скачать книгу бесплатно
Колыбель качается над бездной
Сергей Георгиевич Михайлов
В его власти дать людям бессмертие и изменить ход мировой истории. Он должен сделать непростой выбор. А пока… едва не гибнет под гусеницами фашистских танков, подвергается обстрелу в секретном ангаре для атомных субмарин, едва уносит ноги от охотников за скальпами, вступает в схватку с древними чудовищами… А над миром парит Летающий в позе медитирующего Будды. И Агасфер, видевший живого Христа, даёт ему мудрые советы… Сумеет ли он одержать верх над рвущимся к мировому господству сумасбродом, победить сомнения в душе и сделать правильный выбор? И, главное, вернуть любимую жену, затерявшуюся в лабиринтах безвременья? (Фото на обложке – автора).
Сергей Михайлов
Колыбель качается над бездной
Колыбель качается над бездной. Заглушая шёпот вдохновенных суеверий, здравый смысл говорит нам, что жизнь – только щель слабого света между двумя идеально чёрными вечностями.
Владимир Набоков, «Другие берега»
Из архивных записей
18 августа 1974 года. Калининская область.
Из докладной записки командира пожарного расчёта лейтенанта М.И. Серёгина начальнику пожарной части ПЧ-NN майору С.Н. Марченко.
Гриф: сов. секретно.
«Докладываю, что 15 августа сего года в 9 часов 45 минут, в соответствии с Вашим приказом, вверенный мне расчёт отбыл к месту возникновения очага возгорания в село Первомайское М-ского района Калининской области. В состав расчёта входили сержант Петров, рядовые Волгин и Матросов. Выполнив свою задачу, в 14 часов 30 минут мы покинули объект и направились на базу. По дороге мотор машины заглох, мы вынуждены были остановиться. Дорога проходила по лесистой местности, ранее ни мне, ни моим бойцам в этой местности бывать не приходилось. Я попытался связаться с базой по рации, однако связь установить не удалось. В довершение ко всему сержант Петров, выполнявший роль водителя, обнаружил, что это не та дорога, по которой мы ехали к месту возгорания. Скорее всего, мы сбились с пути. Оценив ситуацию, я послал двух бойцов, Петрова и Матросова, за помощью в ближайшее село, которое, как я полагал, должно было располагаться где-то рядом. Однако прошло более двух часов, а бойцы всё не возвращались. На их поиски был направлен рядовой Волгин. Уже через пятнадцать минут он вернулся. Из его сбивчивого рассказа я понял только одно: двое посланных ранее бойцов находятся поблизости. На мой вопрос, почему они не возвращаются к машине, он ответить не смог. Я приказал рядовому Волгину отвести меня к ним, но боец отказался выполнить приказ. Он был чем-то сильно напуган. Однако я продолжал настаивать на выполнении приказа. В результате рядовой вынужден был подчиниться. Он пошёл вперёд, указывая мне путь, я двигался следом. Метров через триста он вывел меня к большой поляне и наотрез отказался идти дальше. На вопрос, где пропавшие бойцы, он жестом указал в сторону поляны.
Сержант Петров и рядовой Матросов находились метрах в сорока-сорока пяти от меня, почти в самом центре поляны. Они беспомощно озирались по сторонам и, по всей видимости, не знали, куда идти. Вид у обоих был растерянный и испуганный. Я окликнул их, но они не отозвались. Я крикнул громче, и опять безуспешно. Они не слышали меня. Почувствовав смутную тревогу, я направился к ним, но сколько бы я не шёл, дорога всё время уводила меня от них в сторону. Я отчётливо видел обоих бойцов, однако никак не мог до них добраться. Тогда я вынул табельное оружие и сделал несколько выстрелов в воздух, надеясь привлечь внимание бойцов, но снова успеха не добился. Я обратил внимание, что бойцы несколько раз покидали поляну и углублялись в лесные заросли, однако каждый раз возвращались на прежнее место.
У меня создалось впечатление, что это место как-то держит их и в то же время не пускает к ним меня. Я обратил внимание, что в лесу не слышно никаких звуков: ни шелеста листьев, ни птичьих криков. Совершенно не было ветра, лес казался мёртвым. Но больше всего меня поразило то, что деревья не отбрасывали тени. Стояла середина дня, небо было чистым, облачность полностью отсутствовала, но солнца не было. Наверное, поэтому не было и тени.
А потом воздух наполнился каким-то гулом, источник которого я определить не смог. Гул нарастал, и когда он достиг определённого уровня, сержант Петров и рядовой Матросов исчезли. Словно растворились в воздухе, растаяли, как дым. Гул тут же прекратился. Мне стало не по себе. Я окликнул рядового Волгина и поспешил назад, к машине. Однако рядовой Волгин не отозвался. Возле машины его также не оказалось. Я попытался завести двигатель и обнаружил, что он исправен. Прождав своих бойцов примерно минут тридцать (более точно определить время я не мог, так как все часы стояли: и мои наручные, и на приборной панели пожарной машины), я принял решение возвращаться в часть.
В 16 часов 30 минут я прибыл в расположение части».
Часть первая. Лес
Полный новыми силами странник продолжит путь.
«Агни Йога»
1.
Трое суток непрерывного мозгового штурма, без сна и отдыха, вымотали меня до полной потери чувства реальности. Сейчас, когда весь этот кошмар был уже позади, сладкая истома разлилась по всему телу, сознание почти совсем померкло, осталась лишь едва тлеющая искорка. Последние силы покинули меня, однако усталости я не чувствовал. Я вообще ничего не чувствовал – потерял такую способность. Одно только чувство грело меня сейчас – чувство выполненного долга. Я пребывал в состоянии эйфории, ещё чуть-чуть, и я бы, наверное, полностью, без остатка, растворился в нирване.
Гремучая никотино-кофеиновая смесь (блок «Парламента» плюс не менее пяти литров крепкого кофе) ядовитыми миазмами пронизала всё моё тело, все мои нервные окончания, все ячейки моего воспалённого мозга. Такая доза не только лошадь – целый табун слонов свалила бы с ног. Я же до сих пор жив, хотя и сознаю этот факт весьма смутно.
Телефонный звонок донёсся словно сквозь плотный слой ваты. Вата была повсюду, всё было пропитано ею, весь мир превратился в вату. Ватным был воздух, который я заглатывал, вяло ворочая ватным языком, ватными были звуки, вязкими струями вливавшиеся в уши, ватными были мысли, скрипевшие в ватных извилинах ватного мозга, ватным было всё тело, ставшее бескостным и аморфным.
Телефон трезвонил уже давно, прежде чем я сообразил, что нужно снять трубку. С трудом повинуясь неверному импульсу мозга, рука сорвала тяжёлую, весом не менее тысячи тонн, трубку с рычага.
– Да, – просипел я. Голос был явно не мой.
– Зайди. – Короткие гудки.
Это был Власов, вице-президент нашей компании. Он всегда отличался предельной лаконичностью, предельней уже некуда. Его узнавали даже не по голосу, а по этим вот коротким глаголам повелительного наклонения. Таков он был со всеми сотрудниками фирмы, невзирая на ранги и служебное положение.
Оторвавшись от кресла, в котором я пребывал до сего момента, бесформенный и растёкшийся, подобно капле ртути, я заковылял ватными ногами по ватному коридору.
При моём появлении Власов поднялся и шагнул навстречу.
– Жив?
Я пробубнил что-то невнятное. Язык не повиновался. Он походил сейчас на чужеродный кусок мяса, который каким-то образом очутился у меня во рту и так и остался там лежать, забытый и одинокий.
– Да ты садись, – указал он на кресло рядом со своим столом. – На ногах-то, смотрю, едва держишься.
Он был вежлив и предупредителен, более чем когда-либо. Я сел. Он расположился напротив, достал пачку «Мальборо лайт» и, прежде чем закурить самому, предложил мне. Я смог лишь ребром ладони провести у горла: под завязку, мол, больше никак. Он понимающе кивнул.
– Я вот зачем тебя вызвал, – начал Власов. – Сергей Николаевич очень высоко оценил твою работу в эти дни и попросил меня выразить тебе благодарность.
– Да я ж не один… Нас вон сколько было, чуть ли не полфирмы на ушах стояло. Такие горы своротили.
– Знаю. С остальными я тоже поговорю. Когда время их придёт. Сейчас речь о тебе.
Он мощно затянулся в последний раз и сунул недокуренный бычок в хрустальную пепельницу.
– Так вот, – продолжал он, выдержав паузу, – принято решение о твоём поощрении внеочередным двухнедельным отпуском. За счёт фирмы. Заметь, решение принято на самом высоком уровне. – Он ткнул пальцем в потолок. – Это большая честь, тёзка. Не каждому она выпадает. Отдохнёшь, развеешься, силёнок поднаберёшься. А то вон какой зелёный, того и гляди, сляжешь. Ты нам как специалист здоровым нужен. У нас здесь не богадельня, сам понимаешь.
Ватный туман в голове постепенно развеивался. Из всего сказанного Власовым я понял только одно: я смогу отоспаться. Вволю, на всю катушку, на десять лет вперёд. Только бы до подушки доползти.
Однако Власов на этом не закончил.
– Далее, Сергей Николаевич принял также решение о твоём премировании. – Он щёлкнул ключом и открыл дверцу встроенного в стену миниатюрного сейфа. Вынул пачку долларов и небрежно бросил на стол. – На, это тебе. За ударный труд. Здесь пять тысяч.
Я окончательно очухался. Пачка баксов на столе у шефа (моих баксов!) подействовала на меня возбуждающе. Куда более возбуждающе, чем весь выпитый накануне кофе. Это был, действительно, приятный сюрприз.
– Спасибо, Виктор Валентинович.
– Бери, бери. Это твоё.
Я сунул деньги в карман брюк. Увесистая пачка новеньких долларов приятно легла на ляжку.
– Но и это ещё не всё, – продолжал Власов.
(Что-то блага на меня сегодня сыпятся словно из рога изобилия!)
– Сергей Николаевич предоставляет тебе путёвку в один элитный пансионат, сроком как раз на две недели. Тоже за счёт компании. Так что сегодня отоспишься, а завтра – в путь. Всё понял?
Я кивнул, хотя не совсем был уверен, что всё это происходит наяву. В моём теперешнем состоянии было бы неудивительно утерять грань между явью и сном.
– Да, и самое главное. Сергей Николаевич настоятельно просил тебя не отказываться от поездки в пансионат. Это не просто элитное заведение – это заведение для особо избранных. Туда путь простому смертному заказан. Я, например, там ни разу не был. Не пускают. А тебе, видишь, как подфартило. Так что уж ты, тёзка, меня не подведи. Сергей Николаевич очень не любит, когда игнорируют его знаки внимания. Не каждому, поверь, он их уделяет.
Это звучало как приказ. Как направление на добровольно-принудительный отдых. Однако сопротивления он у меня не вызвал. Ещё бы! Оттянуться по полной в шикарном местечке! Да надо быть круглым идиотом, чтобы отказываться от такого подарка.
– На этом всё, тёзка, – заключил Власов. – Отдыхай.
Я уж собрался было уходить, но вспомнил, что путёвку он мне так и не дал. Или что там должно быть вместо неё? Направление какое-нибудь, рекомендательное письмо, записка, в конце концов.
Он явно читал мои мысли.
– Никакой путёвки нет. Путёвка – это условно. Один звонок – и всё устроено. Сергей Николаевич уже сделал этот звонок. Так что на этот счёт не беспокойся. Завтра в двенадцать ноль-ноль будь в Твери, на городском автовокзале. Там тебя встретят. Остальное не твоя забота.
Я снова поблагодарил. Уже на пороге меня вновь настиг его голос.
– И не забудь взять супругу. Лена, кажется? Она тоже в списке. Путёвка-то на двоих.
2.
Лена. Действительно, куда ж я без неё? Отдыхать, так на пару. У нас так заведено с самого начала. И вовсе не из-за недоверия друг к другу («курортные романы» и всё такое прочее исключались), а потому что вдвоём нам было лучше. Наша ячейка общества была вполне самодостаточной, и ни в каком дополнительном обществе мы не нуждались. Короче говоря, нам было интересно друг с другом, а в этом-то, по-моему, и заключается залог семейного благополучия. Или я не прав?
Вот только откуда Власов её знает? Один раз, правда, он мог её видеть, год назад, на новогоднем вечере. Фирма тогда устроила для сотрудников шикарную пьянку. Каждому сотруднику разрешено было пригласить по одному человеку со стороны, на свой выбор. Установили таксу: с сотрудника – пятьдесят баксов, с приглашённого – по сотне. Лена тогда впервые попала в нашу контору. Честно говоря, я с трепетом ожидал её критики в адрес организаторов вечеринки. Уж кому-кому, а мне хорошо был знаком её злой язычок! Однако опасения мои не оправдались: она осталась в восторге. Музыка, танцы, игры, конкурсы… Столы буквально ломились от изысканных яств и дорогих напитков: лягушачьи лапки, запечённые в кляре, были далеко не самым экстравагантным блюдом. Надо заметить, что к питанию своих сотрудников Сергей Николаевич всегда относился очень серьёзно. Повара у нас менялись гораздо чаще, чем работники других подразделений. Чуть проштрафился – и за ворота. Без разговоров, без слезливых оправданий. А для пущего контроля качества приготовленных блюд нашему штатному врачу было вменена в обязанность ежедневная их дегустация, за десять минут до подачи на стол, которую он называл не иначе как «бракераж».
На том вечере было человек двести, не меньше. Примерно половину составляли приглашённые, большинство из них попали в эти стены впервые. Запомнить всех простому смертному было не под силу.
Впрочем, Власов был далеко не простым смертным. Крепкий, статный, спортивного вида мужчина лет пятидесяти пяти, с неизменной улыбочкой и едва обозначенной лысиной, всегда гладко выбритый, напарфюменный, в дорогих, сшитых на заказ, костюмах, он производил благоприятное впечатления на всех, с кем общался, и сразу же, с первых слов, располагал к себе собеседника, вызывал его на откровенность. Однако за этой внешней витриной скрывался человек весьма коварный. Известно было, что раньше он был сотрудником каких-то спецслужб, скорее всего, в структуре ВМФ. По крайней мере, однажды на 23 февраля он явился на работу в чёрном морском мундире капитана первого ранга (и не он один: как выяснилось в тот день, более половины сотрудников фирмы были когда-то офицерами Морфлота). У него остались обширные связи в самых различных структурах, в том числе и в высших эшелонах ФСБ. Это-то, по слухам, и дало ему возможность занять кресло вице-президента компании. Неудивительно поэтому, что эту должность он совмещал с должностью директора по безопасности.
Разговоры про него ходили самые разные. Как-то в курилке мне довелось услышать такую фразу: «Если надо, он по трупам пойдёт ради шефа». (Шеф – это Сергей Николаевич Крымов, президент нашей фирмы). Ветераны компании, работавшие с самого дня её основания, скупо, без особой охоты, с оглядкой на стены (которые, как известно, имеют уши), порой намекали на какие-то жуткие случаи, в которых Власов играл весьма одиозную роль. Но в одном ему следовало отдать должное: он был бесконечно предан компании.
Впрочем, всё это меня не касалось. Шеф оценивал меня достаточно высоко, да и с самим Виктором Валентиновичем отношения у меня сложились самые безоблачные. Я отлично понимал: пока я добросовестно выполняю свои функции на благо фирмы, мне ничего не грозит. Более того, я нахожусь под неусыпным оком и защитой нашей доблестной службы безопасности. В лице самого Власова В.В.
Кстати, за глаза его у нас называли «В»-в-Кубе. По начальным буквам фамилии-имени-отчества. Разумеется, он об этом знал.
3.
– Ну что там Власов? Разгон устроил? – поинтересовался Игорь, не отрываясь от монитора, когда я вернулся в отдел.
– За что разгон?
– Известно за что. За хорошую работу. Начальству ведь никогда не угодишь: всегда что-то не так. Даже если благодарят, то всё равно с оговоркой.
– Тут ты пальцем в небо попал, – отозвался я. – На этот раз никаких оговорок. Благодарность в чистом виде. Принимайте. Уполномочен от имени руководства объявить всем сотрудникам отдела «большое спасибо».
– И всё? – Игорь скривил кислую гримасу. – А что-нибудь посущественнее? Поматериальнее? Чтобы в карман положить? На хлеб намазать? Не удосужились наши олигархи, а?
Я ждал этого вопроса, но всё равно он застиг меня врасплох.
– Отпуск мне двухнедельный дали, – смущённо ответил я.
– Ага! – Игорь, наконец, оторвал колючий взгляд от монитора и упёр его в меня. Сергей и Наташа, до сего момента безучастно следившие за развитием нашего диалога, тоже оживились. – Мы тут, значит, за тебя батрачим, пашем ночи напролёт, здоровье гробим, анус на благо этой грёбаной фирмы рвём, а блага, значит, тебе одному достаются? Нам же – большое царское спасибо. Так я понимаю? Что ж, всё по справедливости.
– Да ладно тебе, Игорь, – вступилась за меня Наташа. – Виктор не меньше нашего вкалывал. И ты это знаешь. Хватит язвить.
– Ишь, заступница нашлась! – проворчал тот.
Я с благодарностью взглянул на девушку – и только сейчас заметил, как она осунулась, подурнела за эти три дня. Обычно румяная, живая, бойкая, сейчас она походила на пациента туберкулёзной клиники: щёки ввалились, румянец бесследно исчез, под глазами глубокие тени, взгляд тусклый и бесцветный. Мне стало её искренне жаль.
Мне было жалко их всех. Я чувствовал себя последним негодяем. Хотя я ничуть не виноват, что отметили только меня (правда, Власов обещал, что не забудет и остальных), ощущение было самое мерзопакостное.
Миротворческая попытка Наташи не удалась. Игорь всё так же бычился, Сергей, не проронивший пока ни слова (он вообще был немногословен), был с ним явно солидарен. В этой взрывоопасной ситуации упоминать о пяти тысячах баксов, жёгших мой карман, я, честно говоря, не рискнул.
За окном моросил мелкий холодный дождь, небо от горизонта до горизонта затянуло сплошной свинцовой мглой. Сквозь щель в приоткрытой фрамуге тянуло осенней сыростью. Что-то непохоже на конец мая. Скорее, середина октября, чем преддверие лета. Перспектива ехать в такую погоду в тверскую глушь меня не очень-то прельщала.
– Домой-то нас хоть отпустят, а, любимчик олигархов? – снова подал голос Игорь, на сей раз прежним своим тоном, без излишней жёсткости и неприязни. Однако обида всё ещё сквозила в нём.
– Да погоди ты домой, – проговорил наконец Сергей, – успеется. Жди, может, и нас вызовут. Ещё только десять утра.
– Ага, от них дождёшься, – буркнул Игорь и пожал плечами, всё также следя взглядом за изображением на экране монитора.
Сергей оказался прав: звонок от Власова не заставил себя ждать. Вернув трубку на рычаг, я с облегчением объявил:
– Всех троих – к Виктору Валентиновичу.
Они рванули с места так, словно и не было никакой усталости. Когда вся троица вернулась, лица их сияли.
Игорь дружелюбно похлопал меня по плечу.
– Извини, Витёк, погорячился. Ты ж меня знаешь: это я снаружи такой колючий, а внутри белый и пушистый.
– Да ладно, проехали, – устало отмахнулся я.
Выяснилось, что каждый из них получил по пять отгулов и по две тысячи долларов.
Огромный груз свалился с моей души. Я был искренне благодарен Власову.
– Всё, по домам, – распорядился я. – Игорь, в моё отсутствие остаёшься за главного.
– Есть, командор, – вытянулся во фрунт этот оболтус.
4.
Если честно, то команда у меня подобралась просто супер. Игорь был классным компьютерным дизайнером (слово «дизайнер» он страшно не любил и именовал себя не иначе как художником). На своём компьютере он творил настоящие чудеса. Да и компьютер у него был самый навороченный из всех, что имелись на фирме. PhotoShop и Corel знал как свои пять пальцев, от и до, чем значительно превосходил своих собратьев по профессии. Во время творческого процесса любил болтать без умолку, неважно о чём, лишь бы язык не оставался без работы, чем часто досаждал и мне, и Сергею.
Сергей был непревзойдённым мастером печатного слова. Из-под его пера (вернее, клавиатуры) выходили блестящие статьи, которые нарасхват брали самые престижные компьютерные издания. Однако этим его достоинства не ограничивались: он был автором множества уникальных слоганов, становившихся позднее расхожими и весьма популярными среди компьютерной братии.
Наташа не отличалась какими-либо особыми талантами, и всё же она была незаменимым человеком в отделе. Она выполняла самую разную повседневную работу, незаметную на первый взгляд, но такую необходимую для нормального протекания творческого процесса, носителями которого были Игорь с Сергеем. К тому же, женское общество всегда облагораживает мужчин. Особенно, если это общество воплощено в лице такой очаровательной девчушки. Она являлась тем цементирующим началом, которое не давало нашему мужскому коллективу распадаться на отдельные атомы, вращающиеся каждый по своей собственной орбите.
Игорь недавно разменял четвёртый десяток, Сергей упорно приближался к своему тридцатилетию, а Наташа… её возраст я, пожалуй, умолчу, в силу существующей традиции. Замечу лишь, что она была самой юной из нас. Я среди них оказался самым «старым» и доживал уже свой тридцать девятый год. Старик в полном смысле этого слова.
Наша контора существовала десять лет (в этом году намечался грандиозный юбилей) и успешно работала на рынке информационных технологий. Реализация средств вычислительной техники, в том числе готовых компьютерных систем, была одним из важных направлений нашей деятельности, при этом весьма прибыльным. У нас был обширный круг корпоративных клиентов, с которыми мы работали уже не первый год, и не меньший круг вендоров из числа крупных зарубежных фирм. Несколько дней назад компания IBM, один из наших давних партнёров, вышла на нас с супервыгодным предложением: срочно реализовать крупную партию компьютеров по бросовой цене. Объём партии может быть сколь угодно велик: всё зависит от величины спроса. Иными словами, бери столько, сколько сможешь продать. Что за причины вынудили их пойти на такой шаг, мы не знали, да и не очень-то интересовались. IBM – фирма с мировым именем, и продукцию низкого качества сбывать не станет; для неё чистая, незапятнанная репутация – залог дальнейших успехов, на многие-многие лета.
Крымов тут же дал команду финансистам подсчитать возможную прибыль от реализации партии (с учётом различных факторов). Цифра, говорят, получилась ошеломляющая. Сразу же завертелись все механизмы. Стимул был более чем заманчивым: в случае успеха предприятия каждый его участник мог рассчитывать на значительную премию. На отдел маркетинга и рекламы, который я возглавлял, была возложена задача проведения маркетинговых исследований, разработка концепции рекламной кампании и, в случае утверждения Крымовым, её реализация. Отсчёт времени пошёл не на дни, как обычно, а на часы и даже минуты. К чести сотрудников фирмы должен заявить: все без исключения справились со своей задачей на «отлично». В кратчайшие сроки удалось заключить контракты с несколькими крупными корпоративными клиентами на поставки значительных объёмов техники, большая партия компьютеров поступила также в розничную торговлю через сеть одной известной торговой компании.
«Сделка века» была совершена. Сегодня утром её механизм заработал на полную катушку.
