Днк, или Внебрачная дочь монстра

Он резко поднялся с кресла и кивнул мне на дверь.

– Уходите, Наталья. И немедленно, либо вас и вашего больного ребёнка выведет охрана.

«Ну и козёл!!!»

Я тоже вскочила с кресла, прижимая к груди объёмную сумку с вещами для Дианы.

– Вы не дослушали меня! Это ещё не всё! Диана, она моя племянница! Моя сестра сказала, что вы и она…

– Я же сказал вам – убирайтесь… – процедил он.

И тут меня словно прорвало. Гнев и страх, поселившиеся у меня в груди, выплеснулись, наконец, наружу, и обрушились на этого бессердечного монстра!

– Диана – ваша дочь! – воскликнула я. – И вы, как отец, должны ей помочь! Моя сестра была с вами и забеременела! Она приходила к вам, но вы её прогнали! Я бы никогда, слышите, никогда бы к вам не пришла, если бы не беда, что случилась с нами!

Севастьянов, неожиданно, захохотал. Отсмеявшись, посмотрел на меня, как на безумную. Его улыбка сошла на нет и её место заняла холодная и жестокая маска беспринципного мерзавца.

– Последнее предупреждение – пошла вон, иначе я подам на тебя в суд. Истеричка.

«Что? Это я истеричка?!»

– Вы мне не верите, но генетический тест скажет вам всю правду! Я…

Он вдруг нажал кнопку на своём рабочем телефоне и приказным тоном сказал:

– Охрана, быстро ко мне!

Я не могу уйти просто так! Мне негде взять денег! Севастьянов – единственный шанс для Дианы!

– Если вы меня сейчас прогоните, то я тут же пойду на телевидение! – заявила я. – Вам придётся принудительно сдать тест ДНК. А потом ещё подам на алименты!

– Послушайте, Наталья, – процедил он. – Возвращайтесь к своей сестре и скажите ей, что она просчиталась. У вас, идиоток, ничего не выйдет. Эта девочка, – он пальцем указал на Диану, – не моя и никак не может быть моей.

– Светы больше нет, она умерла от рака, – сказала я сдавленным голосом. – Она просила меня никогда к вам не приходить, но Диана… Если бы не её болезнь, то я никогда бы к вам не пришла. Света не лгала мне. Вы – отец Дианы.

– Повторяю, твоя сестра ошиблась, – категорично заявил он и с какой-то ненавистью в голосе, добавил: – Я не могу иметь детей.

* * *

– А теперь, уходите, – сказал он и открыл дверь.

«Что? Не может иметь детей? Но… Этого не может быть! А как же Диана? Сестра не стала бы мне лгать… Никогда. В этом я уверена на миллионы процентов».

– Уходите… – повторил он каким-то страшным, злым, отчаянным и ненавидящим тоном.

Диана вдруг встала на ножки, прижала к себе своего любимого зайца сливочного цвета и посеменила в сторону Севастьянова.

Взгляд мужчины ожесточился при виде того, как малышка с серьёзным выражением на детском личике, приблизилась к нему и, посмотрев снизу вверх, протянула большому и грозному дядьке свою самую любимую игрушку.

– Ня! – воскликнула она и добавила что-то на своём детском.

Диана словно почувствовала дикую боль этого мужчины и решила отдать ему свою любимую игрушку, чтобы он больше не ругался и не страдал. Такая маленькая девочка, но уже с огромным сердцем, не любила, когда взрослые ругаются, кричат и создают негативную атмосферу вокруг.

– Ня! – повторила Диана, продолжая протягивать ему зайца, и даже, нетерпеливо притопнула ножкой.

– Мне не нужен твой заяц, – сказал Севастьянов и отошёл от двери или, сбежал от моей Дианы.

А я вдруг по-другому взглянула на этого хмурого мужчину. Подошла к своей малышке и взяла её на руки, а ногой закрыла дверь, чтобы любопытная секретарша, которая уже от усердия и любопытства чуть не растянула себе шею, не услышала того, что её не касается.

– Макар Демидович, то, что вы сказали – ещё не доказывает того факта, что вы не отец Дианы. Вот она, перед вами. Прошу вас, давайте сделаем тест ДНК, и вы сами убедитесь в правдивости моих слов, – нервно пожала плечами и шёпотом добавила: – А быть может, вы здоровы…

Вдруг, в кабинет Севастьянова влетела грозная охрана. Три амбала выглядели устрашающе. Неужели, он и правда, выкинет меня с ребёнком при помощи этих троих монстров?

– Макар Демидович, – произнёс один из них. – Нужна наша помощь?

Он сложил руки на груди и многозначительно на меня взглянул.

– У вас последний шанс уйти отсюда на своих двоих, – произнёс он зловещим тоном.

«Он меня совершенно не слушал и не услышал».

Я подхватила свою сумку, теснее прижала к себе уставшую малышку и почувствовала, как по щекам потекли обжигающие слёзы.

Прошла мимо отошедших с моего пути амбалов, и у дверей, немного замявшись, обернулась, и сказала:

– Вы сказали, что не можете… – запнулась на этом слове и увидела, как у Севастьянова сжались руки в кулаки. – А я верю, что кто-то там наверху не просто так подарил Диану. Беременность моей сестре стоила жизни – так сказали доктора. Сказали, что именно беременность спровоцировала рак. Моя красивая сестра, которой было всего двадцать семь, умирая, выглядела на все пятьдесят…

– Вы мне надоели! – прорычал Севастьянов и, подлетев ко мне, схватил за руку и потащил прочь из своего кабинета.

Охрана не лезла к нам, секретарша от изумления ещё сильнее выпучила свои рыбьи глаза.

– Вам придётся дослушать! – воскликнула я, не имея возможности упираться. Он тянул меня по коридорам, к лифту.

Диана заплакала, я сама уже чуть не рыдала, а эта бесчувственная сволочь плевать хотела.

– Вы думаете, что я охотница? Вы, наверное, думаете, что моя сестра специально сказала про вас, думаете, что она солгала? – он не смотрел на меня, а втолкнул в лифт и нажал кнопку первого этажа.

Склонился над нами, уперев свои могучие руки по бокам от моего лица, и зловеще заговорил:

– Мне плевать, что у вас за жизнь. Мне не плевать только на то, что меня пытаются развести и использовать в собственных целях. Знаете, я даже не удивлюсь, что вы этого ребёнка взяли напрокат. Были уже такие актрисы и тоже рыдали, да ещё хлеще вашего. Я не верю ни единому вашему слову, Наталья. Сейчас вы выйдете из этого здания и начинайте молиться, чтобы никогда не попасться мне на глаза, иначе я вас уничтожу. Поняла меня?

Я нервно сглотнула, продолжая укачивать на руках плачущую Диану. Я задрожала от его слов и тона, которым он бросил эти страшные слова мне в лицо.

Мне вдруг стало холодно.

– Сестра попросила, чтобы я воспитала её дочь как свою собственную, – произнесла я помертвевшим голосом. – Моя сестра к вам не пришла после рождения Дианы не потому, что, как вы говорите, это не ваш ребёнок. Она знала правду, она знала, что это вы. Света просто не хотела вас волновать. И она меня просила никогда к вам не приходить, как бы трудно мне не пришлось. Вы – чудовище, Макар Демидович. И не будь Диана больна, я бы сейчас развернулась и больше никогда бы вас не побеспокоила, но… не могу. Ради этой крошки, я пойду на всё, что угодно. На всё.

Я упрямо вздёрнула подбородок и уставилась в его чёрные глаза, которые зловещей тьмой буравили меня, и, глядели, казалось, в самую душу.

– Я пойду на телевидение, обращусь во все газеты, журналы… – подалась чуть вперёд, чуть не коснувшись губами его гладковыбритого подбородка, и прошептала: – Весь мир узнает, насколько вы чудовищны, Макар Демидович. Вашей репутации наступит конец и…

Он вдруг сжал меня за горло и впечатал в металлическую стену лифта.

Диана завертелась в моих задрожавших руках и заревела во всю силу своих лёгких. Она запустила своего зайца в Севастьянова и тот, моргнув, резко отпустил меня, прекратив душить.

Я сделала вдох и с ужасом посмотрела на этого мужчину. Красивый, статный, богатый… МОНСТР!

– Вы… и правда, чудовище… – просипела я, боясь даже шелохнуться.

Лифт дёрнулся и остановился. Двери с шелестом разъехались в стороны, выпуская своих пассажиров.

Севастьянов не выходил, он тяжело дышал и смотрел на меня немигающим и очень страшным взглядом.

А я даже пошевелиться не могла. Ноги, словно приросли к полу. В груди бешено колотилось сердце. Диана дико орала и тянулась ручками вниз, туда, где лежал её заяц.

– Хорошо, – сказал он вдруг. Наклонился и поднял игрушку, протянул зайца моей Диане. Малышка икнула, забрала игрушку. Дрожащими руками кое-как достала бутылочку с водой из сумки и дала её своей малышке.

– Что, хорошо? – испуганно переспросила у него, так как он молчал, а лишь следил за мной, за Дианой и за нашими действиями.

– У меня есть друг в больнице, – сказал он. – Он быстро проведёт тест. Я позвоню ему прямо сейчас и… назначу встречу.

Не поверила своим ушам.

Он снова нажал кнопку лифта, и мы поехали наверх.

– Когда вы сами убедитесь, что этот ребёнок не от меня, то вы будете вынуждены…

– Что? – напряглась от его слов.

Его взгляд заскользил по моему телу, он криво ухмыльнулся и произнёс:

– Впрочем, нет. Вы совершенно не в моём вкусе.

От его гадких слов вспыхнула как спичка и почувствовала, что густо покраснела.

– Когда вы узнаете, что Диана – ваша дочь, то прошу вас сделать только одно – оплатите ей операцию. Потом мы навсегда исчезнем из вашей жизни.

– Если это так, то исчезнуть придётся только вам, – произнёс он с коварной улыбкой.

Я похолодела.

Заранее уверенная в результатах тестирования, я громко сглотнула и подумала: «Неужели, Севастьянов станет добиваться полной опеки над Дианой?»

Живот скрутило от нехорошего предчувствия.

«Он не посмеет…»

Я считаю себя матерью Дианы, хоть родила её не я.

Глава 4

* * *

Не смотря на свой внутренний раздрай, страх и антипатию к этому человеку, которую он вызвал буквально за считанные минуты, я всё же нашла в себе силы, благодарно ему улыбнуться и сказать:

– Благодарю вас, что согласились на тест, Макар Демидович. И ещё раз хочу попросить у вас прощения, что так неожиданно я и Диана ворвались в вашу жизнь и повторюсь, что если бы не ситуация, то я… никогда бы не пришла к вам.

Под шокированным взглядом секретарши, которая буквально уронила свою вставную челюсть на пол, мы вернулись в кабинет Севастьянова.

Охраны уже не наблюдалось.

И вот снова, мы оказались в его кабинете.

Диана уже откровенно изнемогала, ей хотелось кушать и спать.

– Солнышко моё, сейчас…

Пока Севастьянов звонил своему другу и договаривался «о встрече», я достала молочную смесь, и удобно расположив малышку у себя на коленках, начала её кормить.

Севастьянов завершил разговор, и заворожено глядя на то, как малышка кушает, странным тоном произнёс:

– Я помню Светлану. Высокая, длинноногая блондинка.

– Да, – кивнула его словам. – А это Диана – её дочь.

«Значит, между ними и правда была близость».

– Ты не похожа на свою сестру, – заметил он.

– Я пошла в маму, а Света – в отца, – пояснила ему. – Хоть я и не помню родителей. Они погибли.

– Сочувствую, – сухо произнёс мужчина и сказал – Завтра утром, в шесть ноль-ноль, за тобой и ребёнком я пришлю своего водителя. Он отвезёт вас в клинику. Андрей, мой друг, обещал провести тест очень быстро – через восемь часов уже будет готов результат. А пока, оставь свой адрес и телефон.

Я продиктовала ему свои контакты, Севастьянов быстро всё записал в блокнот и кивнул.

– Отлично. Надеюсь, завтра ты убедишься в том, что я не отец этой… девочки и оставишь свои угрозы при себе.

Я долго смотрела ему в глаза, немигающим взглядом и глухо произнесла:

– Хорошо, но дайте своё слово, что если всё окажется наоборот и вы – отец Дианы, то… То вы не станете её у меня отбирать.

Он сощурил глаза и весь как-то угрожающе подобрался. Атмосфера в кабинете наполнилась ледяным холодом. Я видела и чётко осознавала, что этот мужчина воспринимает меня и Диану как самую гадкую неприятность или даже угрозу своей сладкой и счастливой жизни. На его холёном лице появилась гримаса презрения.

– Поговорим об этом после теста, – произнёс он небрежно.

Я не заслуживала таких язвительных интонаций, но в данной ситуации могла только молчать и соглашаться с ним, потому как, здесь я в роли просителя.

Диана оттолкнула от себя смесь и широко зевнула. Её глазки стали закрываться.

Убрала бутылочку назад в сумку и вдруг, ощутила такую вселенскую усталость и тяжесть, что мне мгновенно захотелось расплакаться.

Прижала тельце своей крошки к себе и, вздохнув, зажмурилась, прогоняя слезливое настроение.

– Раз мы договорились, Наталья, то вы можете идти.

Он перескакивал с «вы» на «ты». Не мог определиться, насколько мне можно доверять?

– Я вас не держу, – повторил он и невежливо указал мне раскрытой ладонью на дверь.

Вскинула на него сердитый взгляд и спросила:

– Неужели вы и правда, такой бессердечный? Неужели вы посмеете отобрать у меня Диану? Я хочу здесь, и сейчас разрешить этот вопрос. Прошу вас, я не стану противиться вашим встречам и вашему участию в жизни малышки, даже рада буду… Но…

– Знаете, Наталья, – прервал он меня. – Больше всего на свете меня раздражают люди, которые настойчиво что-то требуют от меня. Я вам уже всё сказал, что будем вести переговоры после теста, в чём я сильно сомневаюсь. Вы должны сейчас радоваться, что я пошёл вам на уступки и согласился на этот тест ДНК. Вы первая, кому я дал своё согласие, но не думайте, что я напугался ваших смешных угроз. Почему-то женщины считают, что могут залететь от меня, только от одного моего чиха. Я хочу утереть вам нос, а потом – мои адвокаты сотрут вашу жалкую жизнь в порошок. Это будет показательное зрелище и урок всем тем, кто думает, что меня можно обмануть или принудить к чему-либо. Так что, моя дорогая, ваши перспективы оставляют желать лучшего.

У меня закружилась голова. Как можно говорить такие страшные вещи? КАК? Я ведь не сделала ничего плохого…

– Вы… – сглотнула и договорила: – чудовище.

На его губах заиграла самодовольная улыбка.

– Знаю. И благодарю за комплимент.

Тут же улыбка исчезла и он отчеканил:

– А теперь, уходите. Я итак на вас потратил безумно много времени.

Я неожиданно вспомнила о том, как Света мне рассказала о распутстве Севастьянова, и не смогла сдержать циничную улыбку.

– Я буду счастлива, наблюдать за вашим лицом, Макар Демидович, когда вы узнаете результаты теста ДНК. – И быть может, все те женщины, что приходили к вам…

– Ещё одно слово, Наталья и я передумаю, – остановил он меня.

Я захлопнула рот и мысленно сказала ему «спасибо». Я только что могла лишить Диану жизни – собственными руками, точнее, длинным языком.

– Простите, – сказала ему, но в моей интонации было больше яда, чем настоящего раскаяния. – В шесть ноль-ноль я буду ждать вашего водителя.

Он посмотрел на меня глазами цвета самой тёмной ночи и улыбнулся. Тысяча мурашек проскакало по моему телу, вызывая дрожь. Простая, но невероятно обаятельная и чарующая улыбка этого мужчины творила невозможное. Теперь я готова была поверить в то, что моя сестра повелась на его чары, как быть может, и многие другие женщины.

Прикусила себе язык, чтобы избавиться от этого наваждения.

«Его обаяние – всего лишь маска, это инструмент для манипулирования людьми» – сказала сама себе.

– Вот и правильно, Наталья, будьте хорошей и послушной девочкой, не спорьте со мной и делайте так, как я говорю.

Быть хорошей и послушной девочкой?

Он издевался надо мной и провоцировал.

Я сдержала рвущиеся с языка возмущения и натянуто улыбнулась.

Потом перевела взгляд на Диану, которая сладко заснула у меня на руках и сказала:

– Спасибо, что уделили мне своё драгоценное время. До завтра, Макар Демидович. И провожать меня не нужно.

Не успела я подняться с удобного и мягкого кресла, как Диана вдруг проснулась и тихонько захныкала, а дальше произошло то, что обычно происходит с детками. Мы просто-напросто обкакались.

Характерный запах быстро распространился по модному кабинету Севастьянова и я не смогла сдержать улыбки и извиняюще сказала:

– Видимо, нам ещё ненадолго задержаться у вас придётся. Где можно поменять памперс?

Мужчина плотно сжал губы и торопливо направил меня к своей личной уборной.

– Только прошу вас не оставлять здесь грязные подгузники, – недовольно произнёс он и закрыл дверь.

– Как страшно, – засмеялась я ему вслед и широко улыбнулась своей племяшке. – Папка у тебя настоящий злодей.

Ребёнок улыбнулся.

* * *

Макар

В душе происходила отчаянная борьба – поверить словам этой миниатюрной женщины и привнести в свою жизнь совершенно новые ноты? Или всё же прогнать как и остальных?

Слишком правдивы были её глаза, слишком сильно было отчаяние, что сквозило в каждом её слове, жесте, улыбке, взгляде.

Либо она сама поверила в свою же собственную ложь и срослась с ней в единое целое, либо, она говорила правду.

«Светлана. Я помню эту женщину. Но, чёрт возьми, разовый секс, что случился тогда – это ещё не говорит о том, что она забеременела от меня! Тем более, это невозможно!»

Вздохнул и решил потешить себя несуществующей мечтой и обманщицей-надеждой, которая уже завтра разобьётся на мириады осколков, в которых я увижу усмешку своей злой судьбы. Она вернёт меня в мой личный ад.

От этой женщины с ребёнком пахло чужой жизнью, пахло детством. А ещё, несбывшейся мечтой. Диана была красивым ребёнком, я успел отметить про себя этот факт, а ещё, девочка имела характер.

Хмыкнул про себя, вспомнив дурацкого зайца, по которому уже давно плакала помойка и как девочка зло швырнула его в меня, пытаясь защитить свою тётку. Но сначала она так трогательно протягивала мне игрушку своими маленькими и пухлыми ручками…

– Чёрт! – рассердился на свою мягкотелость.

Мне не суждено иметь наследников. Ни лекарства, ни самые передовые методы лечения мне не могут помочь. Никогда. Тогда к чему все эти сантименты и умиление чужим ребёнком?!

Правда, моя супруга, Инесса, не расстраивается по этому поводу. Уж кто-кто, но эта женщина не жалует детей и даже рада, что я бесплоден.

«Я женился на ней потому, что создавая видимость семьи – ты вроде начинаешь верить в эту игру и думать, что и правда, счастлив. Но с другой стороны, она всего лишь красивая модель с длинными ногами, чётким четвёртым размером груди и самое главное – с отсутствием мозгов. Идеальная женщина. Как домашняя красивая зверушка, которую не стыдно взять с собой на очередной благотворительный вечер, показать всем, что я владею этой куклой и могу делать с ней всё, что только пожелаю. Какая к чёрту семья? Тем более, в последнее время Инесса надоела мне до чёртиков».

Снова вздохнул и запустил пальцы в свои волосы, уничтожая идеальный порядок на голове.

Впервые за долгие годы у меня заскрипело сердце, забилось на частоту больше нужного, в груди заскребли проклятые кошки, и я выругался, чтобы избавиться от этих чувств, от которых я начинал ощущать себя слабым.

А вдруг, правда? Если так, то девочке, как сказала Наталья, нужна операция. Каким бы подонком я ни был, но дети не должны болеть. Это неправильно. Это худшее, что может происходить в жизни.

Я принял для себя решение, что в любом случае помогу Диане, даже если я и не её отец, в чём я был уверен на сто десять процентов.

Но вот Наталья… А вот её придётся хорошенько проучить.

Тряхнул головой. Всё будет завтра. Сначала пусть узнает, что была неправа.

Глава 5

* * *

Наталья

Я нежилась в воде, прикрыв глаза. Горячая вода успокоила и расслабила моё уставшее за этот долгий день, тело.

Тёплый пар заполнил пространство маленькой ванной комнаты. Провела ладошками по огромным пушистым облакам пены. Потом захватила ладонями целые комки пены, но они ускользнули сквозь пальцы.

Вздохнула и ощутила горечь в груди, тупую боль, которая ещё долго будет сопровождать меня, а быть может, и всю жизнь.

Пена пахла детством и уютом. Бабушкиным домом, где мы с сестрой любили резвиться в её старенькой ванной с огромными шапками пены. Кажется, что вот-вот зайдет бабуля и мягко начнёт мыть мне голову своими ласковыми руками.

Но бабушки больше нет, как и сестры, как и родителей, которых я не помню. Есть только Диана…

Выбралась из воды, обернула волосы полотенцем, надела свой любимый старенький халат и пошла, проверить Диану.

Всё было тихо.

На цыпочках подойдя к кроватке, я заглянула в неё. Малышка спала, но стоило мне только отойти на два шага, как я услышала детское сонное мяуканье.

Вернулась к кроватке. Диана сонно раскрыла глазки и вдруг, улыбнулась мне. Она потянулась ко мне своими ручками, а я вдруг, ощутила что-то невероятное. Откуда-то вдруг появился океан безграничной нежности, доброты, сентиментальности, любви…

Я итак любила эту крошку, но сейчас…

Диана смотрела на меня своими серьёзными глазками и словно взглядом мне сказала: «Это ты. Ты – моя мама, я ждала тебя».

Сглотнула комок, что вдруг образовался в горле, и задрожавшими пальцами вытерла набежавшую влагу на глаза.

– Иди ко мне, Ди, – не раздумывая больше, подняла свою девочку из кроватки и, жадно целуя её улыбающийся ротик, пухлые щёчки, крошечный носик, я вдруг поняла, что это и есть счастье – самое большое счастье из всех в мире. Главное, чтобы малышка выздоровела, а все остальные трудности я преодолею, потому что ради своего ребёнка мать может сделать даже невозможное.

Я с блаженной улыбкой ворковала со своей дочкой и вдыхала её невинный детский аромат.

Никогда в жизни, я не испытывала подобного счастья.

Что-то только что произошло, словно я перезагрузилась и, наконец, поняла своё предназначение, поняла, для чего, точнее, ради кого я живу…

Странно, да?

– Ты только посмотри на себя, Ди, – с улыбкой говорила я, зарывшись носом в её шейку. – Ты такая хорошенькая, самая любимая, самая прекрасная девочка на свете!

Моя девочка, моя доченька, моя Диана.

– Я твоя мама, Диана. Ма-ма… Мама…

– Ма. Ма. – Сказала вдруг Диана.

* * *

Макар

– Вероятность отцовства = 99,9999 % – отцовство подтверждено.

«Отцовство подтверждено».

«Отцовство подтверждено».

«Отцовство подтверждено».

Голова на мгновение стала какой-то ватной, уши заложило, а перед глазами всё поплыло.

Тряхнул головой, прикрыл ладонью глаза и опустился на стул.

– Андрей, этого не может быть, – злость и гнев змеями начали поднимать свои ощерившиеся морды. – Ты же сам прекрасно знаешь, что я не могу иметь детей!

– Знаю, Макар, – серьёзно ответил Андрей. – Но анализ чист и достоверен. Нет никаких сомнений, что эта девочка – твоя дочь. Поздравляю тебя, мой друг.

– Но как это возможно? – не мог я всё никак поверить. – Я столько раз сдавал анализы, лечился, снова сдавал анализы, но результат был неизменен – бесплоден.

– Ты должен радоваться, а не думать, что да и как произошло, Макар. Бывают необъяснимые случаи, которые даже мы, врачи, не можем логически обосновать. Твой случай, знаешь, наподобие, ракового больного на четвёртой стадии, который неожиданно излечивается, когда как предпосылок на выздоровление таких больных никогда нет. Это – чудо, Макар. Иногда, но оно происходит. Благодари Бога за своё чудо. За то, что у тебя теперь есть дочь, Макар. И мой совет тебе – сдай ещё раз анализы. Вдруг, ты как те раковые больные, самоизлечился. И пойдём уже, обрадуем девушку.

Я рассмеялся – как-то зло и даже яростно. Судьба явно надо мной насмехалась и издевалась.

Но знаете, я ведь сдержан на сентиментальные эмоции, а сейчас… Отсмеявшись, слёзы сами покатились с моих глаз и мне не хотелось контролировать себя. Я не раскрываюсь перед людьми, и многие меня считают бессердечным тираном, но это маска и никто, даже на минуту, не представляет, что находится в моей душе – в самых её глубинах я давно похоронил мечту о настоящей семье, о возможности иметь своих детей. Похоронил эти желания и придавил могильной плитой, чтобы больше никогда они не возрождались и не беспокоили, не терзали мою душу при виде счастливых парочек с колясками или отцов, гуляющих со своими детьми.

Но сейчас, этот гранит пошёл трещинами, а потом и вовсе рассыпался прахом, чтобы высвободить из недр то, на что я никогда уже не наделся. Мне сорок лет и я, наконец, стал отцом.

* * *

Наталья

Макар вышел из кабинета. За ним сразу же показался и его друг – Андрей.

Лицо у Макара было таким… ошеломительным? Удивление, неверие, гнев, раздражение – судя по всем тем эмоциям, что отражались в его тёмных глазах, тест оказался…

– Поздравляю, – произнёс Андрей с улыбкой. – У девочки есть отец.

Не знаю, что я сейчас испытала – радость? Вовсе нет.

Облегчение? Немного, да. Ведь Севастьянов теперь оплатит операцию Диане, и она будет здоровой, моя малышка будет жить.

Но… Что же дальше?

Он ведь не отберёт её у меня? Не отберёт ведь?

Паника вдруг накрыла волной, вызвав неконтролируемую дрожь в теле, словно я замёрзла.