скачать книгу бесплатно
Когда он вошел в дом, к нему торопливо подскочил Харрис, чтобы забрать перекинутое через руку пальто.
Саймон жестом отослал седовласого дворецкого.
– Я иду наверх, Харрис. Сам отдам его Бейнсу.
Харрис кашлянул.
– Милорд, посыльный от братьев Бэринг[3 - Банк братьев Бэринг (1762–1995) – являлся одним из старейших банков мира до своего краха, вызванного несанкционированными действиями одного из банковских служащих в 1995 году.] принес сегодня утром несколько документов. Я положил их на ваш письменный стол.
«Да будь оно все проклято!» С теплой ванной придется подождать. Эта мысль еще сильнее испортила ему настроение. Он протянул пальто Харрису.
– Отдай это Бейнсу, но осторожно. Там лежат осколки разбитой вазы, завернутые в салфетку.
Кустистые брови дворецкого сошлись на переносице.
– Осколки, милорд?
– Да.
Саймон быстро зашагал по коридору, чтобы избежать града вопросов, которыми Харрис имел привычку его засыпать. Оказавшись в кабинете, сбросил пиджак, закатал рукава и опустился в кожаное кресло за письменным столом. Просматривая документы от банкира, он потирал шею. Погашение коммерческой ссуды по винокуренному заводу, который они с Уэстфилдом и Хантингтоном собирались приобрести.
Из коридора послышались шаги камердинера. Тот быстро приближался к кабинету. Саймон ущипнул себя за переносицу.
Бейнс решительно вошел в комнату, его круглое лицо пылало, а седые волосы торчали во все стороны, как будто камердинер то и дело досадливо запускал в них пальцы. Старик вытянул руку, демонстрируя пальто Саймона, болтавшееся на большом и указательном пальцах камердинера, словно от него несло конским навозом.
– Милорд, когда вы еще пешком под стол ходили, я мог терпеть ваше неуважение, но это…
– Ты что, не можешь вытряхнуть осколки?
– Да, это занятие утомительное, но меня больше заботит запах. – Камердинер слегка подтянул пальто к лицу, и его нос сразу дернулся. У старика обоняние как у собаки, он в состоянии унюхать запах через все крикетное поле.
– Какой, к черту, запах?
Слуга погрозил ему пальцем и поцокал языком.
– Еще и богохульство, сэр.
Саймон несколько раз глубоко вздохнул.
– Бейнс, сколько мне лет?
– Тридцать один.
– Но ты по-прежнему разговариваешь со мной так, словно я еще на помочах хожу.
– Правда?
– Правда.
– Что ж, мужчина тридцати одного года должен понимать, что к хорошему, сшитому на заказ предмету одежды следует относиться с благоговением… как к драгоценной возлюбленной.
– Если ты найдешь предмет одежды, который сможет ласкать мои яй…
– Милорд!
Саймон скрестил руки на груди и заставил свое лицо принять серьезное выражение. Бейнс не уйдет, пока не выскажется до конца.
– Ну, говори.
Старик преувеличенно тяжело вздохнул.
– В течение всех этих лет от меня требовалось счищать с вашей одежды вино, кровь и многочисленные неизвестные мне жидкости, но я в замешательстве – как вам удалось испачкать лацканы пальто… – Бейнс снова принюхался, – скипидаром?
– Понятия не имею, о чем ты… – Он осекся, вновь вспомнив ту неизвестную совратительницу, схватившую его вчера ночью за лацканы. Да, от ее пальцев действительно пахло хвоей. Его ноздри раздулись. Как он мог забыть про запах? Хотя конечно, его же треснули по голове.
Саймон вскочил из-за стола.
– Для чего используется скипидар?
– Для чего он используется? – эхом повторил Бейнс.
– Да.
Камердинер моргнул.
– Думаю, чтобы полировать мебель.
Ладони женщины были мягкими, пальцы без мозолей. Нет, он сомневался, чтобы она занималась черной работой.
– Еще для чего?
Бейнс сжал ладонью подбородок. Его глаза вдруг оживились.
– Художники используют его, чтобы разводить краски и отмывать кисти.
Саймон щелкнул пальцами. Значит, дело в этом? Она рисует масляными красками? Он посмотрел на белую полоску кожи, оставшуюся на месте кольца. Может быть, оно не потеряно. Ей-богу, если он прав, эта зацепка дает ему капельку надежды, что он сумеет ее выследить. И вернуть свое кольцо. Саймон вышел из-за стола и сжал плечо камердинера.
– Бейнс, нудный ты старый козел, я готов расцеловать тебя!
Камердинер широко распахнул глаза и попятился.
– В этом нет никакой необходимости, милорд.
– Харрис! – позвал Саймон, возвращаясь в кресло.
Дворецкий вошел в комнату.
– Харрис, Бейнс, мы переезжаем в Блумсбери.
– В Блумсбери? – переспросил Харрис таким тоном, словно хлебнул прокисшего молока.
– В Блумсбери? – с точно таким же отвращением повторил Бейнс.
Можно подумать, оба слуги родились и выросли в Мейфэре, а не в каком-то деревенском уголке Гемпшира.
– Да. – Саймон взял лист писчей бумаги с подноса с канцелярскими принадлежностями, написал адрес недавно приобретенного в Блумсбери дома и протянул листок Харрису.
– Найми кухарку и горничную. Больше никого. Сообщи им, что они будут работать на Саймона Редклиффа. Я не желаю, чтобы кто-нибудь узнал, что я виконт Адлер. Это понятно?
Харрис взял бумагу.
– Да, милорд.
– Мы туда надолго? – плечи Бейнса поникли.
Саймон не знал. Найдет ли он свою воровку? Или эта попытка окажется тщетной?
– Почему мы должны туда перебираться? – спросил Харрис. Его морщинистое лицо приобрело какое-то дерзкое выражение.
Саймон мысленно сосчитал до пяти. Слуги большинства людей съеживаются, когда к ним обращаются их хозяева, но два старика, что стояли перед его письменным столом, служили его семье с тех пор, когда он ростом доходил им до колен. Казалось, они считают себя скорее его опекунами, чем слугами. Он предлагал им обоим уйти на пенсию с хорошим денежным содержанием, но оба старика вели себя как надоедливые мухи, не желающие улетать. А если честно, он бы сильно скучал по этим двум седым мухоморам.
– Ради всего святого, я же не приговариваю вас к виселице! Неужели обязательно нужно меня допрашивать? – Он потер напряженную шею.
Ни один из двоих не ответил.
Саймон запустил пятерню в волосы и поморщился, когда пальцы задели больное место.
– Это все.
Оба старика некоторое время молча смотрели на него, затем направились к двери, склонив друг к другу головы и переговариваясь.
– Не похоже, чтобы он был пьян, – произнес Бейнс голосом, который наверняка казался тихим человеку преклонных лет.
– Да, но он всегда хорошо переносит алкоголь, – отозвался Харрис.
Бейнс кивнул:
– Верно, так и есть.
Саймон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, думая о губах чертовой хитрой лисицы, прижавшихся к его рту. Найдет ли он ее прежде, чем она заложит кольцо? Женщина, лицо которой он даже описать не сможет. Если найдет, получит массу удовольствия, прижав ей хвост.
Глава 5
На следующий день, едва переступив порог резиденции лорда и леди Уэстфилд, Саймон увидел, что вниз по лестнице стремительно несется Селия, девятилетняя дочь Уэстфилдов.
– Привет, кроха. – Он отдал перчатки и шляпу дворецкому.
Селия спрыгнула со ступенек прямо в его объятия.
Саймон закружил ее по холлу.
Она захихикала.
– Ты рано, дядя Саймон. Ты всегда приходишь рано.
Разве? Он поставил девочку на пол. Как это странно и немодно.
– Мама с папой одеваются к обеду. А ты можешь пойти со мной в детскую и пожелать доброй ночи Винсенту.
Детская привлекала его так же сильно, как собрание дебютанток и их властных мамаш. Но Винсент был славным малышом и его крестником. Если его не заставят держать младенца на руках, какой от этого может быть вред?
– Веди меня.
Селия схватила его за руку и потащила вверх по лестнице. На площадке третьего этажа она остановилась и зашагала по коридору.
– Винсент спит в маминой спальне, там теперь детская. Мама этой спальней все равно никогда не пользуется. Она всегда спит с папой.
Этим объясняется улыбка, не сходящая с лица Уэстфилда с тех пор, как он почти полтора года назад встретил Софию.
Они вошли в комнату со стенами, выкрашенными в синюю и кремовую полоску. В центре стояла белая железная колыбель с красивым прозрачным балдахином. В кресле спокойно сидела няня, сложив руки на коленях. Она попыталась встать, но Саймон остановил ее, подняв руку.
Селия подбежала к колыбельке и, встав на цыпочки, заглянула внутрь.
– Он еще не спит! Иди посмотри. – Девочка замахала маленькой ручкой, подзывая Саймона.
Саймон всмотрелся в Винсента, младенца с пухлыми щечками, копной черных волос и темными глазками, которые, казалось, впитывали в себя каждое движение. Младенец улыбнулся, и Саймон внезапно ощутил толчок где-то в районе сердца. Вне всякого сомнения, все еще не прошедшее несварение из-за того дьявольского зелья, которым напоил его Хантингтон.
– Вчера ему исполнилось семь месяцев, – сказала Селия. – Знаешь, он уже ползает. Заполз прямо к папе на грудь, когда они играли на ковре.
Саймон положил руку на теплую головку младенца. От него пахло… нет, Саймон не мог сказать точно чем, но очень приятно. Его вдруг охватило непреодолимое желание взять Винсента на руки и понюхать. Он отдернул руку, словно обжегся, и потрогал свой затылок. С того момента, как неизвестная сволочь разбила об его голову вазу, он чувствовал себя не в своей тарелке.
– А почему у тебя нет ребеночка, дядя Саймон?
Горло внезапно перехватило. Он откашлялся.
– Для начала лучше завести жену, дорогая.
– Ты бы мог жениться на папиной кузине Виктории. Двоюродный дедушка Рэндольф говорит, что должен найти ей мужа, пока он из-за нее не поседел.
Как раз в этот момент в соседней комнате засмеялись Уэстфилд и его жена София. Ни Селия, ни няня этому смеху не удивились. Дверь, ведущая в ту комнату, резко распахнулась, и София переступила порог. Она была привлекательной женщиной с темными волосами и оливкового цвета кожей. Увидев Саймона, она остановилась, а затем уголки ее широкого рта поползли вверх.
– Саймон, – сказала она, протягивая к нему руки. – Как поживаете?
Одно время их отношения были довольно непростыми, но ему нравилась эта женщина, и похоже, теперь это чувство стало взаимным. Он поцеловал ее в щеку.
– Прекрасно, София, а вы?
Она открыла рот, чтобы ответить, но тут в комнату вошел Уэстфилд.
