скачать книгу бесплатно
Макс был готов, схватив Светку в охапку, нестись к обидчику, где бы тот не находился и надавать ему как следует, чтобы не смел сестру до такого состояния доводить.
– Ох, Макс никто меня не обидел, но мне так страшно.
Света даже не плакала, она просто горестно вздыхала, пришлепывая губами при каждом слове. Макс усадил сестру, налил ей чаю, и пододвинул поближе пирожные и круассаны. Света сделала пару глотков чая, немного успокоилась, перестала издавать жалобные, как у раненой чайки, звуки, взяла в руку круассан, и, гладя на него начала рассказывать свой сон.
Я на даче. Но время другое, конец прошлого века. Я одета в ситцевое платье светлое в мелкий голубой цветочек, ноги босые и я спускаюсь в подвал. Спускаюсь долго, вроде бы подвал находится на глубине нескольких десятков метров. Свет из открытого сверху люка постепенно тускнеет, вокруг становится все темнее и темнее, и в какой-то момент я оказываюсь в полной темноте, но продолжаю спускаться вниз. Босые ноги ощущают шершавость деревянных ступеней и я думаю, как бы не загнать занозу, и это единственная мысль которая меня беспокоит. Хотя гораздо важнее и должно меня больше беспокоить то, что я в кромешной тьме спускаюсь на какую-то неведомую глубину и что я вообще здесь делаю? Мне кажется, что прошло бесконечно много времени как я в полной темноте продолжаю спускаться вниз, и вдруг внизу мелькает пятнышко света. Через некоторое время уже можно разглядеть, что свечение исходит из некоего предмета на полу. Спустив ноги с последней перекладины лестницы, я ступаю босыми пятками на земляной пол и чувствую, как мои пальцы погружаются в какую-то слизь, но что это я рассмотреть не могу. Я подхожу к предмету, который распространяет вокруг себя слабый свет и это оказывается книга, та самая, которую я нашла. Я наклоняюсь и беру книгу в руки, и книга вспыхивает ярким пламенем, освещая пространство вокруг. Я стою в пещере, стены которой уходят настолько глубоко, что я не могу оценить ее размер, потолок теряется высоко вверху, я, боясь увидеть то что увижу, опускаю глаза вниз и понимаю, что мои ноги по щиколотку погружены в сплетенья из клубков змей, червей, слизняков, сороконожек и эта вся живность шевелится, перемещаясь между моих ног. Я начинаю кричать, а книга в моих руках начинает гореть. Я пытаюсь ее бросить, но книга словно приклеилась к ладоням, и пламя охватило уже мои кисти. Я не чувствую жара, а только вижу, как пламя скачет по моим пальцам, кожа на них сначала сморщивается, потом темнеет, потом трескается, из пальцев начинает течь кровь, плоть горит, обугливаясь до самых костей и падает кусками горящего мяса на пол, прямо на змей и червей, а те, разинув свои пасти, жадно ее хватают. От ужаса и отвращения я задохнулась, крик застрял в горле и я почувствовала, что не могу дышать. Когда мне уже стало казаться, что я умру от удушья, я внезапно проснулась в своей кровати. Ступни ног горели огнем, как будто я обожгла их крапивой, а пальцы рук свело судорогой. Немного полежав в кровати, я подождала пока боль в ногах утихнет, потом смогла свободно сжать пальцы рук в кулак и разжать их. Больше до утра я не уснула, просидела остаток ночи на кухне.
– А еще, смотри, – Света сняла резинку, туго стянувшую волосы в хвост, и тряхнула головой.
Русые волосы рассыпались по плечам.
– И что? – непонял Макс.
– Как что? Мои волосы раньше были светло русые, а теперь они потемнели. Почему? – чуть ли не выкрикнула Светка.
– Свет, ну не знаю, это же ваши женские штучки, цвет волос и все такое. О, кстати, у меня подруга есть, – зачастил Макс, – она сказала, что она мастер-колорист, это же что-то с цветом связанное, да, с парикмахерством?
Макс не стал погружать Свету в подробности своей личной жизни и откуда в ней взялся мастер-колорист.
– Давай, я ей позвоню, – Макс стал набирать номер телефона Дианы, – и она покрасит тебя обратно, в русый.
– Нет, не надо никому звонить, – тихо простонала Света, – я ж не красилась, волосы сами изменили цвет за одну только ночь.
– Да ладно, – оторопело протянул Макс и в удивлении отвалил нижнюю челюсть.
– А ты думаешь, почему я встретиться хотела? Что-то происходит. Я не пойму что и это меня пугает.
Света стала тихонько поскуливать.
– Так, спокойно. Ешь пока пирожные, – Макс пододвинул к Свете тарелку с корзиночкой с белковым кремом и заварное со сгущенкой, – а я буду думать.
Света ела пирожные и не чувствовала их вкуса, пила чай и не ощущала его аромата. Она до сих пор вздрагивала, вспоминая как огонь, перекинувшись с книги на ее руки, сжигал пальцы. По ее телу пробегал озноб и заставлял съеживаться от мыслей о том, как скользкие змеи с маленькими холодными глазами, с жадностью и аппетитом, проглатывают не жуя, обгоревшие куски мяса, падавшие прямо им в голодные пасти.
– Тебе раньше снились такие сны? – спросил Макс.
Света помотала из стороны в сторону опущенной головой.
– Ты на ночь принимала какие-нибудь таблетки, успокоительное там, или от головы? Может алкоголь пила?
– Нет, ничего не принимала и не пила, все как обычно. Почистила зубы, почитала на ночь книгу и уснула.
– Какую книгу читала? – встрепенулся Макс.
Вполне возможно, что прочитанное в книге могло повлиять на ее сознание ночью. Но как объяснить, и, правда, слегка изменившийся цвет волос? Ну, с волосами Макс не до конца был уверен, они могли изменить оттенок из-за света, падавшего из окна, может Светка голову помыла новым шампунем. Но то, что она боялась, это совершенно очевидно, а задача Макса, которую он сам на себя взял, это беречь сестру от неприятностей. Для начала надо ее успокоить, а потом, как-нибудь, само уляжется.
– Рецепты изучала. Ну, помнишь, книгу, которую я на даче нашла, вот, лежала, смотрела, интересно какие блюда люди раньше готовили.
В этом вся Светка. Нет, чтобы на ночь почитать что-нибудь интересное, детектив там, или роман женский, ну или в соцсетях, на худой конец, ленту новостей покрутить, так нет же, книга рецептов – самое интересное чтение на ночь. Макс вообще не понимал, зачем кто-то издает такие книги. Для того чтобы сделать бутерброд или яичницу, или пельменей сварить, руководство не требуется. О том, что можно приготовить что-то более сложное Макс даже думать не хотел, на это есть кафе и рестораны, а дома он вполне обходился колбасой, хлебом, яйцами, да в морозилке всегда лежала пачка пельменей, иногда даже не одна, спасибо заботливой Светке. Но Светке сейчас самой требовалась забота.
– Может у тебя от чтения рецептов случилось несварение, которое и навеяло этот сон?
– Макс, у меня такое чувство, что это не сон, а я была там наяву, в этом подвале, и горела заживо, и меня ели черви! Мне страшно!
– Предлагаю следующий план. Сегодняшний день мы с тобой проведем вместе. Если ты к вечеру не успокоишься, значит пойдем ко мне и останешься у меня ночевать.
– Где останусь? Ты ж в однушке живешь и у тебя там только одна кровать.
– Ничего страшного, лягу на полу. Все. Собирайся, пойдем погуляем, пока жара не началась.
К обеду Света немного успокоилась, страшный сон остался позади, а после кинотеатра, в котором они смотрели комедию и заедали ночной страх карамельным попкорном, совсем пришла в себя.
– Спасибо Макс, ты меня просто спас, я не знала, что мне делать, так растерялась, вот я дура, чего запаниковала, никогда кошмары что ли не снились, – ругала саму себя Светка.
Макс проводил Светку домой. Диана не звонила и на его звонки не отвечала.
Глава 6
На следующий день Макс проснулся поздно и почувствовал себя разбитым. Странно, вчера лег рано, не пил, не тусил, с чего бы мне спать почти до обеда. И еще дико болит голова. Но я точно вчера не пил.
Макс оглянулся вокруг себя. В кровати он один, одежда аккуратно сложена на кресле рядом с кроватью, никаких бутылок из-под пива и пепельницы полной окурков нет, значит, он как примерный пай мальчик лег вчера рано, еще и за полночь не перевалило, и проспал почти двенадцать часов, и теперь от такого долгого сна у него болит голова. Ну и ладно, душ и крепкий кофе поправят все дело. Макс резко вскочил с кровати и так же резко сел назад, ноги его не держали, стены комнаты качались перед глазами, как маятник от часов, туда-сюда, туда-сюда, тик-так, тик-так.
Засветился дисплей смартфона, с которого ему улыбалась любимая сестра.
– Алло, Светка, ты как?
– Плохо, – голос Светки звучал настолько тихо, что Максу пришлось включить громкость на полную мощность.
– Что с тобой?
– Ты знаешь, наверное, пирожные несвежие вчера попались, – тихо простонала Света, – тошнит, голова раскалывается.
В дверь раздался звонок. Макс, медленно приподнялся, и так же медленно двинулся в сторону входной двери, в одной руке держа смартфон, а другой, балансируя на весу, чтобы не упасть. Дойдя до спасительной стены комнаты, с облегчением оперся на нее рукой и двинулся по коридору более уверенно. На пороге стояла Диана. Как всегда, свежая, улыбающаяся и такая манящая, какой Макс не мог себе ее представить даже во сне.
Во взгляде Дианы Максу почудилось любопытство, но в следующее мгновение на ее лице появилось озабоченное выражение и она участливо спросила:
– Ты что, ты заболел?
– Макс, кто там? – донеслось из трубки, которую он, по-прежнему, держал в руке.
Макс и забыл про Светку, что она с ним на связи и, наверное, слышала голос Дианы.
– Да тут, знакомая одна,– слегка замявшись, сказал Макс.
– Какая знакомая, Макс? Ты мне нужен. Мне в аптеку сходить надо, а родители на дачу уехали. Придешь?
– Да, да, конечно, на дачу, – рассеянно ответил Макс и завершил разговор.
Света недоуменно уставилась на трубку в руке. Такого никогда не бывало, что бы Макс, вот так, внезапно, прервал разговор. Света слышала женский голос, который здоровался с Максом, но раньше ее брат никогда не обрывал разговора с ней из-за своих подружек. Взрослеет братик, вот у него уже появилась женщина, которая ему важнее сестры стала. Свете стало грустно. Она привыкла, что у нее всегда есть рядом друг, который по-мужски поддержит и поможет и вот он, постепенно, начинает уходить в свою жизнь. «Эта девица», как мысленно ее уже назвала Света. Не факт, что он будет с ней долго, язвительно думала про себя Света, но потом будет другая, еще одна и в какой-то момент Макс встретит ту свою единственную, с которой и будет строить свою собственную жизнь. А Света останется одна. При этой мысли, Света, которая и так чувствовала себя не вполне здоровой, разболелась окончательно. И если ранее ее одолевал физический недуг, то теперь у нее заболела душа.
Она набрала номер Макса – абонент вне зоны доступа, металлическим голосом ответил автоответчик. Еще раз – то же самое. Света, вздохнула, посмотрела на телефон и отложила его в сторону. Попробую через час, а если не возьмет трубку, то еще через час, а потом еще и еще, пока он трубку не возьмет. С этими словами Света уснула.
Снились ей ее тетя Поля и дядя Леша. Стоит она на берегу реки и смотрится в свое отражение в воде. Волосы у нее каштановые, отливают золотом в лунном свете, распущенные, длинные, ниже поясницы, одета на ней белая длинная то ли старинная рубаха, то ли современная ночная сорочка – не разобрать. Босая, руки холодные и мокрые. А на другом берегу стоят они – тетя Поля и дядя Леша. Только тела их наполовину в земле и они тянутся руками вверх и к ней и просят, чтобы она помогла им, вытащила их из земли, а земля, засасывает их все глубже и глубже, вот уже и груди не видать, плечи опускаются, точно кто-то вдавливает их со страшной силой в землю. Шея, голова, растопыренные пальцы вытянутых вверх рук тети Поли исчезают под землей, а за ней пропадает и дядя Леша. Как вроде и нет никого, одна она здесь стоит. И ни моста, ни брода, как попасть на тот берег. Может их можно еще спасти. И внезапно внутри своей головы женский визг выкрикивающий слова: «Нельзя! Поздно! Беги! Беги!» Светка разворачивается спиной к реке и оказывается лицом к лицу с высоким кустарником, а голос в голове подгоняет, и вот она бежит прямо в кустарник, колючие, голые, цепкие ветки кустарника вырывают у нее куски из рубахи и клочья волос, царапают руки и ноги, норовят выколоть глаза. Светка, закрыв глаза руками, бежит, не разбирая дороги, в спину начинает дуть резкий холодный ветер и вдруг земля под ногами заканчивается и она летит в обрыв. Умерла, в страхе думает Света. Но нет, она удачно приземляется на мягкую сырую почву и видит, что снова она стоит у края реки, а на берегу напротив тетя Поля и дядя Леша в земле по пояс, зовут ее на помощь. Света кинулась в реку, вода холодная, слишком холодная для лета, как в прорубь нырнула, ноги свело от холода. Когда вода достала до груди, Света задохнулась, холод сжал ее легкие в маленький сдувшийся шарик. Света легла на воду и поплыла. Дыши, дыши, – приказывала себе самой Света. Пока она доплыла на противоположный берег, тетя поля и дядя Леша скрылись под землей. Несмотря на то, что земля сырая, никаких следов, кроме своих, Света на том берегу реки не обнаружила. Она очень замерзла, мокрая тонкая ткань рубахи налипла на голое тело, подол развевался как парус, она обхватила себя руками, надеясь согреться, но тонкие холодные руки не грели. Она чувствовала, что слабеет, отдавая последнее тепло тела во враждебное пространство вокруг нее, опустилась на землю, свернулась калачиком и умерла.
Света проснулась внезапно, как от толчка, ей даже почудилось, что кто-то стоит рядом и трясет ее за плечо. Но в квартире, кроме нее, никого не было. Света лежала в своей кровати, и неприятные ощущения одолевали ее. Описалась что ли, со стыдом подумала Света. Она откинула одеяло и уставилась на темное пятно растекшееся вокруг нее. Матрац был мокрый, как и простыня, и одеяло которым укрывалась Света и летняя пижама, в виде маечки и шортиков с расшитыми узором бурыми мультяшными мишками. О, блин, – выругалась Света, – только этого не хватало. Хорошо, что дома никого нет. Покидав все мокрое в стиральную машинку, Света вытащила на балкон матрац, пусть сохнет на вечернем солнце.
Приняв душ и накинув легкий халат в розовых фламинго, Света пришла на кухню и прислушалась к себе. Не тошнило, голова не болела, только небольшая слабость. Света подошла к зеркалу, внимательней присмотрелась и отпрянула. Из зеркала на нее смотрела Света, но не такая, какой она себя помнила. Теперь она выглядела почти красавицей, цвет глаз потемнел: из серо-зеленого стал цвета темного янтаря, взгляд более выразительный, волосы будто выросли за ночь и стали более насыщенного каштанового цвета. Такой себе Света нравилась больше.
«Макс», – молнией пронеслось в ее мозгу. «Абонент не доступен», все также талдычил механический оператор в телефонную трубку.
Надо ехать к Максу. Как? Вызвать такси. Обрывочные и неясные мысли теснились у нее в голове. Случайно взгляд Светы упал на кулинарную книгу. Нет, не может быть. Она же выглядела старой. Книга как побывала в типографии: чистенькие беленькие страницы, никакой плесени, никаких пятен, края страниц ровные, бумага плотная, картинки четкие. Света присмотрелась. А это что? Пометки какие то… палочки…точечки…Света взяла книгу в руки и поднесла ее к свету настольной лампы чтобы лучше разглядеть пометки, и тут кто-то или что-то ударило ее сзади по затылку.
Глава 7
– Блин, давай, шевелись, скорее, пока они не очнулись.
– Да хоть бы и очнулись, похер, руки-ноги связаны, что они нам сделают.
Света ощущала на глазах давящую повязку, наложенную так туго, что ей казалось, что глазные яблоки сейчас лопнут как гнилые сливы и потекут по щекам. Из под плотной повязки никак не разобрать, день сейчас или ночь. Рядом кто-то ворочался, стонал и кряхтел. Во рту Света ощутила вкус пыльной затхлой тряпки. От этого вкуса ее затошнило. Руки и ноги связаны.
Совсем рядом разговаривали шепотом трое, две женщины, одна постарше, другая помладше и один мужчина. Разговаривали они тихо и неразборчиво. Света почувствовала, как ее взяли за руки и за ноги и понесли. Голова Светы, свесившись вниз и безвольно болтаясь, ударилась обо что-то твердое, похоже, что ее, не сильно церемонясь, перенесли через порог и внесли в помещение.
Свету довольно грубо опустили на пол. Бетонный пол? Подвал? Не похоже. Пахло деревом, сыростью и чем-то еще, с металлическим привкусом. Рядом с собой Светка услышала звук возни, а потом глухой стук, стон и хриплый мужской голос выругался:
– Лежи, не рыпайся! Ишь ты, резвый какой.
Через несколько минут все стихло. Света принялась оценивать ситуацию, насколько это возможно в ее положении. Надо чем-то занять голову, твердила она самой себе. Несколько раз она думала, что ее сейчас накроет белой волной паники и она начнет дергаться и извиваться, безуспешно пытаясь остановиться и понапрасну теряя силы. В такие моменты она начинала твердить про себя таблицу умножения, причем не дважды два четыре, а то, что она так и не смогла толком запомнить еще со школьных уроков – умножение на семь и восемь. «Надо освободить глаза, рот, руки и ноги. Ага, ну это понятно, непонятно другое – как это сделать», спорила она двумя голосами у себя в голове.
Для начала понять – чем и насколько сильно она обездвижена?
Руки сведены за спину, локти прижаты друг к другу и крепко связаны, отчего сильно ломило лопатки и болели плечи. Она попыталась пошевелить руками – тщетно. Так же стянуты и опутаны чем-то ноги от колен до лодыжек. Света пока не могла понять чем ее связали, если веревкой, то можно будет попытаться развязать или разорвать ее, она видела, как так делали в кино. Если руки и ноги связаны полиэтиленовой пленкой, то можно будет попытаться расковырять ее ногтями. Но что-то подсказывало ей, что не все так радужно. Света попыталась пальцами дотянуться до кистей рук, сильно вытянула средние пальцы, чуть не выдернув их из суставов, и нащупала нечто тонкое и холодное. Металлическая проволока.
Да, проволоку не протрешь о ржавый гвоздь как в кино. Света подтянула ноги повыше к себе, а руки вытянула вниз как можно дальше и дотянулась кончиками пальцев сначала до колен, потом до лодыжек. Пальцы нащупали тонкий металл. И здесь то же, – с тоской подумала Света. Проволока в несколько раз охватывала колени, и ее концы скручены в хитроумный узел, распутать который связанными руками Света никак не могла. Она опустила лицо вниз и почувствовала, как щека прижалась к шероховатому бетонному полу. Кожей лица она ощутила комья грязи, а может мышиного помета. Не обращая на это внимания, она принялась елозить лицом по полу, надеясь пусть не снять, но сдвинуть или ослабить повязку на глазах и кляп во рту. И ей это удалось.
Изодрав о шероховатости пола свой лоб в кровь, ей удалось спустить ненавистную тряпку на нос. Глаза болели от слишком туго наложенной повязки. Медленно их открыв, она, не делая резких движений, огляделась. Справа от нее лежал парень в странно знакомых ей джинсовых шортах и белой майке. «Макс», мысленно ахнула Светка.
Слева она увидела два тела, мужчина и женщина. Присмотревшись внимательно, Света опознала в них маму и папу. По щекам покатились слезы. «За что? Что мы им сделали? И денег у нас нет… Что им от нас надо?» Паника вернулась и забилась крикливой чайкой в груди. «Тихо, тихо, семью девять шестьдесят восемь, нет, семью девять шестьдесят три, восемью девять, семьдесят… сколько… два, три». Света принялась в уме складывать девятки и загибать пальцы. Две девятки, загнула большой и указательный правой руки – это восемнадцать, восемнадцать плюс девять и загнула средний палец правой руки – двадцать семь, дойдя до пальцев второй руки, получила, что восемью девять будет семьдесят два. К этому времени, паника сложила свои крылья и на время спряталась в гнезде, чтобы по первому требованию встревоженного разума проснуться. «Так, вроде живые? Дышат… дышат?» Света всматривалась в тела Макса и родителей и внушала себе, что их грудь поднимается на вдохе и опускается на выдохе.
Перевернувшись на бок, ящеркой стала ползти в сторону Макса, хорошо, что ползти недолго, всего каких-то пару метров. Но и эти пару метров дались ей тяжело. Подтягивая ноги к груди, они затем упиралась ими в пол, помогая себе кистями рук и толкая свое тело вперед. «Зачем я прогуливала уроки физкультуры, сейчас бы они мне пригодились», – не к месту думала Светлана, словно бег по кругу под руководством старенького физрука в не менее стареньком спортивном костюме, мог сейчас ей чем-нибудь помочь. Света ткнулась лицом во что-то острое, дернула головой и почувствовала, как кляп за что-то зацепился. Не долго думая, принялась мотать головой из стороны в сторону, освобождая свой заткнутый рот. Спустя несколько минут или секунд, от нервного напряжения Света перестала ориентироваться во времени, она освободилась от затхлой тряпки и резко и глубоко вдохнула. Сырой и спертый воздух показался ей морским бризом. Спасением от кляпа послужил кусок бетона откловшийся от пола и образовавший неглубокую, но с острыми краями впадину. Исцарапав голые ноги и не чувствуя рук, Света, дотянувшись до Макса, зашептала ему в лицо:
– Макс… Макс…
Не шевелится. Но грудь поднимается, значит – живой. Стянув зубами повязку с его глаз, Света вытянула голову и укусила Макса за ухо. Не сильно, чтобы от боли не вскрикнул и не привлек похитителей, но достаточно чувствительно, чтобы он пришел в себя. Макс начал стонать.
– Тихо, тихо, пожалуйста, тихо, Макс это я.
– Что? Ты кто? Где Диана?
«Нашел время о бабах своих думать», – мысленно рассердилась Светка и стала шептать:
– Макс, это я Светка, нас похитили, я не знаю где мы, но Дианы здесь нет. Ну, я так думаю, что нет, – неуверенно добавила она и впервые за все время, решила осмотреться куда же они все попали.
Помещение оказалось небольшим, три на пять метров, с низким потолком. Если бы Макс встал здесь в полный рост, ему бы пришлось наклонить голову. Стены выбелены известкой, но очень давно. Рядом с собой Света обнаружила опилки и труху от бывших в этом месте, когда то деревянных, поленьев, а чуть далее угадывались очертания козел для пилки дров. Свет проникал через два маленьких оконца расположенные возле одной из стен. То ли мутные грязные стекла не пропускали дневной свет, то ли уже настолько стемнело, но они видели лишь очертания друг друга, ничем не освещенные.
– Светка, а там кто?
Макс кивнул в сторону двух тел, что лежали поодаль.
– Мама с папой.
– Живые?
– Не знаю.
Макс, лег животом на бетонный пол и быстро, как гусеница пополз в сторону родителей.
– Живые, – облегченно выдохнул Макс через несколько долгих томительных минут.
– Что будем делать?
Голос Светы звучал безжизненно.
– Для начала приведем родителей в чувство.
Через несколько минут, Макс, повторив манипуляции которые проделала с ним Светлана, привел родителей в чувство и освободил их от повязки на глаза.
– Ну, давайте, кто что помнит последнее?
Глава 8
– Я находилась дома, – начала Света. Я спала, – про мокрый матрас Света решила умолчать, – потом, я проснулась, пошла на кухню пить чай и тут что-то или кто-то ударил меня по голове. Очнулась я уже здесь.
Голова в месте предполагаемого удара болела нестерпимо, Света чувствовала, как под черепом пульсирует болевое красное ядро, то увеличиваясь в размерах, то опадая, хотелось, обмотать голову холодным полотенцем и лечь на кровать в комнате с задернутыми шторами. Лечь она, конечно, могла, но только на бетонный пол.
– Мам? Пап? – протянула Света, – Вы как здесь?
– Да как, – начал Петр Семенович, отец Светки, – приехали мы на дачу, зашли в дом, все как положено. В доме чистенько, спасибо вам с Максом. Разложили продукты. Нина Михайловна, мама значит, принялась что-то стряпать сразу, чтоб к обеду поспело. А я пошел по участку бродить, смотреть что там, значит, по делу надо будет сделать.
Речь Петра Семеновича была несвязная, часто прерывалась. Света надеялась, что это из-за нервного потрясения, а не из-за инсульта или еще чего похуже. Света с любовью посмотрела на отца. Густая шевелюра с возрастом не поредела, только цвет сменился с каштанового на серебряный. Несмотря на свой возраст, не молодой все-таки, за шестьдесят уже, Петр Семенович выглядел крепким мужчиной, но в глазах плескалась растерянность. Не думал он, что добропорядочный школьный учитель физики на пенсии может попасть в такое приключение. Мама, Нина Михайловна, тихонько сидела, привалившись спиной к деревянной стене дровяного сарая. Ее глаза смотрели в пол, она почти не моргала, волосы, окрашенные в темно-русый цвет и всегда собранные в пучок и тщательно заколотые на затылке, сейчас растрепались и свисали жиденькими прядками вокруг лица, делая его еще несчастней. Света не могла понять от чего более несчастна мама, от того что их похитили с неизвестной целью или от того, что прическа растрепалась.
«Аккуратная голова, прежде всего для учителя. Если на голове орлиное гнездо, то как можно что-то донести ученикам» – вот ее девиз. Но учеников прическа их учителя биологии не волновала, хоть гнездо, хоть гладкий пучок. Нина Михайловна преподавала настолько интересно, что даже великовозрастные старшеклассники-двоечники сидели на ее уроках тихо и пытались вникнуть в то, что она говорила. Она никогда не повышала голос на своих учеников, обращалась к ним уважительно, внимательно выслушивала их ответы и никогда не говорила что ответ неверный. Если ученик отвечал неверно, она, задавая наводящие вопросы, выводила ученика на правильный ответ. На ее уроках всегда предлагалось обменяться мнениями, поспорить. За оценками Нина Михайловна не гналась, главной задачей для учителя всегда считала горящие глаза учеников и, если ей удавалось заинтересовать своим предметом школьников, для нее это было высшей наградой.
