скачать книгу бесплатно
– Давай присядем, где-нибудь, – предложил Таиб, оглядываясь вокруг, – дорога меня утомила.
– Конечно, Дади! – согласилась Лейла.
Отойдя на несколько метров к лесной полосе, Таиб сел прямо на траву меж ветвистых деревьев, прислонившись к одному из них. Лейла устроилась у другого, пообещав присесть рядом, если устанет стоять.
– Догадываюсь, о какой «легенде» ты спрашивала меня вчера, – начал Таиб, немного отдышавшись. – Тебя, наверное, интересует «загадочная» предыстория моего появления на свет? – продолжил мужчина, взглянув на внучку.
– От тебя ничего не скроешь, Дади! – сказала Лейла. – Ты знаешь все!
– Я слишком долго живу на этом свете, – с некоторой горечью в голосе констатировал Таиб.
– Не говори так, Дади, тебе просто нездоровится, – успокаивала его девушка.
– А знаешь, какая легенда больше всего мне по душе? – оживился Таиб. – Говорили, когда, будучи грудным младенцем, вдоволь насытившись материнским молоком, я отрыгивал ртом лишний воздух или делал это иным способом, моя мама раздавала сладкие угощения соседской ребятне от радости, что я здоров и чтоб и впредь оставался таким!
Лейла широко улыбнулась.
– Но вернемся к той истории, что интересует тебя, – предложил Таиб. – Моя мама рассказала мне ее лишь однажды, и думаю, не сделала бы этого вовсе, не будь на то крайней необходимости. Она понимала, что нам обоим может быть неловко, переживая некоторые моменты, но правду я мог узнать только от нее. Ты напомнила мне мою мать, и, наверное, поэтому я откроюсь тебе. Надеюсь, ты правильно поймешь мою откровенность, да и стар я уже, сентиментальным стал.
Лейла с благодарностью за доверие взглянула на деда.
– Эта удивительная история началась одним ясным теплым летним днем, быть может, таким же, как сегодняшний, восемьдесят лет тому назад! – начал свой рассказ старик. – Жаркое лето только-только набирало свою силу. Кругом все утопало в зелени, по земле мягким ковром расстилалась зеленая трава, птичьи голоса распевали на разные лады. Чистый горный воздух, смешиваясь с запахом луговых цветов, сладко пьянил. Две юные девушки, две близкие, неразлучные с детства подруги шли по воду к роднику с высокими кувшинами наперевес. Они заливисто смеялись, время от времени что-то нашептывая друг другу на ухо, будто боялись, что кто-то услышит их самые сокровенные мысли, хотя вокруг не было ни души. Солнце уже стояло в зените, щедро расточая свое тепло. Обе девушки были хороши собой: в длинных платьях прямого кроя, перехваченных на талии широкими поясами, на ногах – летние сафьяновые туфли. Одна – невысокого роста, с копной густых темных волос, заплетенных в две тугие косы, что спускались ниже пояса, раскачиваясь в такт движениям ее стройного тела. Легкий платок цвета неба покрывал ее голову, переплетаясь на длинной шее, падал на плечи, свободными концами уходя за спину. Цвет платка выгодно оттенял ее смуглую кожу с персиковым отливом, большие, чуть раскосые карие глаза. Широкие брови поднимались крутым изгибом. Маленький – словно выточенный – носик, пухлые, аккуратно очерченные губы. Другая – высокая, стройная, с волосами цвета осенней листвы, вьющимися мелкими кольцами, прибранными в толстую косу. Платок прикрывал ее непослушные волосы, переплетаясь на правом плече так, что один широкий конец ложился на грудь, а другой струился по спине. Белокожая, синеглазая, с чуть вздернутым небольшим носом, который она морщила всякий раз, выражая свои живые эмоции. Девушки были разными не только внешне, но и внутренне. Та, что невысокая, кареглазая – Пачи – была немногословная, всегда сдержанная в проявлении своих чувств, а та, что выше ростом со светлой кожей, – Ле?ма – открытая, в противоположность подруге, неунывающая, отличалась веселым нравом.
Они нарочно выбрали этот полуденный час, чтобы наговориться вдоволь вдали от сторонних глаз, пока еще не было других девушек, пришедших по воду, и парней, желающих украдкой взглянуть на юных девиц, как это обычно бывает у родника в утренние часы и ближе к вечеру. Следуя суровым законам гор, строго ограничивающим общение молодых людей, юноши и девушки пользовались этой случайной возможностью обменяться невинными взглядами, обозначив свою симпатию, перекинуться парой фраз – и не более того. Но иногда у родника вершились судьбы: парень мог заручиться согласием девушки на будущую женитьбу и попросить в залог какую-нибудь принадлежащую ей вещь. Сходить к роднику за водой было не только жизненной необходимостью. Здесь негласно дозволялось то, что в других местах строго возбранялось! Молодые люди беспрекословно подчинялись воле родителей, в том числе и в выборе будущих мужей и жен, и лишь немногие смельчаки отваживались делать это выбор самостоятельно. Впрочем, Пачи с Лемой были не из робких, сердца их были свободны, и они безмятежно наслаждались общением и радовались, что никто не мешает им вдоволь наговориться, насмеяться, отвлечься от домашних хлопот. Они свернули с главной дороги, чтобы спрятаться от палящего солнца в тени высоких деревьев, и поспешили к роднику окольной дорогой. Пачи и Лема знали друг друга с детства, живя по соседству, семьи их общались почти по-родственному.
– А помнишь, как мы впервые пришли сюда? – спросила Лема, улыбаясь.
– Забудешь такое! – подхватила Пачи, – С нелепым маленьким ведерком – одним на двоих вместо медных кувшинов![4 - Металлический сосуд для переноса воды – широкий, внизу округлый, с длинным или коротким узким горлышком и ручкой.] – девушка наигранно закатила глаза наверх и покачала головой.
– Нам было, наверное, лет по семь? – вспоминала Лема.
– Точнее, мне почти восемь! – добавила Пачи.
– Да! – согласилась Лема. – И родители решили, что с большими кувшинами мы не справимся!
– Зато теперь, когда мы стали в два раза старше, у каждой есть свой! – кивая на высокий кувшин в руках, улыбнулась Пачи.
– Посмотри только, как блестит мой кувшин! – хвасталась Лема, подняв кувшин к небу. Вокруг тут же заиграли бесчисленные солнечные блики, падая на деревья, на траву, на лица девушек. Пачи прищурилась, прикрывая глаза свободной рукой.
– А почему твой не начищен до блеска? Наверное, снова все утро верхом на лошади проскакала? – обращаясь к подруге, стыдила Лема. – Смотри, доскачешься, – продолжала она, – ни один парень тебя за муж не возьмет, узнав о твоем невинном увлечении!
– Тише ты, зачем же так кричать? – полушепотом произнесла Пачи, оглядываясь по сторонам и бросая на подругу недовольный взгляд.
– Да ведь нет никого вокруг, и не кричу я вовсе, – обиженно ответила Лема, невольно переходя на шепот вслед за Пачи. – И знаешь что, подруга, иди-ка ты первая к воде, а то и в самом деле кого-нибудь встретим, и твой нечищеный кувшин испортит все впечатление.
Пачи с улыбкой взглянула на Лему:
– Ну чего ты надулась? Да научу я тебя ездить верхом, пусть даже не так быстро, как я думала!
– Можно подумать, мне больше не чем заняться! – ответила Лема, отворачивая голову. – А ты иди, иди, – вновь обернувшись к Пачи, настаивала Лема, – и посмотрим, кто из нас окажется на коне!
Пачи лишь покачала головой:
– Как скажешь, подруга.
Девушка стремительно понеслась к роднику, на ходу размышляя, надолго ли хватит у Лемы терпения, прежде чем она поспешит вслед за ней, как вдруг, заметив мужскую фигуру в нескольких метрах впереди от себя, едва успела остановиться, ухватившись за дерево. У родника, развернувшись боком, опустившись на одно колено, сидел красивый юноша, раскинув полы своей темной черкески[5 - Мужская одежда у кавказских горцев: узкий длинный, затянутый в талии кафтан без воротника, с клинообразным вырезом на груди.], надетой поверх черной шелковой рубахи с длинными рукавами, отведя за согнутую ногу длинный кинжал, погруженный в серебряные ножны, закрепленный на тонком кожаном пояске. Рукава черкески были закатаны до середины плеч в широкий манжет. Плотное сукно, облегая его мускулистую фигуру, обозначало все ее достоинства. Невысокая серая папаха лежала подле него на траве. Юноша опускал руки к роднику, набирал в них воду и подносил ко рту. Неподалеку стоял его конь и пил воду из реки, в которую впадал родник. Жеребец был под стать своему хозяину. Он вальяжно переставлял свои стройные ноги, вытягивал к воде длинную шею, гладкая, блестящая шерсть лоснилась под солнечными лучами. Утолив жажду, юноша встал в полный рост спиной к реке, расправив широкие плечи. Солнечный свет, упав на металлические крышечки газырей[6 - Герметически закрываемый цилиндрический пенальчик, резервуар для заранее отмеренного порохового заряда.], расположенных в двух маленьких кармашках с обеих сторон на груди, осветил его лицо. Прямые, черные как смоль волосы мягко ложились на высокий лоб, легко касаясь широких бровей, падали на выступающие скулы, впалые щеки, обозначая четкий, чуть вытянутый овал лица. Прямой нос, красивые губы на гладкой белой коже лица завершали приятный облик. Пачи осторожно разглядывала его, вытянув голову из-за широкого ствола липы, разводя в стороны ее тонкие ветви.
Будто почувствовав чье-то присутствие, юноша вдруг резко посмотрел точно в то место, где стояла Пачи. Она тут же оторвала руки, ветки задрожали, громко шумя растревоженной листвой. Пачи спрятала голову, прижавшись всем телом к дереву, словно хотела прирасти к нему.
– Только бы он меня не заметил! Только бы не заметил! – шептала она, зажмурив глаза. Юноша медленно повернулся к роднику, поглядывая через плечо в укрытие Пачи.
– От кого это ты тут прячешься? – неожиданно налетела на нее Лема.
В один миг Пачи оторвалась от дерева и потянулась к подруге. Девушка прижала одну руку к губам Лемы, а указательный палец другой приложила к своим губам. Испуганно взглянув на подругу, она часто-часто замотала головой из стороны в сторону, затем вдруг замерла и, пристально глядя на Лему, вопросительно подняла брови. Изумленная Лема осторожно кивнула головой. Пачи медленно отняла руки.
– Ни от кого я не прячусь! – прошипела она.
Удивленная более чем странным поведением подруги, Лема настороженно смотрела на Пачи, потом медленно перевела взгляд в сторону и сразу поняла, в чем тут дело.
– Ах вот оно что! – иронично сказала она. – Вот от чего твой разум помутился! Стоило лишь на мгновенье оставить тебя одну!
– Говори тише! – попросила Пачи, украдкой поглядывая на незнакомца.
– Дай-ка я получше рассмотрю того, кто так смутил тебя, – подначивая, добавила Лема и шагнула вперед, отстраняя Пачи.
Высокий, широкоплечий, подтянутый черноволосый парень стоял на открытой поляне у невысокого оврага, в низине которого бил родник, впадавший в быструю горную речку. С противоположной стороны поляна была окружена многочисленными густорастущими деревьями, сквозь которые пролегала узкая тропинка, ведущая от широкой, выложенной речным камнем дороги к роднику. Парень присел на корточки, намочил руки родниковой водой и провел ими от лба к затылку, пригладив волосы. Затем поднялся, поставил руки на пояс и повернул голову в сторону, где прятались девушки, демонстрируя красивый профиль. Он лишь повел бровью, напряженно наморщив лоб.
Девушки невольно прижались друг к другу, боясь шелохнуться и обнаружить себя.
– Откуда здесь взялся этот красавец? – шепотом спросила Лема, не сводя глаз с незнакомца. – Думаешь, он нас заметил?
– Да что ты! Бурный поток реки навряд ли шумит сильнее тебя! – ответила Пачи. Лема недовольно взглянула на подругу.
– Можно подумать, ты пищишь, как комар! Твой говор, наверно, слышно на противоположном берегу той самой реки, – буркнула она.
– Да тише ты! – Пачи спряталась за дерево, потянув за собой Лему. И вот уже снова обе разглядывали юного красавца, не скрывая восхищения, но при этом все же немного смущаясь.
– Знаешь легенду о заснувшей воде? – первая заговорила Лема, продолжая любоваться незнакомцем.
– Ты о чем? – посмотрев на нее удивленно, спросила Пачи.
– Говорят, если в день, который бывает лишь раз в году, войти в бегущую реку и вода вокруг тебя вдруг остановится, будто уснула, в тот самый миг ты можешь попросить о чем угодно – все исполнится! Только нужно успеть пожелать очень быстро, пока спящая вода не проснулась!
С интересом слушая подругу, забыв ненадолго о юноше, что лишь мгновенье назад владел всем ее вниманием, Пачи подняла свои черные брови.
– Это невозможно! – ответила она. – И к чему ты об этом сейчас?
Лема изумленно взглянула на Пачи.
– Если бы я оказалась в заснувшей воде, я бы пожелала себе такого мужа, как этот красавец! – Лема игриво закатила глаза, при этом томно вздыхая.
– Сумасшедшая! – сдерживая смех, заключила Пачи. – А как же Заа?м? – спохватилась Пачи вдруг.
– При чем тут Заам? – удивилась Лема.
– Мне показалось, он как-то иначе стал относиться к тебе, – предположила Пачи.
– Да твой брат попросту меня не замечает! – заключила Лема. – Что, согласись, странно. Ведь мы дружны с детства, – добавила она.
– Вот это и настораживает, – заметила Пачи. – Я думаю, он к тебе неравнодушен.
– Перестань, Пачи, – Лема недовольно зашипела на подругу, – он еще такой юный!
– Насколько я знаю, вы ровесники, – удивилась Пачи.
– Я говорю не о возрасте! – ухмыльнувшись, сказала Лема. – Взгляни на него, – она кивнула в сторону молодого человека, который так и стоял, не оборачиваясь, у края оврага, широко расставив ноги, держа руки на поясе, озираясь вокруг, как хищник на охоте. – Весь его облик выдает в нем уверенного в себе мужчину. Посмотри на эту прямую широкую спину, крепкие руки, а как твердо он стоит на земле! – Лема посмотрела на Пачи: та, как завороженная, глядела на незнакомца, обдумывая каждую фразу, сказанную Лемой. – Вот мне бы такого! – с придыханием добавила Лема и снова закатила глаза.
– Ну хватит уже так откровенно рассматривать его! – прошептала Пачи, стыдливо отводя глаза.
– Ты права, к чему тратить время на пустые мечты? Зачем верить какой-то легенде и надеяться на чудо? – сказала Лема и сделала решительный шаг вперед.
– Стой! Куда ты, что ты делаешь?! – разгадав намерения Лемы, пыталась остановить подругу Пачи, хватая ее за руки. Но тщетно: Лема уверенно устремилась к своей цели, отстраняя Пачи.
Услышав шум, юноша резко обернулся и оторопел. Он явно не рассчитывал застать здесь кого-то. Увидев девушку с кувшином в руках, он смущенно опустил голову и отступил, уступая дорогу, в рывке поднял папаху с земли и водрузил ее на голову. Лема прошла мимо, едва не задев его плечом. Одарив юношу томным взглядом, она присела у родника и поднесла кувшин к воде. Юноша изумленно вскинул брови, отвел растерянный взгляд и, подойдя к своему коню, погладил его по шелковистой гриве. И тут вдруг Лема подняла глаза и, пристально глядя на юношу, запела как бы невзначай:
– И быстрая река, мама, унесла мое золотое колечко! – донеслось до Пачи.
«Вот бесстыжая!» – подумала Пачи. Сгорая от стыда, она развернулась и пошла в сторону каменной дороги, подхватив свой кувшин, не дожидаясь развязки.
Изумленный юноша вмиг вскочив на коня, развернул его к тропе идущей от родника и помчался прочь.
Пробираясь меж деревьев, Пачи с силой отбрасывала назойливые ветви, попадавшие ей под руку. Она негодовала и злилась на себя и на Лему за столь непристойное для девушек поведение. Пачи знала, как подруга умеет переводить в шутку даже серьезные вещи, но сейчас ей было так неловко, будто это не Лема, а она сама прошла к роднику, так откровенно навязав свое присутствие незнакомому юноше. «И как теперь вернуться за ней? – думала Пачи. – Вот пусть выкручивается сама, взбалмошная девчонка!»
Эмоции захлестнули Пачи целиком. Она и не заметила, как ступила на широкую каменную дорогу. И вдруг, как вспышка света, перед глазами, блестя подковами, вскинулись конские копыта, чуть не задев лицо Пачи. Жеребец громко заржал, встав на дыбы, едва не скинув седока, который пытался предотвратить неминуемое столкновение с возникшей ниоткуда девушкой. Не успев прийти в себя, Пачи замерла от ужаса и выронила кувшин из рук. Он с грохотом покатился по земле. Всадник усмирил коня и выпрыгнул из седла, одной рукой придерживая папаху. Девушка стояла неподвижно, растерянно глядя на взволнованного юношу, в котором она узнала незнакомца у родника. Вблизи он оказался еще красивее и выше. Парень было ринулся к Пачи, но тут же осекся, привычным движением расправил черкеску на поясе и, сделав несколько шагов назад, поднял с земли упавший кувшин.
– Не вини меня, – приятным голосом заговорил юноша, протягивая Пачи кувшин.
Пачи стояла безмолвно, опустив глаза, часто дыша, вздымая высокую грудь. Казалось, широкий пояс ее платья, словно железными тисками, обхватил тонкую талию, не пуская воздух. Дрожащей от волнения рукой она схватилась за длинную ручку кувшина и с силой сжала ее, потянув на себя, невольно взглянув на юношу. Он неохотно отпустил кувшин, не сводя глаз с прекрасной девушки, что так неожиданно явилась его взору. Она будто заворожила его одним лишь взглядом своих огромных черных глаз. Ее смуглая бархатистая кожа сияла на солнце, на щеках вспыхнул яркий румянец. Чуть приоткрытые алые губы жадно вбирали воздух. Крылья маленького прямого носа сгибались уголком при каждом новом вздохе. Пряди темных волос, выбиваясь из-под платка, падали на лицо, но она и не думала их заправлять. Пачи стояла как замершая в реке вода, не двигаясь. Юноша был не в силах оторваться от красавицы, как вдруг она встрепенулась, тонкими длинными руками водрузила кувшин на плечо и устремилась вперед, осторожно обходя растерянного молодого человека. Он отступил, тщетно пытаясь поймать взгляд незнакомки. Жеребец застучал копытом оземь, громко заржав. Девушка размеренно зашагала вверх по дороге. Юноша окинул вслед восхищенным взглядом ее тонкий стан и покатые бедра. Девушка двигалась, как будто плыла по водной глади. Насилу отведя взор, юноша, словно в забытьи, запрыгнул на коня, покружил на месте недолго, поглядывая на уходящую красавицу, и поскакал в противоположном направлении.
Лишь только стих топот копыт, Пачи осторожно обернулась, сняла кувшин с плеча и бросилась к невысокому оврагу, за которым часто пряталась в детстве, убегая от Лемы. Кинув кувшин в невысокий кустарник, Пачи упала на землю, обхватила руками колени и спрятала в них голову, как маленький ребенок.
– О мой Бог! О мой Бог! – шепотом причитала она, будто совершила страшное злодеяние. И когда она почувствовала на своем плече прикосновение чьей-то руки, вскрикнула так громко, что Лема невольно зажала руками уши и глазами, полными ужаса, посмотрела на подругу.
– Ты что кричишь, будто лесную женщину увидела?! – негодовала Лема.
– Как хорошо, что это ты, – увидев подругу, с облегчением выдохнула Пачи.
– Да, это я. А ты хотела увидеть кого-то другого? – поинтересовалась Лема. – Так и знала, что найду тебя здесь!
– Ох, Лема, долгих лет тебе жизни, посмотри, нет ли там его? – взмолилась Пачи.
– Кого? – с изумлением глядя на обезумевшую Пачи, – спросила Лема.
– Кого-кого? Парня, что был у родника! – выпалила Пачи.
– Что с тобой, Пачи? – удивленно подняв брови, недоумевала Лема. – Откуда ему здесь взяться? – она осторожно выглянула из оврага, окинув быстрым взглядом окружающую местность. – Он давно уж умчался прочь, лишь увидел меня!
– Я едва не столкнулась с ним на дороге минуту назад! – глядя на Лему округлившимися глазами, заверила Пачи.
– Ты не шутишь? – уточнила Лема, нервно заправляя волосы под платок.
– Какие тут шутки! – подтвердила Пачи.
– И что? – оживилась Лема.
– Что-что? Откуда я знаю? Я и пошевелиться не могла! – ответила Пачи, – а он рассматривал меня без стеснения!
– И ты его – там, у родника! – подметила Лема, присаживаясь рядом с Пачи.
– Я увидела его случайно! – оправдывалась Пачи. – И ты, между прочим, была вместе со мной.
– Ну надо же, на меня и разу не взглянул, а от тебя глаз оторвать не мог! – с досадой заключила Лема, расправляя подол своего платья.
– Да нет же, все не так было! – ответила Пачи.
– Вот так всегда, тебе достается все самое лучшее! – обиженным тоном сказала Лема.
– Никто мне не достался! И когда такое было?! Что ты выдумываешь? – возмутилась Пачи.
– Вспомнишь еще мои слова! – покачала головой Лема, поднимаясь с земли, увлекая за собой подругу.
– Посмотри еще раз! – упрашивала Пачи. – Да повнимательнее, может, он притаился где-нибудь рядом!
– Да что с тобой? – Лема изумленно взглянула на Пачи. – Ты словно рассудка лишилась!
Но Пачи ничего не желала слушать и лишь подталкивала Лему к дороге.
– Хорошо-хорошо, я посмотрю! Вот ведь неугомонная! – ворчала Лема, осматриваясь вокруг.
Пачи стояла, зажмурив глаза, прижав ладони к щекам и что-то нашептывая.
– Да нет там никого! – буркнула Лема, дернув Пачи за руку. – Пошли уже!
Пачи выдохнула с облегчением.
– Давай поспешим, пока еще дорога свободна! – отозвалась она, наконец придя в себя.
Тем временем на широкой каменной дороге стали появляться и другие прохожие, следующие по своим неотложным делам. Все пространство вокруг заполнил шум людских голосов.
