Как приготовить счастье

скачать книгу бесплатно


Антонина Олеговна подбежала к внучке и стала ее щекотать, все приговаривая, чем они смогут вместе заниматься, пока родителей нет дома. Девочка заливалась смехом, пытаясь вырваться из плена бабушкиной щекотки. Ее бледное от природы личико залилось розовым румянцем, кудрявые ленточки-локоны выбились из косичек.

– Бабушка, перестань, – смеялась Варя, – маму, маму давай щекотать!

Антонина Олеговна остановилась, давая и себе, и внучке секунду, чтобы перевести дух, а потом с криком «ну, давай и маму», они с Варей вместе набросились на Ольгу и стали ее щекотать. Все втроем они весело хохотали, валяясь и дурачась на двуспальной кровати в комнате Антонины Олеговны. Ольга, наверное, первый раз в жизни играла со своей мамой. В ее детстве такого не было: она была единственным ребенком вечно занятых родителей. Эта мысль немного омрачила ее настрой, но она понимала, что с ее стороны вспоминать такие вещи было глупо. Родителей не выбирают, и, в конце концов, ее были не самым плохим вариантом.

Вечером Ольга уехала к себе домой, где весь вечер провела за экраном телефона, читая чужие истории измен, уходов и расставаний на разных форумах. Она смотрела видео на YouTube о том, как преодолеть разрыв с партнером, как разорвать зависимость, как выйти из разрушительных отношений. Потом, когда ей стало совсем грустно, она стала читать о том, как у людей жизнь после развода пошла в гору, как научиться любить себя и жить ради себя, а не для «козлов, которые сегодня есть, а завтра – нет».

Сначала она почувствовала себя значительно лучше. Ведь осознание того, что ты не одна попала в такую ситуацию, подбадривает. Но стоило ей отложить телефон, как она вдруг почувствовала: что бы ни происходило с другими женщинами или мужчинами, да вообще с кем угодно – ее не касается. Эти форумы тоже были переполнены великими «всезнающими» комментаторами, в видео говорили с позиции «дай-ка дам тебе совет». Но она ведь уже и так была сыта по горло советами других людей; чем же анонимные комментаторы были лучше ее семьи и друзей? Нет, она была одна в этой пустой трехкомнатной квартире, которая станет их с Женей полноправной собственностью спустя каких-то шесть лет. Ее ситуация хоть и не единственная в мире, но она ее личная, а значит, она будет принимать все решения самостоятельно. Она возьмет ответственность на себя, и если ей предстоит, как сказала ее мать, закончить «плохо», то пусть будет так, но хоть раз в жизни она сделает то, что хочет.

Ольга под действием чисто подсознательного желания зажгла свечу и выключила везде свет. Переведя телефон в режим «в самолете», села на пол и облокотилась на кровать. Она стала просто дышать, делая каждый вдох как можно глубже и задерживая его на несколько секунд. Она знала, что для того, чтобы начать менять свою жизнь, недостаточно знать только то, чего ты не хочешь. Из разряда «я не хочу работать на этой ужасной работе», или «я не хочу, чтобы этот засранец относился ко мне, как к тряпке», ну или «я не хочу жить в этом сарае с адскими соседями, устраивающими дискотеки до трех ночи» и так далее. Трагедия же Ольги, как она стала сейчас осознавать, была даже не в том, что она не могла понять, чего же хочет в действительности, а в том, что даже не знала, что конкретно ее не устраивает. Такое чувство, будто она никогда не интересовалась у себя самой, нормально ли ей живется, чего она хочет, что думает о своей жизни. Нет, ее банально никогда не интересовало свое мнение. Ей было важно мнение даже алкаша с первого этажа, но только не свое собственное.

От этих мыслей ей стало жутко смешно. Смешно и обидно за себя саму.

– Ладно, – вдруг заключила Ольга, хлопая себя по стройным бедрам, – зато признать, что ты больна – это уже половина выздоровления.

Ольга набрала себе теплую ванну, бросила бомбочку с шоколадным ароматом и, расслабившись, продолжила в тишине размышлять о том, что ее ждет впереди.

Теперь она поняла, что все произошло именно так, как должно было произойти. «Если бы сейчас Женя не ушел, мы бы просто затухли: я бы убивала себя на нелюбимой работе, чтобы не видеть его и не слышать, он бы начал изменять или просто превратился бы в старого деда, проводящего все свободное время за телевизором. Варя бы стала стыдиться своих «отстойных» родителей и завела бы компанию с крутыми друзьями, только чтобы позлить нас», – размышляла Ольга. Она была уверена, что именно так бы все и произошло. Ольга превратилась бы в истеричку, зацикленную на успехах дочери, как и ее мама в свое время. Она бы тоже не давала делать Варе выбор, стремясь воплотить через ребенка свои амбиции.

Все эти прогнозы будущего так ярко представились Ольге, что та в ужасе обхватила свои колени и проговорила вслух, будто кроме нее в комнате был еще кто-то: «Не дай этому случится, не дай, слышишь!»

Она задержала дыхание и опустилась с головой под воду, слушая непонятный, ни на что непохожий шум, стараясь не выныривать как можно дольше. Ольга стала считать про себя, чтобы ни о чем больше не думать. На счет «пятьдесят шесть» она с всплеском выпрыгнула из-под воды, жадно глотая воздух.

«Я начну менять жизнь сегодня же!» – Ольга ощущала себя проснувшимся вулканом, готовым освободиться от всего лишнего.

Ольга решила, что начнет избавляться от всего, что ей не нравится, и начнет не завтра или с понедельника, а прямо сейчас со своего гардероба. А завтра? Завтра она разделается с работой, чего бы ей этого не стоило.

Генеральная уборка в шкафу всецело завладела вниманием девушки. Главным шагом к очищению пространства на полках стал этап под названием «свали все в кучу». Ольга даже не догадывалась, насколько много у нее одежды, пока гора из всевозможного тряпья не завалила собой диван, стол и кресла. Вот, казалось, что от нее не скрылась ни одна кофточка, как откуда ни возьмись, она натыкалась на огромный пакет с давно забытыми вещами. Ольгу стало тошнить от своей жадности. Это были сокровища потребителя, который постоянно покупал одежду ради одежды. Там были и шорты с тюленями, купленные на отдыхе, и ажурные полупрозрачные блузы времен начала нулевых, и давно не актуальные платья в катышках, и радужные бюстгальтеры, и майки с мадонной. Все вещи жили своей жизнью и никаким образом не были связаны друг с другом.

Горы вещей. Такое количество одежды можно было бы разделить на несколько женщин, и ни одна не чувствовала бы себя обделенной. Ольга же, несмотря на нескончаемые запасы вещей, никогда не знала, что надеть на работу. Несколько блуз и пара брюк – вот что составляло ее каждодневный образ. Если она и покупала что-то новенькое под влиянием настроения, то дома с досадой осознавала, что купленная вещь ни с чем не сочетается. Новый элемент гардероба безжалостно отправлялся на вешалку. Вешалок становилось все больше, но вещи так и не входили в оборот. Ольга просто забывала о них, оставляя умирать в мраке шкафов.

В ее лексиконе тоже была знакомая многим девушкам фраза «мне нечего надеть», еще глупее она казалась от того, что одеть-то можно было как минимум еще три-четыре женщины, не обделив ни одной. Просто у девушки не было ни времени, ни желания привести свой гардероб в порядок. Теперь она видела, как глупо было тратить деньги на все эти бесполезные тряпки, когда можно было купить несколько хороших вещей, которые можно было бы без труда совмещать, создавая новые образы каждый день. Еще раз оглядев комнату с разбросанными вещами, Ольга пообещала себе ничего не жалеть. Она потратила несколько часов, чтобы разобрать гардероб, разделив его на три больших категории: одежда качественная, легко совмещаемая, одежда хорошая, но совершенно не подходившая для Ольги, и одежда на выброс. Третья гора вещей была самая высокая. Это все предстояло вынести на мусор сегодня же! А на днях она пойдет в магазин и купит только то, что ей действительно необходимо, и ничего лишнего. Так пролетело пять часов. Девушка устала, но в голове прояснилось, словно она не одежду выкидывала, а ненужные страхи.

Ночью Ольге приснился странный сон, который она наутро расценила как знак того, что сегодня ей придется побороться. Ей снилось змеиное гнездо, в которое она случайно наступила, разогнав маленьких змеенышей. Одна же – самая большая – змея поднялась так высоко, что встретилась глазами с Ольгой. Ольга хотела убежать, но поняла, что не может пошевелиться; тогда змея показала свой тонкий дрожащий язычок и несколько раз укусила девушку. Дальше она сон не помнила, только отдельные картинки: как она была на пароме, в руках у нее билет, а кто-то ей говорит, что новые ботинки во сне означают нового мужчину; она же, посмотрев на ноги, поняла, что на ней странные меховые тапочки… А потом опять ничего не помнит.

Она точно понимала, что ей сегодня действительно придется побороться с начальницей, которой она скажет, что уходит с работы. Ее начальница – женщина молодая и властная, но еще больше ее бы охарактеризовали слова «обидчивая» и «мстительная». Каждую оплошность она принимала на свой счет, а значит, как мстительный человек, не прощала ее и даже не забывала, а ждала случая вернуть обидчику должок. Так что не было никакого сомнения, что решение Ольги оставить фирму та воспримет как глубочайшее личное оскорбление.

«Может, сказать, что я смертельно больна или моей маме нужен уход? – вдруг подумала Ольга, переполненная плохим предчувствием из-за сна, – Ну нет… Если решила менять жизнь – так менять, я не буду врать из-за страха перед какой-то начальницей, ни разу не сказавшей мне за все годы “спасибо”».

После кружечки горячего кофе, Ольге стало поспокойнее, и она вспомнила решение, что лучше закончить бомжом на улице, но из-за своих решений, чем превратить свою жизнь в кукольный дом. Что же касается сна – то и это ее не должно волновать, неудивительно, что после стольких переживаний ее подсознание играет дикие шутки. Оно ведь тоже не железное, а она живет один раз, так что никакой сон ее не остановит.

С этими мыслями она отправилась на работу, морально готовясь к предстоящему разговору с начальницей.

Глава 3

– Слушай, да ты у нас бунтарка! – саркастично бросила Диана. – Оля, дело твое, конечно, но я бы после такого даже бы не стала с ним общаться. Развод! Один раз так поступил – поступит еще раз, поверь.

Диана – коллега Ольги по работе. Молодая невысокая женщина с пышным от природы бюстом и хрупкой талией понимала Ольгу как никто другой. В свои тридцать она уже успела развестись и воспитывала пятилетнего сына, успевая уделять время личной жизни. Бывший муж – по крайней мере, по словам самой Дианы, – не был плохим человеком, просто рутина и разные цели в жизни развели их в разные стороны. Подробностей Ольга не знала, да она никогда и не горела желанием знать больше о чужих неурядицах, когда своих хватало с головой.

Сейчас же, после того, как начальница при всех высмеяла готовность Ольги отработать законные две недели до ухода, надменно подчеркнув, что в ней больше никто не нуждается, у Ольги стало достаточно времени послушать чужие истории.

– Я даже не знаю, вернется ли он, – вздохнула Ольга, разглядывая меню, – ведь он, может быть, ушел к другой.

Диана чуть не подавилась коктейлем, услышав такую откровенность со стороны подруги.

– А как же по-другому? – воскликнула на все кафе женщина. – Знаешь, я не хотела тебе говорить, но я еще давно заподозрила, что у вас не все гладко.

– Правда? – Ольга чувствовала себя преступницей, которая не успела скрыться до приезда полиции.

– А то! Ты только на свой счет это не принимай, у них просто такая природа, вот и все. Это, так сказать, природный инстинкт размножаться: сегодня – одна, завтра – другая. Короче, ты поняла: как самки и самцы. Им даже все равно с кем и где, мозг у них в другом месте, – рассмеялась подруга. – В красной чакре!

– Так что, – продолжала воодушевленно Диана, – забей ты на него, вот мой совет. Ну с другой он сейчас, ну и флаг ему в руки! Кто же тебе мешает найти другого? Слушай, вы – свободные люди. Это он, кстати, от тебя ушел, заметь, а не ты от него.

– Ты знаешь, – вдруг задумалась Ольга, – меньше всего на свете мне хочется начинать еще одни отношения.

На самом деле, Ольга думала не только об этом. Слова бывшей коллеги ее действительно задели. Ведь до этого дня мысль, что Женя мог быть с другой женщиной, была лишь предположением. От абсолютной уверенности Дианы в его измене Ольгу стало тошнить. Да и все эти сравнения мужчин с животными, думающими «не тем местом» ей не нравились.

– Ох, подруга, – рассмеялась Диана, – ничто так не залечивает раны, как новый ухажер, даже если это просто для того, чтобы сходить в ресторан, отвлечься.

– Пойми, дело-то и во мне, – неожиданно для себя самой выдала Ольга, – нет смысла начинать новое, если инструменты у тебя старые.

– Инструменты… – непонимающе повторила Диана, поставив стакан на стол.

– Ну, я не знаю, как объяснить. Я недавно прочла, что нельзя начинать нового, пока не поймешь, что привело к той яме, в которой ты находишься, понимаешь?

– Я знаю только, что новая дверь не откроется, если не закрыть старую – вот это понимаю, – уверенно кивнула Диана.

– Фраза правильная, но мы ее, мне кажется, не так понимаем.

– А как надо?

– Закрыть старую дверь – не значит просто бросить прошлое, это значит с ним разобраться. Опять же про яму! Нужно точно знать, что тебя в нее привело, иначе, грубо говоря, даже войдя в новую дверь, ты опять сделаешь все наперекосяк и опять окажешься в яме.

Диана сначала хотела что-то сказать, но о чем-то задумалась, опустив взгляд в свой стакан.

– Интересное предположение, – грустно улыбнулась Диана.

Ольга вдруг поняла, что могла обидеть коллегу, как бы намекая, что Диана просто перебралась из одной ямы в другую. Это противоречило ее новым принципам, гласившим, что нужно жить своей головой и своей жизнью. Пока не преуспеешь сам, не давай советов другим, тем более, когда их не просят. Она вдруг захотела пошутить, сказать, что это предположение остается только идеей, да и вряд ли подходит всем людям. Что, может, у кого-то просто другой путь, или свои уроки, или… Тут она совсем запуталась в своих жалких попытках хоть что-либо придумать, и решила вовсе не оправдываться. В конце концов, ее приятельница не сильно переживала о чувствах Ольги, открыто заявляя об измене ее мужа, которая была всего лишь догадкой.

– Слушай, а как там Димчик? – улыбнулась Ольга, в надежде сменить разговор.

Диана еще больше помрачнела. Ольге казалось, что она вот-вот то ли рассмеется, то ли расплачется.

– Да отлично, на бокс записала его недавно, но ему пока не очень нравится, так что, может, придется забрать его оттуда. Он говорит, что хочет ходить на футбол. Но я даже не знаю. Плохие у меня ассоциации с футболистами.

Не стоит объяснять, что бывший муж Дианы был футболистом, и желание ребенка быть похожим на отца хоть и было вполне логичным, раздражало Диану. Ей все еще было больно за свой брак, хоть она никому в этом не признавалась.

И опять молчание. Ольга чувствовала себя ужасно, неуютно, но одновременно хорошо. Она не попыталась умалить свои идеи, выставить себя полной дурой и отказаться от своих идей из страха перед чужим мнением. Ее пугало это новое чувство. Не то, чтобы теперь она хотела бегать по городу и обижать каждого встречного. Ни в коем случае! Она просто больше не хотела обижать себя. А другие могли сами отвечать за себя и свои поступки.

– В любом случае, я сейчас брошена, – вдруг искренне рассмеялась Ольга, – так что захочешь погулять с детьми – звони. Пойдем в кино или в зоопарк, как тебя идея?

Диана пристально посмотрела на Ольгу.

– Не ты одна, – криво улыбнулась Диана. – А насчет зоопарка – я только «за», хватит каждые выходные тратить впустую на всяких…, хочу погулять с сыном. Понимаешь?

Ольга не совсем понимала Диану, но суть ей, казалось, открылась. Диана тратит свои силы и все свое время, чтобы казаться уверенной и желанной, она веселая и привлекательная, к тому же еще и кокетка. Но Ольге вдруг стало страшно от перспективы стать похожей на подругу.

Конечно, Ольга не сказала ничего из того, о чем подумала. Она вдруг осознала, что Диана, на которую Ольга постоянно равнялась, говоря, как же ей повезло с внешностью, свободой и чувством юмора, возможно, была несчастнее ее.

– Слушай, Оль, – начала женщина, одновременно помахав официанту, чтобы оплатить свой коктейль с мороженым, – ты не переживай сильно. Все обязательно наладится, плюнь на него с девятиэтажки и живи дальше. Один поезд ушел, пришел другой.

Диана вдруг рассмеялась:

– Ой, только не начинай, что нужно разобраться с первым поездом, чтобы сесть на второй, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась Ольга.

Только вот подумала Ольга не почему не вышло с первым поездом, а почему вышло так, что поезд уехал без нее.

Они вместе вышли из кафе и прогулялись до остановки, где их ждали разные автобусы. Тему отношений Ольга старалась больше не поднимать, стараясь уводить разговор к работе, погоде, мечтам и детским воспоминаниям. Ольга подумала, что могла бы подружиться с Дианой, но почему-то была уверена, что та ей больше не позвонит. Диана же думала только о своем сыне, который почти все время жил с отцом и его новой женой, пока Диана проводила дни на работе, а вечера – на встречах с новым молодым человеком. Она просто пыталась поскорее создать семью, куда можно было бы уже окончательно забрать сына. Но, возможно, она действовала не так. Ей нужно было серьезно все пересмотреть.

***

«Завтра твои вещи окажутся на мусорке, раз уж ты тут все равно больше не живешь». Ольга несколько раз перечитала сообщение, написанное для Жени. Нет, она понимала, что автор этих слов не она, а страх и обида. Она не хотела начинать разговор таким образом, если разговор вообще последует. Она стерла сообщение и стала набирать новое.

«Женя, почему ты не объявляешься, может, мне тебя уже в морге искать? Ты хоть живой?».

Опять не то! При чем тут морг, больницы или без вести пропавшие? Она понимала, что на это он может вспылить и будет в чем-то даже прав, ведь ему не десять лет, он взрослый мужчина, который может о себе позаботиться.

Но все же она жена, хотя бы пока что, а значит, имеет право знать, где находится отец ее ребенка.

«Ну и где тебя носит вторую неделю? Может ты забыл, что у тебя есть семья и обязательства? Или ты хочешь, чтобы я заглянула к тебе в офис?».

Она снова перечитала сообщение. В голове была полная неразбериха.

– Нет, пора заканчивать этот цирк, – Ольга нажала на «отправить», не дав себе и секунды на поиск очередного оправдания. Она специально отправила сообщением, чтобы не поддаться искушению удалить или исправить свое послание в мессенджерах. Ответа не последовало.

Следующий день прошел с телефоном в руках. Ольга ничем не могла заниматься, могла только каждые пять минут проверять, пришел ли ответ от Жени.

Он не приходил.

В какой-то момент она так разозлилась, что действительно стала собираться навестить мужа в офисе. Хотя поведение жены-наседки ей было противно. Что она скажет? «Простите, мой муж ушел из дома, можно я зайду в офис поговорю с ним?» Сомнительно. Даже пройдя в офис под предлогом занести мужу обед, что она скажет Жене? Устроит скандал у всех на виду? Ну уж нет, такого она бы себе не позволила. А что если он станет игнорировать ее? Тогда она выставит себя полной дурой перед всем офисом.

Но, может, он, увидев жену, бросится к ней с извинениями?

Около часа Ольга сидела у окна и размышляла, стоит ли поехать к мужу на работу или нет.

Последние несколько дней Ольга сидела в четырех стенах, даже не выходя на улицу. Первые два дня она опустошала запасы холодильника. Когда он опустел, стала заказывать азиатскую еду на дом. Целыми днями она смотрела бессмысленные шоу по телевизору, пыталась читать книги по семейной психологии, но не выдерживала и двух глав: слишком уж все в них было категорично.

Мысли о том, что она зря уволилась, стали снова атаковать Ольгу. Она то и дело ловила себя на мысли, что работа отвлекала ее от всех этих переживаний. Что все могло бы разрешиться само собой, пока она бы писала очередное письмо клиенту.

Странно было одно: все эти сомнения были до невозможности похожи на то, что говорили ей коллеги, друзья и родители. Это были их страхи, их опасения и их прогнозы, но не ее.

Ольга решила не ехать на работу к мужу, да и вообще не пытаться его найти. Она пыталась забыться в уборке, чтении, планах на будущее, с которыми она все еще не могла определиться.

Весь вечер она провела на диване: сначала – за просмотром семейных фото, затем – за прослушиванием любимых песен периода ранней юности. Она настолько разучилась понимать свои чувства и желания, что даже не могла дать однозначного ответа на простой вопрос, хочет ли она жить дальше с Женей или хочет развода.

Ответ не пришел.

Следующий день прошел куда более продуктивно. Ольга проснулась с необъяснимым намерением пойти в парк бабочек. Как бы глупо это не звучало, она решила поддаться тихому голосу своих желаний. Сначала ей было стыдно перед самой собой и дочкой, что она решила пойти без нее, сама. Словно таким поступком она чего-то лишала Варю, словно ей нельзя было провести время без дочки. Пару раз она подумывала подождать окончания занятий в школе и взять Варю с собой. Но эта идея не внушала ей энтузиазма. Нет, ей не было жалко денег и времени, она хоть завтра запланирует Варе ежедневные походы в зоопарки, парки бабочек или еще что только может прийти в голову. Но сегодня она хотела побыть одной, не следить, чтобы другому было хорошо, а спокойно насладиться тем, что она так любит.

Решено. Она идет в парк бабочек и идет туда одна.

В просторном помещении расположился настоящий тропический рай: яркие лампы, имитирующие солнечный свет, цветущие тропические растения, декоративный фонтан и, конечно же, бабочки. Невесомые, яркие, чудесные создания. Бабочки! Назвать их насекомыми не поворачивался язык. Грация полетов, манящая красота окраса бархатистых крыльев, их волшебный, почти мистический танец наполняли сердце радостью. Той детской, искренней радостью, которую Ольга уже давно не чувствовала.

Она словно вышла за рамки реальности, оставила свою настоящую жизнь и попала в чудесную страну, где не было места проблемам, ссорам и расставаниям. Элегантные танцовщицы с крыльями кружили вокруг нее, садились ей на нос, заставляли сердце учащенно биться, а разум – позабыть обо всем. Она смеялась и охала, когда очередная тропическая бабочка садилась на плечи, она замирала, чтобы не спугнуть этих волшебниц. Несколько раз она была близка к тому, чтобы закружиться в танце вместе с бабочками, притворяясь одной из них. Но мимолетные взгляды нескольких посетителей и охранника, находившихся в этом искусственном тропическом раю, остановили ее. Но в душе она танцевала. Ей будто снова стало десять лет, она потеряла ощущение возраста, когда стала шепотом разговаривать с бабочками, шутливо спрашивая, как так вышло, что она не одна из них.