скачать книгу бесплатно
Я не сразу поняла, что это он. Я вообще этого не поняла, кто это был, до самого вечера, пока он не появился. Выбирал долго и скрупулезно, но так и не сумел остановиться на чём-то одном. Торговый центр закрывался.
– Надеюсь, мой звонок не сильно побеспокоил?
– Всё нормально, это моя работа.
– Я хотел убедиться, что застану Вас на рабочем месте. Не хотел приехать и увидеть кого-то другого.
Он посмотрел на часы.
– Я задержал Вас. Это нехорошо. Позвольте, я отвезу домой.
Я медлила.
– Не подумайте ничего плохого. Просто там, на улице, ужасная погода. Я буду чувствовать себя свиньёй… Вы явно опоздали на транспорт, и сейчас придётся ждать. Мне не сложно…
– Хорошо.
Мы ехали молча. Мне хотелось заговорить; я чувствовала себя неуютно, но нарушить молчание первой не решалась. Он изредка поглядывал на меня и улыбался. Его план удался; я ощущала, как он ликует.
– Ты здесь живёшь?! – подъехав к старенькой пятиэтажке, спросил Марк.
– Снимаю, – пояснила я.
– Давай будем на «ты»?
– Согласна.
– У меня для тебя кое-что есть.
Марк достал с заднего сидения охапку красных роз. Это был хорошо сложенный букет, декорированный рускусом, завернутый в фетр и обвязанный бечёвкой с золотистым люрексом.
– Это тебе.
– Спасибо! Ты ухаживаешь за мной?
– Пытаюсь!
– Я пойду.
–Конечно. Увидимся завтра! Надеюсь, ты работаешь?
– Да.
На следующий день история повторилась. Он вёз меня домой. Мы болтали. Темы для разговора брались из воздуха. С ним было легко и спокойно. Это удивительное ощущение, когда хочется довериться незнакомому человеку. Впервые за много лет я желала поделиться своей болью или просто сказать: «Я решила умереть!». Не для того, чтобы он меня спас, нет. Бумага может только передать мои мысли, не эмоции. Мне так хотелось, чтобы Марк увидел моё истинное лицо, а не то, что я вынужденно выставляю напоказ. Другое: сломанное, готовое умереть. Настоящее. Пусть хоть один человек увидит мою мимику, жесты, услышит тембр голоса, когда я произнесу свою ключевую фразу: «Знаешь, я решила себя убить!».
– Зайдешь на чашку кофе?
Глаза выдали его приятное удивление.
– Конечно.
Он поднимался беззвучно, словно тень. Перешагнув порог, мужчина не стал медлить, а мигом притянул к себе. Марк крепко держал меня за плечи, припадая губами к лицу. Это было совсем не то, что я хотела. Только на что я рассчитывала? Что взрослый мужчина, будет слушать сопливый рассказ о том, как я вскроюсь? Или вникать в причины суицида?
Глупо! Он хочет секса. Он его получит. Прямо сейчас. А потом пусть катится на все четыре стороны. От меня не убудет, всё равно скоро моё сердце перестанет биться.
Вещи летели на пол. Это была неподкупная и бесконтрольная страсть. Марк таков: если его кто-то занимает, он полностью растворяется в этом человеке. Я поняла это не сразу, а спустя время. Тогда я думала, что он изголодался по интимной близости. Всё было чудесно: стаж семейной жизни и не одна любовница красноречиво говорили за себя.
Он не хотел уходить. Отшучивался и тянул время. Мне было приятно просто лежать рядом с ним и молча смотреть в потолок. В какой-то момент, я подумала, что это не хорошо. Я могу влюбиться и отказаться от ухода. Что потом? Жить и быть его любовницей? Зачем? Он уйдет – это только вопрос времени! Это ложный смысл, и потом ещё с большей досадой придётся лезть в петлю.
А если он захочет уйти из семьи ради меня?
Что за глупости?! Этого никогда не будет!
А если?
Я не позволю – он нужен им больше чем мне.
Он ушёл на рассвете. Я помню, как повернула ключ в замке и прижалась к холодной двери; я не хотела его видеть, слышать, чувствовать. Моя кожа леденела. Пусть эта металлическая дверь выморозит всю страсть, что вспыхнула этой ночью и никак не могла погаснуть в моей душе.
Я была настроена решительно больше с ним не видеться ни под каким предлогом. Игнорирование продолжалось неделю, а потом я сама себя предала, и снова оказалась с Марком в одной постели.
Он звонил мне, но я не отвечала. Он приезжал на работу, и, к моему большому счастью, у меня всегда было полно покупателей, так что он не мог со мной поговорить. Марк встречал меня после работы, но я делала вид, словно не вижу и не слышу его.
– Что происходит, Маша? Я могу узнать? – в его голосе было волнение, а взгляд обеспокоенно метался по мне.
Был ли он зол? Не знаю, ничто не выдавало его. В жестах, словах, поведении была навязчивая забота, которую я жёстко пресекала.
Он исчез, и дышать стало легче. Несколько раз заходила его жена; на удивление она была одна. Моё сердце бешено колотилось. Я не могла смотреть на неё. Стыд застревал в моих мышцах, делая их деревянными. Вина опускала мои глаза к полу. Мне хотелось сказать ей: «Ударьте меня крепко! По лицу, по губам, что целовали вашего мужа! Разбейте их, пусть брызжет кровь! Обрежьте мои локоны, что гладили его руки!».
Это произошло в конце недели. Марк дожидался меня у дома.
– Маша, давай поговорим! – он выскочил из машины.
– Нам не о чем говорить!
Я попыталась войти в подъезд, но он не позволил.
– Один разговор! Десять минут! – это было не предложение, это было требование.
Я согласилась. Мне нужно было дать хоть маленький комментарий по поводу моего странного поведения.
– Маша, ты не берёшь трубку, не говоришь со мной, отворачиваешь голову, делаешь вид, что меня вообще не существует! Почему так, я не хочу знать! Только ответь мне: я заслужил это?
Мне хотелось пасть на колени и просить у него прощения. Он мучается из-за меня.
– Да или нет? – он снова повторил вопрос.
– Нет, – сухой комок подступил к горлу. Я была готова разреветься, к чувству вины добавилась злость. Я ненавидела себя.
Марк притянул мою руку и прижал к своей груди:
– Чувствуешь?
Его сердце бешено колотилось.
Горькая улыбка появилась на губах, и он добавил:
– Седина в бороду, бес в ребро… Маша, я чувствую себя паршиво… Мне кажется, я сделал что-то не так, я обидел тебя. Я не знаю, как это сказать…
Я не могла его больше слушать, но вместо того, чтобы бежать, я бросилась к нему на шею. Я почувствовала в нём своего родного человека, он страдал не меньше меня. Его терзало чувство вины. Мы были по одну строну баррикады. Я прижималась к нему, нашёптывая:
– Прости, прости…
В ответ слышала глухое:
– И ты меня…
Больше мы не возвращались к этому разговору. В тот вечер он показал мне «наше гнёздышко». Квартира, доставшаяся ему по наследству от бездетной тётки. Там проходили наши встречи.
Звонки, сообщения, встречи – я с головой ушла в любовный круговорот. 27 февраля стало для меня только датой. Под влиянием любовной интрижки я с лёгкостью отказалась от суицида. Я не говорила себе: «Теперь у меня есть Марк, и я не хочу умирать!» Я просто перестала думать об этом и готовиться покинуть этот бренный мир.
Сегодня любовный дурман спал. Он зашёл на работу с супругой. Всё было, как обычно: она изучает книги, а он витрину за моей спиной. Мило улыбался, подмигивал. Я наблюдала за ней; она здесь, рядом, и ничего не подозревает. Подло и гнусно! Я паразит в их жизни! И снова это ощущение, как в тот вечер, когда я решила себя убить: это не моя жизнь!
Злая шутка. Я – любовница женатого мужчины. Хотела ли я этого? Нет! Я посмотрела на Марка: он стал мне противен. Чувство ненависти и безысходности переполняло меня изнутри. Мысли в моей голове, словно голодные адские псы, сорвались с цепи, и за долю секунды изорвали меня. Они воют пуще прежнего! Зачем себя обманывать? Хвататься за отношения, от которых тошно? Зачем я это делаю? Чтобы отсрочить свою смерть? Глупая, до чего же я глупая! С этой проклятой жизнью нужно порвать прямо сейчас. У меня есть таблетки, много разных таблеток. Я приму их все, все до единой. Завтра утром меня найдут мёртвой с прилипшей блевотиной к волосам.
19
Если вы думаете, что я умерла, то вы ошибаетесь. Моё тело ещё живо!
Я доверху наполнила кружку таблетками разных цветов и форм. Чего там только не было: снотворное, анальгетики, жаропонижающие, антибиотики и даже витамины. Потрясающий смертельный таблеточный микс. Пустые упаковки специально выбросила на улице: пусть эксперты поломают голову, чем именно я отравилась. Мне хочется оставить загадку для патологоанатома.
Приняв все таблетки до последней, я положила дневник поближе к себе. Предсмертную записку должны найти сразу, чтобы всё встало на свои места.
Через десять минут неприятная резь начала сводить желудок.
– Началось! – ликовала я.
А дальше случилось то, чего я меньше всего ожидала.
В замочную скважину вставили ключ, щёлкнули два оборота. Моё сердце трепетало, как пойманная птица. Возможно, это галлюцинации, никто не ломится, и я брежу… На пороге комнаты показалась Алеся, моя подруга, и по совместительству соседка по квартире.
– О, привет! – она с грохотом бросила дорожную сумку на пол.
Её не было несколько дней, и ничего не предвещало беды. Моя дорогая, ты вернулась в самый неподходящий момент.
– Как дела? – продолжала Алеся.
Я бы рада ответить, но все активно полезло из меня. Желудок совершал бешеные кульбиты и рвался наружу.
– Маша, что с тобой?!
Меня рвало прямо на пол. Что-то сказать было нереально. Из глаз текли слёзы, меня всю трясло, как в лихорадке.
– Ой-ёй! Я вызываю «Скорую»! – вслух решила подруга.
Желудок в больнице мне промыли качественно.
– Что Вы ели?
– Да какие-то беляши из супермаркета, – соврала я.
Доктор назвал название гипермаркета и шутливо поинтересовался:
– Там?
Я кивнула.
– Вы не первая. Сегодня все оттуда что-то съели не то…
Какое удивительное стечение обстоятельств. Конечно, мои анализы не показали наличие возбудителя кишечных расстройств, но никто не обратил на это внимания. Удостоверившись, что моё состояние удовлетворительное, меня мигом выписали, чтобы не занимала койко-место, которое было нужнее тяжелым больным.
Я люблю свою соседку, но какого хрена она вернулась так не вовремя? Может, я бы чуток подёргалась, почти выплюнула многострадальный желудок и пришла к логическому завершению? Хотя это маловероятно; теперь я знаю, что в любой препарат добавляют специальные вещества, вызывающие тошноту при передозировке. Когда принимаешь пилюли согласно инструкции, ничего страшного не произойдёт, а вот если принять горсть, то всё полезет наружу.
20
Попытка покинуть этот свет с треском провалилась. Если бы не страх, то стойкое желание попробовать ещё привело бы меня к желанному результату. Как бы парадоксально ни звучало, сильные опасения вынуждают подходить к вопросу суицида рационально, с холодным расчётом, отбросив эмоции. Нужно всё взвесить, скрупулёзно распланировать, и только тогда совершать. Я говорила сама с собой:
« – 27 февраля мое сердце перестанет биться, лёгкие сделают последний вдох.
– А что сейчас?
– Я буду терпеливо дожидаться своей участи в одиночной камере, когда же меня выведут на смертную казнь! Я буду ждать…
– А если помилуют? Вдохнут жизнь в эту мёртвую грудь, подарят счастье, позволят стать собой, избавят от страхов, вины, угрызений совести. А что, если это произойдёт?
– Нет, нет, – заверяла я. – Тех, кто убил себя, никогда не коснётся божественная милость, они будут гореть в аду…».
В те первые дни после отравления у меня были мысли: «Если вдруг я решу сохранить мою жизнь или отсрочить самоубийство, какими должны быть веские доводы или причины?».
Я нуждалась в одиночестве и тишине, чтобы честно ответить на вопросы и понять: зачем мне нужно жить? Как стать собой? И какая я на самом деле? Ответы на эти вопросы могли стать ключами к моему спасению. Я пишу об этом не для красного словца, это действительно так! Вопросы, которые многим покажутся глупостью, решали мою жизнь. Правда в том, что желание смерти для меня было ключевым и непоколебимым. И я буду делать все, чтобы убить себя. Начиная от подготовки до этих нездоровых отношений. Самое страшное в том, что я всё это понимаю. Я понимаю, что сведу себя в могилу, но поделать ничего не могу. Или осознанно не хочу?
Оставаться рядом с Марком выгодно, и я чувствую себя ничтожеством. И вероятность, что я, в конечном итоге, совершу самоубийство, возрастает. Знаете, когда я смотрю на него, чувство вины ломает мне кости. Бесконечный поток уничижающих мыслей возрастает.
Любовь убивает! Знаете?
Я, отдалась в руки любовника, который наверняка знал, что делать с моей жизнью. Все знают, что с ней делать. Все знают, как мне жить. Да, я – тряпка, кусок мяса! Все люди от рождения свободны. Ключевое слово: «люди»! Слышите, ЛЮДИ! А кусок мяса, обернутый в красивые тряпки, делает то, что ему говорят. Где моя свобода? Где ты? Где моя сила?
Нет ничего, кроме страхов!
