Его любимая девочка

Елена

В сказках прекрасные принцы спасают девушек от чудовищ и злых колдуний. Все они заканчиваются одинаково – «и жили они долго и счастливо и родили много детей». Сказки заставляют верить маленьких девочек, а потом и взрослых девушек, что принцы действительно существуют. Но ведь многие из знакомых нам сказок были созданы на основе кровавых и жестоких историй братьев Гримм. Я оказалась в лапах чудовища, монстра, который не пощадит никого. Он, как дракон, будет охранять меня, прятать, словно свое золото, от посторонних глаз. В общем, принц в моей страшной сказке – это чудовище, которое имело прекрасную внешность, но, увы, уродливую душу. Этот человек не скрывал свою природу – он предстал передо мной в своем истинном обличии монстра.

* * *

Возвращение в реальность происходило крайне медленно и болезненно. Голова, казалось, вот-вот взорвется от дикой боли, мозг не мог уловить, что происходит. Я понимала, что просыпаюсь, и чувствовала на коже тепло толстого одеяла, только… Только что-то было не так. Что-то было неправильным. Мне стало страшно. Я чувствовала, что нахожусь не дома. Другие запахи, другое одеяло, слишком мягкие простыни… Но почему я не дома? У кого и где я тогда нахожусь? Сглотнула и подавила в себе желание распахнуть глаза. Попыталась прислушаться, чтобы понять, что происходит вокруг меня. Но единственным звуком, который не отпускал, был звон в ушах. Тогда, затаив дыхание, я медленно и очень осторожно приоткрыла глаза. Обвела взглядом комнату и поняла, что одна. «Слава богу!» – обрадовалась, почувствовала невероятное облегчение. Сразу начала выпутываться из плена жаркого одеяла и тут же всхлипнула от резкой головной боли. К горлу подкатила сильная тошнота. Я замерла и глубоко задышала. Стало немного легче. И тогда, не делая резких движений, я начала внимательно осматриваться вокруг. Кровать была украшена витиеватой резьбой с позолотой. Вся мебель в спальне была изящной и роскошной, будто я очутилась в настоящем дворце. Мягкие кресла, диван, небольшой мраморный камин в стене, маленький обеденный столик, на котором стояла хрустальная ваза со свежесрезанными белыми розами, – вся обстановка «вопила» о богатстве. С удивлением осматривая комнату, я увидела красивые деревянные изделия белого цвета: встроенные книжные шкафы, двери. Здесь было три двери. Как странно… В другой ситуации я бы насладилась роскошью спальни, в которой оказалась, однако сейчас меня все пугало, злило и раздражало. Рядом с кроватью поистине королевских размеров стояла тумба. На ней кто-то заботливый оставил запотевший стакан с холодной водой и тарелочку с золотым орнаментом и инициалами, которые я не стала рассматривать. На тарелочке – две маленькие круглые таблетки желтого цвета. Рядом лежала записка, на которой красивым почерком было выведено: «Выпей таблетки. Они от головной боли». Когда туман бессознательности в голове полностью рассеялся, я поняла, что очутилась в настоящем кошмаре. Память, будто встрепенувшись, воспроизвела недавние события: корпоративная вечеринка; смех, танцы с коллегами и алкоголь; а потом появился Он и… Боль в голове и тошнота напомнили о том, что меня накачали каким-то лекарством или даже наркотиком и похитили! И это сделал не кто иной, как Джанабаев Артур Маркович! – Мамочки! – пискнула я и все-таки выпуталась из душного одеяла. Пить воду и принимать таблетки не стала. Вдруг в воду что-то подмешано? И таблетки эти… Не верю! Хотя пить хотелось невероятно, усилием воли я заставила себя держаться и скорее искать выход. Я снова прислушалась – и ничего не услышала, кроме своего частого дыхания, стука сердца и непрерывного звона в ушах. Первым делом кинулась к главной двери, которая, несомненно, вела на свободу, но… К моему разочарованию и ужасу, дверь была заперта! И выломать ее не удастся. В моем нынешнем состоянии, да и в принципе это казалось невозможным – то была монументальная резная дверь из толстого массива дерева. Такую выломать можно, лишь взорвав рядом бомбу. Бросилась к двум другим дверям и обнаружила за одной из них роскошную, огромных размеров ванную с туалетом. Свет сам включился при моем появлении, и я осторожно ступила в это царство чистоты. Пол и стены были выложены светлым мрамором. Пол был теплым и приятно грел босые ступни. Здесь была душевая кабина и ванна, которая могла бы вместить не только двоих, но и пятерых! Напротив ванны даже большой телевизор был установлен. Все красиво и дорого. Но меня эти помпезность и вычурность лишь разозлили. Единственное, чему я обрадовалась, это крану с водой. Включила холодную воду и, склонившись над мраморным умывальником, едва ли не с урчанием стала жадно пить живительную влагу, с наслаждением утолять жажду. Головная боль сразу начала проходить. Она не сошла на нет, но мне стало гораздо легче. Потом я приложила холодные ладони к горячему лицу и, вздохнув, посмотрела на себя в зеркало. И ужаснулась. Отражение не на шутку меня испугало. Спутанные темно-русые волосы обрамляли незнакомое лицо. Правая щека была сине-красной и распухшей. Губы высохли и сильно потрескались. Макияж размазался по всему лицу. А еще… На мне была незнакомая комбинация ярко-алого цвета с черным кружевом по краям – слишком откровенная, даже развратная и совершенно не моя. «Где моя одежда?!» От увиденного мои глаза наполнились слезами. Губы задрожали, а руки сжались в кулаки. С твердой решимостью я вылетела прочь из ванной комнаты и направилась к третьей двери. За ней оказалась гардеробная. Свет опять включился, стоило мне открыть дверь. Это была такая же огромная комната, как и ванная. Открытые шкафы с полками и плечиками были заполнены всевозможной женской одеждой. Не веря своим глазам, прошла мимо полок и вешалок и просмотрела наугад несколько вещей – все имели одинаковый размер. Мой. Потом схватила обувь, и по какой-то невероятной чудовищной причине она также имела мой размер. Ощутив холодок, который противно пробежался по позвоночнику, я, не теряя больше времени, нашла среди этой красивой одежды брюки, свитер и ботинки без каблука. Нижнее белье все сплошь было кружевным. Простого хлопкового не нашла. Схватила первый попавшийся комплект, достала носки, тоже из гипюра, и начала быстро одеваться. Потом надела еще черного цвета кожаную куртку и вышла из гардеробной. В комнате ведь было и окно! Я точно выберусь отсюда! Раздвинула тяжелые шторы, желая как можно скорее оказаться на свободе, и замерла, открыв в удивлении рот. Вокруг не было никаких признаков цивилизации – ни домов, ни телефонных столбов, ни высоковольтных линий. Один только густой лес, величественные горы с заснеженными вершинами, свинцовое небо и… обрыв. Прямо под окном находился обрыв, и там, внизу, бурлила река. Более того, окно не открывалось! Единственный вариант – это разбить его. Разобью – и что дальше?! Создавалось ощущение, что дом был высечен в скале. Застонав от отчаяния и бессилия, я все же решила не терять надежды и начала с упорством Шерлока обшаривать все комнаты. Быть может, Джанабаев не забрал у меня сумку с телефоном? Но ни сумки, ни телефона, ни старой своей одежды я так и не нашла. Зато нашла камеры наблюдения в спальне, ванной и гардеробной. «Зачем я ему нужна?!» – начала размышлять я, с силой сдавливая пульсирующие виски и расхаживая по комнате. Пиная ногами разбросанные вещи, бардак я устроила знатный, но мне было плевать. Судя по обстановке, этот человек не просто обеспечен – он вопиюще богат! «Значит, ему не нужен выкуп, – рассуждала дальше. – Тогда что? Шантаж? Но мои родители не занимают никаких важных должностей и в принципе имеют самый заурядный бизнес. Вряд ли такому человеку, как Джанабаев, будет интересна их сфера деятельности, да еще в провинции». Я не могла понять его мотива. Зачем ему меня похищать? Быть может, он перепутал меня с кем-то? Скорее всего… Других вариантов не могла придумать. В конце концов, не влюбился же он в меня! Устав расхаживать туда-сюда, я начала молотить по двери то кулаками, то ногами и кричать, чтобы дверь немедленно открыли! Я слушала собственный крик до тех пор, пока не охрипла. С силой колотила в дверь, пока костяшки пальцев не закровоточили. Но никто меня не слышал. А если и слышал, то ему было все равно. Эта красивая комната превратилась для меня в тюрьму. Я спиной сползла вниз по запертой двери, на которой остались мои кровавые следы, и, уткнувшись лицом в согнутые колени, громко разрыдалась. Грудь от страха и отчаяния будто сдавило тисками. Происходившее было каким-то безумием! Такие вещи описывали в криминальных передачах и фильмах, но они не должны случаться в реальной жизни! И уж точно не с такими людьми, как я! Я не знала, что мне делать и как выбраться отсюда. Когда истерика немного отступила, на ее место вновь пришла беспощадная ярость. Я поднялась на ноги и в неистовом порыве бешенства разбила и просто вырвала с корнем все видеокамеры, которые нашла, а потом, все еще не чувствуя удовлетворения, схватила тяжелый резной стул и, замахнувшись, со всей силой швырнула его в окно. Стекло даже не дрогнуло. А вот от стула отлетели щепки. – Что за?!.. – опешила я. Снова схватила стул и едва успела замахнуться, как вдруг раздался щелчок и дверь, в которую я не так давно колотила разбитыми кулаками, открылась. – Лена, опусти стул, – раздался ненавистный мне голос. – Стекло ты все равно не разобьешь, оно бронированное. Тяжело дыша, я сузила глаза и прошипела, не сдерживая ненависти и злости: – Немедленно отпустите меня! – Я. Сказал. Опусти. Стул. – Это прозвучало угрожающе. «Опустить, значит?» – Хорошо, – сказала не менее угрожающе и запустила стулом в Джанабаева.

Глава 3

Елена

Я бросила в него стул и вдруг словно оказалась в замедленной съемке. Этот, без сомнения, рассердившийся мужчина не отбросил стул, не увернулся от него, как я думала. Он просто поймал его и даже не пошатнулся, словно тот ничего не весил. А потом бесконечно медленно и даже как-то аккуратно поставил стул на пол. Я нервно сглотнула, когда он сделал шаг ко мне. Инстинктивно сделала два шага назад. «Господи! Помоги мне!» – взмолилась я. – Лена-Лена, – заговорил он обманчиво спокойным тоном. – Что же ты натворила здесь, м?.. Разбила дорогие вазы, уничтожила прекрасные цветы, сломала хорошую видеосистему… Неужели ты думала, что таким поведением вызовешь мою радость? Таким поведением ты только расстроила меня. – Дверь была заперта! И мне никто не отвечал, когда я стучала и кричала! Хотя уверена, что вы все видели в свои камеры! – Мой голос дрожал от удушливого страха. – Верните меня обратно! Сейчас же! Я смотрела на своего похитителя в состоянии, подобном состоянию несчастного зайца, загнанного свирепым волком в ловушку, – спасения нет. А еще меня буквально сбивали с ног его глаза. Гипнотизирующие, пронизывающие, пугающие и притягивающие одновременно. Его глаза прищуривались, внимательно глядя мне в лицо. – Лена, на первый раз я прощу тебе эту выходку, – он обвел рукой бардак, который я устроила. – Запомни: теперь это твой дом. Ты – моя женщина. Моя любимая женщина, Лена. «О чем он?! Какая любимая?!» – Что? Ваша женщина?! Вы псих?! – Возмущению моему не было предела. – Я требую, чтобы вы немедленно меня выпустили отсюда и вернули домой! Иначе… – Иначе что? – усмехнулся он, продолжая наступать. – Иначе… я убью вас! – закричала, не в силах совладать с собой и своим отчаянием. Он лишь шире улыбнулся и сказал: – Нет, моя прекрасная Елена. Не выйдет. Ты останешься здесь. И убить меня не удастся. Он словно издевался надо мной. – Это похищение! Это самое настоящее преступление! Вас посадят за ваш чудовищный поступок, а мой отец оторвет вам голову за меня! – Я до боли сжимала руки в кулаки, дрожала от страха и ярости и наконец, не вы держав, закричала во всю силу легких: – ПОМОГИТЕЕ-Е-Е!!! Я срывала голос, но при этом отступала, когда он снова ко мне приближался. Мы кружили по комнате, словно играли в какую-то забавную игру. Несомненно, Джанабаев мог в два счета меня настигнуть, но, кажется, ему нравилось, что я его боюсь и медленно убегаю. – Кричи, Лена, сколько влезет, – сказал он, когда я прекратила молить кого-то о помощи. – Просто прими тот факт, что ты моя. Поверь, ты еще не представляешь, как сильно тебе повезло. – Повезло?! – вспылила я и невольно сама сделала шаг к этому ненормальному. – Да вы меня похитили! Вы это понимаете?! Но вы не радуйтесь, Артур Маркович, меня скоро начнут искать, а когда найдут, вам сильно не поздоровится! – Ты имеешь в виду видеокамеры, которые в тот самый день отчего-то не работали? Или людишек, которые ничего не помнят? Или, быть может, своих бывших коллег? – спросил он. От его спокойного и уверенного тона мне стало еще более жутко. Меня трясло так сильно, что зубы стучали. – Мои родители будут искать меня, – произнесла я, чувствуя, как голова снова взрывается невыносимой болью. Страх душил меня, как опытный палач. – Не переживай по поводу родителей, Лена. – Я похолодела и замерла. – Твои родители, друзья, коллеги, однокурсники и весь университет в курсе, что ты получила весьма выгодное предложение от иностранной компании. Ты уехала туда работать с перспективой получить постоянное место. Компания занимается секретными разработками, поэтому ты редко выходишь на связь с родными. Я обеспечил их всех письмами, звонками и видео от тебя. Поверь, все очень рады за тебя. От услышанного мои ноги подкосились, и я мешком рухнула на пол. В голове не укладывалось, что этот кошмар происходит именно со мной. Не верю… – Зачем? – спросила едва слышно трясущимися губами. Глаза наполнились горячей влагой. – Зачем вы это сделали? Я вас вижу второй раз в жизни. И вы меня тоже не знаете. Я не понимаю, почему вы меня похитили и заперли здесь… С какой целью? – Меня расстраивают твои слезы, Лена. Поверь мне, я очень хорошо тебя знаю. Ты здесь, потому что я так решил. Ты моя – и точка. Просто запомни это, Лена. Его слова были пронизаны безумием! Я рывком поднялась на ноги и зашипела, снова яростно сжимая руки в кулаки: – Да кто вы такой, чтобы называть меня своей?! Я не ваша собственность и не ваша женщина! Запомните это, а лучше выжгите у себя на тупом лице! Понятно?! Он быстрее молнии подскочил ко мне, одной рукой схватил за подбородок, другой прижал к своему твердому телу. Все произошло настолько быстро, что я даже пикнуть не успела! Джанабаев склонился над моим лицом и зловещим, но безумно сексуальным голосом заговорил: – Мне нравится твоя мятежность и строптивость, Лена. Приятней будет тебя укрощать. Да только запомни, моя любимая девочка, свою страстную натуру будешь проявлять только тогда, когда я буду трахать тебя. В остальное время ты должна вести себя достойно, покорно и очень ласково, как кошечка. Если продолжишь сопротивляться, не будешь слушать меня, то я тебя накажу. Он сильнее сжал пальцами мое лицо. Я смотрела в черные глаза этого чудовища и видела в них свое испуганное отражение. Отражение девчонки, которая попала в лапы настоящего исчадия ада. Потом он отпустил мой подбородок и пальцами провел по моим дрожащим губам. – Ты спросила, зачем я это сделал? Зачем похитил тебя? Я отвечу, Лена. Он коснулся своими мягкими губами моих сухих и потрескавшихся и прошептал: – Потому что ты – моя любимая девочка. Невинная и чистая, как белый лист. Но при этом умная и невероятно страстная. Ты создана для меня и будешь всегда принадлежать только мне одному. Я буду пробовать тебя, как самое изысканное лакомство, буду наслаждаться тобой, буду брать тебя, когда захочу и как захочу. И если ласковой будешь, то и сама получишь настоящее наслаждение. Ты раскроешь в себе страсть, Лена, и будешь кричать в моих объятиях, молить станешь, чтобы я трахал тебя. Ты полюбишь меня так же сильно, как я люблю тебя. И когда это произойдет… Он замолчал и тут же впился в мой рот жадным поцелуем, заталкивая язык мне чуть ли не в глотку! Я начала мычать и извиваться, чтобы избавиться от этого мерзавца. Но Джанабаев лишь крепче сжимал меня в своих руках, норовя раздавить, будто хрупкую куклу. А потом, не прерывая своего садистского поцелуя, одной рукой он разорвал на мне свитер, затем резко дернул в сторону бюстгальтер. Обнаженная кожа мгновенно покрылась мурашками. Он тут же, будто варвар, схватил меня за грудь и с силой сжал ее. Я вырывалась, но с тем же успехом можно было бороться с каменной стеной. Он мял мою грудь и стонал, и стон его был подобен довольному рыку животного. Мне стало не хватать воздуха. Из-за его проклятого языка я не могла вздохнуть. Сердце колотилось так сильно, что казалось, сейчас оно выломает мне ребра. В итоге я пнула со всей силой по его берцовой кости и одновременно с ударом укусила ублюдка за язык. Артур отстранился и хищно улыбнулся. – Ты потрясающая! Он снова потянулся ко мне, но я, прикрывая грудь руками, попыталась проскочить мимо, чтобы убежать. Не вышло. Он схватил меня и прижал к себе, довольно улыбаясь. – Пусти-и-и-и!!! – заорала я в бешенстве. – Никогда, – был его ответ. – Выпусти меня отсюда! Я домой хочу! Тревога и отчаяние нарастали. – Нет, Лена, – ответил Артур все так же невозмутимо. Он снова вплотную прижал меня к себе, а я змеей изогнулась и укусила его за шею, вцепившись зубами в то место, где билась жилка, да с такой силой, что отчетливо ощутила, как рвется его кожа. Он дернулся от боли, но я не ослабила хватку, – ему пришлось схватить меня за волосы, чтобы освободиться. Одной рукой он запрокинул мне голову назад, другой коснулся места укуса и посмотрел на свои пальцы. На них была кровь. Артур посмотрел на меня каким-то диким, первобытным взглядом и улыбнулся, словно маньяк. Он коснулся окровавленными пальцами моих губ, измазал их своей кровью. – Ты пустила мне кровь, Лена. Но очень скоро и твоя кровь прольется, когда я лишу тебя девственности. Ты будешь кричать от наслаждения. Поверь мне, девочка, я рад, что ты такая… Мне нравится, что ты не скулишь и не умоляешь отпустить тебя, а борешься, требуешь, защищаешь и отстаиваешь себя. Я восхищен и в который раз убеждаюсь, что ты создана для меня. – Ты псих! – процедила я, ногтями впиваясь в кожу его руки, которой он держал меня за волосы. Мне было больно, а он словно не ощущал боли, хотя мои ногти оставили на нем глубокие раны. Мы стояли, впившись друг в друга взглядами. Я смотрела с ненавистью, а он мной восхищался. На моем лице читались злоба и презрение, а он хотел меня. Я чувствовала его эрегированный член, который готов был вырваться наружу, разорвав черную ткань брюк. Он прижимал меня к себе, продолжая оттягивать мою голову назад. Еще чуть-чуть – и он сломает мне шею. – Как я уже говорил, Лена, – произнес он мне в шею, вдыхая мой запах и касаясь кожи носом и губами, – на первый раз я тебя прощаю. Сейчас ты, как послушная девочка, пойдешь в ванную и хорошо помоешься. Твой запах перебивает запах духов и вчерашней вечеринки. Хочу, чтобы твое лицо и тело были чистыми и свежими. Пока будешь приводить себя в порядок, слуги приберут здесь, а техник заново установит камеры. На столе тебя будет ждать обед из твоих любимых блюд. Отдыхай и привыкай. Несколько дней я не буду тебя беспокоить, а потом… потом я покажу, как сильно тебя люблю. Он отпустил меня, я облегченно выдохнула, чувствуя, как боль пульсирует уже не только в затылке, но и во всем теле. Меня разбирала сильная дрожь. Хотелось кричать, но я молчала. Хотелось бежать, но ноги приросли к полу. Даже прикрыть руками грудь не было сил. В данный момент мне казалось, что я умерла и оказалась в аду. Джанабаев смотрел на меня с невероятной похотью и, прежде чем уйти, очень бережно погладил меня по груди, а потом склонился и поцеловал ее. По телу пробежали мурашки, но не от наслаждения – от страха. Потом он улыбнулся, взял меня за плечи и развернул в сторону ванной комнаты: – Иди и сделай, как я сказал, Лена. И вдобавок по-хозяйски и невероятно пошло шлепнул меня по попе. Словно кукла, я пошла в ванную, лелея мысль о том, что все равно сбегу отсюда. А когда окажусь дома, расскажу обо всем родителям, и вместе мы сделаем так, что этого урода засадят за решетку до конца его дней.

Глава 4

Елена

Не помню, как сняла одежду, как наполнилась водой ванна… Я даже пены туда налила. И под воздействием горячей воды и ароматной пены сумела расслабиться. А пока отмокала, думала. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем мои мысли пришли в порядок. И тогда я осознала, что оказалась в ловушке настоящего маньяка – богатого, со связями и неограниченными возможностями. Если буду катать истерики, идти напролом, то не достигну ничего, зато рискую быть убитой. Но не это самое страшное. Он ведь может и покалечить. Страх куда-то исчез. Рассуждала я так, словно все эмоции и чувства заморозились – остался холодный и расчетливый ум. Теперь путь моей мысли был ясен и гладок, тогда как чувства могли бросить меня в ревущее пламя. Я поняла, как нужно себя вести с этим человеком. Я составила первое мнение о нем. Судя по всему, Джанабаев был импульсивным, страстным и увлекающимся. В голову ему может взбрести все, что угодно, и он не станет спрашивать, нравится мне или нет, – он будет поступать в отношении меня, как захочет. Но именно от меня будут зависеть его поступки. Если я хочу избежать катастрофы, то мне следует научиться терпимости. Я понимала, что, оказавшись в самом настоящем плену, не смогу просто так сбежать – у меня ничего не выйдет. А если вдруг и получится, то что толку? За окном я вижу реку и горы и даже отдаленно не могу представить, где нахожусь. Мне необходимо усыпить бдительность Джанабаева, притвориться, что я смирилась со своим положением, начать ему подыгрывать. Правда, от одной мысли, что он будет меня касаться и станет первым моим мужчиной, мне становилось гадко на душе. Не так я хотела провести свой первый раз. И не с таким мужчиной. У меня был просто охрененный выбор: ослушаться Джанабаева, продолжить бунт и в результате, скорее всего, получить страшное наказание, о котором даже думать не хочется, либо подчиниться, и тогда этот урод будет трахать меня, когда ему заблагорассудится. Впрочем, он ведь в любом случае получит свое. Так что, похоже, все-таки у меня нет выбора. Из глаз вдруг потекли предательские слезы, но тут же растворились в ароматной воде. Я прошептала вслух: – Клянусь своей жизнью, что я выберусь отсюда и заставлю тебя, Артур Джанабаев, заплатить! В груди вдруг заныло. Господи, неужели этот кошмар происходит на самом деле и со мной? Ответа я, конечно же, не получила. С тяжелым грузом на сердце я выбралась из воды, смыла пену, насухо вытерлась мягким полотенцем и закуталась в пушистый белый халат, точно моего размера, – он ждал меня на двери. Вернувшись в комнату, обнаружила, что кто-то шустрый привел здесь все в полный порядок. Ничто не указывало на недавний мой бунт и стычку с Джанабаевым. Головная боль почти прошла. После того как приняла ванну, я стала чувствовать себя гораздо лучше. Хотя как сказать… По ощущениям – хотелось удавиться. А лучше удавить этого мерзавца! Только подумать! Он заявил моим родителям, друзьям, в университет и на работу, что я приняла предложение какой-то компании и уехала работать черт знает куда! Неужели кто-то в эту чушь собачью поверит?! Я даже диплом еще не защитила! Обязательно мои родители очень скоро поймут, что дело не чисто, и начнут искать меня. Нельзя, нельзя, Лена, терять надежды! Держись! Но помимо надежды я все-таки и на свои силы буду полагаться. Стану вести себя с Джанабаевым, как и решила: приму вид смиренной рабыни. Пусть тешит себя мыслью, что сломал меня и лишил воли. Ничего… Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Я все вынесу и выдержу, каким бы страшным ни оказалось мое пребывание здесь! И обязательно выберусь! Размышляя над своим планом и настраивая себя на нужный лад, я прошла в гардеробную и снова нацепила кружевное белье, будь оно неладно. Затем надела просторную юбку-плиссе темно-синего цвета и белую блузку с короткими рукавами. Одежда была совершенно новая, отглаженная, стильная, очень красивая и… ненавистная мне. Вернулась в комнату и посмотрела на сервированный стол, который в щель между раздвинутыми шторами освещал поток яркого солнца. «Надо же… Солнце выбралось из-за тяжелых туч…» – подумала мрачно. Приблизилась к окну и вздохнула. Вид действительно был прекрасным. Тяжелые свинцовые тучи расступились, открывая путь ярким лучам солнца. Только радости мне это нисколько не добавляло. Да, я успокоилась и немного подумала, но не смирилась с тем фактом, что буду вечной игрушкой в лапах чудовища. Сейчас мне плохо, мерзко на душе и хочется плакать. Хочется зажмурить глаза и перенестись в родительский дом, оказаться в родных и теплых объятиях мамы. Хочется, чтобы и папа обнял меня и сказал: «Лена, все обязательно будет хорошо». Вытерла пальцами новые слезы и тряхнула головой. Не сейчас. Только не сейчас. Думать о родных не надо, иначе я раскисну и весь мой настрой тут же пропадет. Я должна собраться и сыграть отведенную мне роль. Если буду мучить себя мыслями о доме, несправедливости и отчаянии, то никогда не выберусь из этого места. Я вздохнула и, взяв себя в руки, зная, что за мной наблюдают через вновь установленные камеры, села за стол. Он был заставлен ароматной едой в серебряных блюдах, накрытых крышками, тоже похожими на серебряные. По очереди открыла все блюда, положила по чуть-чуть себе на тарелку, которая была такой же роскошной, как и вся посуда, и принялась за обед. Если честно, то еда в меня не лезла, но я заставляла себя есть. Силы мне нужны. Наверное, блюда были вкусными, но я не ощущала ни запаха, ни вкуса. Наевшись, налила из кофейника в маленькую чашечку кофе и снова посмотрела в окно. Вид был такой красивый и спокойный, что возникло чувство, словно я нахожусь в другой стране. Моя вчерашняя жизнь казалась мне сейчас невероятно далекой.