Передоз реальностью

Я не знал куда мне идти. Я понимал, что в стороны – глупо. Обернулся: назад я тоже идти не мог – там была лишь безжизненная бесконечная пустыня. Оставалось только вперёд.

Приглядевшись, я заметил в окнах одной многоэтажки людей – парня и девушку. Они стояли рядом и то ли обнимались, то ли просто стояли рядом. Увидев меня, девушка закрыла шторы. Я не успел её рассмотреть, но мне она показалась очень знакомой.

Я нагнулся и потрогал воду – она была прохладной, не смотря на жару вокруг. Я вздохнул, ещё раз посмотрел на дома, и шагнул в воду. Солнце всё больше заходило за дом, но становилось всё ярче. Лучи солнца словно рвались наружу. Я посмотрел наверх и на секунду ослеп. Протёр глаза – я стоял на дороге. Рядом проехала машина, совсем рядом со мной. Водитель гневно посигналил и поехал дальше.

Вокруг никого не было. Только вдали улицы шёл человек. Но он шёл спиной ко мне – поэтому вряд ли меня заметил.

Во рту пересохло. Было тяжело дышать. Лицо всё было мокрое от пота.

Свою воду я оставил на берегу. Пойти назад сейчас невозможно – очень хотелось пить. Да и я не понимал где сейчас находился.

Вниз по улице стоял небольшой продуктовый. Я пошёл туда.

Возле продуктового был магазин с хозтоварами – в отражении витрины я увидел человека в пыли, грязного, с закрытым в капюшоне лицом, испуганного… бледного… слабого. Я даже не сразу понял что он был моим отражением.

В магазине было прохладно. Я даже специально дольше выбирал что купить, чтобы постоять там. Обратно на жару совсем не хотелось. Продавщица, полная женщина в возрасте, при виде меня отошла ближе к двери на склад.

Если бы у меня могли быть слюни – от вида еды они точно бы появились. Заболел живот.

– Вы что-то хотели? – спросила она. В её голосе я услышал тревогу. Я бы и сам испугался, если бы увидел себя на улице.

– Дайте мне полкило сосисок и воды, – я отсчитал деньги. Это было почти всё, что у меня было. Оставалось лишь несколько копеек, но за них вряд ли что-то можно было купить.

Продавщица отрезала от огромной кучи сосисок мою часть, взвесила и положила в маленький прозрачный пакетик.

– Какую вам воду? – спросила она, слегка заикаясь. Я показал пальцем. – Эту?

– Да, – тихо ответил я.

До того как она назвала сумму, я уже подал ей деньги. Она быстро посчитала их.

– Всё нормально? – спросил я.

– Д-да, – неуверенно ответила продавщица.

Я взял пакет сосисок, воду, и вышел наружу. Открывая дверь, я попутно открыл бутылку и начал пить. Какое всё-таки наслаждение – пить, дышать, кушать, жить… От удовольствия я даже закрыл глаза.

Но много пить нельзя сразу – надо было оставить на потом.

Я пошёл внутрь дворов через дорогу. Город у нас небольшой – на знакомую улицу рано или поздно в любом случае выйдешь.

За первым же поворотом вместо домов были деревья, асфальт сменился травой. Я обернулся – за мной тоже оказалась густая чаща, никакого города.

Деревья по бокам были выстроены рядами. Как будто стенки. А за мной они замыкались.

– Есть кто? – крикнул я, сжимая бутылку.

«Есть кто… есть кто… есть к… е…» – ответила чаща эхом.

Я обернулся, посмотрел ещё раз на замыкающую меня чащу, и пошёл вперёд.

Где-то сверху раздалось противное притуплённое короткое карканье. Зашелестели листья.

Сколько бы ни пытался, я не мог разглядеть ничего внутри крон из-за лёгкого сумрака.

Откуда-то сбоку поддувал ветер, стало прохладно. Я поправил капюшон и пошёл вперёд.

Через несколько минут мне надоело идти. «Коридор» не кончался. Я не видел и близко никакого выхода.

Внезапно, появилась развилка. Или, точнее, моя «ветка» врезалась в другой «коридор». Слева и справа была одна и та же ситуация: прямая дорога, уходящая куда-то в сумрачную темноту, без каких-либо ориентиров.

Я постоял несколько минут и решил идти налево.

«Если что – просто вернусь назад».

Я мог бы оставлять сосиски как метки, но вороны надо мной вряд ли захотят просто смотреть на них.

Через пару минут снова появилась развилка. Я свернул вправо. Дальше – ещё развилка. Налево. Налево. Направо. Налево…

В конце концов, мне надоело выбирать направление. Меня достал этот… лабиринт. И я побежал. Я уже не запоминал куда поворачивал. Мне только хотелось выбраться отсюда. Или выйти хоть куда-то.

Я бежал и словно не ощущал усталости. Я бежал, и вороны не отставали, перелетая прямо за мной и останавливаясь в деревьях. Я налево – они тоже налево. Я направо – они туда же.

– Пошли вон! Отвалите! – кричал я. Но они лишь каркали в ответ.

Наконец, «стены» кончились. Точнее, деревья резко разошлись, образуя круг. Впереди стояли несколько деревьев. Я подошёл ближе. Это оказались дубы – я их узнал по желудям.

Четыре дерева росли квадратом. Ствол за стволом.

Сначала один ворон слетел с кроны позади меня и сел на один из дубов. Затем ещё один, и ещё, и ещё. Каждый сел на отдельное дерево. Я прошёл между толстых стволов, прямо внутрь этого квадрата. Вороны резко пронзительно закаркали. Звук становился громче и громче, пока не оглушил меня. Я бросил бутылку, закрыл уши и глаза, сел на землю.

– Прекратите! Прекратите! Прекратите! – кричал я.

Внезапно, крик оборвался. Ещё несколько секунд я просидел, как и прежде, а затем осторожно открыл глаза. Я сидел на траве рядом с парком.

Я вдруг ощутил пустоту внутри. Внутри меня будто что-то сломалось.

Идти было тяжело. Само тело было тяжёлым. Но я шёл. Шёл обратно – в то место, где меня никто не найдёт. Туда, где у меня теперь было место.

Я больше не обращал внимания на людей вокруг. Меня чуть не сбила машина несколько раз, но меня это не волновало.

Я шёл по дорогам, шёл по набережной, шёл через насыпь, но не замечал ничего. И начал замечать лишь тогда, когда дошёл до своего места. Я заполз под плиту, где было моё место.

Это был мой дом, моё убежище, но я понимал что это не может оставаться так вечно.

* * *

Не помню сколько точно я здесь лежу. День, два, неделю?

Нет. Я помнил сколько здесь был – уже четыре дня. Сегодня должен был быть пятый.

Солнечный свет падал на землю в нескольких метрах от моей «норы». Я смотрел на него и не понимал что я здесь делаю. Тело казалось невыносимо тяжёлым.

Нужно было что-то решать с моим положением.

На самом деле, я давно, ещё тогда, знал что будет. Я должен сдаться. Это логично. Это правильно. Я изначально знал плату за всё.

Вылезать отсюда с каждым разом всё сложнее. У меня почти не было сил. Надо идти сейчас, иначе потом я просто не смогу.

Я пополз «наружу». Каждое движение было таким тяжёлым, будто я взбирался на гору. Двинул левой, правой, подполз. Левой, правой, подполз.

Через минуту я уже вылез. Здесь дышалось немного легче, потому что ничего не сдавливало грудь. Я посидел несколько секунд, отдышался. Затем встал, облокачиваясь о стену, оттолкнулся от неё и встал на ноги.

Я окинул взглядом своё убежище в последний раз, а затем пошёл вперёд. Идти было тяжело: кружилась голова, ноги дрожали, подташнивало, хотелось пить. Но я упорно шёл. Шаг за шагом, шёл к выходу из парка – там часто ходили патрули милиции.

Я шёл медленно. Утреннее солнце пекло спину. Хотелось пить, но воды не было.

Люди смотрели на меня с опаской, словно я был чумной. Некоторые обходили меня стороной, некоторые шли вообще другой дорогой.

Я поднялся по извилистой дорожке наверх, к главному входу. По площади шли два мента. Я подошёл, пошатываясь.

– Эй, мужик, иди проспись! – крикнул милиционер. Я не обратил внимание. – Андрюха, может, в обезьянник кинем его?

Оба мужчины засмеялись.

– Чего надо? – спросил второй, когда я подошёл.

– Я хочу сознаться, – тихо проговорил я.

– Мужик, ты что, обдолбался что ли?

– Да ты посмотри на него: грязный, в капюшоне, воняет… Это бомж. Ну его нахуй. Пошли отсюда, – сказал первый, поворачиваясь и собираясь уйти.

– Стойте! Я… я хочу сознаться.

– Да подожди, Серый, пусть скажет, – сказал второй. Первый остановился.

– Ты бы поаккуратнее был. Две недели назад тоже вот так подошёл один вечером – начал орать, бутылкой размахивать. Я уже хотел наряд вызывать, да его баба успокоила и домой отвела.

– Разберёмся, – ответил второй и повернулся ко мне: – Что у тебя?

– Я… я… – голос предательски дрожал. «Я убил свою девушку», «Я убил свою девушку» – повторял я в голове, но никак не мог сказать.

– Ну? – недовольно сказал первый. – Мужик, рожай давай.

– Я убил свою девушку, – тихо проговорил я.

– Что? Повтори, не услышал, – сказал второй.

– Я убил свою девушку.

После моих слов они оба заметно напряглись. Я заметил что второй держал руку возле кобуры.

– Когда?

– Шесть дней назад.

Второй немного отошёл от меня и слегка повернулся к первому:

– Вызывай наряд. Пусть Сергеенко разбирается. У него как раз какой-то жмур был пару дней назад.

На меня надели наручники. Я не сопротивлялся – меня жёстко и не заставляли.

Машина приехала через минут десять. Меня аккуратно посадили на заднее сидение легковой машины. Второй сел рядом со мной, и мы поехали.

Всю дорогу до участка первый разговаривал с водителем.

Возле отделения, меня вывели из машины, провели внутрь, повели по коридорам…

– Сергеенко у себя? – спросил первый, заходя в один из кабинетов.

– Да, а что такое? – ответил грубый мужской голос.

– Да я ему подарок принёс, – ответил первый, вводя меня внутрь. Он подошёл к внутренней деревянной двери и постучал.

«Войдите», – ответил человек за дверью.

– Майор, у меня тут персонаж есть – говорит, девушку убил. Сознаться хотел.

– Что за бред? – ответил мужчина, когда меня вводили внутрь.

– Вот он, – с меня сняли наручники. – Будете разговаривать?

– А почему бы не поговорить, если человек так хочет. Только давай его в допросную – он грязный весь, а мне только кабинет убрали.

– Есть! – ответил первый и повёл меня обратно к коридору, там мы повернули в другую сторону, прошли дальше, спустились по лестнице вниз и он открыл металлическую дверь.

– Проходи.

Я послушно прошёл. Внутри стоял металлический стол и два стула. Окно под самым потолком было закрыто решёткой. Я прошёл вперёд и сел на стул.

Через несколько минут появился майор Сергеенко.

– Так-с, – проговорил он, садясь за стол, доставая и закуривая сигарету, – меня зовут Аркадий Дмитриевич Сергеенко. Я – майор убойного отделения районного УВД, – он достал и развернул папку с делом. – У вас есть право на один звонок… так… запрещённые предметы… мобильник нельзя, все вещи надо будет сдать главному. Ты всё понял? – комната быстро наполнилась сигаретным дымом – он как будто застывал в воздухе над головой. Неприятный запах табака бил в нос. Я прокашлялся.

– Мне кажется, что да.

Потолок в комнате прокоптился. По краям я заметил даже небольшую плесень.

Майор мощной затяжкой скурил треть сигареты.

– Дурная привычка, – проговорил он, сбрасывая пепел в пепельницу и выдыхая дым. – Будешь?

– Не курю.

– Я бы тоже не курил, да вот подростком начал – всё никак не брошу. Жена уже и привыкла, конечно, но вот кто из нас был умным подростком? Кто из нас понял сам, что это просто модная вредная привычка? Вот ты это понял?

– Понял, – тихо ответил я.

Майор ещё раз выдохнул дым, глядя в грязное окно за решёткой. Внутрь проникал мутный свет.

– Знаешь, здоровый образ, все дела – считается полезным. А что есть «полезное»? Спроси любого – будь уверен, что он просто ответит про отсутствие вреда. Это ясно даже исходя из определения. Противопоставление же. Полезный – вредный. Здоровый – больной. А знаешь почему курение не считается полезным? А? Знаешь? – майор закашлял, затем аккуратно сплюнул в пепельницу. – Убивает, зараза…

– Кто ты? – тихо спросил я.

– Так вот, всё дело в том, что ПРАВИТЕЛЬСТВО так захотело, понимаешь? Это всё они, их решение. А нас они даже не спросили, – майор проигнорировал мой вопрос. – А я вот считаю, что курить в каком-то смысле полезно. Оно нервы спасает, хотя бы. Честное в своём роде… Так ты мне ответь, – начал майор, – знаешь про это?

– Знаю, – признался я.

Я обернулся – первый стоял возле выхода и как-то напряжённо смотрел на меня, как будто ожидал чего-то.

– Ладно. Хватит страдать ерундой! – сказал майор и дополнил: – Мы всё-таки не для разговоров тут собрались.

– Про белый?

– Какой белый? – переспросил майор.

– Цвет.

Майор некоторое время молчал. Он смотрел на меня, несколько раз затянувшись, а затем затушил сигарету в пепельнице – огонёк на конце потух. Из-за дыма внутри дышать стало невыносимо.

– Не важно, кто там что сказал, – проговорил майор. – Не будем разводить полемику.

– Я и не собирался.

– Давай-ка лучше поговорим о том, что ты сам сказать хотел. Я думаю, после небольшой паузы, ты готов. Ну как, расскажешь?

Я тяжело вздохнул. Конечно, я знал что придётся рано или поздно рассказать. Но это было так непросто, что я долгое время собирался с мыслями, чтобы просто представить полную картину. Но откуда начать я всегда знал.

Я рассказал ему всё. От начала и до конца. Рассказал обо всём, что видел. Майор внимательно слушал и лишь несколько раз перебивал меня, чтобы задать вопрос и записывал что-то в моё дело.

Я не знаю сколько прошло времени, но за окном вечерело.

– Понятно, понятно, – проговорил майор, когда я закончил. – Ты готов подписать чистосердечное?

– Да.

– Хорошо. Я подготовлю дело. Завтра оформим тебя, а сегодня в СИЗО посидишь. Лейтенант, – он обратился к первому, – уведите подозреваемого.

На меня снова надели наручники и повели к выходу.

Снова машина. На этот раз меня привезли в невысокое старое здание.

Меня повели по широким коридорам и возле металлической двери поставили к стене. Когда дверь открылась, вокруг никого уже не было. Воздух начало засасывать внутрь комнаты, и меня вместе с ним.

Меня всосало и выбросило в центр какой-то бетонной арены. Я больно ударился всем телом. Через несколько секунд я пришёл в себя, перевернулся – я не увидел откуда идёт свет, но в темноте сверху смог различить странный силуэт чего-то огромного, и оно быстро приближалось ко мне. Точнее, оно падало.

Я попытался отползти, но тело почти не слушалось. Это нечто становилось всё ближе и больше. Через несколько секунд я понял, что не смог бы убежать, даже если бы тело не болело. И я просто лёг, расслабился. Я решил, что если это будет конец, то лучше его встретить без напряжения, с достоинством – наверное, я это заслужил. По крайней мере, я с самого начала знал цену.

В оформлении обложки использованы фотографии из личного архива автора.