Перевод с особого

Настя изумленно посмотрела на сына. Он не просто не закрылся в своей комнате после звонка явного чужака, да еще такого страшного человека. Артем подошел к входной двери и смотрел на монитор камеры… Не со страхом, а с каким-то другим чувством.

– Артем, – произнесла Настя. – Этот человек сказал, что хочет отдохнуть в нашем коридоре, а потом уйдет. От «Скорой помощи» отказался. Я не понимаю: ты хочешь, чтобы я его впустила? Чужого, окровавленного человека, который может оказаться бандитом, пострадавшим от других преступников? Они же могут прийти за ним!

– Он не бандит. Ему очень больно, – ответил сын. – И очень страшно. Как мне тогда, когда они напали. И если бандиты придут за ним в коридор, они его убьют.

Настя опять включила звук.

– Как вы там? – спросила она у незнакомца. – Мы с сыном не можем оставить вас совсем без помощи. Давайте я вам вынесу какие-то лекарства, йод, бинты, воду…

– Не стоит, – ответил тот. – Не бойтесь, я не умру под вашей дверью. Смертельных ранений нет. Идите к ребенку. И спасибо за предложение.

Незнакомец говорил с трудом, но это явно была речь интеллигентного человека. Настя отключила изображение, взяла Артема за руку, чтобы отвести в ванную и уложить спать.

– Нет! – вдруг вырвался мальчик. – Я не усну. Мы не можем его там оставить. Они уже его ищут. Я точно знаю.

И Настя открыла дверь.

– Мы с сыном решили, что вы не можете остаться здесь. Давайте перебираться в квартиру.

Ее сразу обжег потрясенно-благодарный взгляд живых и ясных глаз со дна багровых кровоподтеков. Человек попытался встать, но тут же вскрикнул от острой боли. Одна штанина его брюк полностью промокла от крови.

– С вашего позволения, – произнес страдалец, – я попробую заползти в прихожую. Нет, не пытайтесь мне помочь: я раза в три тяжелее вас. И кровь… Но, в общем, ничего критического. Мне прострелили колено… Не голова, как говорится.

– Артем, – потребовала Настя, – быстро уйди отсюда в свою комнату. Нужно освободить место: ты мешаешь раненому человеку попасть в квартиру. И вообще тебе нельзя это видеть. Потом, дорогой… Я хотя бы кровь с пола смою.

– Хорошо, – ответил мальчик. – Я постою в гостиной, пока он проползет. Но в свою комнату не пойду. Я вернусь к камере и буду смотреть: не пришли ли бандиты. Мне нужно будет вас предупредить.

– Ох, ты ж мой копчик милый, – вздохнула уже со всхлипом Настя.

Она открывала что-то совсем новое в своем особом сыне.

Чужой, очень крупный и окровавленный человек преодолел их порог и на какое-то время замер на полу, прикрыв глаза. Он был страшно обессилен. Настя склонилась над ним, чтобы пощупать пульс. Биение редкое, неровное, но не очень слабое.

– Ребенок ушел? – Открыл он глаза. – Хорошо. Теперь, пожалуйста, покажите путь к ванной. И туда, если можно, бросьте все, что предлагали. Какие-то старые тряпки, ножницы, бинты, йод, что-то болеутоляющее и стакан холодной воды. И вдруг найдется что-то типа халата. Мне придется разрезать брюки, чтобы освободить простреленную ногу. Денис Кратов, будем знакомы.

– Настя. Сына зовут Артем. Давайте, Денис, отправимся в путь до ванной. Я туда все принесу. Есть старые простыни из стирки, бинты, хлоргексидин, йод, антибиотики, подберу что-то еще из лекарств. Но ничего серьезного для такого случая в моей аптечке, конечно, нет. Для начала сойдет, чтобы предотвратить заражение крови. Но потом подумаем о медицинской помощи. Обсудим варианты. Да, и халат бывшего мужа еще висит в шкафу.

– На такой комфорт не мог рассчитывать, – попытался улыбнуться Денис губами в корке спекшейся крови.

Добрались до ванной. Настя загрузила туда все обещанное, добавив несколько больших махровых полотенец. Показала, где стоит жидкое мыло, шампунь: «Без этого не смыть кровь с лица и волос».

Потом быстро замочила тряпку в очень горячей воде под краном в туалете. Щедро полила «Mr. Proper» и начала драить пол в холле. Артем уже стоял на пороге гостиной, строго следил за ее действиями, ждал возможности пройти к камере и начать наблюдение за коридором.

Настя насухо вытерла пол другой тряпкой и сообщила сыну:

– Его зовут Денис Кратов.

– Да? – задумчиво уточнил Артем. – Хорошо. Сейчас поищу такого. Ты же узнаешь его по фото, если найду?

– Даже не знаю. Лицо совсем разбито. Но он же сейчас пытается отмыться, – тогда узнаю.

– Он сказал, что у него прострелено колено, – заметил Артем. – Я тут почитал: это плохо, особенно если пуля там осталась. Нужно вытаскивать.

– Так он же не хочет ни «Скорую», ни больницу. Что с этим поделать, не знаю.

– Просто позвони Игорю. Он знает всех. И врачей тоже. Ко мне же тогда прислал.

– Сейчас ночь… Ладно, давай посмотрим, что за человек у нас получится после водных процедур, что он сам скажет о своих ранах, потом будем думать и решать.

Человек появился на пороге ванной примерно через час. Старый банный халат Николая, который казался Насте очень большим, едва сошелся на груди Дениса и не покрывал колено, забинтованное явно в десятки слоев. Отмытые от крови волосы оказались густыми и русыми, лицо с широким лбом и крупным крепким подбородком больше не казалось страшным. Хорошее мужское лицо в тех самых шрамах, которые якобы украшают. В нем даже появилось что-то похожее на уверенность.

Настя пригласила гостя в кухню. Там на столе уже стояли тарелки с разогретыми остатками ужина и пирогами Зинаиды.

– Извините, – произнес Денис. – Мне нужно было вам сказать, что есть я пока не в состоянии, чтобы вы не тратили время.

– Тогда чай или кофе?

– Нет, спасибо. А покрепче у вас ничего нет?

– Есть красное гранатовое вино. Как раз вчера купила. Выбрала за красоту цвета и бутылки. Я так делаю: пусть стоит. Вдруг кто-то зайдет. Вдруг что-то случится – хорошее или наоборот… Вам бы, конечно, помог коньяк, но что есть.

Настя достала из холодильника бутылку, открыла, поставила на стол ее и бокал. Денис осмотрелся и снял с полки высокую кружку с изображением черного элегантного кота. Наполнил ее до краев бордовым напитком, в котором переливались отраженные лучики света. Сделал несколько больших глотков.

– А что. Даже вроде к месту получилось. Тот самый случай «а вдруг кто-то зайдет». У вас все так мило и необычно, что и я готов назвать этот компот вином. И, знаете, помогает…

– Я так рада, – ответила Настя. – Но вы садитесь на диван, я даже все подушки принесла, чтобы вы устроились удобно.

– Мама, – произнес рядом голос Артема. – Ты не понимаешь, что он не может сесть? Ему же это больно и трудно с простреленным коленом.

– Ты гений? – с любопытством посмотрел на ребенка Денис.

– Не знаю, – ответил тот. – Может быть, но это пока не доказано.

– Отлично, Артем. Я Денис.

– Знаю, мне мама сказала.

Артем показал Насте фото на своем смартфоне:

– Это же он? Пишут, бизнесмен и вообще миллионер.

– Ничего себе, – произнесла Настя. – Я-то думала, что мы бездомного спасаем, и он именно поэтому боится «Скорой» и полиции, которой «Скорая» сообщит. – Она вслух прочитала текст под снимком: – «Денис Кратов, владелец сети предприятий по изготовлению дизайнерской мебели по индивидуальным заказам». Да, Артем, это точно он. Теперь, когда лицо отмыто, не ошибешься.

Денис после длинной паузы, в течение которой хозяева квартиры растерянно смотрели то на него, то друг на друга, произнес:

– Вариант открытия на тему «тятя, тятя, наши сети притащили…». Да, спалил ты меня, Артем, с потрохами.

– А вот теперь, – решительно сказала Настя, – я хотела бы получить четкий и логичный ответ: почему не вызвать «Скорую» и заодно сразу полицию? Вас же, вероятнее всего, ограбили? Или что-то вымогали? Да и не убили, возможно, только случайно, в спешке.

– Отвечу. Меня не грабили. Просто напали, когда я вечером вышел из дома подышать, покурить. Часто так делаю, примерно в одно и то же время. Проблемы со сном. На этот раз явно поджидали в сквере. При мне ничего не было: ни бумажника, ни наличных, ни карт, ни документов. Даже телефон не взял. Только ключи. Они ничего и не искали. То есть точно знали, что я – тот, кто им нужен. Прострелили колено. Когда упал, избивали битой и ногами. Кто-то ударил по голове чем-то тяжелым. Я на время полностью вырубился. Очнулся, когда тащили к машине. Их было вроде трое. Я сначала был уверен, что это похищение: довезут до какой-то хаты с компом, заставят переводить выкуп. Ехали долго, я, кажется, терял сознание много раз. Выбросили меня на проезжей части, возможно, считая мертвым, и уехали. В любом случае по мне в такую метель проехал бы не один грузовик. А у меня от удара при падении вдруг просветлело в голове. Дополз до тротуара. Ваш дом был ближе всех, подъезд тоже. Добрался до него, а тут дверь открылась. Вышел человек с тремя большими пуделями. Он меня даже не рассматривал, только старался оттащить собак, чтобы не нюхали. Я придержал дверь и вошел, лифт уже стоял на первом этаже, я нажал кнопку не глядя. Так и оказался под вашей дверью.

– Но все же почему не вызвать врачей и полицию? Теперь уже совсем не понятно. Вы же заметный человек, со связями, наверное. Следствие должно мчаться за бандитами по горячим следам, иначе те просто исчезнут. Да и с коленом тянуть опасно. Это же заражение крови, можно ногу потерять. – Настя уже дрожала от волнения. Какой странный человек, какое самоубийственное упрямство. И такая в нем твердость, что переубедить невозможно.

– Мчаться по горячим следам случайных, нанятых кем-то бандитов или убийц – технический вопрос, – спокойно ответил Денис. – А главная задача любого следствия – вычислить и проверить весь круг потенциальных заказчиков. А это в первую очередь всегда семья, коллеги, партнеры, конкуренты. Всех будут допрашивать, кого-то обыскивать в поисках мотива. Сейчас подозреваемыми станут все, кто в случае моей гибели унаследует имущество и бизнес.

– Но кто-то один – виновен! – воскликнула Настя. – Это же надо узнать.

– Конечно. И я это собираюсь сделать. Но! Прежде всего мне нужно исключить возможность подставы. В таком преступлении многие бывают в деле, в том числе и следователи, и прокуроры, и судьи. И когда будет предъявлено кому-то официальное обвинение в заказе, – с этим чаще всего ничего уже не сделаешь. Дадут мутную информацию в СМИ: «конфликтные отношения в семье» или «обвиняемый хотел скрыть от руководства собственные финансовые хищения». И все. Не говорю, что это правило, но это отработанный способ выбить из жизни еще одного человека – реального наследника, ключевого соратника. Я должен такое развитие предотвратить.

– О боже, но как… – почти простонала Настя.

– Найти честных и проверенных людей. Убедиться в чем-то раньше всех.

– Мама, – звонко произнес Артем, – отстань от Дениса. Он же сейчас упадет. Ему больно. Может, он уже на кого-то думает и боится, что это неправильное решение. А того человека схватят и посадят в тюрьму.

– Ты ж мой мудрец золотой, – растроганно произнес Денис. – Больновато на самом деле. Да и ногу жалко терять, когда их всего две. Но не хочу сейчас искать врачей через родных и знакомых. Все станет известно через пять минут всему свету. Это так работает.

– Так Игорь же! – требовательно посмотрел Артем на Настю. – Сейчас уже почти утро. Он все придумает.

Настя посмотрела на Дениса, поймала ответный взгляд и перевела с его особого языка без произнесения слов: «Как же хочется растянуть эти минуты тепла и тишины без решений и действий, без страшных догадок и открытий, без людей – близких и дальних, – слишком хорошо изученных, чтобы слепо доверять хоть кому-то. Просто повисеть облаком, туманом рядом с двумя рыжими чудиками, до которых дополз в свою самую паскудную ночь».

– Хорошо, – сказала она вслух. – Позвоню Игорю, он всегда что-то придумает. А пока устрою постель в гостиной на большом диване. Там вам можно как-то улечься, выпить еще болеутоляющее лекарство и, может, получится даже поспать, пока кто-то приедет нас спасать.

– Спасибо, Настя, за слово «нас», – тихо произнес Денис. – У меня такое чувство, будто все, кто мне сейчас нужен, – только здесь. И давай перестанем друг другу «выкать». Мы уже не чужие. Наш союз уже скреплен моей несчастной кровью.

Денис

Он не проснулся. Это его сознание вдруг взвыло тревожной сиреной над телом, которое плавилось в огне. Внизу трещала и ломалась кость, как под ударами топора. А вся голова вообще стала сплошным сгустком боли. Затуманенный взгляд находил только белый потолок и большое окно, залепленное снаружи то ли снегом, то ли бинтами.

– Денис, – коснулась его лба легкая ладонь, – надо просыпаться. Приехала помощь. Только не беспокойся. Мы тут, с тобой.

И он рассмотрел в клубах собственного жара зеленые глаза, рыжие волосы и все вспомнил. Настя, ее сказочный ребенок, его, Дениса, дикая, зловещая беда… Настя подняла его голову и поднесла к губам стакан с холодной водой. Денис глотнул, постарался вздохнуть и окончательно осознать, что он еще тут, на земле, а не там… Лицо Насти он видел все четче, яснее.

– Ты плачешь? – спросил он. – Что случилось?

– Да просто нервы, – ответила она. – Мы не отходили от тебя ни на секунду. Тебе было очень плохо. Я боялась… Но они приехали. Игорь привез. И все с ними – аппаратура, препараты, инструменты.

– Денис, – подошел к ним мужчина в очках. – Я Игорь, учитель Артема и друг семьи. Я привез сюда хирурга с ассистентом, медсестрой и всем тем, что к этим людям прилагается. И это не просто хирург-травматолог. Это известный профессор Волгин. Так повезло, что мы знакомы: я готовил его дочку к поступлению в университет. Мы, конечно, задержались. Мне пришлось часов пять ждать, когда Виктор Петрович освободится после срочной тяжелой операции. Очень боялись опоздать. Настя звонила и рассказывала, как поднимается температура… Но мы тут. Я уверен, что все будет хорошо.

От двери раздался громкий командирский голос:

– Работаем, коллеги, включая пациента. Женщину и ребенка попрошу уйти на прогулку. Можете сходить в кино, в ресторан, но раньше чем через четыре часа не возвращайтесь. Игорь, помоги людям раздвинуть этот стол и поставить в центре комнаты. И покажи все розетки для аппаратуры и наших источников света.

Хирург-профессор подошел к дивану, внимательно посмотрел на неожиданного пациента и проговорил:

– Приветствую вас, Денис Кратов. Вижу, дело плохо, но кто же нас позовет туда, где все хорошо. Рассчитываю на сознательное сотрудничество.

…Настя с Артемом метались по двору, дорожкам, скверу, подчиняясь только внутреннему ритму и даже не договариваясь о маршруте.

– Мы так еще никогда не гуляли, – только и сказал Артем.

– Так мы и не гуляем, – ответила Настя. – Мы пытаемся заполнить время ожидания. Ты не замерз? У меня уже руки окоченели. Варежки забыла. Может, на самом деле сходим в кино? Недалеко отсюда большой кинотеатр, там даже два зала да еще предбанник с игровыми автоматами.

– Можно, – без энтузиазма ответил Артем. – Я не замерз пока. А сколько еще ждать, пока закончатся четыре часа и можно будет пойти домой?

– Меньше, конечно, осталось. – Настя посмотрела на дисплей смартфона и вздохнула. – Всего три часа и пятнадцать минут.

Они купли билеты на сеанс, который уже начался, не спросив названия фильма. Зал был не совсем пустым, что в будний день, видимо, объяснялось лишь холодом и мокрым снегом. Фильм оказался на редкость пустым и нудным. Артем зевал и прижимался к маминой руке как котенок. У Насти ныло сердце: ребенок не спал всю ночь. Да и не ел нормально. И это кроме сильного потрясения из-за ужасных событий. Но они выносили пытку «искусством» до тех пор, пока сзади не начали кашлять, а рядом – чихать.

– Пойдем отсюда, дорогой, – взяла Настя сына за руку. – Не хватало еще подцепить тут вирус.

В кафетерии, куда они пришли, кофе с молоком оказался холодным и безвкусным, ватрушка засохшей, а ее наполнитель меньше всего был похож на творог.

Настя отодвинула все это подальше от Артема, расплатилась и с досадой произнесла:

– Какой же надо быть дурой! Я забыла взять для тебя хорошую еду и термос с горячим какао.

– Ты злишься, мама? – участливо спросил Артем. – Ты злишься из-за того, что Денис пришел к нам и оказался таким раненым? Да?

– Я злюсь, – ответила Настя. – Но я рада, что он пришел именно к нам, а у нас есть Игорь. Я злюсь на то, что случаются такие ужасные вещи. Я злюсь на несправедливость, жестокость. На то, что даже такой большой и сильный мужчина, как Денис, может оказаться беспомощной жертвой чьей-то ненависти. И на то, что именно из-за этой чужой и чудовищной злобы мой ребенок не спал всю ночь и по-прежнему переживает. Знаешь, о чем я мечтаю в эту минуту? Только о том времени, когда наконец покормлю тебя в тепле и тишине, а потом послушаю, как ты сладко дышишь во сне под одеялом.

– Хорошая мечта, – согласился Артем. – А сколько нам осталось ждать?

– Да, в общем, совсем ерунда. Тридцать пять минут. Мы пойдем к дому медленно и зайдем в магазин, в котором еще есть свежая малина. Тебе сейчас это будет очень полезно.

– И вкусно. А что будет с Денисом?

– Его, видимо, увезут в хорошую больницу. Хочется думать, что операция была успешной. И что теперь все хотя бы не очень плохо.

– Ты о том, что этот важный доктор не отрезал Денису ногу?

– Ох… Ну, примерно.

– Тогда пошли быстрее. Мы дадим ему с собой малину и скажем, что приедем в больницу.

– Зачем приедем?

– Чтобы он нас увидел. Потому что ему опять будет плохо без нас. Он же сказал, что мы – это все, кто ему нужен.

– Это был просто момент покоя в его несчастье. Ему страшно было думать обо всех, кого знает. Мы – другое дело. Мы только открыли дверь. Тебе его жалко?

– Очень, – убежденно ответил Артем. – Меня даже немного тошнит от этого.

– Боже. А ведь это ты его спас. Один. Я бы не открыла дверь ночью, если бы ты не потребовал… В какой странной истории мы с тобой оказались.

– Опять ты шутишь. Конечно, ты бы открыла.

…Денис пришел в себя после наркоза. Он не чувствовал не только ног, но и головы. Только темный глухой гул над глазами. Но раз он видит очертания большого человека в голубом халате с лицом, похожим на луну, – значит, голова на месте, а в ней уцелели какие-то мозги.

– С возвращением, – произнес доктор Волгин, стараясь говорить медленно и отчетливо. – На данном этапе мы сделали все, что могли. Разумеется, обнаружились проблемы, которые еще предстоит решать. Но впереди у вас отдых и восстановление. Прошу ответить сразу. Как вас зовут?

– Денис Кратов.

– Замечательно. Как зовут хозяйку этой квартиры?

– …Настя, – вспомнил Денис.

– Просто отлично. А какой сегодня день?

– Не знаю.

– Так и я уже не знаю, столько ночей пришлось работать. Так что можно сказать: первый тест вы прошли. Сейчас сестричка сделает вам нужные уколы, подпитает ваш мозг, который, к счастью, серьезно не пострадал, но в значительной степени потрясен. А потом я объясню, куда мы поедем и как я смогу поучаствовать в решении ваших проблем и осуществлении идей. Легко не будет, вам никто не позавидует, но вы больше не один. А вот и хозяева вернулись с принудительной прогулки, в которую я их отправил. Хотите на них посмотреть?

– Рыжики тут? – выговорил Денис. – Хочу.

Настя и сын вошли в свою бывшую гостиную, которая превратилась в хирургическое отделение, босиком, с бледными, отмытыми до сверкания лицами, на которых крошечными звездочками сияли мелкие веснушки. Руки и ноги они помогали друг другу оттирать щетками, повторяя страшное слово «инфекция».

– Привет, Денис, – прошептал мальчик, со страхом разглядывая бинты, трубки, еще не убранные инструменты. И тут же повернулся к доктору, строго спросил: – Вы не отрезали Денису ногу?

– Как же я мог так поступить, не обсудив это с тобой, – абсолютно серьезно ответил Виктор Петрович. – Ты же у нас главный спаситель.

– Хорошо. Спасибо, – ответил Артем. – Тебе очень больно? – подошел он к Денису еще ближе.

– Вообще не больно. Лежал, как бесчувственное бревно, пока вас не увидел. Я рад. – Денис прикрыл глаза, которым вдруг стало горячо.

– А теперь попрошу хозяев выйти в другую комнату и закрыть там дверь. Нам нужно готовить пациента к транспортировке. Попрощаться нам будет некогда, так что скажу главное сейчас. Вы спасли человеческую жизнь в самом прямом и великом смысле. Гибель от гангрены, общего заражения крови и тяжелейшей черепно-мозговой травмы была совсем рядом с ним. Повезло, что черепушка оказалась крепкой, и булыжник весом, наверное, больше килограмма не разрушил мозг. Но повреждение серьезное. Да и коленный сустав частично раздроблен. Вы, Анастасия, все делали правильно. Игорь тоже, захватив меня практически в заложники и притащив сюда со всем оборудованием. А ты, Артем, просто мой герой. Игорь рассказал, как ты требовал, чтобы мама открыла дверь перед чужим окровавленным человеком, как сторожил у камеры, чтобы бандиты не пришли за своей жертвой. И как же это хорошо, что настолько милых людей природа так весело раскрасила. Вот визитка с моими телефонами, звоните по любым вопросам. О посещении Дениса договоримся.

Артем вдруг стремительно выбежал из комнаты. Настя пошептала Денису на ухо какие-то обнадеживающие слова, поблагодарила медиков, Игоря и вошла в комнату сына. Артем лежал на кровати и горько рыдал.

– Что с тобой, детка? – прижалась Настя лицом к его горячей, влажной голове. – Врач же сказал, что ногу спасли, мозг тоже… И мы можем его навестить, когда разрешат.

– Но мы не дали ему малину! – в отчаянии произнес Артем. – И булыжник был больше килограмма, и колено раздроблено, пусть даже частично. Как ходить с таким коленом? Мама, у меня, кажется, сейчас разорвется сердце.

Настя не могла найти слов, так она была потрясена. Вот тебе и аутист. Вот такая «социальная отстраненность». А тут особый и тонкий разум последовательно и напряженно пробивал дорогу к сердцу. К золотому сердечку, которое познало острую боль сострадания.

…Дениса накололи успокоительными для довольно долгой поездки. В палате он очень быстро уснул. Проснулся на рассвете как будто от окрика или удара. Он физически ощутил прикосновение чего-то мягкого и скользкого к щеке. Это прядь белых с золотистым оттенком волос Веры, жены. Это ее светло-голубые глаза выдернули его из ночного мрака, из стен больничного убежища. И с разных сторон звенит ее высокий и резкий голос: «Опять ты где-то шлялся! И опять во всем буду виновата только я! Ненавижу! Да чтоб ты сдох!»

Денису потребовались все силы, чтобы напрячь ум и поймать если не мысль, то хотя бы ее след, причину. Почему потрясенный ударом булыжника мозг выдал сейчас именно эту картинку? Именно Веру, ее гнев и ярость. Это бред или подсказка?

Вера

Она посмотрела на электронные часы, затем на дисплей смартфона, лежащего на тумбочке. Десять часов утра, пропущенных звонков нет. Это второе утро после того, как муж вышел вечером на свою прогулку. Ушел из дома, не сказав ей ни слова о том, когда вернется. Позвонить он и не мог: его телефон дома, как и бумажник с документами и картами. Впрочем, человек, который, к примеру, попал в неприятную ситуацию, всегда может попросить чей-то телефон и позвонить домой. Но такое не для Дениса. Вера не могла исключить такой вариант: он вышел вечером из дома, а его уже ждал кто-то в машине, возможно, сотрудник, с которым он договорился съездить на одну из фабрик из-за какого-то ЧП. Телефон оставил, чтобы не звонить ей и чтобы она не могла его дергать. Его предприятия есть и в Подмосковье, и в других областях. Там иногда не бывает связи. Так что ничего необычного, только его привычное пренебрежение. Мелькнула мысль: если Дениса нет сейчас на работе и его начнут искать сослуживцы, может появиться полиция, Вера им объяснит именно то, о чем думает сейчас, даже изложит письменно в таком порядке. Звонить сама на работу – проверять, есть ли он, рассказывать, что он не ночевал дома, – так унижаться она не будет. Они там все могут знать, где Денис, ей конечно, не скажут, но потом всласть посмеются. Что-то похожее уже было, а только осел спотыкается об один камень дважды. Впрочем, сегодня вообще суббота. Они там почти всегда работают по выходным, но она может не знать об этом.

Вера посмотрела на смартфоне раздел «происшествия» в Москве. По-прежнему ничего серьезного: ни убийств, ни похищений, ни обнаруженного тела мужчины плотного сложения. Она вчера даже отвечала на звонки с незнакомых номеров: они могли быть из полиции или больницы. Но нет, как всегда, тупят мошенники.

Вера выбралась из-под одеяла, подошла к зеркалу, сбросила ночную рубашку и, как всегда, озабоченно осмотрела лицо и тело. Потянулась, распушила слежавшиеся за ночь волосы и представила себе самый простой вариант исчезновения мужа. Он выходит поздно вечером якобы на свою регулярную прогулку из-за бессонницы. А у подъезда – машина. А в ней женщина. Не может быть такого, чтобы у Дениса не было других женщин, его просто застукать сложнее, чем многих мужчин. Надо не забыть и такой вариант, если спросят.