Небесный замысел любви. МИР ДВОИХ. Необыкновенная история любви, непознанная разумом человека. Книга четвёртая

Грант, улыбаясь, подкладывал сучья в костёр, посмотрел на нее: «У тебя красивое имя – Людмила, Люда, Люся, Мила… Как твоё отчество?»

– Сергеевна, – задумчиво ответила она.

– Значит ты Людмила Сергеевна Ланкова. Я тебя буду звать Мила, можно?

Мила пожала плечами, улыбнулась: «Можно», – помолчала.

– У тебя тоже красивое и редкое имя, Грант. А почему тебя все зовут Григорий?

Он пожал плечами: «По-русски, им так больше нравится. Дома меня тоже зовут Гриша, Григорий».

– А мне больше нравится твоё настоящее имя – Грант. А тебе, как больше нравится, чтобы тебя называли?

– Мне нравится моё настоящее имя.

– И мне оно нравится больше.

– У нас совпали вкусы, – Грант улыбнулся.

– Кто ты по национальности? – улыбнулась Мила.

– Отец армянин, мать украинка, с польскими корнями, а я русский, – оба засмеялись.

– Вишневский – это польская фамилия?

– Это фамилия мамы. Я внебрачный сын своих родителей, потом родились три моих брата, все они носят фамилию отца – Варгинян, а я Грант Рубенович Вишневский. Они живут в северной Осетии, – он улыбнулся, посмотрел на неё.

– В Осетии? Это далеко?

– Это на Кавказе. Ты была на Кавказе?

– Нет, я нигде не была, только была в Калужской области, на родине родителей, в Москве и Подмосковье.

– Мила, расскажи о себе, пожалуйста.

– О себе? – пожала плечами и, улыбаясь, задумалась.

Она рассказала ему о семье, о детстве, о том, как во сне летала, что любила и чем занималась…

Он захотел её поцеловать, но она испуганно расширила глаза, отстранилась и задрожала.

Он не хотел, чтобы она пугалась его: «Не бойся, я не сделаю того, чего ты не хочешь».

– Меня в детстве звали Орешек, потому что я пухленькой была… – дальше рассказывала она, а потом поймала себя на мысли: ей с ним спокойно и хорошо, было так приятно с ним, подумала она и смущённо прикусила губу. – Знаешь, мне с детства снились странные сны, приснилась сказочная птица Гамаюн. Красивая такая. – Мила задумалась, глядя на огонь костра, вспоминая свой давний сон. – И я с ней вступила в разговор. Представляешь? – засмеялась. – Бывает же такое.

– О чём вы говорили? Ты запомнила?

– Я записала тот сон, – задумчиво расширила глаза. – Она рассказывала мне, что существует много миров светлых и тёмных и что где тьма, там тайны есть, тайны мироздания и я познаю со временем эти тайны. Говорила, что надо в жизни развиваться, не стоять на месте, много читать и познавать… – улыбнулась. – Наверное, поэтому я много читаю. А ещё мне приснился сон и чей-то голос тихо мне сказал: «Знай, что сказки бывают и на земле, они случаются с теми, кто верит в них и душою чист… и так будет с тобою, люби и верь, не делай зла никогда и никому», – и я проснулась. И это запомнила.

А он слушал её, не перебивая, и чувствовал к ней огромное влечение и нежность своей души. О многом они всю ночь увлечённо говорили – о происхождении земли, о мифах и легендах.

– Книги были моим наваждением, – продолжала Мила свой рассказ. – Как мама боролась со мной! Это было что-то! Когда я поступила в техникум, она меня выгнала из дома, представляешь? Она хотела, чтобы после восьмого класса я поступила в торговый, а я в тайне от всех сделала все по-своему. Мама жутко рассердилась, требовала, чтобы я перевела документы в торговый. Мы поссорились, и я в протест убежала из дома. Ночевала у старшей сестры на работе, на электростанции, кстати, там так интересно было… пока Лида, сестра, не помирила нас. Мама со мной не разговаривала четыре месяца. Но я хорошо училась, приносила повышенную стипендию, и она сжалилась, – Мила, улыбаясь, посмотрела на Гранта и состроила шутливую гримасу.

– А отец? – улыбнулся Грант.

– Отец всегда меня поддерживал, он добрый человек. – Мила задумалась. – Странно, я впервые рассказываю так подробно о себе и своей семье.

Грант нежно смотрел на неё: «Ну и как, нравится учится?»

– Очень. Учиться вообще интересно, а в техникуме мне очень комфортно. Интересные девушки, со мной даже учится внучка известного народного артиста Мордовина. Я, когда узнала, была так удивлена. Мы с ней дружим, Татьяна – простая, начитанная, замечательная девушка.

– А какие предметы вы там изучаете?

– Много предметов – культура речи, русская и советская литература, детская, зарубежная…

Грант перебил ее: «Зарубежная? И каких авторов ты прочитала?»

– Много чего прочитала.

– Ну, назови, – улыбнулся Грант.

Мила посмотрела на него, слегка усмехнулась, глаза сузились: «Не веришь и проверить хочешь?»

Грант хитро улыбался.

– Называю, что прочитала: литература Древнего мира: Гомер «Илиада», «Одиссея». Древнеримская лирика: Гораций, Овидий, сказки и повести Древнего Египта. Средние века: Боккаччо «Декамерон», Данте «Божественная комедия», пьесы Лопе де Вега, сонеты Петрарки, Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», Сервантес «Дон Кихот», Шекспир «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Король Лир», «Отелло» и 155 сонетов. Литература 17—18 веков: Вольтер «Орлеанская девственница», Дефо «Робинзон Крузо», Дидро «Монахиня», Свифт «Путешествие Гулливера». Литература 19 века: Байрон «Корсар», Бальзак «Шагреневая кожа», «Отец Горио», ГЁте «Фауст», его лирика, новеллы. Гюго «Собор Парижской Богоматери», Диккенс «Записки Пиквикского клуба», «Большие надежды», произведения Эмиля Золя, Дюма-отец «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо», Дюма-сын «Дама с камелиями», Проспер Мериме, Мопассан «Милый друг», произведения Эдгара По, Вальтер Скотт, Стендаль «Красное и черное», Флобер «Госпожа Бовари», Шоу «Пигмалион», – она говорила быстро, чётко и уверенно, не сводила с него глаз, немного ухмыляясь.

Грант, расширив глаза, сглотнул воздух, слушал её, не перебивая.

– Литература 20 века: Брехт, Борхес, Голсуорси «Сага о Форсайтах», Камю, Кафка, Джек Лондон «Мартин Иден», Генрих Манн «Юные годы короля Генриха четвёртого», Моэм, Пруст, Ремарк, Фейхтвангер «Безобразная герцогиня», Хемингуэй.

– Обалдеть, – тихо медленно произнес Грант, – и ты все это прочла?

– А как же, это всего лишь один предмет и это не всё. Говорю, так, по памяти.

– А русская и советская литература?

Мила улыбнулась, сосредоточилась, слегка нахмурилась, вспоминая, затем затараторила: «Островский, Тургенев, Гончаров, Чернышевский «Что делать», Достоевский «Преступление и наказание», Салтыков-Щедрин, Толстой «Война и мир», «Анна Каренина», Чехов, Бунин, повести Куприна «Гранатовый браслет», «Олеся», Горький «Мать», «На дне», лирика Маяковского, Есенина, Блока, Гумилева, Северянина, Мандельштама, Ахматовой, Цветаева. Забыла, конечно же, Пушкин – обожаю его, Лермонтов, Пастернак «Доктор Живаго», его лирика. Шолохов «Поднятая целина», «Тихий Дон». Булгаков «Мастер и Маргарита». Симонов «Живые и мертвые». Солженицын. Ну, в общем, много чего. Вот так, много читаю.

– Впечатляет.

– Конечно, впечатляет. Ну, как это может быть не интересно? Детских авторов называть? – улыбнулась Мила.

– Нет, – улыбнулся Грант.

– А ещё мы изучаем спец. предметы по организации библиотечного дела. Ещё у нас есть интересные факультативы по театроведению, танцевальный – рок-н-ролл, шейк, твист. Класс! – Мила, улыбаясь, смотрела на него. – Я получаю большое удовольствие, танцуя, весь негатив уходит, когда танцуешь и жизнь становиться прекрасной, – засмеялась она.

– Да-а-а, обширная у вас учебная программа. Когда ты успеваешь всё читать?

Мила пожала плечами: «Кручусь, верчусь, как все студенты. Большие произведения летом читаю, а остальное в течении года успеваю. Еще музыкой занимаюсь. Вот. Поэтому не гуляю, некогда».

– Теперь понятно. А в институт будешь поступать?

– Обязательно. Мне кажется я буду учиться не в одном институте, – засмеялась, – так мне много хочется узнать.

– А замужество? – Грант, прищурившись, смотрел на нее.

– Что замужество? – удивленно посмотрела на него.

– Мечтаешь выйти замуж? Скажи честно.

Мила пожала плечами: «Мечтаю? Нет».

Грант удивлённо смотрел на неё: «Совсем нет? Не верю, все девушки мечтают выйти замуж».

– Я правда никогда не мечтала и даже не думала об этом. Этот вопрос только в ведении Всевышнего. Мне неизвестно, когда придёт любовь.

– Любовь? – тихо произнёс Грант.

– Ну да. Замужество не может же быть без любви. Ты ведь спросил про замужество? Замужество и любовь – это одно целое.

– Почему? Многие женятся, выходят замуж без любви.

– Как это? – улыбнулась Мила.

– По залёту, по необходимости, от тоски, или выгодная партия светит кому-то, много причин, – усмехнулся он.

– Нет – это не про меня, – смущённо ответила она, – должны быть только большие чувства.

– Большие? Это как? – вновь усмехнулся он.

Она, прищурив глаза, втянула в себя щёки, посмотрела на него: «Большие – это значит настоящие чувства под названием любовь, а не увлечение и не влюбленность. Это когда люди воспринимают мир одними глазами, смотрят не только друг на друга, но и в одну сторону, когда не могут жить друг без друга, потому что им не хватает воздуха друг без друга, когда уважают во всем друг друга и не кричат по всяким пустякам, на других не засматриваются. Когда в основе отношений лежит большое взаимное уважение друг друга, – она отчеканила каждое слово. – Вам, Грант Рубенович, что-то не понятно в слове большие чувства?» – усмехнулась она.

– Понятно. Я просто уточнил, как ты это понимаешь… – он помолчал. – И когда ты планируешь выйти замуж?

– Я не мечтаю, ничего не планирую и не думаю об этом. Мне неизвестно, когда придёт любовь, настоящая, большая… и единственная, – задумчиво произнесла она, смотря на огонь.

– Почему единственная?

– Потому что любовь, человеку даётся в жизни один раз. Я говорю о настоящей любви… я так думаю, – она задумчиво продолжала смотреть на огонь.

Грант внимательно смотрел на неё, потом встал, подошёл к ней, протянул ей руку.

Она посмотрела на него, приняла его руку, встала.

– А мне известно, – тихо произнес он.

– Что? – Мила удивлённо взглянула на него. Грант молчал. – Что тебе известно? – усмехнулась она.

– Когда придет любовь, – тихо произнес он.

Усмешка сошла с её лица.

– И когда? – тихо и уже серьёзно спросила она.

– Она уже пришла, – прошептал Грант, хотел её поцеловать.

Мила отшатнулась назад, глаза широко распахнулись. Они смотрели в упор друг на друга. Она опустила голову и медленно сделала от него несколько шагов. Он подошел к ней и вновь хотел поцеловать. Она вновь отшатнулась от него.

Он, нахмурившись, тихо произнёс: «Нет?»

Она отрицательно покачала головой: «Нет».

– Почему?

Мила молча смотрела на него.

– Прошу, поверь мне… и забери свое «никогда».

Она внимательно смотрела на него, потом, сузив глаза, произнесла: «Забираю. И заменяю его на… не сегодня».

– Ты удивительная, – вновь прошептал Грант.

– Чем? – тихо спросила она.

– Всем, – он был серьезным.

– Не смущай меня, – посмотрела ему в глаза, – я обыкновенная, простая девушка, – поправила волосы.

Грант погладил её волосы, она смущённо отодвинулась от него.

– В древности женские волосы, распущенные по плечам, означали сексуальный призыв, – с хитрой улыбкой произнес он.

Мила расширила глаза: «Да?»

– Да.

– Спасибо, что сказал. Не знала.

– Не за что. У тебя красивые волосы и тебе идёт, когда они распущены, мне нравятся. – Грант тихо засмеялся.

Мила пошарила по карманам куртки, достала чёрную резинку, собрала волосы и завязала их резинкой. Он улыбнулся и передернул плечами, она смутилась, увидев, как он поёжился, сняла с плеч его куртку.

– Грант, надень куртку, – протянула ему куртку, – свежо.

– Да нет, не надо, действительно свежо.

– Грант, надень, спасибо. Тебе холодно, ещё простынешь из-за меня, мне будет очень не по себе, – улыбнулась.

Он отрицательно помахал головой.

– Ты же не хочешь, чтобы мне было не по себе?

– Не хочу, – улыбнулся он, взял куртку, накинул на плечи, посмотрел на неё, – ты согрелась?

– С ней было хорошо, тепло.

Он вновь улыбнулся, смотря на нее: «Не бойся, я ничего тебе не сделаю, просто хочу, чтобы нам было тепло, тебе и мне», – обнял за талию, притянул к себе и укрыл одной полой куртки.

Мила испуганно посмотрела на него.

– Ничего, кроме дружеского процесса согревания, – его глаза, улыбаясь, смотрели на неё.

– Вот так, сразу обжималки? – испуганно посмотрела на его руку.

Грант улыбнулся: «Здоровье дороже всяких условностей. Расслабься, ничего не бойся и откинь все дурные мысли. Мила, посмотри какая дивная ночь. Ты была ночью в лесу?»

– Нет. Я впервые ночью в лесу… с парнем.

– Вот и наслаждайся лесным чистым воздухом, слушай жизнь других живых существ, которые сейчас, наверняка смотрят на нас и тоже бояться…

Мила вздрогнула, тихо произнесла: «Каких существ?»

Грант тихо засмеялся: «Ты трусиха?»

– Да.

– Говорю тебе, не бойся. Я имел ввиду растения, деревья, птиц. Они же живые существа, привыкли к своему миру, а здесь люди их мир нарушили, вот они наверняка и бояться.

– Тогда пойдем, не будем нарушать их мир. Когда кто-то чего-то боится – это плохо. Я люблю, когда все живут в мире и согласии.

– Скоро пойдем. Немного ещё подышим и пойдем, мы ведь уже нарушили их мир, но мы им не причиним ничего плохого.

Их первое свидание в лесу. Ночное небо, звёзды и стихи, шум таинственного леса и совсем близкое дыхание друг друга. Он смотрел на неё и глазам своим не верил, она смущённо улыбалась, смотрела на огонь костра. О многом они тогда говорили: о мифах и легендах, о происхождении земли, читали любимые стихи. Проговорили до утра и не заметили, как наступил рассвет.

Утром неожиданно молния в виде яркого небесного шара, замедлив свой полет, пролетела и как бы зависла над ними.

Сверкнула молния, прогремел гром.

Мила вздрогнула. Грант тоже вздрогнул. Оба прижались друг к другу. Она, уткнувшись ему в грудь, не поднимала головы. Он опустил голову в ее волосы. Они стояли обнявшись.

Вновь молния сверкнула. Дрожь пробежала по их телам.

– Что это было? – Мила похлопала глазами.

– Не знаю, меня током ударило, – тихо произнёс Грант.

– Меня тоже, – прошептала Мила, посмотрела в сторону, глаза широко распахнулись. – О, Господи, что это?

Грант посмотрел в сторону, брови взлетели вверх, глаза расширились: «Шаровая молния… стой тихо», – взволнованно прошептал он.

Оба замерли, зажмурились…

Молния, замедлив полёт, остановилась напротив них, затем пролетела мимо, совсем рядом, ярко сверкая.

Стало совсем тихо.

Грант открыл глаза, посмотрел на небо: «Нас ударила молния, – удивлённо посмотрел на Милу. – Ты как себя чувствуешь?»

– Странно как-то, по мне мурашки бегут, уши заложило, – Мила посмотрела на свои руки, вытянула пальцы, – и пальцы дрожат.

– Я тоже… и по мне они бегут, уши заложило, – Грант закрывал-открывал глаза, нахмурился, помотал из стороны в сторону головой, приходя в себя, вновь посмотрел на небо, тихо добавил, посмотрев на Милу. – По-моему, небесная энергия соединила нас.

– Как это? – нахмурилась Мила.

Грант внимательно смотрел на неё, пожал плечами. Они растерянно стояли, смотря друг на друга, и приходя в себя.

– Она нас могла убить, – чуть слышно произнесла она.

Он улыбнулся, поцеловал её в лоб: «Ну не убила же. Успокойся, всё нормально. Поехали? Сейчас дождь начнется».

– Поехали, – чуть слышно растерянно произнесла Мила, посмотрела на небо.

Небесное светило их не убило, осветило и таинственно связало их судьбы на многие года.

Там, на первом их свидании, при встрече с местными хулиганами, Грант заметил странный, непонятный для него взгляд Милы, влияющий на людей.1

Глава 7. ОН

Влечение к ней, меня сильней, желание горит огнём в крови моей. Небеса мои, помогите мне, хочу скорей её увидеть!

Утром Вачик вошёл в комнату Гранта, на плече было перекинуто полотенце, в руках он держал сковороду с яичницей. Поставил на стол, посмотрел на спящего друга. Грант спал, лежа на животе, обняв подушку, на его лице блуждала улыбка.

Вачик подошёл к кровати, наклонился над ним, держа в руках пёрышко зеленого лука.

– Смотри-ка, улыбается… довольный, сон хороший, наверное, снится, – тихо произнёс, пощекотав друга пёрышком лука в ухо.

Грант дёрнулся, повёл плечом. Вачик вновь пощекотал его, теперь в нос, потом снова в ухо и засунул перо лука ему в ноздрю. Грант, поморщившись, потирая нос, открыл глаза, скосил глаза на лук, вытащил из носа пёрышко.

– Это, что, профилактика простуды? – улыбнувшись, посмотрел на друга.

– Гриша, доброе утро, вставай, уже полдень. Что это ты разоспался так, да ещё в обнимку со счастливой улыбкой?

– Что, правда полдень уже? – удивился Грант.

– Без десяти час, на тебя это совсем не похоже. И во сколько же ты лег? В полночь тебя ещё не было, я заходил, ни тебя, ни Бори не было.

– Бориса нет? – Грант оглянулся на его кровать.

– Да нет. Тоже завис где-то.

– Да понятно где, – улыбаясь зевнул, – хорошо поспал, давно так не спал, – потянулся.

– И сон хороший снился? – улыбнулся Вачик.

Грант, улыбаясь, закрыл глаза: «Угадал, прекрасный».

– Расскажи, поделись радостным настроением с другом.

– Не-а, а то вдруг не сбудется… Что-то запах вкусный я учуял. Мне кажется или это наяву?

– Не расскажешь значит?

– Вачик, так что с запахом, не томи.

– Вставай, это наяву. Я тебе яичницу вкусную с помидорами и грудинкой приготовил и ещё с лучком.

– Обалдеть! Ты человек! – Грант вскочил, подлетел к столу, понюхал сковороду, быстро натянул джинсы, футболку и выбежал из комнаты.

Вачик потер затылок, стал готовить чай на двоих. Положил в тарелку яичницу, вилку, отрезал чёрный хлеб, включил радиоприемник и тихо стал напевать…

Вошёл улыбающийся Грант, подскочил к раковине, схватил из стаканчика зубную пасту, щётку, интенсивно стал чистить зубы, умылся, причесался. Довольный подскочил к столу: «Запах… на всю комнату, – присел и принялся с аппетитом есть. – Вач, ты как мама родная, спасибо друг, уважил… вкуснотища».

– Я рад, что тебе нравится моё произведение, ешь на здоровье.

– А Гарик где?

– С Тиграном бельё стирают в постирочной.

– Молодцы. Я сейчас к ним присоединюсь, мне тоже нужны постирушки, – жуя, пробормотал Грант.

– Хорошо вчера погулял? Смотри какой аппетит нагулял. Это ты так с Людмилой аппетит и хорошее настроение нагулял?

Грант сузил глаза, посмотрел на друга: «С Людмилой? С чего ты взял? Нет».

– Не понял? Ты же её вчера утащил и что вы, не гуляли?

– Нет. Вышли на улицу, она сказала, что ей надо домой и всё. Дошли до универмага, она пошла домой, а я сел на байк и гонял.

– Всю ночь?

– Не-ет… – протянул медленно Грант, потом быстро добавил, – вернулся в первом часу, – улыбаясь глазами, не посмотрев на друга, взял бокал чая, отодвинул пустую тарелку, взял сушки, сунул в рот. – А чего ты придумал себе?

– Придумал? Да мы все решили, что вы гулять сбежали… разве нет?

Грант скорчил удивленную гримасу: «Нет. Я тебе уже всё сказал».

– Но ты так неожиданно её…

Грант прервал его: «Тебе показалось. Просто я разозлился на этих бесцеремонных девиц, терпеть их не могу. Людмила сказала до этого, что ей пора идти домой, а тут они, я психанул, ну и позвал Людмилу, вот и всё».

– Ты психанул? – удивленно посмотрел на друга Вачик.

– Вачик, брось! Не придумывай ничего и ребятам скажи. Всё, этот вопрос закрыли.

– Да? Ну, ладно, закрыли, значит закрыли.

По радиоприемнику зазвучала песня в исполнении Муслима Магомаева: «В солнечных брызгах, в громе прибоя песня взлетает в даль, в синеву. В сказке искал я встречи с тобою, но повстречались мы наяву. Это могло нам только присниться, мир к нашей встрече не был готов, но прилетела синяя птица в радуге стало восемь цветов…»

Грант прислушался: «Сделай громче, – быстро произнёс он, – быстрее».

Вачик, удивлённо взглянув на него, встал и сделал громче звук, посмотрел на друга. Грант слушал песню, улыбка появилась на его лице.

– «… Солнцу и ветру, ветке зеленой я, как мальчишка, радуюсь вновь. Мир обновленный, мир изумленный, вдруг озарила наша любовь… но прилетела синяя птица, в радуге стало восемь цветов», – пел Муслим Магомаев.

– Ты чего? – удивился Вачик.

Грант смутился, опустил глаза:

– Ничего. Песня красивая. Никогда её не слышал раньше.

– Красивая… А Боря был сам не свой.

– Так, давай прекратим эти пустые разговоры. – Грант серьёзно посмотрел на друга, сузив глаза. – Ты меня понял?

– Понял. Я тебя понял.

– Хорошо. Спасибо тебе, очень вкусно. Я на кухню, помою сковороду, постирушки и за книги. – Грант, взяв сковороду, тарелку, вышел из комнаты.

Вачик почесал затылок, посмотрел ему вслед и тихо произнёс: «Только не понял, почему ты вдруг сердится начал и замечать красивые песни».

Вечером, сделав все свои дела, Грант, лёжа на кровати, вспоминал первое свидание с Милой, и у него становилось приятно на душе. Им было интересно вместе, интересовало происхождение жизни на земле, говорили о мифах и легендах, литературе, поэзии, ещё о многом и долго говорили. Оба прочитали всего Шекспира и при разговорах, улыбаясь, экспромтом цитировали его.

Он очень желал новой встречи с ней и вскоре нашёл возможность встретиться вновь.

Мила возвращалась с занятий из техникума. направилась к автобусной остановке, увидела большую очередь на свой маршрут. Поёжилась, посмотрела на небо, собирался дождь. Услышав рев мотоцикла, посмотрела в сторону, темно бордовый мотоцикл «Ява» притормозил напротив их очереди, мотоциклист в красном шлеме рассматривал очередь, стоявшую на автобус.

Мила удивлённо расширила глаза, улыбнулась и пошла к мотоциклисту:

– Не верю своим глазам. Привет. Ты как здесь оказался?

– Привет, красавица. Я прилетел на крылах любви. Ей не преграда расстоянье, – Грант хитро смотрел на неё.

Мила закусила нижнюю губу, нахмурилась, потом улыбнулась: «Кто указал тебе сюда дорогу?»

– Любовь. – Грант улыбнулся. – Она к расспросам побудила. Совет дала, а я ей дал глаза и вот ты предо мной.

Мила, улыбаясь, смотрела на него.

– Так, что молчишь ты?

– Это же из Шекспира. Так ты знаком с Шекспиром.

– О, да. Знаком я с ним, и с лирикой его любовной.

– И чем же он привлёк тебя?

– Близок он моей душе и миру моему, который скрываю ото всех, кроме тебя.

– Меня? О чести о такой я не мечтала вовсе.

– Честь это для меня, с тобою быть и говорить. Твои речи мне душу согревают.

– Приятно это слышать мне, – смущённо улыбнулась Мила.

– А мне приятно знать, что тебе приятно это слышать, – улыбнулся Грант.

– Значит наши мнения совпали.

– Как ты помнишь, уже не в первый раз.

– Нет, ты мне скажи, откуда здесь ты?

– Мила, садись, пожалуйста, сейчас дождь пойдет.

Мила посмотрела на небо, тучи кружили и собирались в небольшие темные кучки. Грант помог ей сесть на байк и мотоцикл рванул по шоссе в их посёлок.

Грант привёз Милу к лесу, где они провели немного времени вместе, вновь говорили увлечённо, им было интересно говорить друг с другом.

– У тебя удивительные глаза, с длинными ресницами. Когда я в первый раз увидел тебя, я подумал, что у тебя приклеены ресницы.

– Что? Приклеены? Ну, уж нет!

– У тебя необычные глаза.

– Вот с этим я согласна, – Мила засмеялась.

Грант тоже засмеялся, снялось то напряжение, которое было между ними: «Ну, наконец-то, согласилась, хоть с чем-то, и ещё у тебя очаровательная родинка над губой и ямочки на щеках. И тебе очень идёт имя Мила, потому что ты очень милая девушка, умная и очаровательная».

Они тихо засмеялись, глядя друг на друга. Он обнял её, она не сопротивлялась.

Грант стал серьезным, глаза сузились, тихо произнес глядя ей в глаза: «Разреши моим устам, прильнуть к твоим устам?»

Мила улыбнулась: «О чести о такой я не мечтала вовсе».

– Так разреши, не будь неумолимой, – улыбнулся Грант.

– Нет… не сегодня, – улыбнулась Мила. – Отвези меня домой.

– Так не хочется с тобою расставаться.

Она улыбнулась: «А придётся. Мне пора».

– Ты не обиделась, за то, что я тебя сегодня украл?

– Нет, мне приятно быть с тобой, – улыбнулась Мила.

Он, довольный, улыбнулся: «А мне приятно слышать, что тебе приятно. Я рад слышать эти слова от тебя».

– Мне интересно быть с тобой, ты знаешь больше меня о богах.

– Мила, мы равны, просто я постарше тебя и прочитал немного больше, вот и всё. Зато ты больше литературы прочитала, ты ещё юная девушка и много прочитала и во многом разбираешься. Мне очень интересно с тобой общаться. Ты мне ещё расскажешь мифы о богах, которые ты знаешь?