скачать книгу бесплатно
Джек ушел вслед за Марлой, и Мэри не решилась попросить его проводить ее до дома. Пока он был тьмой без единой искорки эмоций, она чувствовала рядом с ним тревогу.
Она нашла себя в том, что «видит» людей даром рисующей. Но сейчас Джек был для нее невидим.
Будто его и не было.
Мэри оставила Томаса в совершенно растрепанных чувствах, но, к сожалению, ничем не могла помочь другу-шакалу.
Наоборот, она слышала, что он хочет остаться один. Она понимала его.
Ни о каком деле речи не пойдет, пока они не вернут Киру.
Если бы еще знать, как это сделать…
А ведь она, Мэри, может помочь! Она может нарисовать Киру.
Думать о подруге и применить свой дар.
Почему это не пришло ей в голову раньше? Она могла сделать это еще вчера!
Время. Время идет. И сейчас, когда Мэри осознала всю степень своей глупости, оно больше не кажется вязкой субстанцией, обволакивающей все вокруг.
Нет.
Теперь оно летит с бешеной скоростью, и Мэри кожей чувствует: что-то происходит. Прямо сейчас.
И она не в силах это предотвратить.
Она опоздала.
Хлопок двери заставляет ее сердце заколотиться от ужаса. Задумавшись, она не почувствовала чьего-то приближения!
Раскрыв свои слепые глаза, Мэри пятится от окна, пытаясь нащупать руками хоть что-то похожее на оружие.
Дыхание. Она слышит дыхание!
Что с ней? Почему она ничего не «видит»? Неужели дар решил покинуть ее именно сейчас, когда он так нужен?
– Что с тобой? – слышит она тихий голос Джека.
Облегчение накрывает ее штормовым шквалом, ноги подкашиваются, и Мэри, всхлипнув, опускается на пол.
Руки Джека подхватывают ее, не дают упасть, и она носом утыкается ему в плечо, наконец, начиная чувствовать запахи.
Пыли и влажной шерсти, будто Джек надел новый плащ, который еще не успел пропахнуть его одеколоном, вишневым табаком Киры и совершенно непередаваемым букетом ароматов полицейского участка.
Она слегка ведет головой, задевает щекой его подбородок и понимает, что сегодня утром он пренебрег бритьем. В голову приходит совершенно нелепая и неуместная сейчас мысль: пока ее глаза не ослепли, она никогда не видела его с щетиной на лице.
Ей становится стыдно.
– Я тебя не слышала, – тихо говорит она. – И испугалась… немного.
Ей хочется провалиться сквозь землю из-за того, что ей приятно стоять вот так, в кольце его рук.
Она никогда не позволяла себе мечтать о Джеке.
Никогда.
Потому что он – человек.
Потому что она – Тварь.
– Прости, – его дыхание шевелит ее отросшие волосы, и она чувствует, как щекам становится горячо.
Надо отстраниться.
Твари не место рядом с человеком. Даже если эта Тварь – слепая полукровка.
– Все нормально, – неловко отвечает Мэри. И невероятным усилием воли выпутывается из рук Джека. – Зачем ты пришел?
Он будто бы отступает на шаг. Так странно: она едва его слышит!
И только шелест его дыхания подсказывает Мэри, что Джек все-таки есть. Что он существует. Это необычно…
– Я хочу, чтобы ты нарисовала Киру, – говорит Джек. – Ты ведь сможешь?
– Я… я только что об этом думала, – говорит Мэри. – Странно, что мне не пришло это в голову раньше…
– Мне тоже, – бросает Джек. – Ты можешь сделать это прямо сейчас?
Мэри не хочет говорить, что ей кажется, будто они опоздали.
Она может ошибаться.
Нет, не так.
Она точно ошибается. Они должны вернуть Киру!
– Мы должны вернуть Киру, – эхом ее мыслей произносит Джек. – Она нужна мне.
Сквозь тьму, в которую он превратился, пробивается луч эмоции. Серый луч непроглядной тоски.
Мэри кажется, что Джек весь состоит из этой серой тоски. Возможно, так было всегда, просто в отражении напарницы, с которой он был неразлучен, Мэри этого не замечала?
Он не должен быть таким. Он должен излучать саму жизнь и согревать всех вокруг своим озорством и шутливым подначиванием.
Но он – серый.
Мэри внезапно даже для себя самой спрашивает:
– Ты тоже ее любишь? Ты любишь Киру?
Джек молчит. Серая тоска сменяется голубоватым оттенком нежности.
– Мы все ее любим, разве нет? – в его голосе слышится тепло.
Мэри хочет уточнить, что она имеет в виду совсем не такую любовь, но он продолжает:
– Ты не понимаешь, Мэри. Она мне не просто подруга. Она мне, как сестра. Она знает обо мне все. И она всегда принимала меня таким, какой я есть, без условий. Когда я осел в Рурке и устроился работать в полиции, именно Кира первой разглядела во мне человека.
Мэри стыдно от того, что она чувствует облегчение.
– Ты и есть человек, – говорит она, надеясь, что это совершенно неуместное, ненужное, неправильное облегчение не отразилось на ее лице.
Джек глубоко и шумно вздыхает. Он как будто вернулся. Он все еще серый, но теперь Мэри его хотя бы «видит».
– Утром ты была не такая разноцветная… – бормочет он. – Давай я тебя подстригу.
Мэри не находится с ответом.
Она позволяет ему отвести себя в ванную. Там он немного неуклюже смачивает ее волосы, и они идут обратно в комнату.
Джек вешает чистый холст, находит ножницы и, предупредив, что раньше никогда такого не делал, начинает ровнять ей кончики.
Мэри так и не дожидается шутки про то, что он боится отстричь ей уши.
Джек тоскливо-серый. А еще у него нежные руки и горячее дыхание.
Мэри закрывает глаза и пытается думать о Кире.
Она задремывает в кресле, представляя их всех вместе. Даже Ника есть в ее видении.
Они – Призрачные Тени.
Они должны быть вместе.
…она просыпается утром на своей кровати. Джека рядом нет.
Холста – тоже.
Она не знает, что сильнее ее расстраивает: то, что Джека больше нет рядом или то, что она не знает, что именно нарисовала.
Но ей почему-то кажется: он ушел совсем недавно.
И он не был тьмой. Он был всклокоченным клубком самых разных эмоций, и Мэри чувствует их все.
Их настолько много, что она не может ничего разобрать…
Капитан
С самого утра на него навалились дела, и сегодня он был только благодарен этому. Так было легче ждать.
Визит к новому куратору Призрачных Теней, во время которого пришлось сочинять о том, как он ведет расследование, целая кипа отчетов, ждущих отправки в архив, занудные рассуждения Ниарко о полномочиях, новые дела – тоже важные, но рядом с массовым убийством в Обители казавшиеся пустяком…
Поэтому он заметил отсутствие Джека только после полудня. Но не дал тревоге завладеть им. Скорее всего, Джек занялся этими несчастными тридцатью восьмью кистями в мешке. Кто-то же должен думать о деле…
Через три часа после полудня, Капитан с чистой совестью свалил текучку на Лайта и отправился домой. Нужно было подготовиться.
Ника встретила его у порога. Сегодня девчонка не пыталась порадовать его очередными кулинарными изысками. Дверь на кухню была плотно закрыта, а сама птичка довольно неуклюже пыталась увести его в гостиную.
Бедняжка. Наверняка хотела отвлечься, но все валилось из рук. На самом деле, чем ближе был вечер, тем больше его заедала совесть. Нет, он не стал обманывать Нику, наоборот, описывая свой план, несколько раз подчеркнул опасность, которая ждет золотую птицу, если все пойдет не так.
Но Ника согласилась. Заявила, что ей плевать на последствия.
– Ее похитили, а дом сожгли, – сказала она. – И все из-за меня. Ник умер из-за меня. Йеша убили из-за меня. Моих друзей из ансамбля убили тоже из-за меня. Хватит.
Капитан пытался напомнить, что ее учителя убили совсем не поэтому, но Ника не хотела ничего слушать.
Ну что же, возможно, он все делает правильно, привлекая девчонку. Нике тоже нужно это дело. Хотя бы для того, чтобы избавиться от чувства вины.
Чтобы не смущать несчастную, Капитан покорно отправился в гостиную и устроился на диванчике возле рояля. Здесь пахло кровью и вишневым табаком. Впрочем, этот запах теперь мерещился Капитану везде.
– Я… я убралась в своей спальне, – тихо сказала Ника, подойдя к окну.
– Что? – нахмурился Капитан. Забрав Нику у кошки, он разместил ее во второй гостевой, потому что комната, где птичка спала раньше, до сих пор напоминала поле боя. – Зачем?
Девчонка вздохнула.
– Если все получится, вы ведь ее сюда приведете… – прошептала она, и он услышал в ее голосе слезы.
– Ника…
– У нее дома больше нет. Или вы ее на улице оставите? Или, может, отправите к напарнику? Но ведь если вы это сделаете, ваш маскарад пойдет прахом.
– В преисподнюю этот маскарад, – устало ответил Капитан и, поправив повязку на отсутствующем глазу, уставился в пол.
А ведь птичка права. Если… когда они спасут Киру, он приведет ее сюда.
Потому что ей больше некуда идти.
– Вы любите ее, – продолжая смотреть в окно, Ника подняла руку и положила ладонь на стекло. – Возможно, те, кто похитил ее и сжег ее дом, сделали вам одолжение. Теперь вы сможете быть ближе…
– Замолчи, – почему-то слова Ники причиняли почти физическую боль.
Она вздохнула. А потом отвернулась от окна, подошла к нему и опустилась на колени, будто собираясь присягнуть ему на верность.
Это было настолько неожиданно, что Капитан только и смог выпрямиться, удивленно глядя на девчонку.
– Что ты?..
