Галактику музыка двигает

– Это вопрос, да. Есть мнение, что Земля – это исключение из правил – Ульти, идущая прямо передо мной, удивленно посмотрела на меня, обернувшись (мы уже продолжили наш вчерашний путь, оставив место ночлега позади, двигаясь по тропе друг за другом, я шел замыкающим) – Тогда объяснимы инструкции Санта. Все в галактике нашей создал он, к примеру, но кроме моей родной Земли. Тогда именно там посох исполнит свое предназначение, которое назвал Сант.

– Вот и я про то. Закручивается у вас тут кое-что знаменательное. Палитра загляденье – слышался в его словах азарт мастера, когда ему наконец-то доставляют все нужные и при этом эффективные инструменты для работы. Тут он без перехода добавил:

– Вы здесь, в «Пути», надолго?

– Ульти, есть идеи?

– Не хочу, чтобы великодушный маэстро расстроился, но хотелось бы и другие картины посмотреть.

– Нет-нет, вы же и так здесь уже целые сутки. Это редко кто так, я иногда спрашиваю у музейщиков. Ну тогда сейчас будет ручеек где-то через полчаса, мы там все вместе и высадимся.

– О. Как хорошо, что мы с проводником. А то думали уже, как выбираться. Назад планировали идти – обрадовался я.

– Да, это обычная инструкция. Но, по секрету Вам скажу, есть еще несколько вариантов. Правда, не знаю, всем ли он подходят. Допустим, именно в этой картине я выбирался и через начало, и два раза в пропасть прыгал, ну и вот через ручеек еще. Я выходы чувствую, это как запах, что ли, в голове раздается. По-другому, но похоже. Не знаю, может, мне как создателю произведения это доступно – задумался впереди идущий наш спутник.

– А в пропасть прыгать – тоже почуяли? – не мог я не спросить. Жена моя, дурачась, попробовала в движении посмотреть на меня, запрокинув голову назад. Шли мы в гору и вроде даже получилось.

Маэстро вопросу совершенно не удивился:

– Вероятно, почуял. Но, видимо, подсознательно как-то, левой пяткой. Это не иносказание. Подскользнулся я на камешке и рухнул. Знаете, как во сне бывает. Летишь до земли, а вместо падения – ох! Проснулся и на кровати еще сел от инерции.

– Ага, да, понимаю, о чем Вы – согласился я.

– Вот ровно также. Только вместо просыпания я опять очутился перед картиной и в нее немного врезался. А второй раз это я уж проверил в другом месте, на другом утесе рыбкой сиганул. Ну и потом также рыбкой по паркету проехался в музее. Посетители еще были. Неловко даже стало. – он посмеялся и мы вместе с ним, заодно подивившись и очередным особенностям картины, и смелости ее автора.

Глава

IV

Тем временем в разговорах и глядя на пейзажи вокруг (в основном, правда, вокруг был лес, но обитаемый – и насекомые попадались, и зверь малый, и птахи щебетали) дошли до ручья. Тропа стала горизонтальной, в горку мы забрались. Ручей расположился по правую руку и уходил, загибаясь, вверх, в лес на пригорке над тропой.

– Вот он, ручей мой! – воскликнул Винто – сейчас водицы попьем и вперед по ручью в лес метров сто пятьдесят. Вон, видите, крона у дерева другого оттенка, глубокая, изумрудная.

Мы вперили взгляды и заметили вдвоем, что одно дерево на фоне выделяется.

– По-моему, у нас возле гостиницы такое же возле нашего окна растет, – обратил внимание я.

– Да, похоже, кстати, – вставила супруга.

– Это хвалеб. Они распространены у нас на планете, да и во всей системе. Одно я даже высадил возле дома, где живет дед, на Тавердиладе. В парке возле музея вы тоже могли их видеть. Еще у хвалеба легкая и очень прочная древесина. Но на корабли или на другое строительство его не пускают.

– А Тавердилад – это же, вот знакомое что-то… – я прищурил глаза, вспоминая.

– Ты что, это же та планета, где вырос уважаемый Винто, – воскликнула Ульти.

– Ну, не чтоб уж вырос. Но да, это моя вторая родина, – поправил Винто.

– А почему на корабли-то древесину хвалеба не пускают? – меня заинтересовало это дерево.

Гати посмотрел на нас, как на существ не очень доразвитых:

– Потому что оно потом житья не даст в таком доме, стонать будет. И на корабле матросам несладко придется. Дает безнаказанно использовать только листья и плоды. Из них настой восстанавливающий делают, из листьев. Листья сушат. Много где используется. Плоды есть можно, они такие маленькие, меньше ногтя на мизинце, но вкусные, сытные.

Попробовали свежей воды, пошли вверх. К хвалебу Гати сказал прикоснуться, нас вперед пропустил. Мы это сделали. Ничего не произошло. Художник нахмурился, попробовал сам. Ничего.

– А что должно случиться-то? – я стал мерять шаги вокруг дерева.

Сверху угрюмый маэстро ворчливо ответил:

– Да ничего не должно, просто каждый из нас вернулся бы туда, откуда заходил в картину.

– То есть на дерево не обязательно лазать?

– Нет – он уже успел влезть на дерево и обстучать его зачем-то по диаметру, переходя с одной массивной ветви на другую.

– Может, время не то? Может, ночью надо или под вечер?

– Да ну, – Гати уже спрыгнул с дерева, отряхнул руки, присел на ковер из листьев под кроной.

– Давайте попросим у дерева прохода? – придумала Ульти – Не пробовали так, а?

– Не было повода, – немного смущенно, склонив набок голову, ответил наш опытный проводник и, пружинисто встав, оптимистично решил— Давайте попробуем.

Попробовал и он сам на разных языках и спокойным голосом, и криком, и шепотом, добавляя поглаживания ствола, и мы тоже по-всякому попросили отправить нас обратно. Не помогло. Присели вместе в круг под деревом.

– Не хочет, – я резюмировал.

– Но проход-то есть, я же также чувствую его, – цокнул автор картины.

– Ребенок вырос? – полушутливо добавила супруга.

– Ха. Трудный возраст, думаете? Нет, тут же последовательности работают. Вероятно, что-то не так сделано было.

– Слушайте, так это же Вы, Винто, по моему непредвиденному действию тут оказались, – я взъерошил волосы.

– Так и есть, да. Так что ж теперь, и обратно уж не возвращаться?! Создатель я или кто здесь?! – немного заискрился создатель.

– Создатель, да. Но вернуться все же нужно, и всем нам – успокаивающе согласился я – Может, еще какой ход поищем или вправду, как Ульти предложила, дождемся вечера, – супруга была в состоянии спокойной радости и нас приглашала не торопить события — Вы в прошлые разы в какое время проходили, не помните?

– Дак в том-то и дело, что как раз бывало и утром, и вечером, и днем. Давайте-ка и правда пойдем к другому ходу. Но только не будем уж углубляться, пойдем к началу, так верней всего.

– Хорошо, – легко согласились мы, как гости, не знающие всех загадок «картинного» мира.

Но двинулись сначала не обратно согласно названному художником маршруту. Повел Винто нас снова по той же тропе вперед. Вскоре показалась быстрая, но совсем мелкая речушка. Ее мы перескочили по камням и другим берегом пошли влево, то есть как раз уже в сторону начала путешествия. Когда мы решили вроде бы возвращаться, а двинулись сначала вперед, Винто пояснил при нашем удивлении и вопросах, что существует тут диковина – благодаря одному тонкому штриху в лессировке17 при работе над картиной. Изначально при создании произведения был задуман такой ход, который может вернуть путешественника в самое начало. Мы и своими ногами в этом убедились: если до ручья от самого входа в картину мы прошли примерно километров пятьдесят как минимум, судя по непрерывному времени в пути, то обратно дошли минут за тридцать.

В общем, вышли мы к тому участку между двух пиков, который виден на картине даже при созерцании снаружи. По замыслу, как напомнил Винто, мы проходим тропой в обратном направлении, доходим до самого ее основания. В этом месте тропа начинается только, но изнутри-то это целый мир, поэтому там просто высокая ровная стена скальной породы, которую, однако, можно перелезть (буквально метров семьдесят вверх), обойти далеко справа или слева (и там будет скала с крутым склоном уже без всяких троп и ходов – при желании можно попробовать спуститься без приспособлений). Мир картины продолжается. Но чтобы вернуться в мир, откуда пришел – да, нужно перебороть сомнения и пройти сквозь эту каменную и как бы естественную стену. Мы так и попробовали. Сначала я в нее воткнулся, потом мы вместе с Ульти, взявшись за руки (заходили же вместе). Ничего. С разгона не стали бросаться. К тому же, маэстро сказал, что смысла в этом нет, достаточно уверенного касания, как будто идешь не в стену, а просто дальше по тропе. Художник удивился, что у нас не получилось. Попробовал и сам. Также мимо. Хорошо, у нас хотя бы огромных чемоданов на колесиках не было, чтобы уж с ними наверняка разогнаться. Когда у Гати в третий раз не вышло пролететь сквозь стену и он ушиб плечо, то в сердцах крикнул, сжав кулак:

– Дубина ты! Это ж я тебя сделал! Может, выпустишь уже нас? Мне перед гостями стыдно!

Я вздохнул и не стал уж в очередной раз напоминать, что это благодаря моему поведению автор оказался здесь. Приключения – и не только на свою голову. Тут Гати уж совсем загорелся, залез на скалу левого пика и сиганул вниз. Мы не успели ничего сделать с женой. Подбежали к обрыву. Я, вспомнив про свое умение, подлетел над землей на несколько сантиметров, проверил – работает. Спустился вниз. Точнее, это было бы падение как бы, но внизу, над землей, я опять бы завис на расстоянии нескольких сантиметров от поверхности. Почему «бы»? Потому что так было бы на Севербалиданде, я проверял. А здесь я, плавно спускаясь, чувствовал, что могу полететь в любую сторону и на любом расстоянии от земли. Внизу, у подножья скалы, (до верху было примерно метров семьсот), как ни в чем не бывало прогуливается автор произведения и, недовольный, камнями бросается в скалу. Я подошел к нему, спросил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Это как колобок или клубок волшебный в сказках – их вроде как человек сделал, но они живые при этом. Вот на Севербалиданде что-то такое же давным-давно используют (но только в самой сложной технике типа космических кораблей или для присмотра за летающими парками, или в области общей заботы о благосостоянии солнечной системы и ее планет).

2

Севербалидандский плод, растущий у земли, подобно клубнике, по величине и по фактуре очень похож на лимон оранжевого цвета, при этом имеющий откровенный привкус репы.

3

Ну, как я понял из косвенных обмолвок Санта в процессе нашего очень длительного разговора, Сант действительно создал галактику Млечный путь в ее проявленном для обычного разумного существа состоянии и все тонкие миры на этом пространстве, и миллион всяких потайных троп, тайников, кротовых нор, ну и так далее. Но если сравнить Бога галактики с кузнецом – он не добывал руду для своего изделия.

4

Очень широкоствольное (два обхвата руками) дерево с синими круглыми, но изрезанными узором по кромке, громадными, как лопухи, стоячими листьями. Достигает среднего для Севербалиндского леса 60-65 метрового роста. В дуплах этих деревьев иногда селятся массивные дневные птицы.

5

Севербалидандский крупный (один из самых крупных) зверь с густою бежевой шерстью и мощной челюстью, как у медведя. Считается мудрее человека. К нему особо смелые могут придти просить совета при сложном решении. В лесах вокруг Рагана и вплоть до самого Океана почитаем как правитель природы.

6

Принято на Земле теперь все школьные автобусы украшать историями из жизни мифических или исторических, но обязательно добрых, героев.

7

Девушка в 16 лет побежала в кругосветку с 2 своими подругами. Бежит уже третий круг. Когда остановится – пока неясно. Что примечательно, с родителями она этот момент согласовала, по их словам, но причину пока не обнародовала.

8

Еще одна планета в системе Фавариса, чуть дальше от звезды, тоже с разумной жизнью того же вида.

9

Как нам объяснил экскурсовод, все ученики Гати (все до единого) достигли определенных успехов в области оживления своих произведений, потому и представлены в музее. Но достичь того уровня, когда картина и вправду становится самостоятельной Вселенной уменьшенного масштаба пока не смог никто. У всех учеников получались просто движущиеся картинки (или скульптуры, которые двигаются в радиусе одного-двух метров, в том числе, вверх, испытывают разные состояния, что заметно по мимике, но не говорят и окружающий мир не замечают), и то иногда нелепые и несуразные. Но и это уже прорыв. Только у Волно удаются вещи принципиально иного уровня, когда в картине наблюдается не только движение в пределе заранее прописанном (к примеру, осенний пейзаж у всех учеников так и останется осенью, только листья могут облететь или дождь пойти), но и может произойти что-то вне рамок – к примеру, в изображенный осенний лес залетит стая перелетных птиц или вдруг пробросит снег, что вроде не совсем логично для осени.

10

Одно из растений Севербалиданды, гигант размером с двадцатиэтажный дом. Несколько таких стоят давным-давно (и еще прирастают вроде как) вразноброс у официального терема правителя планеты в Данде, в столице.

11

Глассерианцы – раса планеты Глассерия в далеком углу галактики Млечный Путь. Выглядят как шерстистые мамонтята, ходят на 2 ногах, но руки, в отличие от ног, оканчиваются не копытами, а двумя пальцами. Хобот как атавистический признак присутствует, но только у мужиков. Женщины с мясистым, широким, но все же носом. От эмоций у них цвет шерсти по всему телу меняется и оттенков может быть большое количество.

12

Маленький белый гриб с толстенькой ножкой. Действительно очень похож на земной белый, но только совсем маленький всегда, шляпка не больше крупной старинной денежной монеты или современного земного ордена «Открытий», который бывает четырех степеней и выдается за открытия как новых космических объектов, так и открытий в разных областях наук и искусств. К примеру, тот же Гати, куда без него, является обладателем этого ордена первой степени. Даже специальная миссия была для вручения послана.

13

Язык Тавердилада, главной планеты кошек, где многое время своего детства провел Гати.

14

Что кэльгиниг – язык Тавердилада и что Тавердилад – столица соседей из другой галактики, мы успели прочесть при заходе в здание музея на одном из крупных стендов с пояснениями о творческом пути героя музея.

15

Гораздо позднее я выяснил, что таким сокращенным именем художник позволял звать себя до этого только родственникам.

16

Или путешествия? Ведь хороший красочный рассказ о путешествии становится для слушателя тем же самым путешествием.

17

Я сразу спросил, что это, но не Гати, а Ульти с озадаченным видом (дескать, как это я не знаю таких вещей) пояснила, что это техника нанесения слоев краски таким образом друг на друга, чтобы в итоге появлялась особая глубина и переливчатость в изображении.