свое прежнее состояние вечной хладнокровной собранности. Впрочем, бежать также быстро, как раньше он не мог. Коротко бросил, что чувствует тошноту и головокружение, но «это нормально для небольшого сотрясения мозга».

Катя с тревогой наблюдала за тем, как он иногда касается раны, всякий раз морщась от боли. Кожа на этом месте вздулась после удара о стену; образовавшаяся шишка кровила. Если бы удар был сильнее, то… Катя не позволила мысли закончиться.

С другой стороны, Максим продолжал двигаться, отвечал на ее вопросы и даже пытался сообразить, что им делать дальше. Если бы он чувствовал себя действительно плохо, то и этого бы не смог сделать.

Катя была не в силах выбросить из головы недавние воспоминания о том, как тело Доминика трясется перед смертью, как зубы вонзаются в тело Аделины, как частички ее плоти исчезают в пасти чудовища. Как капли крови орошают ее лицо.

Она инстинктивно провела ладонью по лицу. Кровь Аделины осталась на пальцах.

«Он сожрал ее полностью или оставил часть на потом?» – мелькнула в ее голове безумная мысль.

«Ты ведь и сама убила двух человек», – услужливо подсказывала ей память.

Да. И она никогда об этом не забудет. Даже несмотря на то, что это был чертов несчастный случай, а она успела раскаяться тысячу раз. Пусть это был одна тысяча первый – это едва ли спасет ее от участи быть заживо сожранной.

Все эти мысли крутились в голове как запись на повторе. Катя чувствовала, что ее организм едва выдерживает нервную нагрузку и уже готов сломаться. Если бы она осталась одна, то непременно бы бросила все попытки к бегству, просто упав на землю.

Катя нащупала в кармане пластиковый цилиндр со снотворным. Взглянула на него.

Может, не стоило продолжать бежать? Может, просто проглотить оставшиеся таблетки… Желание опустошить пузырек было сильным. Даже сильнее, чем в первые дни, когда погибли Дима с мальчиком, и началась травля.

Таблетки могут оказаться единственным выходом. Ее заберет сладкий сон. Когда придет чудовище, Катя даже не почувствует, как ее убивают. Она заслужила смерть.

Слезы потекли по щекам. Максим, услышав ее всхлипывания (готовые перерасти в истерику), удивленно обернулся. Он замедлил движение и приблизился к ней, почти вплотную.

– Все будет в порядке, Катя, – ласково сказал Максим. – Мы выберемся. Я обещаю тебе, что мы выберемся!

– Я… просто больше не могу, – сказала она, глядя на землю. – Это ужасный кошмар. Оно просто играет нами. Это чудовище могло бы убить нас всех еще в поезде. Ты же видел, оно быстрое, ловкое. Невероятно сильное. Но истребляет нас всех по одному, дает ложные надежды, что с тобой все будет иначе, что ты выберешься, выживешь…

– Ты правильно говоришь, – серьезно подтвердил Максим. – Оно играет с нами. Пытается свести с ума, чтобы тебе было больнее. Это часто бывает и среди людей, я тебе как специалист говорю. Знала бы ты, что происходит в тюрьмах! А это чудовище… оно как жалкая пародия на таких людей. Пусть оно сильнее, но оно живое, а значит, тоже допускает ошибки.

Он заметил белый пузырек в ее руке.

– Что это? – Максим выхватил его из рук. – Снотворное? Ты правда думаешь о том, чтобы сейчас наглотаться таблеток?

– Я… я сама не знаю до конца, – выдавила Катя. Это было почти правдой. – Я просто боюсь, что оно догонит нас и съест живьем. Я не хочу проходить через эту страшную боль.

– Перестань, мы сумеем выбраться, – он серьезно посмотрел ей в глаза. Затем положил пузырек обратно в руку. – Я верю, что тебе это не нужно. Но решение ты должна принять сама. Никто не вправе сделать это за тебя.

Помолчав немного, он добавил:

– Пока мы вдвоем, мы справимся.

Максим приобнял ее за плечи. Как и раньше, его прикосновения невероятным образом разогнали зарождающуюся истерику. Надолго ли? Катя убрала пузырек обратно в карман. На тот случай, если останется совсем одна.

– В тех книгах было написано, как убить Лихо? – поинтересовался Максим.

– Нет, я не уверена. Не все прочитала, там же целая библиотека, – Катя задумалась. – Помню еще, что оно любит слабых и безвольных людей. Они что, вкуснее для него кажутся?

– Это интересно, но вряд ли поможет.

– Постой, еще есть сказка. Про кузнеца, который попал к Лихо. Он ведь сбежал, кстати?

– Я ее даже не помню. Совсем маленький был, когда слушал в последний раз. Даже читать не умел, – Максим остановился на миг. – И как он сбежал?

Катя задумалась, вспоминая.

– Пообещал, что скует ему глаз. Что бы это ни означало… Лихо и обрадовалось. Кузнец тогда раскалил железный прут, да в глаз ему сунул. Так и ослепил, а сам затаился в доме, как мы недавно. Чудовище пришло в ярость. Оно пыталось найти его по всей избе, но не могло. Кузнец спрятался и всю ночь тихо просидел. На утро Лихо стало выпускать баранов из дома. Так кузнец и смог сбежать вместе с ними. Вроде бы, тулуп надел шерстью наружу, а чудовище на ощупь его не распознало.

– Значит, глаз – это его слабое место, – задумчиво сказал Максим. – Будем знать. Где бы еще взять раскаленный прут?

– Не думаю, что народные сказки нужно воспринимать буквально. В них всегда есть какой-то скрытый смысл.

– Но Лихо существует на самом деле. И глаз у него в самом деле один.

Их прервал слабый голос, который послышался из леса. Он показался Кате знакомым. Не просто знакомым, она словно знала его всю жизнь.

– Кто это? – шепнула Катя.

Максим пожал плечами. Он был удивлен не меньше. Катя прислушалась. Звук, похоже, шел со стороны старого дуба, чья верхушка возвышалась над туманом и другими деревьями.

Почему она не может вспомнить, кто это?

– Пойдем туда, – решительно позвала Катя. – Я не уверена, но похоже его знаю. Лучше держаться вместе. Чем нас больше, тем лучше.

– Как скажешь, – нехотя согласился Максим. – Не забывай, оно может нас задурить. Не беги вперед, идем осторожно.

Чей же это был голос?

Они шли вперед, но окружение будто не менялось. Деревья обрели множество копий, которые встречались то тут, то там. Катя была уверена, что тот камень, с выемкой в форме треугольника, она встречала пару минут назад. Как и те кустарники, с наполовину пожелтевшей листвой. Может, так оно было и раньше, но она не замечала? Катя тронула ветку. Поверхность была чуть шершавой, настоящей.

В конце концов старый дуб становился все ближе несмотря на то, что все вокруг напоминало изысканно сделанные декорации. Когда очертания ствола уже виднелись сквозь туман, голос послышался вновь.

– Катя… Катя, неужели это ты?

Теперь она узнала его. Катя на миг почувствовала себя так, словно ее изнутри кольнули в самое сердце.

Этого не могло быть. Просто. Не. Могло.

Она бросилась к старому дубу, едва заметив, как Максим с удивленным выражением лица поспешил за ней. Когда Катя приблизилась к дереву еще немного, то осознала, что ее догадка подтвердилась.

Возле ствола дуба сидел ее отец. Его лицо было покрыто ссадинами и пятнами грязи. Одежда висела клочьями. Босые ноги растянуты по земле.

Тело было придавлено к дереву толстыми ржавыми цепями. Они опоясывали отца Кати в несколько слоев так плотно, что в местах соприкосновения кожа посинела. Концы цепей вросли в дуб, словно были его частью.

– Папа! – воскликнула Катя. Она кинулась к нему, в любую секунду ожидая, что он окажется всего лишь наваждением и исчезнет, стоит только прикоснуться.

Но отец оказался настоящим. Он был плотным, теплым, пахнущим смесью пота и его любимого одеколона. Даже порывался обнять ее, но получилось лишь слабо звякнуть цепями.

– Катя! Ты здесь… – сказал он.

Затем его взгляд упал на Максима. Глаза сощурились, край верхней губы приподнялся, обнажив крепкие желтоватые зубы. Такая реакция была Кате знакома, хотя она сталкивалась с ней очень редко. Отец злился. Не просто злился, он приходил в бешенство.

– Ты! – только и смог выдавить сквозь зубы он.

Максим удивленно сделал шаг назад, подняв руки.

– Что? Разве вы меня знаете? – спросил он. – Вы – отец Кати?

– Не притворяйся, что впервые видишь меня, чудовище!

– Папа, о чем ты? – Катя в недоумении переводила взгляд то на Максима, то на отца. Разумеется, в этом проклятом лесу все могло не закончиться так просто!

Он скривился, будто от сильной боли. Ноги скребли по земле. Руки вновь напряглись, но цепи сдерживали тело.

– Это ведь он… затащил меня сюда, – сказал отец. – Привел к этому дереву. Обманул, подлец. Избил, заковал в эти проклятые цепи. Я и понятия не имел, чем ему навредил. Но теперь вижу, он просто все удобно подстроил…

– Что за чушь ты несешь! – возмутился Максим, затем он обратился к Кате. – Ничего я не делал! Я даже вижу его впервые! Катя, не слушай его!

Она не понимала, что происходит. Максим был с ней почти с самого начала, с того момента, как они оказались в поезде совсем одни. Но… она ведь какое-то время спала. Потом встретила Аделину. И уже позднее появился он.

А папа, разве мог он оказаться здесь как-нибудь иначе? После увиденного за эту ночь можно было поверить во что угодно: в экстрасенсов, в телепортацию, в чудовищ…

– Я просто не могу ничего понять, – честно сказала Катя. – Вокруг творится какой-то кошмар! Знаешь, сколько всего тут произошло? Пап, с тех пор, когда ты здесь очутился, ты видел… Ох, это покажется тебе нелепым, но ты видел существо с одним глазом, такое высокое…

Катя продолжала объяснять, но отец кивнул, не дослушав до конца.

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Даже рад, что мне самому не пришлось его описывать. Это существо… – Он повернулся к Максиму. – Он и есть – это существо.

– Что? – этого Катя не ожидала услышать.

–Да, так и есть! – настаивал отец. – Сначала он не был похож на человека. Выглядел как волосатое чучело с одним глазом. Да только не успел я и глазом моргнуть, как он принял облик твоего дружка.

– Ты его еще слушаешь? – крикнул Максим. – Да мы ведь вместе с тобой только что бежали из дома, где та тварь убила Аделину и Доминика! А где был он все это время? Спокойно сидел у дерева в лесу, который кишит волками? И что, его никто не тронул? Полная чушь!

– Отойди, – обратилась к нему Катя.

– Ты серьезно?

Он замер, словно не мог поверить в услышанное.

– Отойди, не вздумай подходить. Мне нужно во всем разобраться, – медленно сказала Катя. Он сжала ракетницу в руке.

– С ума сойти, – разочарованно покачал головой Максим, но все же сделал несколько шагов в сторону. Он подхватил с земли камень и недовольно зашвырнул в кусты.

Катя пыталась собрать мысли воедино, но это было не легче, чем остановить лошадей на скаку голыми руками. Если бы Максим был чудовищем, то сейчас мог бы расправиться с ними без больших усилий. Отец обездвижен, а она даже сделать ему ничего не сумеет. Тогда зачем ему притворяться? Неужели боится, что она выстрелит из ракетницы?

Катя вновь посмотрела на отца. Все черты были узнаваемы до боли. Большая родинка на шее, напоминающая птицу. Правое ухо оттопырено чуть больше левого. Нос с горбинкой, которая появилась после драки, еще с юности. Поседевшие волосы, которые она еще помнила темными и густыми.

Отец был изранен и ослаблен, но в глазах горела искорка решимости. На первый взгляд он все еще оставался офицером Романовым, в котором боевой дух угасал в последнюю очередь. Но так ли это было на самом деле?

– Ты сказал, что Максим и есть то существо, – неуверенно начала Катя.

– Да. Я никогда в жизни н видел ничего подобного, но верю своим глазам. Похоже, оно может менять облик. Меняет маску одного на другого. Не представляю, каким образом, – подтвердил отец и нахмурился. – Меня он так и похитил. Притворился тобой, мол, ты попала в беду и нужно срочно бежать на помощь. Я даже не понял, как мы оказались в лесу возле этого дерева. Потом, он набросился на меня, стал бить. Это существо нечеловечески сильное…

Катя вспомнила проводника в поезде, уставившегося на нее белесым глазом. Значит, Лихо вправду принимает облик людей. И здесь, и в реальном мире. Вот почему в книгах он изображался то как женщина, то как мужчина. Каждый автор описывал тот облик, который ему привиделся.

Выходит, Максим может оказаться подделкой. Отец тоже.

Кому из них верить?

Катя сняла с шеи золотой кулон. Старая защелка поддалась не сразу.

– Пап, помнишь, ты дал мне это перед отъездом? – она протянула кулон, зажав цепочку в руке. Украшение болталось перед его лицом.

– Ну конечно, помню, – отец кивнул. – Я ведь знаю, как тяжело оставаться одному. Подумал, может это тебя подбодрит, и ты не будешь чувствовать себя такой потерянной в большом городе.

– Да, ты так часто говорил, что моя фотография в кулоне так похожа на маму в детстве…

– Ты так хорошо там получилась, – тепло улыбнулся отец. – Но я не мог оставить кулон себе, ведь для тебя он важнее.

Катя решительно отодвинулась от него. Сжала кулон в руке.

– Вот только там нет моей фотографии! – заявила она. – Но откуда тебе знать? Ты же просто подделка!

Отец озадаченно уставился на нее. Он пытался что-то сказать, но из его рта вылетали лишь несвязные местоимения. Катя повернулась к Максиму.

– Это не мой отец. Он… оно не настоящее. Тут все насквозь фальшивое! Лес, деревья, луна, поезд…

– Я – настоящий, – ответил Максим. – Я на твоей стороне. Можешь мне поверить.

– Я даже в себе не уверена! – крикнула Катя.

Максим сделал шаг к ней навстречу, его лицо выражало грусть и сожаление. Но едва он сдвинулся с места, как со стороны дуба послышался звон цепей. «Отец» Кати дергался, будто выброшенная на сушу рыба, его глаза были выпучены, кожа на лице налилась багровым цветом. Обнажившиеся зубы казались неестественно большими и острыми.

Одна из цепей упала на землю. Следом за ней готовы были сдаться остальные.

– Идите ко мне-е, – проквакал «Отец», – или я приду к ва-ам!

– Катя! – крикнул Максим. – Ракетница! Используй ее?

Катя взглянула на ладонь, в который была зажата сигнальная ракетница. Не сразу сообразила, что делать дальше, но, вспомнив, как Максим учил ее, взвела курок. Краем глаза она заметила, как еще одна цепь оторвалась от дерева. На теле «отца» осталась последняя. Любое промедление может оказаться для них смертельным.

Она прицелилась. Шанс был только один.

– Стреляй в глаз! Это его слабое место!

Легко сказать. Расстояние было небольшим, но ее опыт в стрельбе и вовсе был почти равен нулю. Вместо мушки у ракетницы был гладкий ствол. Она попыталась сравнять его с головой «отца».

– Слишком поздно-о! – зарычал он, освободившись от последней цепи. – Вот и ужи-ин, вот и ужи…

И тогда она нажала на спусковой крючок. Из ракетницы полыхнул кусок пламени. Он впечатался в лицо «отца», оборвав его фразу. Тот завопил от дикой, обжигающей боли. Рухнул вниз, прижав руки к глазам.

«Отец» валялся по земле, пытаясь сбить пламя, но тщетно, оно становилось лишь больше и ярче.

– Это не нормально, – озадаченно сказал Максим. – Так не должно быть. Почему пламя становится все ярче?

На дёргающееся тело стало больно смотреть из-за света, бьющего в глаза. Катя отвернулась и прикрыла глаза рукой.

– Давай отойдем, быстрее, – сказала она.

– К черту всё! Просто бежим отсюда! – крикнул Максим.

Он взял ее за руку, и они устремились прочь от старого дуба. Туман превратился в жалкое подобие себя, остались лишь редкие серебристые полоски вдалеке. Деревья и кустарники избавлялись от листвы. Они выглядели старыми, сухими. Мертвыми.

Катя и Максим бежали так быстро, как только могли, но ярко-красный свет догонял их, преображая все вокруг. Этот мир будто стирался, уступая дорогу реальности.

Наконец, стало так ослепительно ярко, что глаза зажмуривались против воли. Но веки все равно пропускали свет.

Катя нащупала плечо Максима, обняла его, и в этот момент свет поглотил их и весь мир.

Глава 20

Когда Катя открыла глаза, то первым, что она увидела, оказалось дно верхней койки в ее плацкартном отделении. Стоял день, свет сквозь окна заливал вагон мягкими лучами. Снаружи слышались голоса людей и призывы продавцов. От этого на душе становилось спокойно, будто находишься в нужное время и в нужном месте.

Не вставая, она протянула руку под подушку. Телефон, предусмотрительно спрятанный на время поездки, оказался там, где ему и следовало. Все пять палочек на экране смартфона, указывающих на качество связи, были заполнены. Поборов желание войти в интернет, Катя открыла список контактов. Быстро пролистала его, пока не нашла вкладку, озаглавленную «Папа». Нажала кнопку вызова. Не прошло и двух гудков, как послышалось заветное «алло».

– Папа, привет! Не представляешь, как я рада тебя слышать! – улыбнулась в телефон Катя. – Как у тебя дела? Все ли в порядке?

– Да, вроде бы все как обычно, – ответил отец, и она почти увидела, как он пожал плечами. – Сейчас, вот, варю себе суп. Нужно же чем-то питаться следующие три дня. Ты уже добралась до квартиры своей тети?

– Пока нет. Просто хотела услышать твой голос, – Катя вздохнула. – Мне приснился кошмар. Довольно жуткий.

– Снова? Ничего, не переживай. Сны – это просто сны, ты же знаешь.

– Да, но иногда они такие реальные, – вздохнула Катя. – Твой медальон мне очень пригодился.

– Еще бы, мы с твоей мамой там отлично получились. Лучшей фотографии у меня в жизни не было. Мы всегда будем с тобой рядом, – его голос приобрел взволнованные нотки. – Ух, у меня тут суп закипает. Позвони, как приедешь в квартиру, хорошо?